С трудом победив в схватке со сном, преследовавшим его два последних урока и классный час, Харуюки вышел из школы, и на его нос немедленно упала капля воды.
Посмотрев в небо, он увидел, что то затянулось тучами, по плотности не уступавшими своим товаркам из уровня «Гром и Молния». Прогноз погоды в виртуальном интерфейсе обещал по два с половиной миллиметра осадков в час, начиная с половины четвёртого вечера. Секция лёгкой атлетики в таких условиях освобождается от занятий на улице, но комитет по уходу за животными работает при любой погоде.
Харуюки трусцой добежал до заднего двора, поприветствовал Хоу и начал убирать клетку процентов на двадцать быстрее обычного. К сожалению, а может, и к счастью, его коллега Идзеки прислала ему щедро украшенное письмо, в котором писала, что не сможет сегодня помочь с уборкой клетки из-за подготовки к культурному фестивалю (при этом она сделала дополнительный акцент на том, что «вовсе не сачкует из-за дождя»).
Когда он уже закончил мыть тазик Хоу, со спины послышался звук лёгких шагов. Харуюки обернулся, и на глаза ему попалась бежавшая в его сторону девочка с красным зонтом. Что-то в облике Её Высочества суперпредседателя комитета по уходу за животными Синомии Утай показалось ему необычным, и вскоре он заметил на ней высокие красные дождевые ботинки.
— Д-добрый день, Синомия, — поздоровался он с ней, продолжая сжимать в руках тазик и не отводя взгляд с водонепроницаемого материала ботинок. В голове он размышлял о том, что когда-то и он носил в дождь похожую обувь, и пытался вспомнить, с каких пор он перестал это делать.
«UI> Добрый день, Арита-сан. Мне немного неловко, когда ты на меня так смотришь.»
Напечатав эти слова в полупрозрачном окне чата, Утай заёрзала ногами.
— А… п-пр-прости, пожалуйста! — воскликнул Харуюки, понимая, что такими темпами ему действительно светит кличка «фут-фетишиста». — Я п-просто подумал, что у тебя очень милые ботиночки!
Дождь вдруг затих, и на задний двор опустилась тишина. Утай стояла, опустив покрасневшее лицо, Харуюки запоздало осознавал, что именно сказал, и только проголодавшийся Хоу решил протянуть ему руку помощи, захлопав крыльями.
После того как Утай лично переместила все ломтики мяса из термоконтейнера в пасть зорьки, та сделала несколько кругов по клетке, а затем вернулась на насест.
Глядя на то, как Хоу постепенно засыпает, Харуюки тихо проговорил:
— Похоже, он уже совсем привык к этой клетке.
Утай сняла с левой руки рукавицу, кивнула и быстро взмахнула в воздухе пальцами:
«UI> Да, даже я не думала, что он уже через неделю станет таким спокойным. Это заслуга всех, кто работал здесь в комитете по уходу.»
— А-а, да ладно… я-то всего лишь прибирался… да и Идзеки Хоу понравилась больше…
Видимо, фраза прозвучала чересчур обидчиво, поскольку Утай в ответ прыснула и написала:
«UI> Это не так. Хоу уже начал доверять тебе, Арита-сан. Я думаю, ещё немного, и ты сможешь помогать мне кормить его.»
— Э? Но ведь ты сама говорила, что он ест только с твоих рук… — рефлекторно начал Харуюки, но остановился на середине фразы и осторожно поинтересовался. — Синомия, так выходит, это из-за того… что его ранил предыдущий хозяин?..
В ответ Утай, начавшая было собирать обратно контейнер, замерла, повернулась к Харуюки и моргнула большими глазами. Медленно кивнув, она напечатала:
«UI> Если ты внимательно приглядишься к правой лапке Хоу, то увидишь до сих пор незаживший до конца шрам от извлечения чипа.»
Прочитав эти слова, он удивлённо поднял взгляд и вгляделся в правую лапу зорьки, что уже опустила ушные перья и закрыла глаза… и действительно, на ней нашёлся примерно двухсантиметровый шрам, явно оставленный чем-то острым.
— Кошмар… какая большая рана…
Харуюки прикусил губу и сжал кулаки.
