— Чтооо?
Этот короткий возглас и последующее долгое молчание показали, в каком шоке она была.
В реале — вице-председатель студсовета средней школы Умесато; в ускоренном мире — командир легиона «Нега Небьюлас», Родитель Харуюки, Бёрст-линкер девятого уровня, Черный король, Блэк Лотус. Вот кто такая Черноснежка. И тем не менее она больше пяти секунд молча смотрела в лицо Харуюки и лишь затем поставила на блюдечко чашку, которую держала в правой руке.
— …Уже то, что Курасима-кун сможет стать Бёрст-линкером, было пятьдесят на пятьдесят… но чтобы еще и «хилером»…
Она пригладила свои длинные черные волосы и, откинувшись на спинку стула, тихонько вздохнула. Новенький темно-красный бант очаровательно горел на фоне угольно-черной блузки.
В последние дни Черноснежка казалась Харуюки все более и более красивой, и сейчас он восхищенно таращился на нее.
10 апреля 2047, среда, 15.30.
Как обычно, Харуюки и Черноснежка сидели друг напротив друга за столиком в глубине рекреации, располагающейся рядом со школьной столовой. На большой перемене здесь всегда полно народу, но после уроков, поскольку отсюда нельзя подключиться к Глобальной сети, никому и в голову не приходит сюда заглядывать. Вот и сейчас, кроме них двоих, здесь никого не было.
С тех пор как Тиюри стала Бёрст-линкером и ее аватар «Лайм Белл» потряс Харуюки и Такуму своим спецприемом, прошло уже два дня. В начале учебного года Черноснежка была настолько завалена работой в студсовете, что даже сходить пообедать ей было некогда, так что поговорить с глазу на глаз она и Харуюки смогли только сегодня.
Успешная установка копии программы Такуму и имя аватара Тиюри — это было доложено Черноснежке еще позавчера. У Харуюки руки чесались написать и про обалденную способность этого аватара, но Такуму настоял: «Лучше рассказать ей лично». Так и вышло, что Харуюки все объяснил лишь сегодня.
После того как он тихо извинился за поздний доклад, Черноснежка наконец взглянула на него и покачала головой.
— Такуму-кун рассудил верно. Если бы был хоть малейший шанс на утечку этой информации через сеть к другим Бёрст-линкерам, у нас начались бы большие проблемы.
— Это… настолько серьезно?
— Несомненно. Множество Бёрст-линкеров со всего Токио отправятся в Сугинами, пока Курасима-кун… Лайм Белл не вошла в какой-нибудь легион, и будут пытаться завербовать ее, причем всеми средствами, это уж наверняка.
Эти слова она произнесла с неловкой улыбкой на губах; Харуюки вновь изумленно застыл.
То, что он, проведя в ускоренном мире полгода, ни разу не встречался с «лечением», дало ему ясно понять, насколько редка эта способность. Однако затевать сражения ради того, чтобы заполучить Тиюри в свой легион, — это звучало совершенно недружественно.
Если говорить о редкости — уж его-то «способность к полету» была редкой из редчайших. И даже несмотря на то, что он был членом «Нега Небьюлас», его два-три раза приглашали в другие легионы.
По-прежнему изумленный, Харуюки промямлил:
— Н-но… почему? Она ведь еще даже ни в одном бою не участвовала…
— Мм… насчет этого… — Черноснежка замолчала, думая, как лучше ответить, потом вдруг подняла палец. — Возможно, ты поймешь, если я скажу так. За семь лет со дня создания ускоренного мира появились лишь два Бёрст-линкера, обладающих «способностью к лечению». Один из них, пройдя через множество приглашений и покушений, до сих пор здравствует. Второй не выдержал бесконечной борьбы и покинул ускоренный мир по собственной инициативе.
— По-…
Покинул. Это значит, сам удалил «Brain Burst», так, что ли?
Черноснежка смотрела на парализованного Харуюки с немного циничным выражением лица.
— В общем, я так скажу. «Принцессу настолько достали два принца, добивавшиеся ее любви, что она в конце концов спрыгнула с высокой башни». Со временем у таких принцесс дела только ухудшаются.
