Харуюки не вернулся в реальный мир спустя сто двадцать пять дней тренировок.
В последний день он отправил Центореа Сентри одну через портал и дал ей пароль от домашнего сервера, чтобы она могла отключить таймер.
Изначально он договорился с Черноснежкой о том, что в половине пятого выйдет из Ускоренного Мира, сходит в туалет и попьёт воды, чтобы без десяти секунд пять ускориться вновь. Но если махнуть рукой на отдых и остаться на неограниченном нейтральном поле, тренировку можно будет продлить на пятьсот часов — почти двадцать три дня.
Когда Харуюки сообщил Сентри о своём решении, он был почти уверен, что та будет решительно против. Однако она в ответ лишь задумалась секунды на три и сказала: “Как хочешь”. Более того, она дала ему второй ключ от павильона в обмен на обещание не трогать Энеми Дикого и более высоких классов, а также не приближаться к парку Китаномару. Разумеется, Харуюки и сам не собирался делать ни того, ни другого.
Оставшись в одиночестве, он упрямо продолжал те же самые тренировки. Конечно, теперь нельзя было сражаться против Сентри, зато получалось делать в день на тысячу тренировочных взмахов больше.
За четыре месяца он так и не смог даже поцарапать броню Сентри, но больше не расстраивался и не паниковал. В конце концов, он не гений и не избранный герой. Этот титул по ошибке пристал к нему, когда он стал единственным в Ускоренном Мире полноценным летающим аватаром, хотя на самом деле полёт — не более чем системная способность со своими достоинствами и недостатками. Одна из многих.
Поэтому с его стороны было непростительной наглостью горевать о том, что он всего за четыре месяца не смог дорасти до уровня Центореа Сентри, настоящего мастера меча. Решив, что вместо нытья лучше побольше тренироваться, Харуюки посвятил всего себя занятиям. Он испытывал своё мастерство фехтования в битвах против Энеми Малого Класса, пытаясь по примеру Сентри использовать Синтез, но безуспешно. Даже Предел — базовый навык Омега-стиля, наложение бесконечно большого на бесконечно малое — срабатывал далеко не всегда, и тогда Харуюки приходилось ждать воскрешения.
Две недели с начала одиночных занятий прошли, прежде чем Харуюки столкнулся с новым, незнакомым чувством прямо в тот момент, когда размахивал мечом во дворе павильона. Он вдруг понял, что чувствует воздух на лезвии «Ясного Клинка» уже не ладонью, а самим мечом. Его нервные окончания будто просочились через ладони внутрь рукояти и проросли сквозь всё оружие.
Пока Харуюки тренировался, ощущения становились то сильнее, то слабее, а то и вовсе какими-то причудливыми. Он решил больше не сражаться с Энеми и лишь бесконечно размахивал мечом посреди пляшущих лепестков сакуры.
Вскоре перед Харуюки вновь появился двухметровый шар из тусклого железа — воображаемый объект, с помощью которого он смог самостоятельно подняться на высший уровень.
Создав шар, Харуюки наложил на него ещё один образ, и полированное железо превратилось в изрезанный мелкими царапинами вольфрам — прочнейший металл Ускоренного Мира, из которого состоял доспех Вольфрам Цербера. Харуюки казалось, что только этот материал пока ещё способен устоять перед его Омега-стилем.
С тех пор Харуюки каждый день пытался одолеть вольфрамовый шар «Ясным Клинком». Он не ел и не отдыхал. Когда совсем лишался сил — падал без сознания прямо на гравий двора, чтобы после пробуждения вновь и вновь взмахивать мечом. Постепенно нервы, прошедшие сквозь клинок, стали настолько чуткими, что каждый удар по вольфраму отзывался сильнейшей болью в голове.
С тех пор Харуюки начал сдерживать силу ударов, но сохранил скорость. Один раз из сотни раздавался невероятно чистый звон, и боль не приходила. То же самое он ощущал, когда разрезал железную броню. Когда все части тела двигались идеально слаженно, когда все суставы безупречно выполняли свою работу, вся энергия удара без отдачи уходила в цель.
