Никто из присутствующих в доме, не мог даже предположить, что бытовые разногласия, могут привести к таким последствиям.
Видя лежавших в крови Тан Сю и Су Шан Вэня, дом наполнился криками и безутешным плачем. Всем было уже абсолютно плевать, кто прав, а кто виноват.
Полиция прибыла в считанные минуты
Как только к дому подъехали полицейские, Су Шан Вэнь, минуту назад лежавший в бессознательном состоянии, мгновенно очнулся. От Тан Сю же, послышался тяжелый выдох, видимо он тоже приходил в себя. Увидев заполненную полицейскими комнату, Су Шан Вэня сковал ужас. Взглянув на Тан Сю, который все так же, лежал на полу в луже крови, его глаза наполнились гневом. Он тут же вспомнил недавнюю сцену, и избивающего его Тан Сю.
Скрипя зубами, Су Шан Вэнь стремительно направил свою, изнывающую от боли, руку на приходящего в сознание Тан Сю. “Офицеры! У моей семьи украли три тысячи юаней, и я подозреваю, что это был этот безмозглый мерзавец! Будьте любезны, арестуйте его!”
Проигнорировав слова Су Шан Вэня, женщина-полицейский осмотрела дом и всех присутствующих. Когда её взгляд остановился на Чжан Мэй Юнь, она аккуратно спросила — “Меня зовут Чэнь Ксюмей. Мы получили сообщение об убийстве. Кто звонил в полицию?” — по дому, серебряным звоном, прокатился твердый голос, на вид добропорядочной, женщины-офицера.
Под суровым взглядом полицейского, Чжан Мэй Юнь опустила голову. Она чувствовала себя виноватой и заикаясь ответила: “Увидев лужу крови, я подумала мой муж умер. Я была очень растеряна, поэтому возможно несколько преувеличила серьезность ситуации”
Выслушав женщину, выражение лица Чэнь Ксюмей несколько смягчилось.
Чэнь Ксюмей подошла к лежавшему на полу Тан Сю, чтобы проверить его состояние, как вдруг, Су Шан Вэнь взвыл в очередной раз — “Офицер, вы определенно должны арестовать этого человека, он не только украл у нас три тысячи юаней, но и применил грубую силу. Он набросился на меня и сломал мне руку!”
Она все также игнорировала надоедливого мужчину, и приказала остальным полицейским вывести из комнаты всех посторонних.
Су Шан Вэнь никак не унимался: “Офицер, я близкий друг капитана Ванга из отдела общественной безопасности. Периодически я выпиваю с главой полиции Дэнгом. Более того, я спонсирую Главное Управление Городской Полиции” — видя, что его не воспринимают всерьез, Су Шан Вэнь пытался перечислить все свои связи и заслуги перед полицией.
“Почему бы Вам сразу не сказать, что Городская Полиция находится у Вас в подчинении, а я обязана арестовывать всех налево и направо, по указанию вашей руки?” — Чень Ксюмей холодно оборвала зарвавшегося Су Шан Вэня. Её уже изрядно достал его властный и приказной тон.
Он чуть было не потерял дар речи, никак не ожидая, что его знакомство с главой полиции не возымеет никакого эффекта. Казалось, что после этих слов она еще больше его презирала.
Наконец замолчав, он позволил себя осмотреть. Кроме вывихнутой руки, у Су Шан Вэня других повреждений не было, и она подошла к все так же лежавшему в бессознательном состоянии Тан Сю. У него было множество травм в области живота и талии.
Но что озадачило Чень Ксюмей, так это причина огромной лужи крови на полу. Повреждения Тан Сю хоть и выглядели ужасно, но не были такими уж серьезными. Однако откуда же взялась вся эта кровь, не могли же её глаза врать.
Чень Ксюмей в очередной раз взглянула на мертвецки бледного Тан Сю, и спросила обеспокоенным голосом: “Ты в порядке? Что у тебя болит?”
Тан Сю лишь помотал головой, и тонким, будто комариный писк, голосом ответил: -“Сестренка, я в полном порядке. Все со мной будет хорошо и в больницу мне не нужно. Ни к чему мне в очередной раз волновать маму”
Чень Ксюмей еще раз осмотрела Тан Сю, а затем кинула быстрый взгляд на притихшую Су Линь Юнь, которая выглядела весьма взволнованно. И задумалась.
