Гримуары могли потратить тысячу лет лишь на то, чтобы подготовиться к простому эксперименту. Их запас терпения был неиссякаем, а продолжительность существования — близилась к бесконечности. Так что же имела в виду Глаттони, говоря о «прошлом»? Происхождение чёрной магии могло оказаться более глубоким, чем предполагали современные маги.
И Теодору пришлось выслушать эту истину, которая оказалась куда более мрачной, чем он предполагал.
— Начнем с самых основ. Что такое магия? Это нечто, способное изменять законы материального мира, манипулируя природными явлениями в соответствии с пожеланиями заклинателя. Она может создавать огонь в нужном месте или изменять направление ветра. Это может показаться странным, но данный феномен базируется на физических законах, существующих в этом мире, — пояснила Глаттони, после чего слегка понизила голос и продолжила, — Однако чёрная магия противоречит ортодоксальной магии. Она противостоит общепринятым законам материального мира, воскрешая мёртвых, насильно захватывая души и подавляя волю других. Она распространяет несуществующие болезни и проповедует законы зла. Чёрные маги — это люди с развращенными сердцами, которые являются естественными врагами всего мира.
— … Глаттони, есть один момент, который я не понимаю, — произнес Теодор, молча слушавший объяснение. У него появился вполне логичный вопрос, поскольку с точки зрения волшебников любая магия выходила за рамки природных явлений и процессов.
В подтверждение этому было два наглядных примера.
— Чёрная магия заставляет мертвых вернуться в этот мир… Но разве не так же действует и магия призыва? Кроме того, помимо чёрной магии, пространственная магия также искажает природные явления.
— Хорошо, я отвечу в порядке очередности, — без колебаний произнесла Глаттони, — Как и сказал Пользователь, магия призыва и чёрная магия выглядят очень похоже. В предыдущую эпоху паладины часто заблуждались, воспринимая призывателей как чернокнижников. Лишь впоследствии выяснилось, что существует большая разница между призывом и чёрной магией.
— Большая разница?
— Именно. Магия призыва — это метод, приглашающий «гостя» из-за пределов этого мира и позволяющий проявить ему свои способности. Это похоже на временное затмение, ведь даже обладая колоссальными размерами, луна не может отбрасывать тень на землю вечно.
Слушая слова Глаттони, Теодор не мог не вспомнить Фафнира. Дракон из Муспельхейма пробыл в этом мире лишь несколько секунд после того, как Теодор пожертвовал ему Ожерелье Шарлотты.
Возможно, ужасный облик Фафнира даже не был его истинным.
Это было трансцендентное существо, которое сожгло Древо Мира. Магия призыва Сатомера была совершенной, и он преподнёс правильную жертву, но Фафнир не смог выдержать более продолжительное пребывание в материальном мире.
Чем сильнее было существо, тем сильнее на него воздействовала связующая сила этого мира.
Сильнейший из монстров Муспельхейма, Фафнир, ничем не отличался от бога материального мира. И он вполне мог использовать эту силу для тотального разрушения. Но даже могущественнейшие из демонов не могли свободно пересекать границы измерений.
Фафнир, которого вызвал Теодор, был всего лишь тенью своего истинного тела. Муспельхейм не мог проникнуть сквозь границы этого мира.
— Что касается второго вопроса, здесь всё просто. Однако объяснить это будет слишком тяжело, — проговорила Глаттони, подразумевая пространственную магию и её воздействие на окружающую среду.
Гримуар знал ответ, но не знал, как донести его до Теодора.
— Попробуй объяснить максимально просто и понятно, или хотя бы приведи какой-нибудь пример, — потребовал Тео.
— Уфг-гх. Кажется, Пользователь сказал, что пространственная магия искажает этот мир?
— Да, а разве не так?
С точки зрения здравого смысла так всё и было. Разве перемещение в пространстве можно было осуществить каким-либо иным способом, за исключением магического вмешательства? Будучи магом, Теодор знал ответ на этот вопрос: нет, нельзя. Однако Глаттони была не согласна.
— Это подобно явлению, которое часто можно увидеть при взгляде на поверхность планеты.
— … Что?
— Это наука, которую твой мир ещё не постиг. Человечество ещё не раскрыло концепции червоточин, чёрных дыр и четырехмерного пространства. Вот почему ответ пользователя именно такой. Однако пространственная магия, вне всяческих сомнений, основана на законах физики.
