Титания и Рэндольф не знали и не могли об этом знать. Даже такие драконы, как Аквило, никогда не слышали об этой истории. Единственным, кто понимал смысл прозвучавших слов, была Глаттони, являющаяся гримуаром из Эпохи Мифов, и ее контрактор, Теодор Миллер.
Более того, речь шла не о простом гримуаре, а об одном из Семи Грехов. Это была тайна, скрытая в самой глубокой части Эпохи Мифов, которая осталась под замком даже тогда, когда Теодор снял 6-ую печать.
«Мирдаль что-то об этом знал», — подумал Теодор, вспомнив их давний разговор.
[— Это потому, что твоё мышление слишком отличается.
— Моё?
— Да, Глаттони. В отличие от остальных шести, ты не уделяешь особого внимания судьбе этого мира. Супербия, которая хочет всё съесть, кое-кто, кто хочет остановить всё сущее…]
Дальнейшие слова Мирдаля были остановлены резким криком Глаттони, и после этого Теодор больше ничего не слышал ни об одном из Семи Грехов.
Впрочем, если отбросить Супербию и Инвидию, которых ему удалось победить, связанную с ним Глаттони, и Ласт, которая пребывала на восточном континенте… То единственными оставшимися кандидатами были Ира (1), Аваритиа и Акедия.
Но прежде чем продолжить эту мысль, Теодор вмешался в разговор, происходящий между двумя сверх-существами:
— Подождите.
Он прекрасно понимал, что лорд-дракон обладал абсурдным количеством силы, и что вся эта ситуация связана с одним из Семи Грехов. Однако Теодор имел право вмешаться. Прежде чем впутываться в смертельно-опасную историю, ему нужно было вернуть инициативу.
— Лорд, если владелец Глаттони — я, то, может быть, для начала Вы поинтересуетесь моим мнением?
— Пожалуйста, воздержитесь от подобных реплик, человеческий маг! — с округлившимися глазами воскликнул Эрукус.
— … Нет, Эрукус. Он прав. Это моя ошибка. Пожалуйста, простите меня за грубость, Теодор Миллер.
— Тогда, пожалуйста, ответьте на мой вопрос.
После того, как Клипеус признал свою ошибку, Теодор решил, что пора получить ответы на вопросы, которые его беспокоили ещё с самого начала встречи. Это была наполовину беседа, наполовину переговоры, в которых он не должен был отдавать инициативу другой стороне.
— Кто Вы такой, лорд-дракон? Если по человеческим меркам Вам меньше десяти лет, то Вы — всего лишь детёныш. А раз так, мне трудно понять, откуда Вы знаете о Глаттони, у которой со мной заключён контракт.
— Хм-м… Вы бьёте по самой сути. Контракторы Глаттони всегда уникальны, но Вы — отличаетесь даже от них.
В серьёзном взгляде Клипеуса проскочила горькая усмешка.
— Я разрешаю раскрытие моей личной информации, Глаттони. Можешь сообщить своему контрактору всю записанную обо мне информацию.
— Ха, интересно, и откуда же такая доброжелательность?— хмыкнула Глаттони, после чего начала рассказ об истинной сущности лорда-дракона, — Ты задал правильный вопрос, Пользователь. И да, как ты уже понял, лорд-дракон не является отдельно существующим объектом. Это защитная функция самого материального мира.
Затем Глаттони на мгновенье замолчала, после чего медленно продолжила:
— Она появляется в том месте, в котором она должна появиться, и в то время, когда это необходимо. Раз лорд-дракон здесь, значит, твоя с ним встреча должна была состояться, причём именно здесь и сейчас. Лорд-дракон — это защита материального мира от угрозы разрушения.
«… Подожди, но ведь это не имеет смысла. Мир несколько раз был практически уничтожен. Почему он появился только сейчас?»
— Потому что ты бы справился с этим даже без него.
«Что?» — переспросил всё ещё недоумевающий Тео, на что Глаттони ответила своим низким и спокойным голосом:
— Смертные в силах как нарушать гармонию в мире, так и восстанавливать её. Если лорд-дракон решил вмешаться, значит сил других существ недостаточно, чтобы предотвратить грядущую катастрофу. Итак, что касается этой ситуации…
«Если он здесь, значит… Нас ждёт конец?»
— Верно. Лорд-дракон — это инструмент, призванный блокировать отверстие, которое будет пробурено вне зависимости от того, как сильно смертные будут стараться воспрепятствовать этому.
Когда Теодор наконец-то всё понял, он невольно вздрогнул.
