Глава 1 Мир вращался.
Голова кружилась так, словно по нему попала «Карусель Глупца» Жёлтого Короля Йеллоу Радио. Но этого быть не могло, ведь он находится в реальном мире, в своей квартире на двадцать третьем этаже жилого комплекса на севере Коэндзи.
Харуюки шатался взад-вперёд, мир перед глазами вращался. Но он не получил тепловой удар, не напился и уж тем более не трогал непонятных грибов. Его чувство равновесия всё ещё не пришло в себя после посещения «ZG01», виртуального пространства, созданного Черноснежкой, из которого он вышел десять секунд назад.
— У-у… б-буэ…
Как только его рот начал издавать странные звуки, Харуюки немедленно зажал его обеими руками. Но ощущение того, что желудок выворачивается наизнанку, и не думало уходить.
— Д-держись… не сдавайся, Харуюки! — услышал он голос и с трудом перевёл взгляд на сидевшую недалеко от него на диване Черноснежку.
Её лицо казалось ещё бледнее обычного, и её тоже шатало из стороны в сторону. Естественно, Харуюки не собирался на глазах его любимой Королевы извергать сваренные ей час назад спагетти. Решив, что голова его кружится от стояния, он попятился назад, собираясь сесть.
Но тело его вновь пошатнулось, и курс его сдвинулся на тридцать градусов влево. Он понял, что траекторию исправить уже не сможет, а затем у него начали подкашиваться ноги…
Но вместо жёсткой кожи дивана он ощутил своей спиной нечто мягкое и чрезвычайно приятное на ощупь. Тут же возле уха послышался нежный голос:
— Ай-яй-яй, Ворон-сан, с тобой всё в порядке?
Харуюки осознал, что произошло, лишь после того, как обеспокоенно повернул голову. Оказалось, что он сел не на диван, а на колени третьего человека, находившегося в этой комнате.
— Э, и, э, фха, п, п-п-прости!..
Харуюки моментально попытался встать, но тут сзади его обхватили руки и крепко обняли.
— Ничего-ничего. Ну-ка, до-олой недомогание!
С этими словами она начала гладить его грудь, сильно удивив Харуюки тем, насколько мягкой оказалась её реакция. По-видимому, в реальном мире Курасаки Фуко обладала возможностью снимать негативные эффекты, правда от сидения на её коленях у Харуюки начала кружиться голова уже по другой причине.
— Долго вы ещё обниматься собираетесь?! — воскликнула оправившаяся от головокружения Черноснежка, схватила лежащее на стеклянном столе печенье и запустила его точно в лоб Харуюки.
Спустя пять минут.
Харуюки, наконец, пришёл в чувство, вытер пот со лба, вздохнул и сказал:
— Я, конечно, рад был, наконец, оказаться в созданном тобой пространстве, Черноснежка… но это немного перебор. У меня и внутри голова кружилась, но я не думал, что меня после выхода будет так мотать…
— У-угу… я тоже не думала, что нас так сильно накроет. Фуко, ты-то почему в порядке?!
Взгляды Харуюки и Черноснежки тут же упали на хладнокровно пьющую холодный чай Фуко, которая улыбнулась и ответила:
— Меня никогда в жизни ни на чём не укачивало. Я даже могу играть в двумерные гонки, находясь внутри машины.
Под «двумерными» она понимала не игры с полным погружением, а те, что проецировались на виртуальный интерфейс. Другими словами, они не отделяли чувства игрока от реального мира, и поэтому ощущения ускорения, торможения и поворотов реальной машины совершенно не соответствовали действиям, совершаемыми машиной внутри гонки. Харуюки едва не стошнило от того, что он попытался представить себе эту картинку, и он вяло улыбнулся.
— Э-это, конечно, впечатляет… я всегда считал себя устойчивым к морской болезни, но сегодня понял, как ошибался.
— Хе-хе-хе, ничего, Ворон-сан, постепенно привыкнешь. Вечер только начинается.
— Т-ты собираешься продолжить? — спросил он её с перекошенной улыбкой.
Фуко тут же кивнула и перевела взгляд на забившуюся в диван Черноснежку.
— Разумеется. Саттян ведь так старалась, создавая виртуальное пространство, в котором отсутствует гравитация, и которое не должно было запуститься…
Созданное Черноснежкой пространство «ZG01» расшифровывалось как «Zero Gravity 01». В этом виртуальном пространстве совершенно отсутствует гравитация, однако все производители нейролинкеров запрещали своим устройствам запускать программы, которые как-либо влияют на силу тяжести.
