Пожалуй, это был самый неловкий завтрак в жизни Виктора.
Он и Шоколатин, в смущенном молчании стояли по обе стороны ее кухонного стола, и ни один из них не хотел затронуть скользкую тему.
— Итак… тебе понравился Самайн? — оборотень попыталась завязать разговор, но от этого они только оба съежились.
— Вроде того, — ответил он, неловко ерзая на стуле. — Это было познавательно.
— О.
Вы получили от своей неловкости слабый [Психический] урон.
Да, по крайней мере, последнее рандеву было освежающе прямым.
Он только что закончил встречу с Изабель, своими демоническими любовницами и всеми их адвокатами. Изнурительная сессия завершилась заключением соглашения, которое, впрочем, Визиря не слишком обрадовало.
— Это соглашение я подписал для большинства своих потомков. — Виктор, наконец, собрался с духом и показал Шоколатин документ. — Короче говоря, я признаю всех своих детей истиннорожденными, хотя моя дочь с Изабель Мор идет первой в порядке наследования. Иза подписала отдельное соглашение с другими дьяволами, и всем их детям в обмен на конкретные уступки, было гарантировано место в корпоративном Совете Браниньи, как только она станет демоническим генеральным директором. Я согласился платить алименты, алименты на содержание детей и предоставлять жилье в своем особняке.
— Алименты? — Сказала Шоколатин, отказываясь смотреть на документ. Ее никогда не интересовали юридические тонкости.
— Да, — вздохнул Виктор. — В договоре о призыве был пункт, гласящий, что если я когда-нибудь случайно оплодотворю членов Демонического Гарема, то стану их исключительным работодателем. А это значит, что я должен платить «вечный гонорар наложницы», пока не умру в четвертый раз.
— Это звучит, как брачный договор, — сказала Шоколатин, явно этим расстроенная.
— Они не использовали этот термин, но да. — Финансовые штрафы были настолько высоки, что адвокаты предложили в качестве дешевой альтернативы самоубийство и возрождение. — Они говорят, что это гарантирует, что все новые дети будут «принадлежать герою Хэппилэнд», но, честно говоря, они просто обдирают меня.
И его беды еще не закончились. Ему еще предстояло посетить Хадмер, чтобы сделать там тест на отцовство.
Оборотень казалась рассерженной, но именно этого он и ожидал. — Не могу поверить, что ты женился сначала на демоне!
— Я думал, ты не против открытых отношений? — Виктор нахмурился.
— Да, но… — она смущенно скрестила руки на груди. — Мне бы очень понравилось красивое меховое платье.
Виктор вздохнул. — Шок, я говорю тебе это, чтобы ты знала, что я о нас думаю.
Оборотень смущенно замолчала.
— Если… — Черт, почему так трудно говорить на эту тему?! — Если ты решишь их оставить, я узаконю наших детей и возьму на себя ответственность.
— Если я решу? — Шоколатин прервала его, чувствуя себя от этого разговора неловко. — Вик, не говори так. Мы должны решить вдвоем.
— Меня устроит и то, и другое, — ответил Виктор. — Если ты решишь… знаешь, я буду уважать твое решение, и ничего не изменится. Я привязался к тебе, и если ты захочешь меня получить, я останусь рядом с тобой. Все будет, как раньше.
— Ты ко мне привязался? — Ее лицо просветлело.
— Да, — ответил он. — Я не могу объяснить это логически. Я не уверен, что это любовь, но если бы все девушки, с которыми я связывался, не давали мне покоя, ты была бы той, за кого я бы боролся изо всех сил, чтобы сохранить в моей жизни.
Несмотря на свою эксцентричность и опасную хватку здравомыслия, она держала его сердце крепче, чем кто-либо другой.
Оборотень покраснела. От этого Шоколатин стала ужасно милой. — Вик, — заговорила она. — Я уже говорила тебе, что не собираюсь остепеняться.
Визирь кивнул.
— Но… Я тоже привязалась к тебе, и мне кажется, что у нас будет что-то особенное: два драконооборотня и два слизеоборотня.
Виктор подумал, что ослышался. — Два слизеоборотня?
— О да! По словам Изенгрим, они похожи на оборотней, но в полнолуние превращаются в слизь!
Какой Бог решил воплотить это дерьмо в реальность? — Шок, я должен тебя предупредить. Ты же знаешь меня, я не думаю, что я лучший отец.