Лорд-дракон не появился, когда возникла угроза в лице Леветайна, поскольку он предвидел, что Теодор Миллер победит его. Также он не появился во время атаки Супербии, поскольку было предвидено, что гримуар будет уничтожен. Не было никаких причин вмешиваться и в случае с Инвидией и Нидхёггом, поскольку лорд-дракон предвидел, что эти угрозы также будут отражены.
Однако в случае с болотом всё было иначе. Лорд-дракон призвал сюда представителей всех кланов, но всё равно не смог решить эту проблему. Их ждала по-настоящему глобальная катастрофа, которую невозможно было предотвратить усилиями смертных существ.
В тот момент, когда Теодор осознал ситуацию, Клипеус, будто снова прочитав его мысли, медленно произнёс:
— Если Вы уже выслушали объяснение Глаттони, то должны были всё понять. Остальное я объясню после того, как Вы дадите своё согласие на сотрудничество с нами.
— … Да, хорошо.
Если Теодор откажется, мир просто-напросто погибнет. Несмотря на то, что в какой-то степени это «предложение» больше походило на шантаж, Теодор не мог сказать «нет». Он прошёл через слишком многое, чтобы поддаться страху, к тому же ощущал на себе определённый груз ответственности.
— Не думал, что увижу в качестве владельца Глаттони героя,— проговорил Клипеус, при этом мягко, совершенно по-человечески, улыбнувшись.
— Вы меня перехваливаете.
— Итак, что скажешь, Глаттони? Учитывая пожелание твоего Пользователя, ты поможешь мне запечатать Акедию?
Загнанная в угол Глаттони протяжно вздохнула и ответила:
— Я не могу дать однозначный ответ, пока не увижу ее лично. Это не кажется абсолютно невозможным, если в полной мере использовать функцию 6-ой стадии…
— Да, шестая стадия…
— Хорошо. Тогда предлагаю продолжить этот разговор на месте, — резюмировал Клипеус, с любопытством глядя на Теодора Миллера и Глаттони.
Причин отказываться не было, а потому Теодор кивнул, и Клипеус повернулся к остальным драконам, лица которых выглядели крайне озадаченными.
Наконец-то пришла пора встретиться с одним из Семи Грехов, стремящимся уничтожить материальный мир. С Акедией.
* * *
К сожалению, ни один из трёх драконов не мог объяснить, что такое «Акедия». Однако, когда вся группа приблизилась к центру болота, драконы тут же посерьёзнели и напряглись. Они смотрели вперёд так, словно там было нечто угрожающее, в то время как сам Теодор…
«… Но почему тогда я ничего не чувствую?»
Окружающая мана была спокойной, как море в штиль. Озадаченный Теодор сделал ещё несколько шагов вперёд, как вдруг раздался чей-то резкий возглас:
— Мальчик, остановись!— Что?
Тео собирался сделать ещё один шаг, как что-то коснулось его ботинка. Теодор машинально отдёрнул ногу назад, но уже в следующее мгновенье почувствовал страшную боль.
Вместе с носком ботинка он лишился половины своего большого пальца!
— Чёрт!
Тео поспешно использовал исцеляющее заклинание. Рана была не критичной, но боль от рассечения плоти оказалась куда сильнее, чем он себе представлял. Осознав, что он столкнулся с угрозой, которую не зафиксировала даже его сверхчувствительность, настороженность Теодора поднялась до максимума.
Что бы случилось, если бы вместо ноги эту невидимую черту преодолела его голова?
— … Д-да что за…?
А затем, когда Теодор оказал себе первую помощь и посмотрел вперёд, его взгляду предстало поистине невероятное зрелище.
Прямо в воздухе плыл чей-то коготь, с которого свисала отрубленная им плоть Тео.
— Домен расширился ещё на несколько метров… — пробормотал Клипеус, — Это — область влияния Акедии. Учитывая Вашу текущую силу, Вы сможете сделать ещё несколько шагов. Но, пожалуйста, лучше не рисковать.
— Да что же это за проклятое пространство? — выругался Теодор. Вид его забрызганного кровью пальца, всё ещё висящего в воздухе, был настолько отвратительным, что даже он невольно почувствовал подступающую к горлу тошноту.
Однако, будучи магом, он не мог не понять природу этого явления.
— Это ведь… Остановка Времени!
Бывший Мастер Синей Башни, Бланделл Адрункус, мог поддерживать эту магию всего несколько секунд, причём в крайне узком радиусе. Тем не менее, даже на это у Бланделла ушли все оставшиеся жизненные силы. Однако кто-то сумел полностью остановить время на таком огромном участке пространства? Вот почему драконы так насторожились. Даже они бы не выжили, окажись по ту сторону невидимой черты.