— Не, ну это, это слишком уж…
Харуюки машинально оттянул щеку; но тут Черноснежка произнесла нечто еще более ужасное.
— К счастью, Курасима-кун не из таких. Наоборот — не думаю, что за нее будут драться два принца.
И рассмеялась. Харуюки невольно кинул взгляд назад, чтобы убедиться, что там никого нет, после чего поспешно вернулся к теме разговора.
— Н-но, это, почему из-за «лечения» может подняться такая суматоха?..
— Просто представь. Во время территориального сражения ты изо всех сил стараешься, чтобы скосить хит-пойнты вражескому аватару передней линии; тут он отступает, а потом возвращается полностью здоровый. Сказать по правде…
— …Продолжать сражение бесполезно.
Это действительно тяжело. Точнее — просто ужасно.
Харуюки кивнул. Черноснежка раскрыла правую ладонь и добавила:
— Вот такие дела. Если у вражеской команды есть хилер, его надо убрать первым, любой ценой. Но такого рода тактика элементарно читается, и враг может в свое удовольствие устраивать засады, атаки с тыла и прочие ловушки.
— …Ясно…
— Скажу так. Даже сейчас не существует стратегий против команд, у которых есть хилер.
Услышав эти с усмешкой произнесенные слова, Харуюки заморгал.
— Эээ, погоди. Ты сказала только что: «Сейчас есть только один хилер»… ну, кроме Тию… да? Это значит, если легион, к которому он принадлежит, захочет объединить ускоренный мир, им это удастся?..
— Если говорить о возможности — да, это вполне реально. Более чем.
— Почему же они этого не сделали?
После этого простого вопроса Харуюки на лице Черноснежки появилась неловкая улыбка, которая, впрочем, быстро исчезла.
В прищуренных черных глазах вспыхнул огонь — по крайней мере так Харуюки показалось. И в голосе, который прозвучал затем, появился какой-то странный холодный оттенок, которого не было раньше.
— Все очень просто. Хилер — один из нынешних «шести королей чистых цветов». Пусть даже у этого человека девяносто девять процентов побед в командных сражениях, одно поражение от другого короля — и «ускорение» будет потеряно. Поэтому он не появляется на поле боя.
— Один из… королей?!
Харуюки едва не выронил картонный стаканчик с улуном и поспешно прихватил его второй рукой.
— Какого цвета?! — закашлявшись, все же сумел спросить он; однако быстрого ответа почему-то не последовало.
Черноснежка опустила глаза. Ее нерешительность длилась довольно долго; наконец девушка покачала головой.
— …Прости, сейчас я не хочу, чтобы ты даже ее имя слышал. Не хочу, чтобы она тебя хоть на каплю заинтересовала.
— Что? Это… что ты имеешь в виду? — глупо переспросил Харуюки, не в силах понять намерений Черноснежки.
Вместо ответа, однако, Черноснежка сама спросила:
— Слушай, Харуюки-кун. Хочу задать тебе странный вопрос… За эти полгода сколько раз тебя пытались вербовать другие легионы?
— Э?!
Харуюки от неожиданности резко выпрямился и захлопал губами.
Но, конечно, врать Черноснежке он никак не мог. Поэтому еле слышным голосом сказал правду:
— Это… если считать и тот случай с Нико три месяца назад, то от больших легионов, которыми командуют короли, — дважды. И еще один раз от маленького легиона. Но, но, конечно, я им всем отказал сразу же!!!
Он отчаянно добавил последнюю часть, однако, увы, Черноснежка вовсе не была впечатлена. Похоже, ее беспокоило что-то другое; наморщив брови, она снова спросила:
— Хм… А тот, второй из шести больших легионов, он какого был цвета?
— …Дай вспомнить… Синий, кажется…
Прошло несколько секунд, и Черноснежка тихо, но протяжно вздохнула.
— …Вот как, понятно. Надо же, синий, э. И это при том, что они убийц подсылают каждую неделю. Ни стыда ни совести.
