В полдень следующего дня американские 98-я и 99-я бомбардировочные группы вылетели в Латвию.
Поскольку в Латвии не было аэродромов, способных одновременно принять такое количество бомбардировщиков, 98-му и 99-му пришлось приземлиться на двух отдельных секретных аэродромах.
Полковник Кейн, командир 98-й бомбардировочной группы, спустившийся из кабины бомбардировщика, увидел, что вокруг было всего около сотни человек, и небрежно спросил у мимо проходящего рядового солдата с молодым лицом: «Где остальные?».
«Большинство хочет отдохнуть перед заданием и ушло в свои каюты».
Полковник Кейн не мог не задаться вопросом: «Тогда почему бы и тебе не пойти отдыхать, у нас ночью боевое задание, лучше поспи вдоволь, чтобы пополнить силы, разве мне нужно учить тебя таким вещам?».
Один из пилотов, который слышал слова Кейна хмыкнул, и оглянувшись по сторонам немного замялся: «Капитан, отсюда до Берлина менее 700 километров в одну сторону, максимум 1500 километров туда и обратно, отдыхать в дороге мы не будем, поэтому… можем ли мы выйти и познакомиться с обычаями этого места?».
Конечно, полковник Кейн знал зачем им выходить в город.
Хотя ему тоже не терпелось выйти, он понимал важность этой миссии: «На этой миссии вы не должны быть небрежны и беспечны, я слышал, что 305-я бригада бомбардировщиков, которая вчера отправилась в Баку бомбить нефтепромыслы, была перехвачена немецкими истребителями и полностью уничтожена».
«Что?!». — Толпа вокруг полковника была поражена: «Разве в разведке не говорили, что немецкие истребители не могут подняться на высоту 11 000 метров?».
«Очевидно, что информация разведслужбы была неверной, немецкие истребители могли подняться на высоту более 12 000 метров. Поэтому мы решили бомбить ночью. Но никто не может гарантировать, что ночные бомбардировки безопасны, и вполне возможно, что мы столкнемся с перехватом немецкими ночными истребителями, о которых разведслужба ничего не знает».
Видя, что все выглядят немного напряженными, полковник Кейн улыбнулся и сказал: «А теперь все идите отдыхать, я попрошу указаний у начальства, а когда эта миссия будет завершена, устроим-».
Прежде чем слова покинули его рот, над базой внезапно раздалась резкая сирена противовоздушной обороны.
Лицо полковника Кейна внезапно изменилось и он выругался на английском языке: «Fuck! Это же секретный аэродром!».
И к чему были все эти разговоры о том, что это секретный аэродром, о котором никто не знает?
Немцы не только знали точное местоположение аэродрома, но и так удачно выбрали время, когда их бомбардировщики только что приземлились. Это явная утечка информации!
«Что нам делать?!». — Пилоты вокруг были в панике. Прежде чем они могли бомбить других, их должны были бомбить первыми.
Полковник Кейн посмотрел в направлении рева и увидел огромный рой самолетов, летящих сюда, скорость роя оценивалась по меньшей мере в 500 километров в час, были ли это истребители или бомбардировщики?
Глядя на бомбардировщики, которые они никак не успеют поднять в воздух, полковник Кейн крикнул: «В бомбоубежище, живее!».
В такой момент лучше было не думать о спасении самолета, а в первую очередь спасать жизни, таковы были правила, в которых прямо говорилось, что в случае опасности в первую очередь должен быть спасен пилот.
Но проблема заключалась в том, что они были новичками в этом районе, они не знали аэродром, как они могли узнать где находится бомбоубежища?
Полковник Кейн остановил пробегавшего мимо него советского солдата и поспешно спросил: «Где бомбоубежища?!».
Советский солдат, который явно не понимал по-английски, смотрел на него с недоуменным выражением лица.
«Тупой идиот!». — Ругаясь, полковник Кейн указал на далекий рой самолетов и еще два раза жестом показал, что им нужно укрыться. Советский солдат кивнул в знак понимания, сделал жест следовать за ним и побежал вперед.
«Не отставайте!».
Группа американских пилотов вслед за советским солдатом в большой спешке побежала к… позициям зенитного орудия!
Командир роты зенитной позиции, который нервно руководил действиями зенитчиков, был ошеломлен, увидев так много американцев, бегущих к зенитной позиции: «Иван, зачем ты привёл сюда американцев?».