— Посмотри чуть дальше, Пользователь.
— Дальше?
Следуя совету Глаттони, Тео прекратил ругаться и посмотрел вперёд. А затем он невольно сглотнул.
Тьма, лишённая такого понятия, как «цвет», поглотила абсолютно всё. Летящие птицы зависли прямо в воздухе, а падающие листья застыли, словно картинный пейзаж. Любые, даже самые мельчайшие, признаки какой-либо жизни были полностью сведены на нет.
— Это Клеть Хроноса — уникальная сила Акедии. Она вызывает временной застой, замораживая даже свет. Сила, способная захватывать контроль над определённой областью вне зависимости от материального и нематериального — такова главная способность стационарного гримуара Семи Грехов, Акедии.
Только теперь Тео понял, что имел в виду Мирдаль. Акедия могла просто-напросто остановить этот мир. Навсегда.
Та тьма, которую видел впереди Теодор, не была тьмой как таковой. Данное пространство казалось тёмным просто потому, что в нём не было света. Подобное явление было присуще лишь «Чёрной Дыре» — конечной гравитационной магии, о которой упоминалось в старых книгах и легендах.
А затем Теодор понял, почему умерли трансцендентные существа. Если сила данного гримуара заключалась в способности останавливать время, то она же и была причиной их смерти.
Что произойдет, если скорость сердцебиения будет равняться одному-двум ударам в год?
Что произойдет, если электрические сигналы в нервной системе замедлятся в тысячу раз?
Что произойдет, если скорость, с которой раздуваются альвеолы, уменьшится до одной десятой от первоначальной величины?
Даже трансцендентные существа, выходящие за рамки жизни, не смогут долго противостоять такому воздействию. Никаких средств для противодействия этому попросту не существовало, а потому каждый из них, оказавшись в бесконечно замедленном пространстве, был обречён на нескончаемые страдания, которые в конечном итоге закончились смертью.
Холод.
Вот что почувствовал Теодор, когда пазл в его голове наконец-то сложился.
«Лучше уж умереть, чем испытать это», — подумал он, едва сумев взять себя в руки. Он ничего не мог противопоставить силе, с которой не справились даже трансцендентные существа. Единственное, на что он мог рассчитывать, так это на помощь ещё одного гримуара из Семи Грехов, Глаттони.
— Глаттони, есть ли какой-то способ уничтожить эту клеть или войти в неё?
— Уничтожение невозможно. Любая атака остановится сразу же, как только окажется в сфере влияния Акедии. Даже удару, произведённому со скоростью света, потребуется по меньшей мере 10,000 лет, чтобы прорваться через Клеть Хроноса. Это возможно только для силы, способной уничтожать измерения.
— Тогда есть ли способ войти в неё?
— Ухм-м-м…
Как правило, Глаттони всегда предоставляла быстрый и вполне однозначный ответ. Однако на этот раз она замолкла. Средства, которыми обладала Глаттони, были слишком бедными, в то время как Остановка Времени была слишком сильной.
Даже Глаттони мало что могла сделать с сердцем повисшей перед ними тьмы.
— Грм?
А в следующий момент Глаттони издала удивлённый звук.
— Что? Первоначально не должно было быть никаких брешей… Однако я отчётливо вижу небольшой зазор. Это «дверь», которую можно открыть, если будет выполнено определенное условие, которое является чем-то вроде «ключа».
— Ключа? И что же это за ключ?
— Без понятия. Этого я не вижу.
Казалось бы открывшийся путь вновь оказался полностью погребённым под этой беспросветной тьмой, от чего Теодор и другие нерадостно вздохнули.
А в следующий момент раздался крик Титании, сопровождаемый резким порывом ветра. И этот порыв ветра был вызван вовсе не естественным природным явлением.
— Герос!? Почему ты появился? — спросила пораженная эльфийка, которая даже не думала призывать древнего духа, с которым у неё был заключён контракт.
И тогда…
— Время пришло, — торжественным тоном провозгласил Герос, — Я, фрагмент Зефира, бога западного ветра, который остался в этом мире по воле Прометея, подтверждаю, что все условия выполнены.
Тело, сотканное из потоков ветра, вытянуло вперёд свои руки и, раскрыв ладони, выпустило прямиком во тьму потоки блестящего света.
— Теперь вы можете войти. Или можете не входить, — продолжил говорить Герос своим беззвучным голосом, который, тем не менее, отчётливо раздался в ушах каждого из присутствующих, — Пришло время потушить огонь этого мира.
_____________________________________
1. Причина та же, что и в прошлой главе. Я решила взять латинские названия смертных грехов. И нет, менять не буду.
