Такой резкий переход всех сильно напугал. Сперва реальный мир превратился в сказочную страну с птицами и цветами. Затем уже эта страна стала настоящим адом.
Это было очень страшно!
Хань Цину задрожала, ее ноги подкосились и она упала. Перед ее глазами стоял ад, но пугало ее не это. В ее памяти возник обрывок воспоминания.
Далекие горы, обдуваемые ледяным ветром. Покрытые белыми снежными шапками.
Появилось лицо, казавшееся одновременно родным и незнакомым. Силуэт, способный уничтожить небо и землю. Она не могла понять, реальность это или иллюзия. Она не знала, почему эти образы возникли в ее сознании.
В бескрайнем небе сверкали молнии и гремел гром, бушевали ливни. Это был словно конец света.
Она видела все это.
На краю стояла крепко сложенная фигура. В небе сверкали огненные отблески и шумел дождь.
Нет…
Хань Цину увидела, как она и еще несколько человек напали на фигуру, способную уничтожить небо и землю. Она не понимала, почему испытывает такую боль. Она желала умереть в ту же секунду, когда напала на фигуру.
Удар грома привел ее в чувство. Под волной боли обрывки воспоминаний отступили, превращаясь в солнечные блики и рассеиваясь. Ад, стоявший у нее перед глазами, тоже рассыпался на части, и она потеряла сознание.
Зрители в зале закрыли глаза, на их лицах отразилась глубокая печаль. По их лицам текли слезы. Постепенно звуки затихли. Звук падающей иголки можно было услышать на другом конце зала.
Тан Сю медленно поднял голову. Он неосознанно дотронулся до лица и внезапно понял, что из его глаз текут ручейки слез. Его взгляд медленно скользнул по аудитории. Он использовал духовное чувство и быстро нашел знакомое лицо.
— Что?
Тан Сю нахмурился и взял цитру в руки. Он подошел к Хань Цину. Никто еще не успел прийти всебя, как Тан Сю уже нажал на несколько аккупунктурных точек на теле Хань Цину. Затем он быстро исчез за кулисами.
Что со мной случилось?
Чи Нань первая пришла в себя. Ей едва удалось перестать плакать. Взглянув на сцену она вздрогнула — там никого не было.
Что это была за сила?
Чи Нань вздрогнула. Страх и благоговение вспыхнули в ее глазах. Она была уверена, что это слышала не обычную песню. Она часто бывала в самых разных битвах, но в такое состояние она не впадала никогда. Ей пришла мысль, что за это время ее легко могли зарезать, как овцу, и она не смогла бы сопротивляться.
Раньше она уважала Тан Сю только из-за его статуса и характера. Но теперь она была напугана его новыми возможностями.
Чжан Синья тем временем тоже пришла в себя. Она быстро взглянула на сцену, но фигуры Тан Сю там уже не было. Она могла слышать, как сильно бьется ее сердце. По ее спине пробежал холодок.
В Гонконге она видела жуткую сторону Тан Сю. То, как безжалостно он убивал, надолго отпечаталось в ее сердце. Но сегодня она узнала красоту Мира Бессмертных и весь ужас ада. Далеко не сразу ей удалось прогнать печаль из своего сердца.
Она и не предполагала, что игра на цитре может довести человека до такого состояния. Что она может создать настолько реальный мир.
Постепенно зрители тоже приходили себя, включая Юэ Кая, Ху Цинсуна и остальных. Вытирая слезы они заметили, что Тан Сю исчез со сцены.
— Почему мне так грустно и неловко? Пробормотал Ху Цинсун. Он говорил как всегда с северо-восточным акцентом.
— Да, мне тоже очень грустно. Сюэ Чао кивнул.
Юэ Кай огляделся по сторонам и обнаружил, что остальные находятся в примерно таком же состоянии. Все вытирали слезы и выглядели довольно подавленно. Он пробормотал: -Подумать только, что старший брат Тан достиг такого уровня игры на цитре. Я не знал, что музыка может дотронуться до самой души человека, да еще и вызвать видения. Но теперь я в это верю.
Ху Цинсун, Сюэ Чао и остальные взглянули на Юэ Кая. Ху Цинсун кивнул: -Я тоже. Старший брат действительно играл потрясающе. Я словно был в мире бессмертных, а потом в аду.
— И я тоже! Босс Тан теперь мой кумир! Кивнул Сюэ Чао.
В другой части зала Цзян Фэйянь вытерла слезы и схватила Ли Синьцзе за руку. Всхлипывая и задыхаясь, она сказала -Синьцзе, почему мне так больно?