— Ты научишься, — тепло ответила она. — Я помогу.
Он поднялся со стула, она сделала то же самое, и они обнялись.
Крепко прижимая ее к своей груди, Виктор вспомнил первые дни их отношений; страх, который он испытывал, по сравнению с тревожным теплом, которое он испытывал сейчас. Правда, она была сумасшедшей, но в то же время заботливой и любящей.
В этот момент он не променял бы ее ни на что.
Внезапно в кухню, нарушив нежный момент, вошел незнакомец, которого Визирь никогда раньше не видел. Существо, похожее на пугало, с тыквой вместо головы, и явно нуждавшееся в починке. — Джек голоден!
— Шок, кто это? — Спросил Виктор, все еще обнимая оборотня.
— Джек, мой новый жилец! — Сказала Шоколатин. — Я сдаю ему старую комнату Круассана еще со времен Самайна. Джек, это мой парень Вик!
— Джек говорит привет, — сказало существо, он сразу же сосредоточился на важном вопросе. — Джек спрашивает, где печенье Гарфилда?
— В холодильнике с замороженной слизью! — сказала оборотень. — Но ты растолстеешь, если будешь продолжать есть мою выпечку! Эллисон сказала, что я кладу в нее слишком много калорий!
— Джек никогда не становится толще, — ответил монстр, обыскивая кухню.
Виктор поднял бровь, используя [Проницательность Монстра], чтобы прочитать странное существо.
Джек О’Лантерн
Украшенный Гербом Души Фомор (Фейри/Нежить).
Сильный против: Огня, Некромантии, Растений, Нечестивости, Духа, Фейри, Магии, Проклятий, всех негативных статусных недугов.
Слабый к: Дракону, Убийце Смерти, Морозу, Холодному Железу, Звездному Металлу, Сладостям.
Фейри — покровитель Хэллоуина / Самайна и вдохновитель мифа о Джеке О’Лантерне на Земле. Среди своего вида неуравновешенный одиночка, пристрастившийся к конфетам, Джек отказался присоединиться к крестовому походу Одиуз, но в шутку украл один из ее Гербов Души. Доброкачественный, если его подкупят на Самайне, его теперь смущает его новое, извращенное увлечение едой Шоколатин (и Мурмурином вообще).
Визирь замер, готовый выстрелить в монстра смертоносным заклинанием. — Шок, за мной.
— Что? — ничего не понимая, ответила его подружка.
— Ты знаешь, кто он такой?
— фомор.
— А, чче — ты знала?
— Да, он мне сказал, — небрежно ответила оборотень. — Но, Джек очень милый! Он помогает нам с хозяйством, потому что у него нет денег.
— Джек смущен, — прохрипел фомор. — Джек впервые живет среди смертных без маскировки.
Виктор несколько раз моргнул, прежде чем прошептать на ухо своей возлюбленной: — Шок, о чем ты думала?
— Вик, я помогала строить Мурмурин, чтобы все монстры могли жить в мире и быть хорошими соседями, — заметила Шоколатин. — Даже фейри. Он ведет себя прилично, и он даже не из Прайдена, так в чем же проблема?
— Что он живет у тебя, — защищаясь, ответил Виктор.
Оборотень покраснела и поцеловала его в щеку. — Я в порядке, клянусь! Кроме того, он никогда не причинит вреда такой хорошей кухарке, как я!
— Джека вылечили, — сказал фомор. — Значит, Джек не станет обманывать.
— Видишь?
Визирь смотрел, как Джек постучал пальцем по холодильнику, словно ожидая, что кто-то откроет его с другой стороны.
Виктор разрывался на части. Правда, он задавался вопросом, смогут ли они заключить мир с фоморами, если их души позволят им сопереживать «низшим расам», которых они принижали. Но, даже если он выглядел наивным, Джек оставался фомором, существом, столь же опасным, как дракон. И он жил в Мурмурине, в доме его любовницы, в придачу…
Тем не менее, Шоколатин обладала определенным талантом иметь дело с монстрами, и его [Проницательность Монстра] не обнаружила от этого тыквенного пугала никакой злобы. Он готов был рискнуть, хотя и хотел, чтобы за фейри постоянно следили.
Стоп.
Герб Души? — Джек?
— Да, парень оборотня?
— Не могли бы вы показать мне свой Герб Души? — спросил Визирь. — Только на короткое время.
