— О нет, не просто убить. Я хочу их мучить, терзать, заставить их кричать от невыносимой боли, лишить их сна и ломать, ломать, ломать их, пока они не сдохнут. Просто их убить — совершенно недостаточно.
Очарованный словами улыбнувшейся, этой сломанной где-то внутри девушки, я и сам невольно улыбнулся.
— Что ж, тогда предлагаю тебе сделать выбор. В первом случае мы с тобой остаёмся просто хозяином и рабом. Выбрав этот вариант, ты будешь лишь неукоснительно исполнять то, зачем я тебя купил. Взамен я научу тебя нескольким нехитрым приёмам, чтобы выжить одной, а после того, как ты выполнишь свою задачу, дам немного денег и отпущу на все четыре стороны. Если повезёт, ты сможешь продолжить спокойно жить дальше.
Она молча смотрела на меня, и я продолжил:
— Может быть, после этого у тебя получится забыть всё, что с тобой случилось, и ты похоронишь эти воспоминания в самом дальнем уголке этого искалеченного болью комка, что называется твоим сердцем. Если сможешь это сделать, в будущем у тебя появится возможность снова обрести счастье.
Наивная, слащавая, вздорная чушь и нелепица. Ни я, ни она, никто из нас не желал такого будущего. Но я невозмутимо продолжал это говорить. Просто рассказывал ей об одном из возможных путей. Потому что и мне было неведомо, что ожидает нас в будущем. Ведь даже если сейчас у тебя есть желание и возможность отомстить, возможно, однажды наступит день, когда захочется забыть об этом и просто жить дальше.
Вот почему я сказал эти слова. А затем я рассказал ей о другом пути. О выборе, который перечеркнёт всё остальное.
— Но есть и другой путь, где мы становимся това… союз…
Товарищами? Союзниками? Ни то, ни другое совсем не подходит.
— Хех… Не так-то просто подобрать нужное слово, — внезапно прервал я свою речь неожиданным монологом.
Напарниками? Друзьями? Нет, этого мне не нужно. Слишком хлипкими оказались эти узы, и для описания наших возможных отношений они не подойдут. Мне нужно слово, максимально чётко описывающее то, что будет нас объединять.
Поэтому мне следует выбрать формообразующий принцип нашей связи. Который обычный человек, живущий в счастливом и добром мире, ни за что не одобрит. И который будет больше всего подходить для людей, связанных свершением мести.
— Мы с тобой одинаковы. Мы оба одержимы местью. Так почему бы нам не стать сообщниками и не насладиться ею вместе? — с этими словами в моей протянутой руке стал формироваться духовный клинок.
Частички чёрного цвета закружились в вихре, приняв форму обоюдоострого полуметрового меча, кроваво-красная кромка лезвия которого словно была объята языками чёрного пламени. По виду он скорее напоминал церемониальный клинок. Изнутри на тебя словно смотрела непроглядная зловещая тьма вместе с довлеющим чувством божественного правосудия, от которого по спине пробегали мурашки.
В бою такая форма не применялась — для этого меч принимал форму полуторного клинка, но сейчас была необходима именно она, первая форма «Священного меча Отмщения». Схватившись за рукоять, я перерезал оковы на её руках и ногах, а затем всадил клинок в пол рядом с девушкой, не отпуская его.
— Если выбрала первый вариант — просто забудь о том, что я тебе сказал. Если второй — возьми этот меч. Но знай: обратной дороги уже не будет! Если возьмёшь его, тебе придётся идти вместе со мной до конца. Придётся нести бремя мести, пока мы её не свершим или пока не умрём.
Девушка молча слушала мои слова.
— Этот меч превратит безудержную ярость, сжигающую твою душу, в неугасимое пламя мести, и ты не сможешь остановиться, пока её не свершишь. Мы разделим нашу месть: те, кому хочу отомстить я, станут твоими врагами, а те, кому желаешь отомстить ты — моими врагами. А, и ещё ты сможешь получить особую, подходящую только тебе силу.
— ...Ты меня предашь? — Полным тёмной, мрачной глубины взглядом она посмотрела на меня.
Да, я тебя понимаю. Одних лишь пафосных, ничего не значащих слов здесь недостаточно.
— Мы будем неспособны вредить друг другу. Эту связь будет невозможно разорвать. Если умрёшь ты, умру я. А если умру я, умрёшь ты.
Глаза девушки сверкнули.
Ни я не смогу её предать, ни она меня. Это больше не повторится. Не придётся снова испытывать горечь предательства. Если бы не эта способность «Священного меча Отмщения», я бы ни за что ей такого не предложил.
Закончив говорить, я убрал руку с эфеса клинка.
— Конечно, ты можешь сама свершить свою месть. У меня много врагов. Так много, что это может показаться несправедливым. Но я буду рад, если ты согласишься быть моей сообщницей.
— ...Но почему? — спросила девушка.
Я знал, что в её вопросе нет сомнения. Она просто хочет убедиться. Убедиться в том, что это не просто мой каприз, что я тоже искренне этого желаю. Поэтому я прекратил прятаться за маской безразличия, и ответил ей с широкой, подёрнутой безумием улыбкой:
— Разве не очевидно? Ведь вдвоём можно придумать куда более сладостную, захватывающую месть, разве нет? Чем больше людей, объединённых местью, тем больше страданий им можно доставить, тем изощрённей и дольше можно ломать и сокрушать их. Но если ты просто хочешь их убить, тогда моя месть не для тебя, и ты мне не нужна. Но ты же не такая, правда?
— Кху… А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — На лице обрадованной до глубины души девушки отразилась такая же безумная улыбка. — Прекрасно! Значит, сообщники? Да, с тобой я смогу свершить замечательную месть! С тобой мы отправим их на самое дно непроглядной бездны отчаяния!
Она прекратила смеяться и её лицо озарила невиннейшая, как у Пресвятой Девы, улыбка, при этом глаза её не прекращали сверкать безумием.
— Тогда мне больше нет смысла раздумывать. Моё желание мести не исчезнет? Это даже к лучшему. Всё забыть и вернуться в те счастливые дни, в то время как меня продолжает сжигать это пламя? Это невозможно, мне даже омерзительно подумать об этом. У меня станет больше врагов? Не вижу в этом ничего плохого! Я буду рада стать твоей сообщницей и свершить грандиозную месть!
— Что ж, тогда возьми этот меч. Он покажет тебе, что делать.
После этого девушка вытащила вонзённый перед нею «Священный меч Отмщения». В тот же миг нас окутал тёмный свет — такой яркий, что слепил глаза: знак того, что клинок принял её жажду мести. Излучаемые его лезвием чёрные частички словно давали своё мрачное благословение держащей его в руках девушке и побуждали вступить на путь мести.
— Кстати, я ведь ещё не услышал твоего имени.
— Имя? Меня зовут Минарис.
— Вот как. А я — Укэй Кайто.
— Укэй Кайто… Значит, так зовут моего хозяина.
Услышав моё имя, Минарис впервые улыбнулась прекрасной, светлой улыбкой, без тени безумия на лице. И затем поднесла «Священный меч Отмщения» к своей груди.
— Полагаюсь на тебя, моя сообщница Минарис.
— Полагаюсь на вас, мой сообщник и хозяин.
Направив лезвие прямо в грудь, она вонзила клинок.