Теодор понял, что ему попросту нечем возразить против такого аргумента. Как он мог оспаривать науку, о которой ничего не знал?
Жадный гримуар прожил в этом мире целую бесконечность, из года в год накапливая бесценные знания. Итак, в глазах Глаттони знания Теодора ничем не отличались от познаний пещерного человека. Вот почему куда разумнее было просто принять услышанное за истину.
Ответив на вопрос Теодора всего несколькими словами, гримуар предоставил ещё кое-какую информацию о чёрной магии:
— Если бы пространственная магия противоречила законам физики этого мира, как считает Пользователь, то использовать телепортацию смогли бы разве что маги 9-го Круга. Это как идти против течения широкой реки, которая является миром. Магия, которая не опирается на естественные законы этого мира, имеет определенную цену, в несколько раз превосходящую цену ортодоксальной магии.
— Ты имеешь в виду чёрную магию?
— Именно. Чернокнижники используют такую запрещенную практику, как «принесение человеческих жертв» и «высасывание жизненной силы», чтобы компенсировать свою недостающую силу. Они приносят в жертву других существ, трансформируя их в энергию.
Человеческие жертвоприношения и поглощение жизни…!
Услышав эти слова, Теодор остановился на месте, слегка напрягшись.
Изначально чернокнижники не считались публичными врагами всех цивилизованных государств. Они были просто коварными людьми, использовавшими заклинания неизвестной системы. Клеймо врагов на них поставили лишь тогда, когда они начали злоупотреблять нарушением двух вышеупомянутых табу.
— Какая кровавая история, — пробормотал Тео.
— Согласна. Однако в Эпоху Мифов проблема с чернокнижниками была несколько иного масштаба. Мало кто из них мог представлять угрозу богам, к тому же демоны были куда отвратительнее и опаснее, чем они.
— Ха, это я понимаю.
— Однако проблема заключалась в том, что именно чернокнижники вступили в контакт с демонами.
— … Что!?
«Глядя» на изумленного Теодора, Глаттони начала рассказывать о событиях далекого прошлого.
— Демоны не принадлежали этому миру, а потому их действия были весьма ограничены. Однако чернокнижники стали приносить жертвы, призванные ослабить эти ограничения, а взамен демоны научили их чёрной магии. В это же время была завершена обратная пентаграмма — пятифазная система чёрной магии.
Судя по словам Глаттони, живучесть демонов нельзя было сравнивать с «обычной жизнью». Время не оказывало на них такой же эффект, как на людей, а убить их физическими средствами практически не представлялось возможным.
Они свободно вторгались в другие измерения и повышали свою силу, вступая в контакт с некоторыми из местных обитателей. Они были настоящими хищниками, наделенными бессмертием! Вот почему колдуны были очарованы силой демонов и захотели стать одними из них.
И всё это привело к наступлению Рагнарёка.
Демоны, которые вторглись в этот мир, и чернокнижники, которые пытались покончить со всеми живыми существами…Всё это происходило во времена второй половины Эпохи Мифов. Боги утратили свою силу и в конце концов попросили помощи у трансцендентных существ, которые придерживались нейтралитета. Боги и трансцендентные существа объединились, чтобы противостоять армии демонов.
«Конец Эпохи Мифов… Кто бы мог подумать, что я услышу об этом в таком месте…»
Чернокнижники, вступившие в сговор с демонами, боги, оставшиеся в живых драконы и Рагнарёк…
Единственным человеком в современной эпохе, который знал обо всём этом, был Теодор Миллер. Вероятно, также подобными познаниями обладали драконы и такие гримуары, как Глаттони. Такой тип знаний попросту не мог сохраниться у человечества, представители которого в среднем жили менее ста лет…
И вот, пока Тео подрагивал от этих острых ощущений, Глаттони прошептала ему ещё кое-что:
— После своего поражения демоны были изгнаны из этого мира, а чернокнижники лишились большей части своих сил… Трудно забыть ту несокрушимую силу, которую я когда-то ощущала. Я была свидетелем всех видов воздействия, призванных ослабить границы этого мира.
— Но зачем?
— Одним из методов уничтожения мира является ослабление границ измерения. Кстати, что касается этих четырех всадников конца: у них достаточно много возможностей.