Конечно же, эта программа ничем не связывалась с Брейн Бёрстом, и те пятнадцать минут, что они провели в ней, прошли и в реальности. Но даже этого хватило для того, чтобы почти полностью парализовать ощущение равновесия Харуюки и заставить его ощутить сильнейшее головокружение от перегрузки по возвращению в реальный мир. После такого погружения становилось понятно, почему производители устройств запрещали «невесомые» пространства. Причина же, по которой Черноснежка работала над ним, напротив, связана с Брейн Бёрстом напрямую.
Всё началось с того, что по Ускоренному Миру начал ходить новый слух о том, что пятого июля, спустя месяц после «вертикальной гонки по Гермесову Тросу», уровень «Космос» станет доступен и для обычных дуэлей. И, конечно же, сила тяжести на нём работать не будет.
— И если это так, то устойчивость к состоянию невесомости будет играть огромную роль… — прошептал сам себе Харуюки, сжал кулаки и продолжил, — Я буду стараться. За сегодняшний день я смогу одолеть морскую болезнь! Черноснежка, давай следующий раунд!
Несмотря на ту бодрость, с которой он сказал эти слова, Черноснежка ответила не сразу. Она села чуть более расслабленно и молча закрыла глаза. Обычно в таких ситуациях она моментально отвечала что-то вроде «отлично, мне нравится твой дух!», так что Харуюки с сомнением смотрел на неё…
Наконец, через несколько секунд она открыла глаза и посмотрела на потолок. Из приоткрытых губ послышалось:
— Ванна…
— Ч-что?
— Я пойду в ванную.
Черноснежка, до сих пор неуверенно пошатываясь, поднялась. Она пришла домой к Харуюки точно из школы и до сих пор одета в форму. Фуко тоже пришла в школьной форме, хотя она, вроде бы, должна была забежать домой.
Проводив взглядом Черноснежку, которая, покачиваясь, направилась в угол комнаты к спортивной сумке, в которой, судя по всему, принесла сменную одежду, Фуко сокрушённо улыбнулась и тоже поднялась.
— Извини, Ворон-сан, но я пойду вместе с ней. Боюсь, если я не буду следить за Саттян, то она в таком состоянии и утонуть может.
— А, а-а?
Харуюки застыл на месте, но через какое-то время понял, что смысл слов Фуко состоял в том, что она идёт в ванную вместе с Черноснежкой. Конечно, ванную он приготовил, но думал, что до неё дело дойдёт уже после окончания тренировок в невесомости, поэтому эти слова стали для него немного неожиданными.
— А, а-а! Конечно, п-п-пожалуйста!
Впрочем, несмотря на свои слова, Харуюки нашёл в себе силы кое-как подняться с дивана и проводить их.
Фуко подхватила правую руку по-прежнему спотыкающейся Черноснежки, открыла дверь зала, затем развернулась и сказала:
— Ну, что? Раз уж на то пошло, Ворон-сан, может, пойдёшь вместе с…
На последнем слове Черноснежка молниеносно вскинула руку и резко оттянула щеку Фуко.
— ‘ольно! ‘ольно же, Саттян, — вскрикнула Фуко, каким-то образом продолжая улыбаться.
Черноснежка, не отпуская её щеку, потащила её за собой, и вскоре они скрылись в коридоре. После того как из поля зрения пропала болтающаяся в воздухе рука Фуко, дверь с шумом закрылась, и Харуюки смог выдохнуть.
Затем он поплёлся обратно к дивану, развалился на нём и посмотрел на аналоговые часы на стене.
Стрелки показывали, что начался девятый час вечера. Сегодня последняя пятница июня, и, возможно, это как-то связано с тем, что мать Харуюки прислала ему письмо, в котором писала, что сегодня домой не вернётся. Ночь, как говорится, ещё молода.
По правде говоря, поскольку основная задача их встречи заключалась в «тренировке к космическому уровню», то они, казалось бы, могли позвать и остальных легионеров Нега Небьюласа — Такуму, Тиюри и Утай. Однако есть причина, по которой здесь, помимо Харуюки, находятся лишь Фуко и Черноснежка, причём обе собираются остаться здесь ночевать.
Почти месяц назад, накануне гонки по Гермесову Тросу, из-за обстоятельств, включавших в себя ливень, грозу и перебои в работе сети, Черноснежка осталась ночевать дома у Харуюки. На следующее утро, задолго до назначенного времени, в квартиру Харуюки, игравшую роль базы их Легиона, пришла Фуко и увидела, как из комнаты Харуюки вышла одетая в пижаму Черноснежка и побрела умываться.
Хотя Фуко выслушала их уговоры и согласилась с тем, что с учётом «обстоятельств» это действительно можно посчитать вынужденной мерой, сразу после этого она с хитрой улыбкой сказала следующее: «В течение этого месяца ты тоже дашь мне переночевать у себя. В обмен я обещаю молчать о случившемся».
