Мелодичный звук входящего сообщения выдернул Харуюки из короткого сна.
Он вскочил, как встрепанный, и забегал взглядом по сторонам. В комнате, освещенной оранжевыми лучами вечернего солнца, не было никого, кроме него.
Харуюки почесал затылок, в котором все еще ощущалась приятная давешняя мягкость, и пробормотал:
— Наверное, мне все-таки приснилось… Метатрон ни за что не разрешила бы уснуть у нее на коленях…
Помотав головой, Харуюки слез на пол и вышел в коридор.
Просторная гостиная тоже пустовала, в ней раздавался лишь тихий гул кондиционера на постоянном токе*. Несмотря на воскресенье, мать Харуюки отправилась на какой-то там семинар инвесторов и вернуться обещала лишь поздно ночью.
Чтобы освежиться, Харуюки достал из холодильника воду с естественной газацией, которая так нравилась матери, и залпом выпил целую чашку. Часы показывали семнадцать минут шестого.
Днем Харуюки ходил в больницу к Найтрайд Унике — то есть, Цукиори Рисе. Вернувшись примерно в три часа, он прилег на постель и немедленно уснул — возможно, сказалось психологическое напряжение. Могло показаться, что усталости взяться неоткуда, но Риса оказалась девушкой старше него на год, да еще и такой сногсшибательной красоты и силы духа, что у Харуюки еле хватило смелости просто подойти к ней. Разумеется, разговор израсходовал почти все его запасы психической энергии.
Впрочем, удивляться нечему. Как пояснила Тиюри, Риса — юниор-кандидат, то есть, гимнастка всеяпонского уровня. Харуюки никогда еще не приходилось встречать настолько знаменитых бёрст линкеров. Сама Риса вела себя непринужденно, и спокойно общалась даже с колобком по имени Харуюки, но тот все-таки разглядел за улыбкой некое напряжение, словно девушка окружила свою душу стеной. Возможно, она возвела ее потому, что не могла чувствовать себя свободно в присутствии гостей.
Конечно, каждый бёрст линкер хранит какие-то моральные травмы и поддерживает стену, которая их защищает. Однако у Харуюки все равно осталось впечатление, что по сравнению с его примитивной травмой Риса борется с чем-то куда более глубоким и намного более запутанным.
На обратном пути Харуюки запустил словарь и выяснил, что цветовое имя «Найтрайд» означает «нитрид», то есть, азотное соединение. Цвета у нитридов бывают самые разные, но, судя по внешности и крепости брони аватара, которого Харуюки видел на неограниченном поле, речь шла о нитриде некоего металла… А значит, аватар относился к металлическим.
— ...Прекрати, — вслух приказал себе Харуюки, помыл чашку и поставил на место.
До душевных травм других бёрст линкеров не стоило докапываться даже мысленно. И вообще, едва ли они с Рисой снова увидятся в ближайшее время. Да что там, если она и в самом деле стремилась выступить на Олимпиаде, сегодняшняя встреча могла стать не только первой, но и последней.
Харуюки выдохнул и уже собрался задуматься об ужине…
...Как вдруг заметил иконку входящего сообщения в правом верхнем углу поля зрения. Именно его звук разбудил Харуюки.
Он тут же щелкнул по иконке, и перед глазами открылось окно.
— А-а?! — воскликнул Харуюки, увидев имя отправителя.
Письмо прислала та самая Цукиори Риса, которой он сегодня сообщил почтовый адрес. Харуюки без промедления открыл письмо.
«Большое спасибо за Ваш сегодняшний визит, Арита-кун. Хоть я и считаю наглостью обращаться с такой просьбой к человеку, с которым только что подружилась, но пишу именно Вам, поскольку мне не к кому больше обратиться».
Харуюки снова посмотрел по сторонам. Разумеется, ни Черноснежки, ни Тиюри, ни Фуко, ни Метатрон рядом не оказалось, но Харуюки все равно инстинктивно втянул голову в шею, добежал до дивана и постарался спрятать окно с письмом от «посторонних глаз».
«Все подробности я хотела бы сообщить при встрече. Буду ждать звонка с погружением в любое удобное для Вас время, Арита-кун. До скорой встречи».
— С погру…
Харуюки зачем-то в очередной раз обвел гостиную взглядом, затем несколько раз перечитал письмо, но текст и не думал расплываться или изменяться.
Если голосовой звонок, который иногда по старинке называли «телефонным», позволял общаться только голосом, то звонок с погружением перемещал собеседников в виртуальное пространство, где они могли общаться с глазу на глаз — разумеется, через аватары. По понятным причинам, такие звонки требовали предварительной подготовки, поэтому ни в рабочих переговорах, ни даже среди близких друзей практически не использовались. Самому Харуюки доводилось разговаривать через звонок с погружением только с Такуму, Тиюри и Черноснежкой.
К тому же нельзя было забывать о том, что Цукиори Риса на год старше, метит в олимпийскую сборную и красива настолько, что вполне может выступать на сцене. От этих мыслей Харуюки чувствовал головокружение, но, если подумать, он уже общался с ней на высшем уровне Ускоренного Мира во время битвы с Нюктой. Разговор в этом пространстве подобен слиянию душ, и после него звонок с погружением должен казаться такой же ерундой, как и текстовое сообщение.