Тысячи раз за день отрабатывал Харуюки этот удар, и постепенно хорошие удары стали получаться чаще. Но несмотря на это, ему так и не удалось поцарапать вольфрамовый шар, и он так и остался во дворе павильона. В свой последний, сто сорок пятый день, Харуюки нанёс десять идеальных ударов подряд, затем погладил серую поверхность, прощаясь с неуязвимым противником, и покинул павильон. Накануне установился уровень “Лунный свет”.
Самой короткой дорогой до министерства обороны была улица Гайэн-хигаси, но Харуюки опасался столкнуться на ней с сильными Энеми, поэтому перемещался переулками. Выйдя на улицу Ясукуни в Акэбонобаси, он вдруг увидел перед собой Энеми Звериного Класса, а за ним — удирающих бёрст линкеров, которых он даже узнал.
Как-то раз Харуюки уже доводилось сражаться с опаснейшим Огнеметателем. Увидев знакомого врага, он инстинктивно кинулся в бой, разрубил Пределом щиток над слабым местом противника и вдруг понял, что с его аватаром что-то не так. Чудовищно прочная бронепластина показалась ему мягче мармелада. Если дело в том, что он вошёл в транс, много суток сражаясь с вольфрамовым шаром, то долго такое состояние не продлится.
Поняв это, Харуюки попросил Кобальт Блейд начать операцию нужно можно скорее, однако…
***
— Эх ты! Мы ещё даже не начали, а ты весь в царапинах и ржавчине!
Когда Харуюки прибыл на парадную площадь министерства обороны, Лайм Белл встретила его строгим выговором.
— Это ведь и на здоровье сказалось, да?! Сколько у тебя процентов осталось?!
— Н… не волнуйся, ещё много. Все эти царапины и коррозия из-за того, что я спал на гравии, иногда попадая под кислотные дожди “Прогнившего леса”…
— Что-о?! Ты зачем под ним валялся?! Поспи здесь хоть часок!
Харуюки не умел спорить с приказами подруги детства и взглядом попросил помощи у стоявшего рядом Циан Пайла, но тот лишь покачал головой.
И пока Харуюки думал, что ему делать…
— Ворон-сан, выслушаешь меня? — вдруг услышал он голос Скай Рейкер и повернул голову.
Одетый в белое платье голубой аватар сидел в коляске.
— Насколько мне известно, — задумчиво продолжила Скай Рейкер, — в Ускоренном Мире нет такого системного понятия как транс, а психологическое просветление — или, как его ещё называют, сатори — длится даже не час, а считанные секунды. Если ты сейчас ощущаешь нечто похожее, то поверь — короткий сон ему ничуть не навредит.
— Н-но… — Харуюки погладил рукоять Ясного Клинка левой рукой. — Я хочу сделать всё возможное ради спасения семпая. Если честно, мне даже не хотелось убирать клинок в ножны. Если есть час свободного времени, я лучше буду тренироваться, а не спать.
Рейкер в ответ вздохнула и попыталась возразить, но её перебил другой девичий голос, прозвучавший очень властно.
— Ку-сан, если ты говоришь, что хочешь быть полностью готов к битве, то сейчас ты должен отдохнуть.
Повернув голову, Харуюки наткнулся на решительный взгляд овальных линз Ардор Мейден.
— Мей-сан…
— И это не совет, а приказ «Элемента»!
С этими словами Мейден грациозно присела на круглую мраморную ступеньку у основания одной из колонн.
— М! — сказала она, хлопая себя по коленям в алых штанах хакама.
— М?.. — переспросил Харуюки.
— М!
Харуюки вновь посмотрел на Такуму, и тот кивнул — вместе с Тиюри. Смирившись с неизбежностью, Харуюки улёгся рядом с Утай и положил голову ей на колени.
“Я в таких условиях никогда не усну!” — подумалось ему, однако…
— Весенний стелется туман. За ним далёкий диск луны. Цветов успеха лепестки плывут по небу всё быстрей.
Стоило тихой песне Утай коснуться ушей, как Харуюки будто ощутил на щеке тёплый ветерок. Почудился аромат цветов и тёплые лучи. Сознание мигом провалилось на глубокое дно.
***
Харуюки мигом опомнился и распахнул глаза. Он торопливо заморгал и напомнил себе о том, что засыпать нельзя …
— Ты так мирно спал, Ку-сан, — раздался над головой голос Утай.
Он поднял глаза и посмотрел в юное лицо аватара, предложившегося свои коления в роли подушки для его головы.