— Что, ты знаешь о них? — тут же воскликнул Теодор.
— Конечно. Хочешь услышать?
— Само собой! Пожалуйста!
— Что ж, взамен я хочу по крайней мере две редких книги.
— … Действительно жадный гримуар, — проворчал Тео, но всё-таки вытащил книги, — Ты знаешь, когда и что попросить.
Судя по всему, его пребывание в туннеле обещало слегка затянуться.
* * *
Спустя несколько дней…
Слухи о том, что Теодор Миллер сумел совершить набег на Замок Дофрун и добился хороших результатов, разошлись по всему Мелтору. Учитывая то, что всего одно его действие оказывало положительное влияние на боевой дух тысяч людей, Теодор был по-настоящему хорошим инструментом пропаганды.
Солдаты были довольны услышанными новостями, но вот командиров никак не покидало беспокойство.
— Чернокнижники… Значит, они всё-таки появились.
Услышав слова председателя Магического Сообщества, Бенедикта, Орта покачал головой и добавил:
— Однажды я уже упустил хвост компании Оркус, но даже мне в голову не приходило, что они вмешаются в нашу войну. Это довольно смелый шаг.
— Как бы там ни было, мы не можем себе позволить идти против них. К счастью, к Андрасу они тоже вряд ли присоединятся.
— Это вызовет огромное недовольство со стороны Лайрона. А так как для рыцарей Андраса жрецы куда важнее, чем зомби, то найти общий язык с чернокнижниками им будет ох как непросто.
Колдуны были далеко не той организацией, с которой стоило иметь дело. Если бы Андрас заключил альянс с общественным врагом всего континента, то стал бы враждебен не только Мелтору, но и всем другим государствам.
Кроме того, это означало бы конец их союзу с Лайроном.
Религиозное королевство презирало магов, которые пытались нарушить божью волю, но ещё больше ненавидело чернокнижников, которые посягали на саму жизнь. Церковь Лайрона никогда бы не признала колдунов.
— По словам Теодора они пришли, чтобы обзавестись избыточным количеством жертв. Они как настоящие гиены: не брезгуют даже трупами.
— Будь у нас больше ресурсов…
Теодор сообщил, что целью Гипатии было получение «жертв». Он даже не рассматривал такой вариант, как рассекречивание Поклонения Смерти, а потому придумал достаточно разумное оправдание. Поле боя, переполненное множеством убитых, обидой, гневом и прочими эмоциями — было прекрасным алтарём для чернокнижников. Решение перебраться на север, где было много мастеров, представляло собой весьма безрассудный шаг, но чего ещё было ожидать от таких психопатов?
— Как бы там ни было, это не та проблема, о которой нам нужно заботиться в первую очередь.
— Согласен, господин главнокомандующий.
Продолжая беседовать, два мага вышли из командирской палатки.
— Теодор поднял боевой дух, поэтому, если я этого не сделаю, то просто-напросто потеряю лицо.
— Тебе порядком досталось, Орта. Мне тоже прохлаждаться не доводилось, но тебе было всяко тяжелее, чем любому из нас.
— Ничего. Я знаю, что Вы вчера всю ночь не спали.
Бенедикт кашлянул и покраснел, после чего взглянул в сторону горизонта. Армия Андраса провела бой с храбрыми магическими солдатами Мелтора, и их дисциплина заставила армию Мелтора отступить назад. Кроме того, не было никаких сомнений в том, что врагов возглавлял именно «он».
— Извини, но… Ты точно сможешь это сделать? — подумав, всё-таки решил спросить его Бенедикт, — В прошлый раз ты проиграл ему. Если одержать верх невозможно, то не лучше ли попробовать другую тактику? На войне все средства хороши, так что тебе не стоит беспокоиться о потерянной чести и прочей чепухе.
— Полностью согласен, однако…
Мастер Белой Башни был согласен с доводами Бенедикта и как стратег, и как маг. Но был ещё один немаловажный момент, о котором он и сообщил со слегка изогнутой улыбкой на устах.
— … Однако он допустил ошибку.
— Ошибку?
— Пожалуйста, доверьтесь мне. Я не проиграю одному и тому же сопернику дважды, особенно человеку с таким же типом способностей, — заявил Орта, после чего поправил свою маску и добавил, — На этот раз я верну ему должок.