“Капитан Чень, ну что, передаем дело капитану Вангу?” — отряд удостоверился, что ни убийства, ни даже серьезных травм тут нет, следовательно, это не в их юрисдикции. Им хотелось побыстрее спихнуть с себя это дело.
“Вчера на собрании, посвященное иммобилизации, главнокомандующий Дэнг четко сказал, что мы должны экономить ресурсы полиции! Зачем же перенаправлять сюда другой отряд? Дело же предельно простое” — раздраженно ответила Чень Ксюмей, пристально смотря на задавшего вопрос полицейского.
Следовавшие за ней полицейские были ошарашены её ответом, им показалось, что у них проблемы со слухом. Она не была чрезмерно чутким человеком, и не сильно беспокоилась из-за проблем этой семьи, и тем более о ресурсах полицейского департамента. Всякий раз, когда она сталкивалась с подобной ситуацией, она старалась максимально дистанцироваться, не говоря уже о рвении решить дело самой. Но вспомнив слова Су Шан Вэня, они начали понимать, что происходит.
Чень Ксюмей не была покладистым человеком, в полицейском департаменте она имела немало неприятелей, и одним из тех, с кем она не ладила, был капитан Ванг Хао, чей стиль работы приводил её в бешенство. И как только Су Шан Вэнь упомянул его имя, и тем более назвался его другом, он вырыл себе могилу.
Поняв, что этим делом придется заняться всерьез, следующие за Чень Ксюмей полицейские принялись за дело.
Заметив, что офицеры полиции проводят обыск в доме, лица Су Янь Ин и Су Сян Фэя стали мертвецки бледными, а тела задрожали. Им хотелось, чтобы офицеры полиции перестали вести расследование о пропаже трех тысяч юаней, но в этот момент они оба уже утратили смелость, что-либо возразить им.
“Су Янь Ин, Су Сян Фэй, офицер полиции сказала, что у меня всего лишь вывихнут локоть, так что вам двоим не нужно волноваться” — видя, что у обоих его детей обеспокоенное выражение лица, Су Шан Вэнь подумал, что они все еще напуганы после его недавнего обморока, и попытался утешить их, при этом слабо улыбнувшись.
Слушая утешения отца, Су Сян Фэй и Су Янь Ин чуть не разревелись. Они хотели все ему объяснить, но в присутствии полиции не могли осмелиться это сделать, рассчитывая, что все обойдется.
Вскоре полицейские нашли три тысячи юаней. Деньги лежали на шкафу в спальне. А поскольку верхняя часть шкафа достаточно давно не протиралась от пыли, также они нашли там четкий отпечаток руки, оставленный человеком, который спрятал деньги.
Чень Ксюмей осмотрела отпечаток, а затем, вернувшись в комнату пробежала взглядом по всем присутствующим, остановившись на Су Сян Фэе.
“Тебе есть что сказать? Как думаешь, чей это отпечаток?”— сурово спросила Чень Ксюмей, пристально уставившись на Су Сян Фея.
“Это не я! Старшая сестра вынудила меня это сделать! Это она заставила меня спрятать деньги! Она ненавидит Тан Сю, она сказала, что этот безмозглый мерзавец, известный своим ужасным характером, не сможет защитить себя!” — под суровым взглядом Чень Ксюмей, Су Сян Фей сломался, и без промедления попытался спихнуть с себя всю вину. Даже казалось, что где то в глубине его души проснулась совесть.
Поймав на себе множество вопрошающих взглядов, Су Янь Ин занервничала и поспешила объясниться: “Я… Я… Я всего лишь хотела подразнить его. Я и не думала красть деньги!”
Выслушав их оправдания, никому уже не требовались никакие объяснений, все было ясно. Но Чень Ксюмей все-таки решила подытожить: “В конце концов, вором оказались те, кто обвинял в воровстве, прекрасная семейка. Вы обвиняли семью матери-одиночки и вдовы в воровстве, хотя можно предположить, что не сильно вы и нуждаетесь в этих трех тысячах юаней. Как же не повезло этой женщине и её сыну, иметь таких родственников. Будь я на их месте, я бы давно разорвала все отношения с такой родней! Вот еще, унижаться перед такими родственничками”
Сегодня было празднование сорокалетия Су Шан Вэня, и хотя много гостей уже отбыли после обеденного банкета, в доме еще оставалось довольно много людей, ожидая продолжения празднества за вечерним банкетом.