Весь месяц Харуюки полагал, что она шутила, и даже если нет, то за месяц она забудет о случившемся… но после недавней встречи в Ускоренном Мире она с улыбкой произнесла, что «июнь уже заканчивается», и в этот момент он понял, что она не шутила и уж тем более не забыла. После небольшого обсуждения со своей «соучастницей», Черноснежкой, они в итоге сошлись на том, что и привело их к такой ситуации.
Другими словами, их встреча заключалась не только в тренировке в условиях невесомости, но и в походе в гости с ночёвкой, который однозначно сулил неприятности.
Конечно же, Харуюки не мог не чувствовать радости оттого, что у него гостили дорогие ему люди — командир его Легиона и её главный офицер. Но, с другой стороны, именно поэтому он не мог просто радоваться происходящему. Поскольку обе они считали себя ответственными за обучение Сильвер Кроу, это приводило к необычному соперничеству между этими девушками, стремившимися тренировать Харуюки. Вполне возможно, что после окончания тренировки в невесомости между ними в конце концов разгорится спор о том, кому из них принадлежит право тренировать его в Ускоренном Мире. И если это случится… хотя, конечно, это очень маловероятно…
— Может, мне лучше сбежать домой к Тию, пока я ещё цел… — прошептал Харуюки, начиная съёживаться на диване.
Конечно, Курасиму Тиюри, живущую двумя этажами ниже, пришлось бы долго уговаривать, но она, пожалуй, согласилась бы укрыть его. Впрочем, вряд ли это позволило бы ему скрыться со сверхчувствительных радаров Черноснежки и Фуко. Может, сбежать в соседний корпус, к Такуму?.. Хотя, нет… На юг Сугинами, к Синомии Утай? А может, вообще сбежать в Нериму, в Сакурадай, где находится кафе, играющее роль базы Красного Легиона Проминенс…
И в этот самый момент раздался тихий звук, с которым в виртуальном интерфейсе Харуюки открылось новое окно. Видеозвонок по внутренней сети квартиры Харуюки. Такие звонки использовали изображения с камер безопасности, установленных по всей квартире. Другими словами…
— Э, а-а-а?!
Мир перед глазами Харуюки окрасился в два цвета — белый (цвет пара и пены) и бледно-розовый (цвет кожи), и он немедленно свалился с дивана на пол. Конечно же, окно не пропало.
— Эй, Фуко, что это ты смотришь на потолок?
— Я кое о чём забыла предупредить.
— Предупредить? Кого?
До ушей Харуюки донёсся диалог, искажённый эхом ванной комнаты. В том, что голоса принадлежали обладателям той самой кожи, Черноснежке и Фуко, не осталось никаких сомнений.
Понимая, что не должен смотреть, Харуюки крепко зажмурился, а затем ещё и зажал глаза руками, но окно было виртуальным, то есть существовавшим в сознании Харуюки, и на все эти действия никак не реагировало. Вернее, оно стало ещё более заметным, поскольку Харуюки больше не отвлекал вид его квартиры.
В самом центре окна находилась Курасаки Фуко, некоторые участки тела которой закрывала похожая на взбитые сливки пена. Она посмотрела точно в камеру, улыбнулась и сказала:
— Ворон-сан, на всякий случай сообщаю… надеюсь, ты понимаешь, что случится, если ты попытаешься сбежать, пока мы моемся?
«Д-д-д-да, к-к-к-конечно понимаю!»
Но не успел Харуюки ответить…
— Ч-ч-что-о-о-о?! — донёсся со стороны камеры вопль, достойный голоса главного злодея в каком-нибудь классическом комиксе для подростков. — Т-т-т-только не говори, что включила прямую трансляцию для Харуюки, Фуко!
— Ну-ну, не переживай так, Саттян. Я всё внимательно просчитала и прикрыла все свои важные ракурсы.
И действительно, стоявшая в правой части изображения Фуко намылилась и встала так, что удавалось разглядеть лишь её спину и левую руку.
Но перед ней находилась Черноснежка, которой она, судя по всему, мыла волосы. Как и подобало Чёрной Королеве, весь потенциал которой ушёл в силу атаки, она осталась совершенно беззащитной. Другими словами, неприкрытой. Другими словами…
— А, а, а как же мои?! — завопила она и немедленно прикрыла своё тело руками, тем самым ещё сильнее ослабив и без того тонкую пенную броню.
Харуюки, мысленно выкрикивая «Семпай, нет! Мы ещё школьники!», пытался отвести взгляд, но виртуальное окно, естественно, упорно следовало за ним. Из-за паники ему в голову даже не пришли очевидные мысли вроде обрыва связи или сворачивания окна…
— С-сэа-а! — вдруг воскликнула Черноснежка, и правая рука её сверкнула в воздухе, словно клинок Блэк Лотос.