Действительно, в одиночку за хищной птицей вроде африканской зорьки заботиться, пожалуй, непросто. Ей и еда нужна особая, и клетка просторная. Но обо всём этом хозяин должен был узнать, когда покупал питомца в зоомагазине. И даже если возникли какие-то проблемы, выдирать чип из ноги животного, разрезав тело ножом, а затем вышвырнуть на улицу просто ради того, чтобы избежать штрафа, — это уже за гранью добра и зла.
Харуюки вновь осознал, как Хоу повезло, что он выжил, оклемался и так хорошо себя чувствует.
— Наверняка его спасло именно то, что ты изо всех сил заботилась о нём, Синомия… — прошептал он.
После небольшой паузы в окне чата неуверенно побежали розовые буквы:
«UI> Я решила, что больше никогда не допущу, чтобы на моих руках умерло хоть что-то.»
Когда Харуюки через несколько секунд понял смысл этой фразы, у него спёрло дыхание.
Это значило… что на руках Утай уже кто-то умирал. И это не домашний питомец, вроде Хоу. Это был человек… старший брат Утай и её «родитель» как бёрст линкера, Синомия Кёя.
Как вчера рассказала ему Утай, Кёя погиб после того, как на него упало огромное трёхстворчатое театральное зеркало в зеркальной. В этот момент в той же самой комнате находилась и Утай, но вряд ли она просто сидела там. Вероятно, она пыталась своими маленькими ручками остановить кровотечения, вызванные осколками разбитого зеркала. Но её попытки оказались тщетны, и она навсегда потеряла Кёю.
Как только Харуюки представил себе эту душераздирающую сцену, он неожиданно обратил внимание на кое-что, чего не замечал раньше.
Дуэльный аватар Синомии Утай, Пылающая Жрица Ардор Мейден. Её одежда была белоснежной сверху и багровой снизу… быть может, этот контраст чистоты и глубокого красного цвета…
Харуюки отвёл взгляд от Хоу и вновь посмотрел на стоявшую рядом Утай. На ней было белоснежное платье начального крыла академии Мацуноги и высокие красные ботинки.
Утай, словно поняв ход мыслей Харуюки по одному его взгляду, слегка улыбнулась и кивнула.
«UI> С того самого дня юбка моего дуэльного аватара немного изменила свой цвет. Из бледно-алого… она стала ярко-багровой. Возможно, она окрасилась кровью моего брата Кёи.»
После этих слов они какое-то время продолжали работать молча. Они закончили прибирать клетку и выкидывать мусор, а затем Харуюки сдал файл ежедневника на сервер.
Но даже когда они выполнили всю работу на сегодня, Харуюки по-прежнему не мог ничего вымолвить.
Цвета дуэльных аватаров отражают их особенности, но, если подумать, то в Ускоренном Мире немало и двуцветных аватаров. На самом деле даже Сильвер Кроу Харуюки помимо серебристых частей обладает и матово-серыми.
Поэтому вряд ли кому-то показалось бы, что аватар, покрашенный в белый и розовый цвета, такой уж странный. Его бы просто определили в группу «белых аватаров с небольшой склонностью к дальнобойным атакам».
Но Ардор Мейден — необычный аватар, поскольку её цвета «белой ткани» и «багрянца» так сильно отличаются друг от друга. Вчера Утай говорила, что эти цвета представляют её «собственную личность» и «личность как исполнителя детских ролей в Но». Однако это объяснение неполное. Тот день, в который она держала на руках умирающего брата, пытаясь остановить кровотечение, навсегда окрасил половину Утай в ярко-красный цвет.
Это и привело к смене цвета дуэльного аватара… и, судя по всему, потере голоса в реальном мире…
— …Прости меня, Синомия, — неожиданно извинился Харуюки.
Утай, надевавшая свой ранец обратно, повернулась к нему и удивлённо наклонила голову.
— Ты столько всего вчера рассказала мне… ради того, чтобы я смог освоить Идеальное Зеркало… а у меня вместо этого со вчерашнего вечера голова забита совсем другим…
Если бы он вчера пошёл из дома Утай прямиком к себе. Если бы не подумал идти сражаться в Накано. Тогда бы он не повстречался с Вольфрам Цербером, не проиграл, и сегодня мог бы полностью сосредоточиться на Зеркале. Он хотел освоить его как можно быстрее, в том числе и ради Утай, чтобы отплатить ей за то, что вчера она смогла решиться и пережить свои худшие воспоминания, связанные со смертью брата, чтобы полностью поведать ему о них. Но с тех пор как Харуюки проиграл в той битве, он уже не задумывался об изучении новой способности.