«...Должен», — мысленно повторил себе Харуюки и заставил палец приблизиться к полю «отправитель».
— ...Цукиори-сан написала, что «подружилась» со мной... — подтолкнул себя Харуюки, чтобы отогнать оставшиеся сомнения, и нажал на имя Рисы.
Выскочил список возможных действий, в котором Харуюки выбрал звонок с погружением. Перед глазами высветился вопрос «Вы действительно хотите позвонить с погружением контакту Цукиори Риса?», и Харуюки поспешил нажать «Да», пока не передумал.
Надпись «Идет звонок» моргнула пять раз, затем изменилась на «Соединение установлено». Перед глазами сидевшего на диване Харуюки резко побелело, а сам он ощутил, что падает в пропасть.
Пролетев через световое кольцо, Харуюки приземлился на пляже, освещенном закатным солнцем. Тихо шумел прибой, насколько хватало глаз, простиралось фиолетовое море, а ярко-красное солнце, казалось, вот-вот опустится за горизонт. Этот набор, изображавший пляж Хеноко в Окинаве, Черноснежка привезла ему в подарок из школьной поездки.
За спиной раздался мелодичный звуковой эффект. Харуюки обернулся и увидел аватар в виде девушки в обтягивающей гимнастической форме, с длинным хвостом и кошачьими, нет, скорее, леопардовыми ушками. Зеленые глаза с острыми уголками напоминали о настоящей Цукиори Рисе.
— Ух ты… какой красивый закат… — проговорила Риса, засмотревшись на горизонт.
Потом она опустила взгляд, заметила Харуюки, несколько раз хлопнула ресницами и улыбнулась.
— У тебя такой милый аватар, Арита-кун.
— Э-э, а-а, ну, спасибо…
Харуюки окинул взглядом свой аватар в виде розового поросенка и запоздало подумал, что его стоило сменить на что-нибудь покруче. Почесав в затылке, он решил ответить взаимностью:
— У-у вас тоже очень симпатичный аватар, Цукиори-сан. Вы его сами сделали?
— Нет, просто поработала над лицом и цветовой схемой готового.
— Ого… неужели где-то продаются аватары с леопардовыми ушами?..
— Хе-хе, я долго искала.
Риса улыбнулась, а затем вдруг сделала двойное обратное сальто. С учетом того, что скорость и высота прыжка аватаров в виртуальном мире были ограничены, Харуюки оставалось лишь восхититься ловкостью гимнастки и поаплодировать.
Риса грациозно поклонилась, а затем заговорила более серьезным тоном:
— Прости, Арита-кун. Мы только-только познакомились, а я уже ни с того ни с сего требую встречи.
— Н… ничего страшного, это я прошу прощения за столь медленный ответ.
— Ты позвонил как раз вовремя, медсестра только что закончила обход. Так… — Риса покрутила головой, после чего указала пальцем на торчащий из песка ствол выброшенного волнами дерева. — Давай присядем вот там?
Харуюки кивнул и пошел куда велено.
Усевшись сбоку от девушки с леопардовыми ушами, он увидел прямо перед собой огромное солнце. Будучи легионером весьма богатого бёрст линкерами женского пола Нега Небьюласа, Харуюки уже почти разучился нервничать в присутствии аватаров-девушек… но теперь он осознал, насколько многозначительным мог показаться выбор «пляжа на закате» в качестве места встречи. Харуюки уже успел задуматься, не пора ли начать оправдываться и утверждать, что он просто забыл поменять давным-давно выбранную обстановку, а вовсе не установил ее намеренно, как…
— Арита-кун. Вы с Черноснежкой-сан встречаетесь?
Риса задала настолько прямолинейный вопрос, что Харуюки чуть не свалился с бревна. Кое-как восстановив равновесие, он замахал короткими лапками.
— Н-нет, понимаете, э-э… если ставить ребром вопрос, встречаемся ли мы, то мне кажется, что все-таки нет. Однако семпай — мой «родитель» и командир моего Легиона. Наверное, на данный момент в наших отношениях важнее всего именно это…
— Ясно… прости за вопрос.
— Нет-нет, ничего страшного… у вас что-то приключилось?.. — спросил Харуюки и тут же понял, какую глупость сморозил.
Еще во время посещения Харуюки заметил, что Риса не слишком-то общительная девушка. Тем не менее, она предложила Харуюки звонок с погружением, хотя только что познакомилась с ним. Отсюда следовало, во-первых, что у нее действительно что-топриключилось, а во-вторых, что это что-то имело отношение к недавно закрытому «делу о черном облаке».