С ладони сорвался комок пены и накрыл потолочную камеру.
Харуюки, мысленно вздохнув, посмотрел в побелевшее окно, и тут до него донёсся голос командира Легиона:
— Харуюки…
— Д-да?.. — с опаской ответил он.
В ответ послышался голос, который можно было принять за нежный:
— Пока мы моемся, приготовь три кабеля прямого соединения и хаб для страховки. Похоже, сегодняшняя тренировка затянется надолго.
Судя по тому, что она просила приготовить страховку, они собирались погружаться не на обычное дуэльное поле, а на неограниченное нейтральное. И в этом случае слова «затянется надолго» могли принять поистине ужасающее значение. Примерно такой же смысл в него вкладывали экипажи космических кораблей, бросая последние взгляды на родную планету.
— А… насколько… затянется?.. — спросил Харуюки, всё ещё отказываясь признавать то, что находится на пороге смерти.
— Пока ты полностью не забудешь всё, что только что видел, — отчеканила Черноснежка.
Глава 2 Когда Черноснежка вышла из ванной с полотенцем, намотанным на голову, она посмотрела сначала на стеклянный стол, где лежал небольшой хаб и три XSB-кабеля, затем на Харуюки, неуверенно протягивавшего ей стакан минеральной воды, и удовлетворённо кивнула.
Она взяла его в руки и быстро осушила, гремя кусочками льда. Харуюки продолжал неподвижно стоять на месте, но всё же не сдержался и окинул взглядом командира Легиона, от которой шёл пар.
На ней была пижама тёплого серого цвета, которую она купила месяц тому назад, во время непредвиденной ночёвки у Харуюки. В тот день она возвращалась из расположенного на нижних этажах здания супермаркета, недовольная тем, что там не оказалось чёрной версии, но, тем не менее, сегодня принесла с собой ту самую пижаму. Рукава у рубашки были коротки, а штаны доходили лишь до колен, и её розовая кожа отчётливо контрастировала с серой тканью.
Видимо, от этих мыслей в сознании Харуюки что-то щёлкнуло, и в голове невольно всплыла сцена из недавней трансляции. Но в этот же самый момент Черноснежка приставила стакан с ледяными кубиками к щеке Харуюки.
— Пья-а?!
Харуюки подпрыгнул на месте, затем увидел на лице Черноснежки её фирменную ледяную улыбку и вновь застыл.
— Если не забудешь то, что должен, то лишь увеличишь время, которое проведёшь на неограниченном поле, Харуюки.
— Э-э, мы что, больше не будем тренироваться в невесомости?..
— Меня от неё тошнит… в смысле, мне не нравится фоновая текстура, поэтому отложим до следующего раза. Или же ты хочешь побыть в невесомости, чтобы как следует кое-что зафиксировать в своей памяти?
— А, нет-нет, что ты! Я обязательно забуду. И вообще, я уже всё забыл. Полностью забыл! — закричал Харуюки, отчаянно размахивая перед собой руками.
И тут…
— Ах, вот оно что, Ворон-сан? Другими словами, ты забыл и моё предупреждение, ради которого я так старалась? — раздался ещё один голос в зале, и Харуюки оцепенел.
Из-за спины Черноснежки показалась зловещая улыбка Фуко, и Харуюки отчаянно попытался переубедить её:
— Н-нет-нет-нет, не забыл! Я помню, я всё прекрасно помню!
— Что?.. Ты понимаешь, что этим добавил ещё месяц к тренировке?
— Н-н-н-нет, я не пом… нет, я не заб… нет, а-а…
Харуюки отчаянно размахивал руками. Судя по всему, эта паника начала превращаться в его собственную фишку.
Но тут две девушки сначала прыснули, а затем задорно засмеялись. Харуюки уже не знал, как на это реагировать, и потому лишь замер на месте.
Прошло пять минут.
Пережитое Харуюки потрясение оказалось таким сильным, что он сидел на ковре в полной прострации, краем глаза смотря на то, как Фуко ухаживает за волосами Черноснежки с помощью фена.
В отличие от Черноснежки, переодевшейся в простую серую пижаму, Фуко надела бледно-голубой пеньюар. Поскольку она сидела на диване, шнурованный подол скрывал едва ли треть её ног. В обычном состоянии Харуюки ни за что бы не решился смотреть на них, но сейчас его мысли работали так плохо, что он даже не понимал, в чём может быть проблема, и продолжал наслаждаться непередаваемо прекрасным видом…
— А… — вдруг обронил он, заметив кое-что.
И вслед за этим спешно отвёл взгляд и свесил голову, не в силах больше куда-либо смотреть. Дело не в том, что он увидел то, что не должен был видеть. Как раз наоборот — Фуко не одела своих фирменных длинных чулок, которые она постоянно носила…
— Ничего страшного, Ворон-сан, — вдруг услышал он голос и вздрогнул.