— Пожалуйста, прости. Просто… просто я…
Больше Харуюки не смог ничего сказать и свесил голову.
Утай же, надев ранец, прошла в своих красных ботинках по лужам прямо к Харуюки. Остановившись точно перед ним, она улыбнулась и напечатала:
«UI> Тебе не за что извиняться. Я тоже едва сдерживаю себя от нетерпения.»
— Э… н-нетерпения? О чём ты?..
«UI> Естественно, о твоём реванше против Вольфрам Цербера или как там его. У меня билеты в первом ряду, Ку-сан.»
— Ч-что?..
«UI> Время как раз подходящее. Ну что, выдвигаемся?»
С этими словами она раскрыла свой красный зонт на глазах онемевшего Харуюки. Тот на автомате забрал со скамейки свою сумку и достал из неё сложенный зонт. Стоило ему раскрыть его, как дождь, словно уловив сигнал, пошёл заметно сильнее.
— Э-э, тебе… о Цербере рассказала семпай?.. — спросил он чуть громче, перекрикивая звуки дождя.
Утай кивнула так, словно это нечто очевидное.
«UI> Да. Мы решили, что вместо Саттин и Фу наблюдать за твоей битвой буду я.»
— П-правда?..
«Значит, если я сегодня не выложусь на полную, завтра меня ждёт тренировка раза в два… нет, три хуже», — мысленно содрогнулся Харуюки, а затем тут же отбросил в сторону возникшие сомнения. Идти вперёд он так и не начал. Утай немного отвела свой зонт, посмотрела на него и набрала правой рукой:
«UI> Арита-сан, я вот о чём подумала… ты не думаешь, что вчерашняя встреча Цербера и Ку-сана — не случайная?»
— Не… случайная?
«UI> Именно. С одной стороны, способность «Идеальное Зеркало», дающая полную неуязвимость ко всем световым атакам — полная противоположность Физической Неуязвимости, отражающей все физические атаки… но в то же время мне кажется, что эти способности очень близки. А раз так, то битва с Цербером нужна и тебе, чтобы приблизиться к Зеркалу.»
— Может… и так… — прошептал в ответ Харуюки.
И тут заснувший после сытного обета Хоу вдруг захлопал крыльями и громко ухнул. Конечно же, Утай сразу написала:
«UI> Видишь? Даже Хоу желает тебе удачи.»
Конечно, эти слова не могли не вызвать неловкую улыбку. Харуюки посмотрел сначала на зорьку в клетке, затем на Утай, стоящую под красным зонтом, и кивнул.
— Ага… если я не пойду, то получится, что я просто избегаю повторной встречи с ним под предлогом изучения Зеркала. Семпай говорила мне, что все мои усилия ведут к одной цели.
«UI> Именно так!» — на удивление бодро набрала Утай, после чего крепко пожала Харуюки за левое запястье, повернулась и направила одетые в красные ботинки ноги точно в дождь.
Они прошли с заднего двора на передний, вышли через ворота и пошли налево. Вскоре они уже оказались на широкой улице Оумэ.
Вчера Харуюки зашёл в Накано с улицы Хонан далеко на юге отсюда, но на самом деле граница между зонами Накано 2 и Сугинами 2, в которой находились Харуюки и Утай, проходила с юга на север. А значит, им достаточно просто идти на восток, и когда-нибудь они добрались бы туда, куда хотели.
Шагая рядом с Утай на восток по тротуару улицы Оуме, Харуюки открыл навигационное приложение. Приблизив карту и найдя на ней станцию Накано, возле которой развернулся вчерашний бой с Цербером, Харуюки тихо пробормотал:
— Если мы пойдём по этой дороге, то через полтора километра будем в Нака-2… но, возможно, лучше будет дойти до станции Коэндзи и доехать на поезде до станции Накано. Правда, Синомии будет сложнее идти домой…
В ответ со спины послышался спокойный голос:
— Вместо этого лучше поехать на автобусе в сторону центра. Следующий как раз через три минуты.
— Ах, да, я совсем забываю, что по Оумэ ходят автобусы. Я-то ими обычно не пользуюсь… — отозвался Харуюки, не отрывая взгляд от карты, и кивнул.
Голос послышался снова, но теперь он прозвучал сокрушённо:
— Ты серьёзно? Я каждый день по пути домой вижу несколько. Эх, Хару, когда ты научишься видеть весь мир, а не только то, что хочется?
