Лидия хмуро посмотрела на карету и конкретно кучера, который не стеснялся размахивать кнутом. Он не только чуть не задавил людей, но и попытался напасть на присутствующих, когда никто не пострадал. Лидия тут же жестом потребовала от матери побыстрее уйти с ребёнком. Та, успев порядочно перепугаться, склонила голову в последний раз и последовала требованию. Сразу после этого вокруг Лидии и кареты начала собираться толпа, желая взглянуть на зрелище.
— Двигайся! Приказываю именем Баронессы Триста. — Снобистски потребовал кучер.
В этот момент женщина с лицом лошади выглянула из окна кареты.
— Что здесь происходит? Кто смеет мешать проезду моей кареты?
Лидия, кое-как подавив в себе гнев, сделала книксен, обращённый к дворянке.
— Миледи, ваша карета чуть не наехала на молодую девушку.
— И что теперь? Рабыня? Да как ты смеешь разговаривать с дворянами? Кучер, заставь эту рабыню понять её место!
В этот момент к месту действа прибыли городские стражники. Если бы дворянка или её кучер обратили внимание — они бы заметили стражей, которые осторожно предлагали Лидии свою помощь, но та лишь покачивала головой и требовала не вмешиваться. Наблюдательный взгляд сразу бы заметил, что те послушно исполняли её приказы. Особо наблюдательный зритель мог бы даже заметить, что стражники уважали и восхищались рабыней тигролюдкой. И не просто так, ведь большая их часть успели проиграть Лидии в дуэлях один на один. Лидия этого не знала, но основной мотивирующей угрозой со стороны сержантов в их корпусе городской стражи было заявление, что медленно прогрессирующие в фехтовании бойцы будут отправлены именно ей на растерзание. Сегодня выходной был далеко не только у Лидии и остальных девочек.
Кучер замахнулся кнутом, вполне намеренно нацеливая свой незамедлительно последовавший удар Лидии в лицо. Даже ради того, чтобы поставить на место это было слишком низким поступком — попросту изуродовать раба. Тут не пахло не только уважением к ней, но и уважением к её Мастеру. И именно это Лидия принимать не собиралась.
Решительно махнув клинком, она сделала так, что кнут так и не коснулся её лица. Вместо этого порез остался на лице кучера, в то время как Лидия выглядела абсолютно нетронутой. Мало кто заметил движение, но вскоре все поняли, что хлыст был идеально разрезан ровно посередине на всю длину, оставив после себя две тонкие пряди вместо прочной плети. Обычно считалось, что кончик кнута двигается быстрее звука. Именно из-за этого при его ударе создавался характерный звук. Но Лидия, как оказалось, могла двигаться явно быстрее.
— Почему… ты… — Прошипел кучер, касаясь своего лица.
— Да ты хоть представляешь кто я? — Выругалась дворянка. — Я Баронесса. Я пришла чтобы предложить местному молодому лорду свою руку! Ты понимаешь что это значит? Я будущая хозяйка этого убогого городишки! Да как вы смеете не уважать меня! Стража! В атаку!
Дворянка отдавала приказ не стражникам Чалма, а её собственному отряду, которые держались в стороне и не торопились вмешиваться. Но теперь, после прямого приказа. Они набросились на Лидию. Но тут раздался громкий гул, который словно сотряс весь город. Лидия тут же посмотрела в сторону источника звука сузившимися глазами.
— Оставьте это на нас. — Капитан стражи, бывший одним из немногих одобренных Лидией фехтовальщиков, видимо решил взять ситуацию в свои руки.
Кивнув и уже не оглядываясь на карету, Лидия торопливо забралась на дерево, с него перепрыгнула на крышу и уже по зданиям отправилась в сторону источника шума.
Когда воины дворянки и сама леди, наконец, обратили на неё внимание — она уже находилась на расстоянии трёх зданий от них. Баронесса смотрела на неё с откровенной растерянностью.
— Что за наглость! — Ругалась она. — Эта трусиха сбежала! Мерзкая зверодевка. Первое что я сделаю, когда выйди замуж за Лорда этого городка — изгоню из него всех тварей!
— Если уж на то пошло. — Сказал капитан стражи, снимая шлем и обнажая пару собачьих ушей. — Вы можете считать себя счастливицей, Баронесса. Госпожа Лидия каждый день сражается не на жизнь, а на смерть рука об руку с нашим Лордом, Сэром Диксоном, дабы наш небольшой городок мог жить в мире и процветании. Для неё не существует слова сдерживаться. Если бы она не смилостивилась, простив за ваше неуважение — почти наверняка никто бы не остался в живых.
Глаза дворянки расширились, а потом и вовсе сузились к концу монолога.
— Да как вы смеете…
— Вы не любите зверолюдей. Тут вам явно не понравится. — Крикнул человек, обнимавший свою обезьянолюдскую девушку.
Уверенность воинов дворянки быстро упала, так как их стали окружать всё больше разгневанных жителей. Им и так было за глаза достаточно превосходящих их втрое по количеству и навыкам стражников, так ещё и сотня разгневанных людей всё активнее сужали кольцо.
— Да как вы смеете! Я дворянка Абериса. Вы намереваетесь доставить неприятности своему Лорду? Неужели вы не уважаете его? — Вскрикнула дворянка.
— О, мы его уважаем… — Вставил своё слово Капитан. — Именно поэтому мы сохраним его время для чего-то полезного, а не встречи с откровенно отвратительной женщиной с лошадиным лицом, которая будет докучать ему попытками выйти за него замуж!
— Эй! — Недовольно фыркнул конелюд из толпы.
— Прости, я тебя обидел? — Покраснел Капитан стражи.
— Пфр.
— В-Вы не можете так сделать! — Уже чуть не рыдая прокричала дворянка, пока толпа приближалась к ней.
— Охохо… Добро пожаловать в Чалм… вы теперь в городе Пустошей.
Дик об этом не знал, но это была уже третья дворянка, изгнанная из Чалма подобным образом. Кажется по мере роста любви горожан к нему — пропорционально этому росту падало уважение жителей к дворянам из других мест.