Поднять голову он по-прежнему не мог.
— Н-но… — кое-как ответил он, продолжая упорно смотреть в пол.
В ответ тут же послышались мягкие слова:
— Я с самого начала хотела, чтобы ты увидел это. Ну же, подними голову.
— …
Просомневавшись ещё несколько секунд, Харуюки начал неуверенно поднимать взгляд. Полосы ковра упёрлись в угол дивана. Он начал вести взгляд влево. Наконец, появились бледные босые ноги. В свете ламп слегка блестели ногти, немного проступали кости. Её ноги казались совершенно обычными… но при этом кардинально отличались от ног Харуюки и Черноснежки. Ведь они искусственные, сделанные из металла и органических нанополимеров.
Харуюки заскользил взглядом по ногам, затем добрался до пеньюара и, наконец, встретился взглядом с нежно улыбавшейся Фуко.
— Можешь подойти поближе, — предложила Черноснежка, которая тоже начала тепло улыбаться, продолжая смиренно ждать, пока Фуко закончит расчёсывать её волосы.
Решившись, Харуюки поднялся, и на четвереньках подполз к ним. Когда он вновь уселся на ковёр, Фуко остановилась и села на диване прямо. Вместе с этим движением Харуюки услышал тихий гул моторов, который в обычных условиях практически невозможно заметить.
— Примерно на 80% движения обеспечиваются искусственной мышечной тканью, но они пока не могут обеспечить очень точных движений, поэтому в суставы до сих пор вживляют сервомоторы… — с этими словами она осторожно погладила пальцами колено.
Внимательно приглядевшись, Харуюки заметил, что пятью сантиметрами выше коленной чашечки бежала по кругу тончайшая линия. Во всём остальном же ногу нельзя было отличить от настоящей. Видимо, она носила чулки исключительно ради того, чтобы скрыть этот шов, соединяющий настоящую ногу с искусственной, потому что цвет и оттенок кожи у живой и механической части подогнаны так точно, что Харуюки не мог поверить своим глазам.
— Ничего… себе. Это прямо произведение искусства… но если они такие совершенные, то чулки ведь… можно и не носить?.. — прошептал он.
Фуко усмехнулась и начала гладить пальцами чуть выше соединительного шва.
— Я ношу их не для того, чтобы скрыть искусственные ноги, а для защиты искусственной кожи. Строго говоря, первые пятнадцать сантиметров выше этого шва — не живые.
— Э?..
— Это нанополимерная кожа, под которой скрыт соединительный узел, сросшийся с моей настоящей ногой. И кожа, и узел связаны с живыми тканями на клеточном уровне, и их уже невозможно отсоединить друг от друга.
— Настоящей… ногой, — тихо повторил Харуюки, и Фуко медленно кивнула.
— Как я уже упоминала, нижние конечности я потеряла не от несчастного случая или болезни. Это произошло из-за врождённой хромосомной мутации. Другими словами, мои родители узнали о том, что развитие плода пошло не так, задолго до того, как я родилась.
Когда Фуко начала рассказывать это, её выражение лица ничуть не изменилось, но в конце последнего предложения голос её чуть дрогнул. Черноснежка придвинулась почти вплотную к ней и положила левую руку на колено Фуко.
Это касание словно придало ей сил, и она продолжила:
— Нарушение в развитии нижних конечностей — синдром настолько серьёзный, что в этих случаях советуют серьёзно задуматься об аборте. У меня были большие шансы не появиться на свет… и действительно, мои родители много думали над этим. Наверное, я должна быть благодарна им только за то, что они решили родить меня. Но… с самого рождения и до шестнадцатилетия моё сердце колола заноза, обида на моих родителей. Я спрашивала себя, почему… зачем они дали мне родиться…
— …
Так и не придумав, что ответить, Харуюки выпрямился и крепко сжал кулаки.
Все бёрст линкеры живут со шрамом в глубине своей души. Брейн Бёрст кладёт этот шрам в основу дуэльного аватара, и поэтому внешний вид и способности аватара неизбежно отражают его.
Главная особенность воплощения Фуко — Скай Рейкер — заключается не в элегантной форме её дуэльного аватара, а в том, что он с рождения владел Усиливающим Снаряжением, «Ураганными Соплами». Эти изящные двигатели, появляющиеся на спине, позволяли ей, хоть и на короткое время, но обходить по скорости полёта даже Сильвер Кроу.
Когда-то Фуко считала Ураганные Сопла «несовершенными крыльями». Она считала, что они выражают её желание летать в небесах, и вместе с этим — её собственный страх перед тем, что она долетит до них, из-за которого она никак не могла подняться с их помощью более чем на триста метров.