— Д-да ладно тебе, я уже запомнил лица почти всех одноклассни… э?
Тут Харуюки, наконец, осознал, что с кем-то разговаривает, и подпрыгнул от изумления. Прокрутившись на месте на сто восемьдесят градусов, он увидел перед собой два хорошо знакомых лица.
— Э… Такутию?! Что вы здесь делаете?!
— Слушай, Хару, я не стану жаловаться на то, что ты слил наши имена в одно, но прояви учтивость и поставь девушку впереди.
— Х-хорошо, Тиютаку… хотя, по-моему, так звучит хуже, — Харуюки пытался понять, что ему напоминало получившееся слово, а затем опомнился. — Нет, всё-таки, что вы здесь делаете?!
Его высокий друг, Маюдзуми Такуму, левой рукой придерживавший футляр синая, висевший на плече, а правой державший синий зонт, ответил таким тоном, словно объяснял очевидное:
— Нас ведь из-за дождя отпустили с секций пораньше, вот мы с Ти и собирались пойти поболеть за тебя, и поэтому ждали вас у школьных ворот.
Вслед за этим шедшая рядом с ним Курасима Тиюри с большой спортивной сумкой на плече широко улыбнулась и добавила:
— А пока нам нечего было делать, мы с Таку поспорили, заметит ли нас погруженный в мысли о битве Хару. Результат: полное игнорирование. Я же говорю, ты ничего вокруг не замечаешь!
— У-у… и к-кто в итоге в споре победил?
— Будто неясно: победили мы с Таку, а ты проиграл! С тебя банановые коктейли, когда будем возвращаться!
— Эй… к-как-то это нечестно… — тут же попытался запротестовать Харуюки, за что был награждён лёгкой версией испепеляющего взгляда Тиюри.
— Всё честно, это твоё наказание за то, что ты не замечаешь своих лучших друзей, которые пришли поддержать тебя, несмотря на такой дождь.
Эти слова заставили Харуюки умолкнуть. Слушавшая с улыбкой их разговор Утай же нанесла последний удар:
«UI> Конечно же, я сразу вас заметила.»
— П-простите… — извинился Харуюки, перебирая указательными пальцами.
На этом месте Такуму, как обычно, бросил ему спасательный круг:
— О, вот и автобус подъезжает.
— А, точно! Вперёд!
Харуюки немедленно побежал в сторону остановки. Вдогонку ему слышалось Тиюрино «куда это ты сбегаешь?!»
К счастью, весь задний ряд сидений подъехавшего электроавтобуса оказался полностью свободным. Справа сел Харуюки, затем Утай, Тиюри и Такуму соответственно. Они дружно вздохнули — по сравнению с неприятным июньским дождём кондиционируемый автобус казался раем.
— Кстати, вам тоже семпай рассказала о том, что я сегодня направляюсь в Накано? — обратился Харуюки к Тиюри, и та кратко покачала головой.
— Не-а, лично я услышала от Таккуна. А он…
— Догадался из знаний и опыта. Когда я увидел твоё вчерашнее уныние, я сразу понял, что сегодня ты попробуешь взять реванш, — заметил последний, поправив очки.
«UI> Какая вы замечательная комбинация», — восторженно заметила Утай. Тиюри в ответ как всегда прямо ответила, что «Хару понять нетрудно».
Пока они разговаривали, автобус проехал пешеходный мост Коэндзи — то самое место, где через день разворачивались битвы Харуюки против Аш Роллера — и приблизился к границе района Накано. До смены зоны оставалось два светофора, и Тиюри с серьёзным видом шепнула Харуюки:
— Что будем делать? Найдём местечко рядом со станцией Накано, или же…
— В такой дождь? Лучше останемся в автобусе. Начинаем, как только заедем в Накано, — ответил Харуюки.
Дружно кивнув друг другу, они уселись поудобнее и приготовились. Автобус ровно ехал по вымоченной дождём улице Оумэ. Проехав первый светофор, он начал приближаться ко второму, и Харуюки глубоко вдохнул.
Паниковать и волноваться уже поздно. Осталось лишь делать то, что он должен сделать.
Автобус проехал через границу, нарисованную механизмом дополненной реальности нейролинкера. А ещё через секунду, тихо, но с чувством, Харуюки произнёс команду:
— Бёрст линк!