— Э-э… но я отключился всего на секунду…
— О чём ты, Кроу? Ты сопел на коленях Мей-тян минут пятьдесят! — возразила сверху Тиюри.
— Что-о?! — Харуюки вскочил на ноги.
Действительно, с тех пор, как он прилёг на колени Утай, на площади стало в разы больше дуэльных аватаров, но главное — он чувствовал себя свежим и бодрым, будто спал не пятьдесят минут, а восемь часов.
Он тут же схватился за рукоять «Ясного Клинка» и вновь ощутил меч подобно продолжению своего тела. Значит, Фуко не ошиблась, когда рассуждала о его загадочном трансе.
“Кстати, где она?” — подумал Харуюки, обводя взглядом площадь, и увидел, что самые старшие офицеры о чём-то разговаривают в центре. Харуюки повернулся к сидящей на месте Утай, тоже опустился на колени перед ней и поклонился.
— Э-э… Огромное спасибо, Мей-сан. Мне стало намного легче.
— Я очень рада. Можешь спать на моих коленях в любое время.
— Ага, спасибо за предложение, — пробубнил Харуюки и тут же услышал сдавленный смех троицы из Пети Паке, стоявшей за спиной Тиюри.
Вдавив голову в плечи, Харуюки снова осмотрелся. Мажента Сизза стояла рядом с тремя подружками, а Блэк Лотос, конечно же, не было, как и Центореа Сентри. Видимо, она решила остаться с Черноснежкой в реальном мире.
Зато был ещё один аватар, с которым Харуюки непременно хотел встретиться перед началом битвы.
— Лид! — крикнул Харуюки и вскочил так резко, что чуть не запнулся.
Он бросился к молодому самураю в синей броне, стоявшему рядом с Тиюри и Такуму. Заметив Харуюки, самурай вежливо поклонился.
— Привет, Кроу-сан. Прошу прощения, что я так задер…
— Прости!!! — Харуюки перебил собеседника и низко поклонился.
Только секунды через три он позволил себе поднять голову и увидел ошарашенный взгляд Трилид Тетраоксида.
— Что случилось, Кроу-сан?
— Мы ведь… Недавно на собрании решили, что это ты будешь нашим нападающим, а я взял и усилил собственный меч…
Изящная маска Трилида будто бы улыбнулась. Самурай поднял руки и положил их на плечи Харуюки.
— Я уже слышал о том, в каких обстоятельствах ты отыскал кузнеца. Ты сделал правильный выбор, Кроу-сан. Тебе не за что извиняться.
— Но ведь ты намного искуснее меня как мечник…
— Нет. Я уже вижу, что ты много тренировался к сегодняшнему дню. И вообще, извиняться за то, что лишил человека самой опасной роли — это всё-таки чрезмерная вежливость.
Лид вновь улыбнулся, хлопнул Харуюки по плечам и убрал руки. Стоявший рядом Такуму усмехнулся.
— Ну, зато такая вежливость как раз в стиле Ха… в смысле, Кроу. Я и сам с первого взгляда понял, что он всерьёз тренировался. Никто здесь не будет против того, чтобы целиком и полностью довериться тебе.
— Надеюсь… — прошептал Харуюки, и Тиюри тут же от души шлёпнула его по спине, веля выпрямиться.
Если Трилид, Такуму и остальные признали Харуюки достойным нападающим, то это в первую очередь была заслуга Центореа Сентри, которая целых четыре месяца терпеливо учила его.
Харуюки закрыл глаза и поблагодарил Сэри, которая осталась у него дома по ту сторону границы между мирами.
“Спасибо, мастер. Обещаю, я разрублю ядро Инти”.
Разумеется, ответа не было, но на изнанке закрытых век Харуюки почудился проплывающий лепесток сакуры.
***
Двадцать третье июля, пять часов утра.
В общей сложности на парадной площади перед зданием министерства обороны собралось девяносто шесть бёрст линкеров пяти Легионов. Выстроившись в колонну по четыре, они зашагали на восток по улице Ясукуни.