Но оказалось, что это не так. Об этом Харуюки и Фуко узнали, оставшись наедине у самой вершины орбитального лифта, в конце вертикальной гонки по Гермесову Тросу. Ураганные Сопла… нет, дуэльный аватар Скай Рейкер создавался не для полётов там, где его связывала с землёй сила тяжести…
— Но ты, Ворон-сан… вытащил эту занозу, — донеслись до ушей задумавшегося Харуюки мягкие слова.
Послышался тихий звук сервомоторов, и Фуко опустилась с дивана на колени перед Харуюки. Сев таким ровным движением, что её ноги никак не получилось бы принять за искусственные, она протянула левую руку и нежно положила её на сжатый кулак Харуюки.
— Когда в самом конце гонки по Гермесову Тросу ты сказал мне… что «Скай Рейкер — аватар, созданный для боёв в космосе», я, наконец, осознала кое-что очень важное. Что… в том, что я, в отличие от здоровых людей, родилась с короткими культями вместо ног, возможно, есть свой смысл.
— Смысл?..
— Да, — Фуко кивнула, отпустила расслабившуюся руку Харуюки и сложила ладони на коленях. — Наверное, в глубине моей души… так глубоко, что я и сама этого не замечала, всё это время во мне жило желание. Я мечтала о мире, где такие ноги были бы естественными. О мире…
— Где нет силы тяжести?.. — рефлекторно продолжил Харуюки слова Фуко. Продолжая нежно улыбаться, та кивнула в ответ.
— Это было давно, и я успела это забыть, но когда я училась в начальных классах… ещё до того, как стала бёрст линкером, я читала в библиотеке небольшую бумажную книгу — научную фантастику, причём написанную не для детей. Из-за этого мне было очень тяжело её читать, но я активно пользовалась дополненной реальностью, чтобы разбирать слова, и постепенно двигалась вперёд. Дело в том, что эта книга… рассказывала о детях, которые из-за генного вмешательства рождались с руками вместо ног, поскольку считалось, что так им будет удобнее в невесомости. Мне казалось, что я — одна из них, и поэтому читала, забыв обо всём на свете… — после этих слов улыбка Фуко обрела немного печальный оттенок. — Это была очень старая книга, изданная ещё в прошлом веке, ещё до того, как в книги начали вживлять чипы возрастных ограничений. Именно поэтому я и смогла её читать, хоть на ней и указывалось возрастное ограничение в 15 лет. В какой-то момент это заметил библиотекарь и забрал её у меня. Я так хотела узнать, чем всё кончилось, что умоляла родителей купить мне цифровую версию, но оказалось, что её нет в продаже… а вскоре и бумажная версия исчезла из библиотеки. В конце концов, я так и не смогла её дочитать.
Пальцы на её коленях сдвинулись так, словно она гладила книжные страницы.
Все книги, комиксы и аниме, которые читал и смотрел Харуюки, хранились в сети в цифровом виде, и поэтому ему трудно было представить себе ощущение от потери книги и осознания того, что ты уже не сможешь её прочесть, но рассказ Фуко смог донести до него какую ностальгию и грусть она испытывала.
Фуко подняла взгляд, кратко кивнула и продолжила:
— Конечно же, я очень расстроилась, но поскольку я тогда была ребёнком, то в конце концов забыла о той книге, и сейчас не могу вспомнить ни автора, ни названия. Но… видимо, в моей груди до сих пор осталось желание однажды оказаться в мире невесомости и самой. Когда я стала бёрст линкером, программа обнаружила это желание и шрам, о которых забыла даже я сама, и из них родились Скай Рейкер и Ураганные Сопла.
Прервавшись, Фуко повернулась в сторону оставшейся на диване командира Легиона. Одетая в пижаму Черноснежка, которая всё это время молча наблюдала за своей лучшей подругой, наконец, поднялась и села слева от Фуко, совсем рядом с ней.
Фуко какое-то время не решалась продолжить, но затем произнесла чуть более низким тоном:
— Но… поскольку я сама забыла о том, чего на самом деле желала, вместо этого, оказавшись в Ускоренном Мире, я начала стремиться к сущей мелочи. Если бы я с самого начала поняла, что «небо» в названии моего аватара на самом деле означает «космос»… если бы верила в существование уровня «Космос» и ждала бы его появления, я бы ни за что не заставила Саттян так горевать и не сыграла бы свою роль в уничтожении Легиона…
— Ты ошибаешься, Фуко, — вдруг прервала её Черноснежка, и обняла обеими руками девушку на год старше неё. — Если кто и виноват в этом, так это я… нет, все члены Легиона, которые не понимали и не пытались понять, насколько сильными были желания, которые ты подавляла в себе всё это время. После того как ты смогла дойти до восьмого уровня, так и не освободившись от уз гравитации, и решила избавиться от ног своего аватара из-за того, что твоё желание дотянуться до небес не исполнилось, я должна была это понять. Но вместо этого я пыталась отговорить тебя… просто потому, что я очень не хотела терять твою мощь. Это я пыталась спихнуть на вас всех моё эгоистичное желание дойти до десятого уровня…
Харуюки на то время не только не состоял в Нега Небьюласе, он даже не стал бёрст линкером, и потому всех подробностей случившегося не знал. Но благодаря всевозможным обрывкам информации общая картина событий в голове у него всё же составилась.