Изначально только несколько людей, бывших в спальне, знали об этом инциденте, но когда Тан Сю устроил настоящую перепалку, все гости уже были в курсе о происшедшем. В конце концов, человеческая природа подразумевала любопытство, тем более, когда такой человек как Су Шан Вэнь замешан в этом. С прибытием полиции уже все соседи и приглашенные гости хотели быть свидетелями столь бурного скандала.
Сначала никто не сомневался, что Тан Сю стащил эти три тысячи юаней, так как он производил впечатление непутевого ребенка. Но в свете вскрытых фактов, ни у кого не оставалось никаких сомнений в его невиновности, все сочувственно смотрели на Тан Сю и его мать, одаривая семью Су Шан Вэня презрительными взглядами, полными отвращения.
Слыша перешептывания людей, семья Су Шан Вэня хотела провалиться сквозь землю. Их лица залились красной краской. Провинившиеся же брат с сестрой, опустив голову, молча смотрели в пол.
С трудом взяв себя в руки, успокоив эмоции и натянув дежурную улыбку, Су Шан Вэнь подошел к Чень Ксюмей и начал мягко говорить: “Офицер, это ведь не кража! Мы просто спрятали собственные деньги, ведь так? Простите, что мы заставили Вас принять ложный вызов” — Су Шан Вэнь прикладывал множество усилий, чтобы сгладить ситуацию.
“Действительно. Прятать собственные деньги не преступление. Однако, согласно уголовному законодательству нашей страны, насильственные действия, попытки сфабриковать ложные обвинения и публичное оскорбления караются сроком до трех лет лишения свободы либо общественным надзором и лишением политического влияния. Вы же нанесли парню значительные травмы, посмотрите, его рвало кровью, так же вы безосновательно обвиняли его, заведомо зная о его невиновности. В совокупности всех обвинений, срок заключения может увеличиться до десяти лет лишения свободы. И даже если вам не дадут десять лет, то уж от трех до пяти лет вам точно предстоит отсидеть!” — Чень Ксюмей усмехнулась, увидев как Су Шан Вэнь, не понимая серьезности ситуации, пытается выгородить собственных детей.
Не обращая внимания на умоляющие взгляды семьи Су Шан Вэня, Чень Ксюмей махнула рукой и звонким голосом приказала другим полицейским: “Приведите всех причастных к делу людей в участок. Всех опросить и записать показания.”
Видя, что Чень Ксюмей действительно собирается его арестовать, Су Шан Вэнь запаниковал, схватил её за рукав и начал громко молить: “Офицер, это недоразумение! Это, какое то недоразумение! Тан Сю наш племянник, мы бы никогда не посмели оклеветать его, либо нанести ему физические повреждения. Это просто семейная сора!”
Поняв, что ему не получится повлиять на решение Чень Ксюмей, он бросил, полный отчаяния, взгляд на Су Линь Юнь. Он осознал, что его сестра, мать Тан Сю, была единственной кто может сейчас ему помочь. Его жена поймала его взгляд, и аккуратно дернув за рукав Су Линь Юнь, попыталась увести её в другую комнату, чтобы остаться наедине.
“Линь Юнь, ты же понимаешь что это семейные дела. Незачем государству в них вмешиваться. Шутка Су Янь Иня и Су Сян Фэя действительно зашла слишком далеко, но они все еще дети, и не совсем осознают последствий своих действий. Может быть, мы решим все между собой, зачем приплетать сюда полицию?” — умоляла Чжан Мэй Юнь с прислужливой улыбкой.
Услышав её слова, в которых не было и намека на переживание о состояние её сына, Линь Юнь поняла, что жену её брата беспокоят только собственные проблемы, и она немедленно отвернулась.
“Постой, сестра, сегодня мои дети действительно плохо поступили, и они незамедлительно принесут извинения Тан Сю. Неужели ты хочешь все усложнить?” — холодно фыркнул Су Шан Вэнь и бросил угрожающий взгляд, заметив, с каким пренебрежением Линь Юнь оттолкнула его жену.
“Не забывай, что Тан Сю все еще учится в старшей школе Старсити! А без моей поддержки он не продержится там и дня, с его то успеваемостью и поведением!” — леденящие душу слова, вырвавшиеся из уст Су Шан Вэня, окатили Су Линь Юнь. Она вздрогнула. У неё не оставалось другого выбора, кроме как повернуть голову и посмотреть на Су Шан Вэня.