Перед этим пара разведчиков — исключительно мобильная Блад Леопард и крайне зоркий Мастард Сальтицид — убедились, что на пути нет крупных Энеми. Разумеется, если Осциллатори следят за парком Китаномару, они обязательно заметят такую большую толпу, но даже после бегства через ближайший портал у них уйдёт секунд десять на связь с товарищами, обратный отcчёт и совместное погружение. Это значит, что у боевого отряда есть два часа, сорок шесть минут и сорок секунд. Битва с Инти обещает быть длинной, но если всё пойдёт по плану, они вполне успеют спасти Королей и отступить в реальный мир.
Несмотря на почти сотню участников, в строю почти никто не разговаривал. Раздавались лишь мерные звуки шагов по освещённой луной дороге.
Когда впереди показалась водная гладь канала Сотобори, шедшая справа от Харуюки Аква Карент обронила:
— Прямо как тогда… — но она мигом опомнилась и добавила: — Нет, ничего, прости.
Харуюки и без этого понял, что именно ей вспомнилось.
Три года назад, в августе 2044 года, Чёрная Королева Блэк Лотос лишила Первого Красного Короля Рэд Райдера всех очков. Первому Нега Небьюласу грозила атака со стороны объединивших силы Легионов, однако Чёрные легионеры отказались принимать просьбу Королевы об отставке и вместо этого решили взять штурмом Имперский Замок. Разумеется, Харуюки не видел того похода, но ему рассказывали о том, как Чёрный Легион шёл к замку под ночным небом “Северного сияния”.
Но защищающие Врата Боги, четыре Энеми Ультра Класса, оказались ещё сильнее, чем они ожидали, и всего за две минуты полностью разгромили все четыре отряда. Три офицера попали в бесконечное истребление — Ардор Мейден у Южных Врат Судзаку, Аква Карент у Восточных Врат Сэйрю, Графит Эдж у Северных Врат Генбу. Спастись удалось только Блэк Лотос и Скай Рейкер у Западных Врат Бякко благодаря силе «Ураганных Сопел» Фуко. Несмотря на это, Легион всё равно распался, и чёрный флаг на два года пропал с карты Ускоренного Мира.
Наверняка Акира заметила сходство между походом в Китаномару и последним маршем Первого Нега Небьюласа. Но потом поняла, что невольно предвещает операции печальный конец, и решила взять слова обратно.
Фуко, ехавшая в коляске справа от Акиры, вдруг сжала правую ладонь Аквы Карент. Харуюки машинально взял Акиру за левую руку. Хрупкая ладонь, покрытая текучей бронёй, сначала вздрогнула, но затем крепко сжалась. Наконец, шагавшая правее всех Утай тоже взяла Фуко за руку, завершая цепь.
В переднем ряду Тиюри, Такуму, Лид и Нико тоже взялись за руки. Обернувшись, Харуюки увидел, что следующий ряд — Сихоко, Сатоми, Юме и Руй — сделал то же самое.
Волна прокатилась по всему Нега Небьюласу, а вскоре и другие Легионы поддержали их кто с задором, а кто со смущением.
Двадцать четыре ряда по четыре аватара в каждом перешли канал Сотобори по мосту Итигая и промаршировали перед храмом Ясукуни — мраморным, как и все остальные здания этого уровня. Плавно поднимающаяся дорога привела их к перекрёстку Кудансакауэ.
Наконец, справа показалась плоская равнина — парк Китаномару.
Но там, где должен был находиться Будокан, пылал алый огненный шар — Энеми Легендарного Класса “Бог Солнца Инти”. Во время разведки Харуюки и Сентри почти не ощутили жара, но теперь, несмотря на то, что Энеми находился ещё метрах в трёхстах, броня аватара уже слегка шипела от перегрева.
Возглавлявшая шествие Кобальт Блейд подняла левую руку (правая неизменно покоилась на рукояти катаны). Девяносто шесть аватаров дружно остановились, и на задворках сознания Харуюки пронеслись последние слова, сказанные Кобальт и Манган перед началом похода:
“Кроу, для регенерации энергии Лайм Белл готовы семь конвейеров. Мы уже проверили их, пока ты спал, и даже если выжать из семи цепочек всё возможное, при частом использовании Зова Цитрона энергия заканчивается через семьдесят три секунды”.
“Поскольку нужно заложить время для отступления, на все семьдесят три не рассчитывай. Если не сможешь разрубить ядро Инти за шестьдесят, немедленно отступай. Хуже всего, если ты сам попадёшь в бесконечное истребление — мы в таком случае даже не сможем попытаться снова”.