Риса чуть наклонила голову и тихо ответила:
— ...Мой «родитель» состоит со мной в одной гимнастической секции. Ее аватар зовут «Мимоза Бонго», но я называю ее Мимо-тян. Она очень добрая, мне хорошо быть рядом с ней, она великолепная подруга и замечательный «родитель», но я… я не могу ответить ей такими же сильными чувствами. И не только ей… наверное, я перед всеми прячусь в скорлупу, скрывая настоящую суть. Даже перед моей матерью…
Хотя Харуюки не ожидал таких внезапных откровений, он сразу понял, что именно пыталась сказать Риса. Дело в том, что он и сам проходил через это. Он и сам окружал себя стеной, даже общаясь с Тиюри и Такуму, своими лучшими друзьями. Он боялся раскрыться даже перед лицом матери.
Но Черноснежка, Элементы, Нико, Пард и Аш Роллер изо всех сил, неустанно ломали его скорлупу. Пускай она еще не раскололась, но Харуюки чувствовал тепло, свет и свежий воздух, которые проникали в бесчисленные трещины. Иногда ему даже удавалось просунуть сквозь них руку и до кого-нибудь дотянуться.
— Я сейчас скажу очень... странную вещь, Арита-кун. Пожалуйста, приготовься.
— Л… ладно, — Харуюки кивнул.
Риса боязливо покосилась на него. Несколько раз она поджимала губы, словно никак не могла решиться, и наконец, заговорила еще тише:
— Мне кажется, что за всю мою жизнь до глубины моей души смогла достучаться только… Нюкта.
— Ню…
Пару секунд Харуюки пытался вспомнить, какому бёрст линкеру принадлежит это имя. Потом до него дошло, что Риса говорила не о бёрст линкере, а об Энеми Ультра Класса, равной Четырем Богам, властительнице подземелья под парком Ёёги — о «Богине Ночи Нюкте».
«ЧТО-О-О-О-О-О?!»
Харуюки уже втянул виртуальный воздух, чтобы завопить, но вместо этого лишь шумно выпустил его через нос.
Пожалуй, любого другого бёрст линкера признание Рисы несказанно бы ошеломило — но только не Харуюки. Дело в том, что Харуюки уже и сам знал о том, что прожившие целую вечность и достигшие внушительной глубины мышления Энеми — вернее, «существа среднего уровня» — обладают не только интеллектом, который уже трудно назвать «искусственным», но и чувствами, почти неотличимыми от человеческих. Если подумать о том, сколько раз уже Архангел Метатрон подбадривала, утешала и придавала сил Харуюки, разве можно удивляться тому, что богиня Нюкта сумела достучаться до глубины души Рисы? В конце концов, они продремали друг рядом с другом около тридцати лет, пока Рису не вызволила объединенная армия во главе с пятью Королями.
— ...Понятно.
Харуюки кивнул, и теперь пришла очередь Рисы вытаращить глаза.
— Ты… не удивился?
— Д-да нет. Подумал: «Ну да, почему бы и нет…»
И тут Харуюки понял, зачем Риса попросила о звонке с погружением. Едва ли она пришла просто посидеть и поболтать.
Скорее всего, она хотела попросить помощи у бёрст линкера, который знал все обстоятельства «дела о черном облаке». Она хотела вновь отправиться в тот мир… и поговорить с той, к которой привязалась всей душой.
— ...Ты хочешь еще раз увидеться с Нюктой, Цукиори-сан? — спросил Харуюки, глядя на покупной, но, тем не менее, очень похожий на настоящую Рису аватар с леопардовыми ушами.
Теперь уже Риса подпрыгнула так, словно хотела воскликнуть: «ЧТО-О-О?!»
— К… как ты догадался?!
— Ну-у, наверное, чутьем… На самом деле не совсем чутьем, но подробно расскажу уже на среднем, тьфу, на неограниченном нейтральном поле, — почесывая затылок, ответил Харуюки, чем изумил Рису еще сильнее.
— К-как ты догадался про неограниченное поле?.. Я ведь про него ни слова не говорила…
— Вот на этот раз точно чутьем. Знаешь, меня иногда самого туда сильно тянет.
— ...Понятно.
Риса медленно кивнула и перевела взгляд на закат.
Похоже, этот комплект виртуальной реальности умел ко всему прочему подстраиваться под время реального мира — солнце уже более чем наполовину скрылось за горизонтом. Небо приобрело глубокий фиолетовый оттенок, на нем уже загорелись первые звездочки.
Риса помолчала секунд десять.
— Я… — наконец, прошептала она, — ...я наломала очень много дров и попортила кровь многим людям как в Ускоренном Мире, так в реальном… Но как раз поэтому мне кажется, что я обязана вновь увидеть Нюкту. Я должна знать, что все это значило… и почему Нюкта не убила меня…
— Правильно. Пойдем же встретимся с Нюктой, — Харуюки вытянул правую лапку и коснулся левой руки Рисы черным копытцем. — Я попрошу товарищей о помощи, ведь мы с тобой… ну, ведь мы друзья.
Пусть конец фразы и получился смазанным, Риса все равно пожала копытце Харуюки и с улыбкой ответила:
— Ага. Спасибо, Арита-кун.
Недавнее изобретение японской фирмы SHARP. Поскольку любые аккумуляторы выдают постоянный ток, такие кондиционеры можно подключать к ним напрямую, что экономит энергию, которая неизбежно рассеивается в DC-AC преобразователях.