Два с половиной года назад, зимой 2044-го года, погиб Первый Нега Небьюлас.
События, приведшие к этой трагедии, тесно переплетались друг с другом. Черноснежка по просьбе Фуко отрубила ноги Скай Рейкер своим собственным клинком. Вскоре после этого на Конференции Семи Королей Черноснежка отрубила голову Первого Красного Короля Рэд Райдера, считавшего, что заключение пакта о ненападении совершенно необходимо. А после этого Легион в полном составе решил напасть на Четырёх Богов, неразрушимой стеной перекрывавших входы в Имперский Замок… все эти события связаны между собой.
Скорее всего, Фуко решила, что весь процесс начался именно из-за неё, и именно поэтому после возвращения во Второй Нега Небьюлас к её аватару так и не вернулись ноги. Хотя конечности аватаров и должны восстанавливаться после окончания дуэлей, Фуко считала, что недостойна иметь ноги, и это убеждение превратилось в негативную Инкарнацию, превратившую потерю ног в постоянное состояние. Другими словами, она сама себя прокляла.
Но когда во время гонки по Гермесову Тросу она, наконец, смогла уплыть в звёздное море с помощью Ураганных Сопл, ноги вернулись к ней. Проклятие, связывавшее её два года… а с учётом того времени, что она провела в Ускоренном Мире — и того больше, наконец, развеялось. И поэтому…
— Всё, что потеряно… можно постепенно вернуть обратно, — сам того не осознавая, прошептал Харуюки.
Фуко и Черноснежка тут же посмотрели на него, и обычно в такой ситуации он сжимался в комочек от смущения и не мог произнести ни слова. Но сейчас он продолжал упорно превращать свои мысли в слова:
— Все мы блуждаем, теряем, ошибаемся… но мы всегда можем найти, что потеряли, вернувшись назад. А затем мы можем начать всё сначала… ведь именно поэтому и учитель, и Синомия смогли вернуться в Легион. Наверняка и оставшиеся два Элемента, и остальные легионеры скоро вернутся к тебе, Черноснежка. Я уверен в этом…
Хоть эту речь и нельзя назвать такой уж длинной, она смогла перегрузить лингвистический движок Харуюки, и тот умолк, опустив голову. Прошло несколько секунд, но его собеседницы не реагировали. Харуюки уже задумался о том, не наговорил ли он чего-то не того, и не пора ли ему с криком «извините!» сбежать в сторону туалета…
— Ох, Ворон-сан, хоть ты и младше меня, но порой говоришь такие вещи, что за душу берет. Хитрый ты, братик.
Харуюки ошалело поднял голову, услышав слово «братик».
Одновременно с этим Фуко как раз начала опускать руки, которыми вытирала глаза, и вновь улыбнулась своей обычной улыбкой. Вслед за этим она вдруг вытянула ноги точно перед Харуюки.
— В качестве награды можешь их немного потрогать.
Разрушительная сила этих слов и вид бледных ног, тянущихся из-под подола пеньюара, окончательно добили сознание Харуюки.
Не осознавая ни неестественности ситуации, ни того, как на них посмотрела Черноснежка, он ответил «х-хорошо» и потянулся вперёд пальцами правой руки.
Он коснулся её ноги чуть выше на удивление тонкой лодыжки, и у него спёрло дыхание. Помимо мягкости нанополимеров он, к своему удивлению, ощущал и теплоту. Конечно, создаваемое аккумуляторами электричество и должно превращаться в тепло, но ему всё равно не верилось в то, что искусственная нога может быть такой тёплой.
Он начал медленно вести пальцы вверх. Ощущение упругости искусственных мышц, скрывавшихся под полимерной кожей, казалось совершенно естественным, и её ноги представлялись куда более натренированными и приятными на ощупь, чем желеобразные конечности Харуюки. Когда он приблизился к колену, ощущения стали более механическими — видимо, в этой части действительно скрывались бесчисленные моторы, шестерёнки и регуляторы.
Он обвёл палец по кругу, забираясь за колено, и тут Фуко неожиданно испустила тихий звук и слегка двинула ногой. Харуюки удивлённо спросил:
— А-а… они ещё и ощущения передают?