— Д-да, именно.
Увидев, что на красивом белом лице наконец появилась улыбка, Харуюки тоже чуть-чуть расслабился, потом склонил голову набок.
— Но… что такого?
— Конечно же, я была уверена. Я знала, что ты ни за что не примешь приглашения другого короля. Я верю, но… все равно не могу не тревожиться. Этот Бёрст-линкер… обладает невероятным магнетизмом.
Короля какого цвета она подразумевала под «этим Бёрст-линкером», Харуюки не понял.
Все еще недоумевая, он глянул на вечернее небо. Вдруг Черноснежка подняла правую руку, осторожным движением провела по щеке Харуюки до подбородка и шепотом заговорила. Ее голос звучал шелково, но в то же время к нему примешалось непонятно откуда взявшееся холодное напряжение.
— Харуюки-кун. Послушай… ты мой. Был моим и останешься моим навсегда. Никогда, ни за что, никому я тебя не отдам.
Это неожиданное прикосновение и заявление заставили Харуюки распахнуть глаза; он забыл дышать — сидел как парализованный.
Если понимать слова Черноснежки буквально, то это было признание в любви — вполне можно так их и воспринимать. Но в ушах Харуюки, уже после того как Черноснежка сомкнула губы, звучали слова, не произнесенные голосом.
Если ты решишь уйти к другому королю, я зарублю тебя.
Ужас погладил Харуюки по спине — но все же он мысленно ответил:
Если такое произойдет, пожалуйста, заруби меня без пощады.
В то же время вслух он ответил с шутливыми нотками:
— К-конечно. Если хочешь, напиши маркером свое имя на моем аватаре.
— …Ху-ху, отличная мысль. Позволь сообщить тебе: «на той стороне» такая вещь существует. Нестираемый маркер.
— Э, ээ?!
Глядя на потрясенное лицо Харуюки, Черноснежка наконец улыбнулась нормально, потом, опустив голову, взяла свой чай и поднесла к губам.
— Прости, мы немного отвлеклись. Главная тема — Курасима-кун. Надеюсь, я уже донесла до тебя, насколько редки аватары-хилеры…
Она вновь поставила стаканчик на стол и, отведя глаза, слегка кивнула.
— Да, как и сказал Такуму-кун, здесь надо действовать крайне осмотрительно. Как только по ускоренному миру разойдется новость о появлении третьего хилера, за Курасимой-кун начнут охотиться самые разные силы.
При этих словах Харуюки охватила тревога.
Он не думал, что Тиюри легко примет приглашение от другого легиона; однако командиром «Нега Небьюлас» была Черноснежка, отношения которой с Тиюри никак нельзя назвать дружескими. Если они конкретно поцапаются — а Тиюри ведь так легко выходит из себя… Она может покинуть легион просто под влиянием импульса, и тогда не исключено, что она окажется в итоге в другом легионе — да нет, не «не исключено», а вполне вероятно…
— …Может так выйти, что… — пробормотал он, и у него вновь спина заледенела от страха. Черноснежка вздохнула и произнесла:
— Похоже, мне придется как следует с ней поговорить по душам.
— …Д-да, правильно.
Хоть Харуюки и кивнул, но ему совершенно не хотелось присутствовать при этом разговоре; однако то, что его там не будет, тревожило сильнее. И во всяком случае, он хотел сперва вместе с Такуму продумать возможные варианты развития событий и попробовать найти хороший выход.
Надо как следует стараться. На максимуме.
Твердо приняв решение, он сжал под столом правую руку в кулак; но тут Черноснежка сказала кое-что совершенно неожиданное.
— Однако этой теме придется подождать десять дней.
— Э? Д-десять дней? Почему так долго?
— Почему, спрашиваешь?.. — со слегка удивленным выражением лица переспросила семпай в черном и тут же ответила: — Из-за школьной экскурсии.
— Хааа?!
— Это должно быть в расписании, которое всем разослали во время классного часа. Через четыре дня, в субботу, третьеклассники отправляются в экскурсию на неделю. Мы едем на Окинаву, так что подумай, что тебе привезти.
