Когда Тан Сю вошел в класс, большинство его одноклассников были поглощены повторением пройденного материала. Отовсюду слышался звук переворачивающихся страниц и тихого шепота, ученики судорожно повторяли уже подзабытые знания. В классе стояла довольно напряженная атмосфера.
Поскольку финальный годовой экзамен будет всего через три месяца, их классный руководитель и остальные преподаватели без остановки подчеркивали важность предстоящего теста. Волна за волной, на учеников третьего курса сыпались промежуточные экзамены и тесты, не давая передышки семнадцатилетним студентам, что не могло не повлиять на их нервозность.
Обратив внимание на большую цифру обратного отсчёта до предстоящего финального экзамена, и поглощенных зубрежкой одноклассников, Тан Сю почувствовал, что абсолютно не вписывается в этот мир.
“Я тут только из-за данного матери обещания, а не для настоящей учебы. Не думаю что мне стоит переживать из-за окружающих меня людей” — он быстро обвел класс взглядом, и найдя свою парту устремился к ней.
А вот чего Тан Сю не ожидал, когда вошел в аудиторию, так это того, что все его одноклассники, минуту назад усиленно повторявшие пройденный материал, при появлении Тан Сю побросают все свои занятия и устремят свои взоры на него.
Их глаза были наполнены презрением, наглыми ухмылками, надменностью и отвращением. Тан Сю никак не мог понять, что послужило причиной такой реакции на него.
“Тан Сю, тебе здесь не рады! Пошел вон!” — высокий худощавый подросток, с лицом полным презрения, указывал своим тоненьким пальцем на фигуру Тан Сю. Его голос разнесся эхом по всему классу, будто звук вибрирующего гонга.
Тан Сю ощутил, что от этого хилого паренька исходит необъяснимая враждебность. Взгляд Тан Сю стал холоднее льда, а от его тела начала исходить темная смертельная аура.
Высокого юношу звали Ян Цзянь, он был членом классного наблюдательного совета. Он всегда недолюбливал Тан Сю, потому что был оскорблен тем, что на вступительных экзаменах Тан Сю показал себя значительно лучше, заработав больше баллов. А со временем, после того как успеваемость Тан Сю существенно снизилась, он не упускал шанса высмеять и постебать его.
Прежде чем у Тан Сю появилась возможность ответить Ян Цзяню, в классе поднялся дикий гвалт. Громкие возгласы летели один за другим, повторяя едкие слова худощавого паренька. Тан Сю застыл на пороге.
“Тан Сю, тебе здесь не рады! Пошел вон!”
“Тан Сю, тебе здесь не рады! Пошел вон!”
“Тан Сю, тебе здесь не рады! Пошел вон!”
“Тан Сю, тебе здесь не рады! Пошел вон!”
В тот момент, когда он хотел понять причину, расспросив Ян Цзяня о мотивах его нападок. По классу прокатился громкий хохот. Казалось, что все получают удовольствие от унижения беззащитного Тан Сю. Вдруг, шум прервал громкий удар по парте, доносящийся с задних рядов. Внимание всего класса было переведено на толстого парня, сидевшего за последней партой. Сила, которую вложил толстяк в свой удар, была чрезмерно высока, даже казалось, что импульс от его кулака слегка встряхнул всю аудиторию. Шум резко прекратился, и в классе воцарилась гробовая тишина, будто издевающимся над Тан Сю одноклассникам сжали горло.
“Разве низкие оценки Тан Сю дают вам право издеваться над ним? Почему вы все встали против него? Он мой сосед по парте, и я видел какие усилия он прикладывал в прошлом году. Я даже скажу, что он самый прилежный ученик среди нас! Не попади он в аварию в прошлом году, никто из Вас не смог бы с ним сравниться. Да какое вы имеете право осуждать его?! — возмущался толстый парень. Поймав на себе взгляды всего класса, он продолжил защищать Тан Сю — Его успеваемость не ваше дело. Он вправе учиться как может. И отсутствовать при необходимости!”
Парень, вставший на защиту Тан Сю, был значительно выше и больше всех остальных ребят. В нем было не меньше метр восемьдесят роста, а его живот был настолько большим, что он походил на женщину в последний месяц беременности. Его маленькие глазки были скрыты под толщей жировых складок, отчего выглядели как маленький тонкий разрез, сквозь который почти не было видно самих глаз.
