Янник постучал и вошел в кабинет Вильгельма II.
Глядя на вошедшего внука, Вильгельм II был немного удивлен: «Янник, почему ты пришёл ко мне так поздно? Разве ты не должен спать в это время?».
Янник передал признание Фейгта: «Дедушка, это признание».
Вильгельм II с сомнением на лице взял бумагу: «Признания? Что за признание?».
«Признание министра материально-технического обеспечения Вермахта Фейгта, связанное с G43».
Вильгельм II слегка приподнял брови: «Фейгт? Ты его арестовал? И G43? Это то оружие, которое ты сконструировал?».
Янник покачал головой в отрицании: «Дедушка, что ты говоришь? Я не арестовал его. Я просто попросил одного человека из разведки немного поговорить с ним, и в конце-концов он начал стыдиться своего поступка и написал это. Затем я отправил его домой. Но если он достаточно умен, он должен покончить свою жизнь самоубийством в это время».
Просматривая признание, лицо Вильгельма II становилось все более и более злым: «Этот ублюдок! Даже если дизайн G43 настолько хорош, он осмелился вмешиваться в протокол испытаний, опасаясь повлиять на бизнес Маузера?!».
Фейгт очевидно не тупой, и он видел, что G43 превосходен во всех характеристиках, но все равно описал это оружие как бесполезное!
Янник воспользовался возможностью, чтобы добавить: «Дедушка, я давно искал кого-то, кто предан нашей семье, чтобы сделать его Министром логистики».
Как уже говорилось ранее, Вильгельму II потребовалось десять лет, чтобы восстановить контроль над армией после последнего поражения в мировой войне, этот маленький вопрос был лишь делом нескольких его слов: «Тогда как ты собираешься поступить с Маузером?».
«Дедушка, можешь послать кого-нибудь, чтобы показать Маузеру это признание. Если Маузер будет притворяться дураком, я буду покупать другие винтовки из Китая. Хотя это оружие копия нашего Gew.98 она дешевле, чем Gew.98. Так-что таким образом мы закроем все двери Вермахта для Маузера».
«А если они передумают и попросят перемирия? Что ты потребуешь взамен? 12% акций компании даром?».
Янник ответил: «Дедушка, я никогда не говорил, что 12% акций будут взяты даром. В прошлый раз я им сказал, что обменяю их акций на мои чертежи, но они отказались и я передал их Вальтеру».
Вильгельм II не мог не задаться вопросом: «Разве ты не знаешь, какое давление на логистику окажет слишком много разных видов оружия в армии?».
Янник был немного подавлен. «Я знаю, но эти G43 великолепные оружия для войны. В будущем когда Национальные силы обороны увеличатся до нескольких миллионов, было бы неплохо оборудовать каждый отряд тремя или около того G43, и отдать их ветеранам с хорошей стрельбой».
Во время второй мировой войны, только богатая и сильная Америка была оснащена полуавтоматическими винтовками в больших масштабах.
«Остальные солдаты будут с винтовкой Маузера?».
«Нет, это старье нужно уже выбрасывать в мусор, я могу создать чертёж штурмовой винтовки».
Вильгельм II слегка кивнул и спросил: «Что это за оружие, штурмовая винтовка?».
Помолчав немного, Янник объяснил просто и ясно: «Попросту говоря, это огнестрельное оружие не является винтовкой, и его нельзя назвать пистолетом-пулеметом. Это огнестрельное оружие, сочетающее в себе винтовку и пистолет-пулемет».
«А как насчет дальности стрельбы у этого оружия?».
«Ну… Штурмовая винтовка в основном используется для ведения боя на дистанции от трех до четырехсот метров. Она подавляет индивидуальную огневую мощь противника, а максимальная эффективная дальность не превышает 500 метров».
Вильгельм II нахмурился: «То есть, дальность стрельбы намного уступает винтовке Маузера?».
Янник знал, что штурмовая винтовка в его пространстве и времени не была принята Гитлером, когда она впервые появилась, потому что он считал ее бесполезной и приказал запретить производство. В результате несогласные люди начали тайно производить это оружие. А когда немецкая армия была осаждена на восточном фронте. Некоторые предлагали сбросить партию этих орудий с воздуха для солдат на испытание. В любом случае, ничего от этого они не потеряют. В результате немецкая армия с этой штукой внезапно вышла из советского окружения. И Гитлер был очень рад узнать об этом и дал название этому оружию: штурмовая винтовка.