Шестьдесят секунд — невозможно короткий срок для битвы против Энеми Легендарного Класса, но Омега-стиль был создан, чтобы побеждать за один удар. Если Предел Харуюки подействует на ядро Инти, хватит и половины этого времени.
На позавчерашнем собрании Фуко говорила, что построить три конвейера для снабжения энергией будет большой удачей, но сегодня офицеры умудрились придумать и собрать семь схем. Харуюки не должен был допустить, чтобы их усилия пошли прахом.
— С этого момента разрешается любая Инкарнация! — ясным голосом объявила Кобальт Блейд, опуская руку. — Разумеется, на неё к нам со всех сторон сбегутся Энеми, но борьба с ними — задача всех аватаров, которые не участвуют в конвейерах. Нападающий, лекарь и команда подпитки — сосредоточьтесь на боссе и не переживайте за тыл!
— Пятеро связных из разных Легионов уже ждут возле ближайшего портала рядом с районной управой Тиёды точно к востоку от парка! — громко подхватила Манган Блейд. — Увидев гибель Инти, они немедленно выйдут и сообщат Королям. После их воскрешения они направятся к управе под нашей охраной и выйдут. На этом всё! Вопросы?
Никто не поднял руку. У Харуюки тоже не было вопросов к Кобальт и Манган, но он решил кое-что шёпотом уточнить у Акиры:
— А-а кто связной из нашего Легиона?
— Аш, — ответила Фуко с противоположной от Акиры стороны. — Он тоже уже ждёт возле управы.
— Ой, Ри… В смысле, Аш?!
— Вообще, мы собирались доверить эту работу кому-нибудь из Пети Паке, но когда Лотос и Аш решили заночевать у тебя дома, поменяли планы. Ей не придётся отправлять письмо после выхода — она скажет ей лично, это быстрее, надёжнее и удобнее.
Харуюки кивнул, но ощутил нечто зловещее в улыбке Фуко.
— Итак, да начнётся битва против “Бога солнца Инти”! — вновь раздался спереди голос Кобальт. — Все, кто может усиливать союзников — баффайте!
Сразу после её слов в строю вспыхнули разноцветные спецэффекты. Лук в руке Ардор Мейден превратился в веер, а сам аватар исполнил грациозный танец. Прозрачные ауры окутывали Харуюки одна за другой, впитываясь в его тело.
Когда бафферы закончили, вновь заговорила Манган:
— Теперь спускаемся со склона и врываемся в парк через ворота Таясу! Атака начнётся, как только участники конвейеров будут готовы! Вперёд!
Почти сотня бёрст линкеров вскинула правые руки — но молча, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Кобальт и Манган развернулись, тоже вскинули руки, затем нагнулись. Огромный отряд ринулся вниз по улице Ясукуни.
Метров через двести они завернули вправо, пробежали по мосту через канал Утибори и промчались через ворота Таясу, в Ускоренном Мире оформленные особенно роскошно. Пропавший с глаз “Бог солнца Инти” вновь показался во всей красе.
До пылающего шара оставалось меньше пятидесяти метров, и за языками пламени уже не было видно лунного света, а воздух практически горел от жара. Земля под Инти уже давно превратилась в зловеще булькающее озеро лавы.
Но участники конвейеров, будучи как на подбор элитными бойцами, не дрогнув, распределились по мраморной площади, образуя семь групп. Они тут же вспыхнули светом спецприёмов и Инкарнаций. В самом центре Тиюри уже держала наготове «Хоровой Перезвон» — колокол на левой руке.
— Я готова, Кроу, начинай, когда хочешь!
Слова Тиюри подстегнули Харуюки расправить крылья. В спину прилетели слова друзей, оставшихся с защитниками:
— Удачи, Кроу!
— Ку-сан, ты справишься, я знаю!
— Врежь ему хорошенько, Ворон-кун!
Затем раздались голоса из других Легионов. Харуюки набрал полную грудь воздуха и крикнул:
— Начинаю!
Он оттолкнулся от земли, хватаясь за рукоять «Ясного Клинка».
Завибрировали крылья, состоявшие из десяти металлических пластинок каждое, и аватар развил максимальную скорость. Харуюки летел прямиком на двадцатиметровый огненный шар, мигом испепеливший пятерых Королей.