…Окинава?!
В его мозгу одно за другим вспыхивали слова: рафутэ — мимига — сокисоба — и так далее; однако все это в Токио не привезешь, так что пусть будет — ну это, похожее на пончик, сата…
— Андаги? Но оно же вкусное, только когда его только что приготовили.
Как-то так вышло, что Харуюки последние слова произнес вслух. Когда Черноснежка ответила, он вернулся к реальности и поспешно замотал головой.
— П-погоди минуту. На неделю?! Тогда вопрос с Тиюри подождет, да… нет, постой, а что с территориальным сражением на следующей неделе?!
«Официальные территориальные сражения», обычно называемые просто «территориальными сражениями», происходят каждую субботу ближе к вечеру; это командные сражения за зоны контроля легионов.
Черный легион «Нега Небьюлас», к которому принадлежит Харуюки, контролирует с первой по третью боевые арены Сугинами, то есть весь Сугинами; но, чтобы поддерживать такое положение дел, легион должен выигрывать не менее 50% территориальных сражений, на которые их вызывают противники.
Победа или поражение в командных боях определяются полным уничтожением одной из сторон, либо, если время выходит раньше, количеством оставшихся бойцов, либо, если количество одинаковое, то количеством оставшихся хит-пойнтов. В последнее время Харуюки перестали с легкостью сбивать, как раньше, даже если у противников был снайпер, но легион выигрывал благодаря тому, что на его стороне была командир Черноснежка с ее невероятной атакующей мощью, и поэтому у Харуюки было легко на душе.
Нет, главное даже не в этом. Они могли сравняться с нападающими по числу людей, только если их было не меньше трех. Тогда один или двое могли полностью посвятить себя обороне. А это значило —
— Эээ? Ты хочешь сказать, нам с Таку вдвоем придется разбираться с тремя противниками?
— Фмм, ну, в общем, именно это я и хочу сказать.
Кивнув как ни в чем не бывало, Черноснежка покачала своим стаканчиком, наполненным чаем с молоком.
— Идеальный вариант был бы, если бы Курасима-кун вступила в наш легион до следующего сражения, тогда проблем бы не было… Но гнать человека в территориальное сражение всего через неделю после того, как он стал Бёрст-линкером, — это слишком уж. В любом случае, ты и Такуму-кун в команде вполне можете одолеть ту троицу.
— А… ага…
Нельзя сказать, что Харуюки не понравились эти слова; он слегка улыбнулся.
— Я буду стараться, конечно, но… н-ну ладно, если ничего не получится, значит, ничего не поделаешь. То, что потеряем, сможем отобрать на следующей неделе.
— Нет, так не пойдет, — Черноснежка посмотрела куда-то в сторону. — Я не могу допустить, чтобы над нашим Сугинами был флаг какого-то другого легиона. Раз так, Харуюки-кун, защищай его до последней капли крови.
— До последней капли крови?!
Глядя на Харуюки, готового вот-вот разрыдаться, Черноснежка улыбнулась, будто говоря: «Ну, ну».
А потом вдруг сказала нечто совершенно невероятное.
— Посмотрим… давай сделаем так. Если на следующей неделе оборона пройдет успешно, в награду я выполню одно твое желание. Все что угодно. Как тебе идея?
— В награду?!
Слова Черноснежки ударили его между глаз, как физическая атака, и Харуюки откинулся на стуле. С трудом поймав равновесие, он вернулся в исходное положение (ножки стула стукнулись об пол); у него тряслись руки.
Все что угодно?.. «Все что угодно» — это что? Все, что я смогу съесть, что продают в школьной столовке? Нет, это, наверно, и магазины вне школы включает?
Нет-нет, это не только еда. Скажем, пригласить ее пойти куда-нибудь вдвоем… Нет, пригласить к себе домой поиграть… потом Прямое соединение… да еще с кабелем длиной метр, нет, полметра, нет тридцать сантиметров — тоже можно? Можно?!
— А, только позволь предупредить: желание за пределами моих возможностей не пойдет. Например, есть спагетти через нос.