— Да, но только давление, и то лишь примерно. Сенсоры, которые могли бы передавать кожные ощущения, всё ещё в разработке. Но когда ты меня так трогаешь, мне немного щекотно.
— П-прости, — тут же извинился Харуюки и попытался убрать руку.
Но Фуко тут же прижала её обратно, улыбнулась и сказала:
— Ничего страшного, Ворон-сан. Я хочу, чтобы ты знал о моих ногах всё. Продолжай.
— Х-хорошо…
Повинуясь её словам, Харуюки продолжил изучать её искусственную кожу своими пальцами.
Из-под колена он перевёл пальцы на круглую чашечку, а затем приблизился к шву. Если всё, что ниже него, полностью искусственное, то с этого места начинается соединительный узел, на клеточном уровне сросшийся с настоящей ногой Фуко.
Но при этом глаза его не могли отличить настоящую кожу от полимерной. Удивляясь тому, до чего дошли технологии киберпротезирования, Харуюки постепенно скользил пальцами всё выше. Он удалился от линии шва на пять сантиметров, затем на десять… а когда он удалился на пятнадцать и почти добрался до подола пеньюара…
— А… — услышал он тихий голос, и нога вновь дрогнула. — О-отсюда начинается моя настоящая кожа. Всё-таки наши природные сенсоры это нечто… ощущения совершенно другие…
— Э?.. Э-это и есть граница? А по ощущениям никакой разницы. Кожа действительно срослась…
— М-м, ай, Ворон-сан, теперь мне уже щекотно…
Тут Харуюки что-то резко потянуло за щеку, и он моментально оторвал пальцы от ноги Фуко.
— А, а-а-а, ы-ы-ы-ы-а-а!
— Долго ты ещё будешь её лапать?! — закричал человек, изо всех сил тянувший Харуюки за щеку. Естественно, это была Черноснежка. — Чтобы всё это понять, хватило бы и просто потыкать! Да и ты не лучше, Фуко, какого чёрта ты решила наградить его своими ногами?!
— О, мне недавно Пард из Проми рассказала, что ноги — слабое место Ворон-сана.
— Что?.. — послышался в ответ резкий голос Черноснежки, продолжавшей держать Харуюки за щеку.
Сам Харуюки аж подпрыгнул на месте.
— Чт… н-нет, это не’равда! Нет у ’еня никакого фетиша, тем ’олее связанного с нога’и!
— Меня не интересует, правда это или нет, но почему об этом вдруг рассказывает Блад Леопард?!
— Н-н-не знаю! Я ’аксимум катался с ней на ’отоцикле да ездил на её аватаре, — отчаянно протестовал он, но после этих слов похолодел и взгляд Фуко.
Но не успел Харуюки даже понять, как ошибся…
— Кстати, Фуко, мы ведь с тобой кое-что должны были сделать.
— Точно, Саттян, я уже и забыла, что Ворон-сану сегодня предстоит особая тренировка на неограниченном поле.
Они обхватили его с обеих сторон и потащили к стеклянному столу.
— А, а-а, но уже поздно и завтра в школу…
— Ничего, ты ведь уже сделал домашнюю работу?
— Н-но ведь мы не закончили подготовку к космическому уровню…
— Не переживай, её мы можем продолжить в любой момент.
— Н-но ведь уже и спать пора…
— Не страшно, Харуюки, ты и на неограниченном нейтральном поле выспишься.
С этими словами Черноснежка быстро подключила его нейролинкер к хабу кабелем. Затем они разобрали оставшиеся кабели, и на хабе загорелось три индикатора.
— Ну что, начинаю отсчёт. И да, Ворон-сан, если попытаешься нырнуть позже, тебя будет ждать сюрприз за каждую минуту опоздания, — объявила Фуко, расплывшись в ещё более нежной улыбке, отрезая ему путь к отступлению.
Продолжая держать обливающегося потом Харуюки с обеих сторон, командир и главный офицер Легиона дружно начали отсчёт:
— Пять, четыре, три, два, один…
— Анлимитед бёрст!
А пока они произносили эти слова, Харуюки успел подумать о кое-чём другом.
Всё-таки, будет здорово, если уровень «Космос» действительно появится. Тогда он смог бы выступать на нём в паре с учителем, и сочетание мощности Ураганных Сопл с вращениями Сильвер Кроу сделали бы их непобедимой командой. И тогда бы никто уже не называл её «Икаром». Ведь она… Скай Рейкер, достигла бы того неба, к которому всегда стремилась.
Того мира звёзд, о котором она мечтала сильнее всех…
Кавахараматематика. Первый Нега Небьюлас погиб в августе 2044 года.