Он вошёл в зону урона одновременно с возгласом Тиюри:
— Цитрон Ко-о-о-о-олл!!!
Невероятный жар мигом разогрел металлическую броню до температуры плавления. Но как только шкала здоровья начала сокращаться, Харуюки сзади обволокла волна лаймового света.
Первый режим Зова Цитрона «Часовой Ведьмы» Лайм Белл откатывал для цели время назад, восстанавливая здоровье. Эта способность могла поспорить по редкости и ценности даже с крыльями Сильвер Кроу, но тратила огромное количество энергии. Впрочем, если другие бёрст линкеры смогут её восполнять, то какое-то время Харуюки будет совершенно неуязвим… в теории.
Однако на практике шкала здоровья продолжала убывать даже когда его окутали зелёные спецэффекты. Харуюки терял здоровье слишком быстро, чтобы продержаться обещанные Блейдами шестьдесят секунд. Его хватит только на пятьдесят… или даже сорок пять.
«Ничего!» — мысленно выкрикнул он, схватил «Ясный Клинок» обеими руками и занёс над головой.
Он влетел в термоядерный огонь. Внутри мелькнула корона шипов — именно с её помощью «Сияние» подчиняло себе Энеми.
Если сломать эту корону, Инти вырвется из-под власти Белой Королевы и вернётся к своему обычному поведению — то есть куда-нибудь укатится. Этого тоже хватило бы для воскрешения Королей, однако Белая Королева взяла в плен NPC-кузнеца Мистера Смита и заставила его придать «Сиянию» неуязвимость к жару. Скорее всего, она воспользовалась возможностью и дополнительно усилила Артефакт полной неуязвимостью к физическому урону, а раз так, Омега-стиль уже не поможет. Как Сентри уже сказала, этот стиль — не Инкарнация, а значит, не может преодолевать системные ограничения.
Поэтому Харуюки сразу отказался от мысли разрубить корону и устремился вглубь. Он видел — нет, чувствовал — внутри алого пламени плотный шар цвета лавы. Это и было ядро Энеми и его настоящее тело.
Осталось сорок секунд.
Диаметр ядра составлял около пятнадцати метров, и вблизи оно казалось похожим на слегка выпуклую стену. Впрочем, если есть хоть какая-то выпуклость, на ней можно найти бесконечно маленькую точку. Харуюки выбрал её не взглядом, а использовав мысленный образ, и нанёс удар мечом.
«Ясный Клинок» приблизился к пылающему ядру Инти, мигом раскаляясь докрасна. Сила Зова Цитрона не распространялась на Усиливающее Снаряжение. Не будь клинок защищён от жара Мистером Смитом, он бы уже давно испарился.
Но сейчас собственный свет клинка разрубил волну жара, и остриё коснулось ядра.
Перед глазами Харуюки высветилась одна-единственная шкала здоровья. Это выглядело странно, поскольку даже у Эйнхерия в Мидтаун Тауэре имелось четыре шкалы, но времени удивляться не было. Сейчас требовалось думать лишь о том, как бы поскорее опустошить эту шкалу.
Нервы в обеих ладонях вновь подключились к оружию, и Харуюки ощутил врага сквозь клинок.
Твёрдый. Твёрже даже, чем воображаемый вольфрамовый шар, на котором Харуюки тренировался в самом конце. Этот материал был таким плотным, что на его фоне щиток Огнеметателя казался вафельным.
«Энеми отобьёт удар», — чувствуя, как пронзает его предчувствие, Харуюки стиснул зубы. В его собственной шкале здоровья осталось всего две трети запаса. Времени хватит ещё на пару ударов, но если враг отразит первый натиск, то и остальные два закончатся также.
«Семпай…»
Вдруг перед мысленным взором встало почти детское лицо спящей Черноснежки — когда она свернулась клубочком на ковре. Сейчас она сидит у него дома и нетерпеливо ждёт вести о победе над Инти. От удара Харуюки зависит, сможет ли она вырваться из бесконечного истребления.
Он вспомнил виднеющийся на затылке спящей девушки штрихкод с подписью из восьми цифр: «20320930».
“Я хочу спасти её”, — подумал Харуюки, имея в виду вовсе не бесконечное истребление. Он хотел спасти Черноснежку от чувства отчуждения, которое преследовало её, рождённую в машине. Он хотел дать ей сил и идти с ней до самых границ этого мира.