Очевидно, что его формы и комплекция оказывала пугающий эффект на всех присутствовавших, поэтому весь класс моментально затих.
“Юань Чулинь, не зарывайся! Вы двое мешаете классу, и тянете его вниз. Средние показатели нашего класса стали самыми низкими среди всего потока. И все это из-за двух бестолковых студента! Как говорится, ложка дегтя портит бочку меда. Более того, у нас в классе оказалось две ложки дегтя! Именно поэтому все наши попытки поднять средний балл обречены на провал” — после длительного молчания, Ян Цзянь решился парировать нравоучения толстяка.
“Кого это ты назвал ложкой дегтя?! А ну повтори мне это в глаза!” — Юань Чулинь стремительным пинком опрокинул парту, которая с грохотом упала к ногам Ян Цзяня, и вызывающе уставился на него. Казалось, что он сейчас сорвется и просто размажет по стенке худощавого Ян Цзяня.
Реакция Юань Чулиня ужаснула тощего парня, его лицо побледнело, а его взгляд уткнулся в пол, боясь встретиться с разъяренными глазами толстяка.
“До этого я не обращал внимания на твои выходки, но это не значит, что мне нечего тебе сказать. Неужели ты думаешь, что твои высокие оценки сделают из такого как ты, нормального человека? Да как только ты выйдешь в жизнь, ты сразу же побежишь кому ни будь под крыло. Твой удел — прислуживаться! И кому не стоит зарываться, так это тебе. Одна моя просьба, просто мановение руки, и мой дед уничтожит все твои амбиции и перспективы!” — заметив, что Ян Цзянь был полностью подавлен, Юань Чулинь больше не видел смысла с ним возиться. Он лишь холодно ухмыльнулся и пошел на свое место, аккуратно подняв, откинутые им минуту назад, стол и стул.
Неизвестно, то ли из-за старости, то ли из-за того, что Юань Чулинь надломил крепкий стул, как только он сел на него, послышался треск, и он с диким грохотом свалился на пол, дико махая руками и ногами. Класс взорвало разрывающим легкие воплем.
После такой сцены, напряженная и молчаливая обстановка мгновенно испарилась. Большинство присутствующих не смогло сдерживать смеха. Даже Тан Сю едва не расхохотался, но вспомнив, как Юань Чулинь встал на его защиту, он сдержал порыв смеха и подошел к толстяку. Тан Сю протянул ему руку с намерением помочь ему встать.
Одноклассники, бывшие на стороне Ян Цзяня, не осмеливались смеяться. Видя как Юань Чулинь поставил на место Ян Цзяня, они не хотели вызвать его гнев и на себя.
“Ну что, разобрались, наконец? Если вы закончили, тогда закройте свои рты и марш по местам!” — в то время, как внимание всех было приковано к ссоре Юань Чулиня и Ян Цзяня, со стороны учительского стола послышался строгий голос.
В классе мгновенно воцарилась тишина, и даже Юань Чулинь перестал вопить от боли и начал медленно и неуклюже вставать. И тут Тан Сю заметил, стул был совершенно цел, а Юань Чулинь невредим.
Словно прочитав мысли Тан Сю, толстяк лишь подмигнул ему. Правда, если бы зрение Тан Сю не было в десятки раз улучшено, после возвращение в земное тело, то он бы и не заметил как тончайшие полоски глаз, изрядно заплывшие жиром, пытаются подмигнуть ему.
“На самом деле, этот толстяк оказался гением“ — видя подмигивающего Юань Чулиня, Тан Сю сразу же понял причину, по которой он упал, и мог только похвалить его высокий EQ(Прим.пер: EQ = эмоциональный коэффициент измеряющий уровень эмоционального интеллекта).
В планы Юань Чулиня не входило выступать против всего класса. Его целью был только Ян Цзянь. Но его поступок был слишком бесцеремонным и наглым, чтобы его спустить на тормозах. Тогда он решил разыграть это представление. Тем самым он и поставил Ян Цзяня на место, и разбавил эффект от его деспотичного поступка перед остальными. Сейчас они заполнят только то, как он смешно упал.