Глядя на реакцию Вильгельма II было уже понятно, что он являлся давним упорным сторонником стрельбы на дальние дистанции: «Дедушка, если мы хотим выиграть следующую мировую войну, мы можем использовать только новое оружие и новые методы ведения войны. В противном случае мы будем повторять те же ошибки, что и в первой мировой войне. И дедушка, грубо говоря, может быть, тебя тогда и не будет в живых. И разве ты хочешь видеть, как я прячусь в темном подвале и стреляю себе в голову из пистолета после поражения?».
Бог зачем-то дал ему занять тело Принца Германии, и он не желает умирать как Гитлер.
«Хорошо я… Продолжай говорить об этом виде огнестрельного оружия». — помолчав сказал Вильгельм II.
«Где я остановился? Да, так вот, эта штурмовая винтовка — винтовка, которая может вести непрерывный огонь».
«Это не увеличенный пистолет-пулемет?». — Спросил Вильгельм II.
«Нет, потому что ствол у этой штурмовой винтовки относительно короткий. Более того, если вы используете винтовочные пули, вы не сможете эффективно контролировать отскок и отдачу пистолета во время полностью автоматической стрельбы. Поэтому я спроектировал винтовку с более коротким патроном, чтобы контролировать точность стрельбы, во время мощной непрерывной стрельбы».
«Теперь пора поговорить о Маузере. Моя просьба проста. Используемые сейчас боеприпасы Маузера 7,92 имеют устаревшие конструкторские идеи, высокую баллистику, низкую точность, избыточную мощность и тяжелые боеприпасы. Я хочу заменить его на более практичную заостренную пулю 7,62×51 мм».
«Изменить калибр?». — Вильгельм II снова нахмурился: «Если калибр оружия будет изменен, производственная линия должна быть полностью заменена, а процесс должен быть полностью улучшен. Производственные материалы, технологическое оборудование, контрольно-измерительное оборудование и т. д. Будут стоить больших денег».
С точки зрения ветерана и лица, принимающего решения в вооруженных силах страны, Гитлер считал, что штурмовая винтовка STG44 имеет передовую концепцию конструкции, но она должна использовать новые боеприпасы и не может использовать большое количество хранящихся боеприпасов для винтовки Маузера.
Штурмовая винтовка STG44 может вести непрерывный огонь, и можно предсказать, что расход боеприпасов в реальном бою у оружия не меньше, чем у пистолета-пулемета, и расход боеприпасов также вызывает серьезную тревогу.
Во время войны для страны не просто подготовить полный набор новых систем боеприпасов и удовлетворить реальные боевые потребности. В некотором смысле, если с ней не обращаться должным образом, она может даже разрушить военно-промышленную систему страны и привести к катастрофическим последствиям.
Когда впервые вышел автомат STG44, Германия уже была в беде. Большое количество техники и личного состава было потеряно в перетягивании каната на восточном фронте, и было очень трудно восполнить потери на линии фронта.
Если они будут настаивать на оснащении штурмовой винтовкой STG44, это значительно увеличит нагрузку на систему логистики. С этой точки зрения, для Гитлера есть основания отрицать производство штурмовой винтовки STG44.
Видя колебания Вильгельма II, Янник продолжал его уговаривать: «Дедушка, сейчас лучшее время для замены. Подумай об этом сейчас. К счастью, в Силах национальной обороны всего 100 000 человек. Сменить их экипировку несложно. Если Национальные силы обороны вырастут до нескольких миллионов в будущем и затем мы попробуем заменить их, это будет катастрофа. Сколько людских, материальных и финансовых ресурсов потребуется, чтобы завершить эту катастрофу?».
После долгих размышлений Вильгельм II задал другой вопрос: «А как насчет оставшегося оружия Маузера?».
Янник уже придумал контрмеру: «Если после переоборудования останутся запасы этих винтовок, то все они будут проданы Китаю. В конце концов, у них так много войск, и я уверен, что мы сможем продать все винтовки до единой».
Вильгельм II продолжал спрашивать, но на подробные вопросы Янник отвечал бегло, и без каких-либо упущений.
Затем Вильгельм II наконец кивнул и сказал: «Тогда я поговорю с Маузером».