— К-кому такое вообще надо!!!
Розовые фантазии Харуюки разлетелись как дым, и он осел на своем стуле.
Мелко затряс головой, тем самым вернув свои мыслительные способности к нормальному состоянию.
— В об… в общем, я сделаю все, что смогу… И еще, пока семпая не будет, я расскажу Тию самые основы…
— Хорошо. А потом я приглашу ее в легион.
Черноснежка кинула быстрый взгляд на часы в углу поля зрения.
— …Так, мне скоро возвращаться в кабинет студсовета. А, да, ты хотел о чем-то поговорить?
— А, ну да, — кивнул Харуюки и быстро продолжил: — Ну, это не особо важное. Новые первоклашки, среди них вроде как нет Бёрст-линкеров.
— Ты тоже проверил, вот как. Я тоже уже глянула в дуэльный список школьной сети; да, добавилась только Курасима-кун… Лайм Белл…
В ее голосе, однако же, прозвучала нотка неуверенности. Харуюки вдруг вспомнил короткий взгляд Черноснежки во время приветственной церемонии и робко спросил:
— А… семпай, когда ты договорила свою речь, ты заметила что-то среди новеньких?
Черноснежка смущенно улыбнулась, хмыкнула и покачала головой.
— Ты это углядел. Нет, «заметила» — это слишком сильно сказано. Точнее всего можно сказать… было ощущение присутствия, что-то в этом роде.
— П-присутствия?
— Тебе это тоже должно быть знакомо. На дуэльной арене — ощущение, когда где-то сидит снайпер и целится в тебя, что-то такого рода…
Для Харуюки это было самое неприятное ощущение в ускоренном мире, поэтому его лицо тут же невольно напряглось; но вскоре Черноснежка покачала пальцем.
— В итоге оказалось, что Бёрст-линкеров среди новых первоклассников нет, так что это просто моя галлюцинация. …Ладно, на этом я вынуждена тебя покинуть.
— А… я тоже домой тогда.
Харуюки был уже второклассником и потому имел полное право пользоваться рекреацией, но сидеть в одиночку в этом роскошном месте по-прежнему не решался. Он встал следом за Черноснежкой, отправил свой стаканчик в мусорку — и тут в его мозгу мелькнула туманная мысль.
Это «что угодно в награду» к Таку тоже относится?
Нет, не может быть. Ему хотелось так себе ответить, но он знал, что во всех вопросах, имеющих отношение к «Brain Burst», Черноснежка обращается с Харуюки и с Такуму абсолютно одинаково. Если за усердную работу в территориальных сражениях полагается награда, ничего удивительного, если она будет для обоих.
Но все равно. Для Таку существует лишь Тию, вряд ли он будет что-нибудь этакое просить у семпая.
Но он перед семпаем преклоняется. Даже звал ее «командиром». Таку куда лучше подходит на роль «рыцаря»… и семпай этим не сказать чтоб недовольна…
Идя слева-сзади от Черноснежки, направляющейся к выходу из столовой, Харуюки почувствовал, что его мозг дымится от перегрузки, и у него вырвалось:
— А… это, семпай.
— Мм?
Белое лицо повернулось к Харуюки, блестящие волосы качнулись. Глядя на это лицо, Харуюки несколько раз открыл и закрыл рот и наконец опасливо спросил:
— То, что ты говорила раньше про двух принцев и принцессу. Это… как семпай решит?..
Черноснежка бесстрашно улыбнулась и мгновенно ответила:
— Мне об этом даже думать не надо. Сражайся вместе со мной, и я назову победителя.
И на ходу указала выпрямленными указательным и средним пальцами левой руки точно в сердце Харуюки.
Ииии.
Харуюки съежился и тут же стукнулся левой ногой о ножку длинного стола. И вновь он осознал.
Любые подозрения в адрес этой девушки абсолютно бессмысленны.
Рафутэ, мимига, сокисоба — различные блюда окинавской кухни. Сата андаги — окинавская сладость, напоминающая жареный пончик.