“Что вы разорались на всю школу? Я конечно понимаю что вам ни капли не стыдно, но не смейте заставлять меня краснеть за Вас! Какие же Вы после этого студенты? — видя перед собой шестьдесят испуганных учеников, лицо Ху Цушеня немного смягчилось.
Он пробежал по всем взглядом, всматриваясь каждому в глаза и обращая их в ужас. Только Тан Сю, Юань Чулинь и Ян Цзянь стояли с широко расправленной грудью, без намека на страх в глазах.
От этого Ху Цушень лишь еще более разозлился, кидая взгляд то на Тан Сю, то на толстяка, а когда его взгляд остановился на Ян Цзяне, он улыбнувшись сказал: “Ян Цзянь, что именно тут произошло, почему в классе стоял такой шум? Будь добр, расскажи мне”
“Учитель, вчера вечером, Тан Сю не пришел на час самостоятельного обучения и сегодня утром он опоздал. Я всего лишь указал Тан Сю на его оплошности. Но после этого, Юань Чулинь будто взбесился. Он разбил в дребезги стул и отшвырнул ногой парту. Потом он стал оскорблять меня, и говорить, что я способен быть лишь, чьим то слугой. В итоге он опустился до угроз! Он говорил, что скажет своему деду, и от меня ничего не останется” — в присутствии учителя, голос Ян Цзяня стал очень самоуверенным. И он с нескрываемой радостью пересказывал, при этом не боясь слегка преувеличить, все в мельчайших подробностях.
Ху Цушень с самого начала не любил Тан Сю и Юань Чу Линя. Но как только он выслушал доклад Ян Цзяня, его лицо наполнилось еще большим отвращением к этим двум.
“Тан Сю, ты знаешь, уже пришли результаты прошлого теста. Угадай, сколько ты заработал баллов? Тридцать семь баллов! Поздравляю тебя, это лучший результат! Тридцать семь баллов из семисот пятидесяти. Ты рекордсмен потока! Знаешь сколько усмешек мне пришлось пережить из-за тебя? Если бы не твоя мать, вечно умоляющая меня на коленях… Ты правда думаешь что я позволил бы тебе остаться в классе, если бы не твоя мать? -Ху Цушень громко отчитывал Тан Сю, абсолютно не сдерживаясь в выражениях.
“Каждый раз ты уверяешь меня, что будешь напряженно работать и лучше учиться. Раз за разом я верю тебе, и даю шанс. Но с каждым разом, результаты тестов все хуже — он немного успокоился и продолжил — Тан Сю, я отправил директору ходатайство о твоем исключении или хотя бы перевода в другой, более слабый класс. Либо уйдешь ты, либо я покину место классного руководителя!”
Ху Цушень будто рычал, произнося эти слова, его лицо искривилось, а глаза стали кроваво-красными. Он говорил в таком тоне, будто Тан Сю совершил непростительное преступление.
Тан Сю спокойно стоял, и выслушивал поток обвинений в свой адрес. Сначала он хотел объясниться перед учителем, но понаблюдав некоторое время за ним, он решил отказаться от этого. Он продолжал тихо стоять на своем месте, позволяя учителю безответно отчитывать его.
У стоящего рядом с Тан Сю Юань Чулиня, нервы не выдерживали, и его лицо покрылось красной краской. Будто он испытывает огромное унижение. Он периодические переминался с ноги на ногу, менял позу и после каждого предложения учителя хотел вступиться в защиту Тан Сю, но властный голос Ху Цушеня всякий раз моментально его пресекал.
Спустя примерно десять минут, показалось, что Ху Цушень наконец выплеснул на Тан Сю весь свой гнев, и почти успокоился и замолчал. Затем он кинул взгляд на стоящего рядом Юань Чулиня.
Когда он увидел едва заметную насмешку на его лице, он решил не трогать толстяка, и переключиться на кого-нибудь другого. Лишь после звонка, извещающего об окончании утреннего часа самостоятельной учебы, долгая учительская тирада прервалась.
Учитель вышел из класса, оставив после себя тяжелую не дружелюбную атмосферу. Студенты, привыкшие к такому поведению, сразу же удалились по своим делам. Кто в туалет, а кто продолжить зубрежку учебного материала.