Сверху было документально подтверждено, что эти американцы — друзья США, приехавшие сражаться вместе с ними за победу над Германией, а не лакеи империалистов, и что они должны быть дружелюбны к другим. Хотя это было странно, они безоговорочно подчинялись приказам своих начальников.
Солдат, которого звали Иваном, отдал честь: «Товарищ Командир, они хотят помочь нам в борьбе с немцами, поэтому я привел их сюда».
«Да? Они полны энтузиазма! Но знают ли они, как управлять нашими зенитными орудиями, и не то чтобы у нас тут не хватало людей, они не очень-то и помогут».
Как раз в тот момент, когда командир роты смущенно забормотал, полковник Кейн стоя позади них и слушая их непонятный разговор на русском языке пришел в ярость: «Этот придурок собирается нас убить?! Мы идем в бомбоубежище, в бомбоубежище! Какого хрена ты нас сюда притащил?!».
Командир роты обратился к Ивану, наблюдая, как полковник Кейн указывает и кричит на приближающуюся группу немецких самолетов: «О чем он говорит?».
Иван сам понятия не имел, о чем американец говорит, и мог только догадываться: «Наверное он недоволен тем, что мы не позволили им помочь в обороне.?».
Командир роты открыл рот в шоке, неужели американцы так сильно ненавидят немцев?
Они были расстроены тем, что им не разрешили помочь, и казалось, что они собираются избить их за это.
«Ладно, Иван, ты отвезешь их на склад боеприпасов и перевезешь сюда боеприпасы».
«Есть!». — Иван отдал честь и помахал рукой полковнику Кейну и остальным со словами: «Пойдем со мной».
«Этот парень понял?». — Это было странно, но полковнику Кейну было все равно, и он вместе с остальными побежал за Иваном.
Пробежав некоторое время, он так и не увидел бомбоубежища, а вместо этого увидел знак склада боеприпасов. Это были не совсем те знаки, которые используют американские военные, но полковник Кейн все равно мог сказать, что это склад боеприпасов.
«Да что с тобой ни так?!». — Полковник Кейн был на грани безумия.
Но глядя на группу бомбардировщиков, которые были уже совсем рядом, он смог только стиснуть зубы и выкрикнуть приказ: «Заходите на склад боеприпасов!».
«Капитан, это безумие!». — Если бы они зашли на склад боеприпасов, на случай, если на них упадет одна из немецких бомб, они бы все погибли.
«…». — Полковник Кейн не хотел идти на этот проклятый склад боеприпасов, но зенитные позиции уже стреляли в небо, и если он замешкается, то может попасть под бомбежку: «На это уже нет времени! Надеюсь, Советы построили свои склады боеприпасов достаточно прочными».
Ему ничего не оставалось, как спрятаться в складе боеприпасов.
…
Атаку на аэродром ведут бомбардировщики «Москит» VIII, которые были модернизированы. Новый двигатель, работающий на 150-октановом топливе, был срочно форсирован до +25psi и развивал мощность более 2000 л. с., причем на большой высоте он развивал мощность более 1500 л. с. на высоте 4572 м и более 1300 л. с. на высоте 7010 м. Эта модель VIII может летать на максимальной высоте 12 200 метров и развивать потрясающую максимальную скорость 695 км/ч. Вооруженный четырьмя 20-мм пулеметами и четырьмя пулеметами калибра 7,62, он мог не только выполнять бомбардировочные задачи, но и облизывать землю.
Опираясь на скорость и высоту, группы бомбардировщиков легко «перепрыгивали» позиции советских зенитных орудий.
На борту ведущего истребителя «Москит» командир звена отдал приказ: «Ганс, возьми свой отряд и разбомби тот холм примерно в 10 километрах отсюда, да, тот, где большое дерево. Там похоже бомбоубежище, я только что видел, как туда вбежали несколько человек».
Оставшиеся бомбардировщики «Москит» пролетели над аэродромом. Чтобы освободить место для этих американских бомбардировщиков, истребители и прочее, что находилось на базе, были задвинуты в угол, и теперь было невозможно подняться в бой.
Немецкий флот сбросил несколько кассетных бомб над взлетно-посадочной полосой, и в результате одного взрыва за другим взлетно-посадочная полоса была изрыта большими и маленькими плотными воронками.