Ли Синьцзе взглянула не нее и ответила с грустью в голосе: -Музыка цитры задела нас. Я видела остальных — они тоже плачут. Тан Сю действительно мастер игры на цитре. Можно сказать, даже бог цитры.
Бог?
Услышав это, сердце Му Ваньин забилось еще сильнее. Она поняла, что Ли Синьцзе не преувеличивает. Это была правда. По части игры на цитре Тан Сю был подобен божеству.
И примерно на том же уровне он умел рисовать и писать каллиграфию.
Неужели такие люди бывают? Люди, равные богам? И как мне теперь полюбить кого-то другого? Му Ваньин горько улыбнулась. В ее сердце была целая буря неописуемых чувств.
Глаза И Ляньянь затуманились. Она познала вкус рая и ада. Она вдруг поняла, что знает о Тан Сю слишком мало.
Эта музыка… Эти слова…
Она не знала, как это описать. Ей захотелось найти Тан Сю еще сильнее.
Ведущая на сцене тоже вытирала слезы. Она быстро справилась со своими эмоциями и взяла микрофон. Взглянув на зрителей, которые еще полностью не отошли от удивления, она несколько секунд помолчала и спросила: -Как вам выступление Тан Сю?
Прошло больше десяти секунд.
Но никто не ответил. Все по-прежнему обдумывали то, что только что случилось.
Наконец ректор университета встал и сказал низким голосом: -Он выступил хорошо. Даже невероятно. Я слышал игру на цитре много раз, но такое я слышал впервые.
Договорив, он захлопал.
Весь зал сделал то же самое. Через пару секунд уже звучали настоящие овации. Хлопали буквально все.
Шум вывел Хань Цину из ступора.
Что со мной случилось?
Открыв глаза, Хань Цину обнаружила, что находится в темном месте, но она слышала аплодисменты. Она с усилием смогла сесть.
Внезапно в ее сердце вспыхнула печаль. Ее тело напряглось, а в голове вновь вспыхнули обрывки воспоминаний. Те самые, которые она видела во время выступления Тан Сю. Их было много, в том числе она видела саму себя.
Но они не были связаны, она словно видела отдельные картинки. Картинки были очень знакомыми, но в то же время очень чужими.
Что это такое?
Хань Цину чувствовала, что ее голова вот-вот расколется. Боль была настолько невыносимой, что она схватилась за голову. Ей очень хотелось увидеть больше воспоминаний. Но вскоре картинки исчезли, и она не смогла вспомнить совершенно ничего, хотя боль осталась.
Она медленно поднялась. Ее лицо было по-прежнему бледным. Она ушла за кулисы. Внезапно она осознала, что с нее ручьями бежит пот, а ноги дрожат.
В мужском общежитии.
Тан Сю стоял, облокотившись на свой Лэнд Ровер, и смотрел на приближающуюся Чи Нань. Он передал ей цитру Нефритовый Ветер и сказал: -Держи! Верни ее завтра Вэй Цзянпину.
Чи Нань озадаченно взглянула на лицо Тан Сю, которое не выражало никаких эмоций, и спросила: -Босс, вы отлично сыграли, но я чувствую себя… странно.
— В чем дело? Спросил Тан Сю.
— Сначала в вашем голосе были радость и счастье. Но почему в конце они исчезли? Разве песня Сон Феи может заканчиваться на такой ноте?
— Я задумался, и начал играть не то, что планировал. Безразлично сказал Тан Сю.
Чи Нань вдруг что-то поняла, и ее страх усилился. Она не понимала, что случилось с Тан Сю, но осознала, что когда-то он пережил нечто ужасное.
— Тогда я поехала!
— Вперед!
Тан Сю махнул рукой и вытащил сигарету. Глядя ей в спину, он усмехнулся: «Я думал, что избавился от этих мыслей. Хорошо, что мелодии цитры не самое лучшее оружие, иначе все в зале сошли бы с ума.»
Он покачал головой. Когда он уже собрался искать Чжан Синья, чтобы уехать с ней на виллу, он вспомнил, что отдал ключи Юэ Каю и вернулся в общежитие.
Нити чувств… Привязанности…
Он обрезал их из всех сил, но сегодня они вновь потянули его за собой.
Он должен отложить их подальше. Он должен перестать думать о них. В будущем, когда у него будет время, он вновь их вызовет, чтобы раз и навсегда разобраться с Хань Цину и воспоминаниями.