“Ты сможешь”, — вдруг услышал он.
“Ты сможешь, Хару”.
“У тебя всё получится”.
“Я знаю, ты сможешь”.
“Тебе это по силам”.
“Я всегда говорила, ты сможешь”.
Множество голосов вливались внутрь него.
“Если кто и сможет, то только ты”, — последним был голос Сентри. — “Ведь ты мой первый и последний ученик. Верь в себя… и руби!”
***
Предел!
***
Харуюки превратил всю свою силу воли в энергию удара. Он ударил точно вниз, поражая единственную точку на теле Инти, которой коснулся «Ясный Клинок».
Раздался звон, одновременно резкий и тихий.
Харуюки увидел, как на раскалённом докрасна ядре появилась белая линия. Она вытягивалась вверх и вниз, достигла полюсов и поползла по оборотной стороне, пока не соединилась сама с собой.
Серебристая корона вокруг ядра беззвучно рассыпалась. Вслед за ней и ядро Энеми Легендарного Класса по имени “Бог солнца Инти” медленно распалось на две части. Поток невероятного жара вырвался изнутри и устремился в небо “Лунного света” гигантской огненной спиралью.
***
“Всё кончено?..”
Рука до сих пор ощущала мощь удара, но голова отказывалась верить, и Харуюки лишь бездумно смотрел на вырывающийся поток энергии. Достигнув небес, спираль распалась на пылающие линии, превращаясь в огненный цветок.
Поток казался нескончаемым, но вскоре начал слабеть. Ещё какое-то время спираль пульсировала и истончалась… и, наконец, погасла.
Когда шкала здоровья Инти перед глазами полностью опустела, разрубленные половинки посинели и превратились в крупнейшую россыпь осколков, которую когда-либо видел Харуюки. Ему досталась приличная сумма в бёрст поинтах и несколько предметов, но Харуюки был не в силах даже вернуть «Ясный Клинок» в ножны, не говоря уже о том, чтобы проверить инвентарь.
“Я раздам очки и предметы участникам операции”, — подумал он, медленно поднимая верный меч, и увидел на «Ясном Клинке» множество щербин и царапин, которые должны были исчезнуть только после следующего погружения.
“Спасибо”, — поблагодарил он верный меч, выдержавший жар Инти, и медленно вернул его в ножны. Харуюки продолжал парить на месте, не убирая руки с рукояти, когда…
— Поздравляю, Кроу! Но ты не мог бы нам помочь?!
Он опомнился, услышав голос Тиюри, и быстро развернулся.
В глаза бросились лечившая его Лайм Белл, снабжавшие её энергией конвейерные команды, полукруг защитников… и полчища чудищ. «Заряжающие» вовсю пользовались Инкарнацией, что привлекло внимание всех окрестных Энеми.
К счастью, эти Энеми были лишь Малых и Диких Классов, но отсутствие Звериных компенсировалась количеством. Если не зачистить площадь перед погружением Черноснежки, могут возникнуть непредвиденные трудности.
Посыльные возле районной управы Тиёды уже наверняка заметили гибель Инти и вышли через портал. Скоро они очнутся в реальности и свяжутся с королями, чтобы те отдали команды на ускорение. Это займёт секунды две — или чуть больше получаса на неограниченном нейтральном поле. За это время их отряд должен уничтожить всех Энеми.
— Пошли, Белл! — выкрикнул Харуюки, собирая в кулак остатки воли.
Он приземлился рядом с Тиюри, и они вместе побежали вперёд. Участники конвейеров улыбнулись им, показали большие пальцы и тоже распределились по линии обороны.
Постепенно в груди Харуюки появилось понимание того, что он победил “Бога солнца Инти” — Энеми, прославившегося именно тем, что до сих пор никому не удавалось одолеть его в бою. Разумеется, он не мог присвоить себе всю славу. Победа над Инти — плод усилий всех пришедших аватаров, многочисленных учителей Харуюки и даже его противников, в боях с которыми он и стал настолько сильным.
“Я смог, семпай! Я смог, мастер!” — обратился он к Черноснежке и Сэри в реальном мире и устремился в сторону двуглавого ящера, с которым сражались Циан Пайл и Мажента Сизза.
Песня театра Но. улиц Ясукуни и Утибори, если кто-то следит.
