— Черт, снова этот день! — наступило утро, а Хэн уже чувствовал себя плохо.
Парламент Южной Кореи, более предусмотрительный чем Сама Предусмотрительность, выпустил бесполезный закон, который прозвали Никто Не Забыт. Основной целью его разработки была попытка избавить общество от изгоев и неудачников. Весь этот идиотизм основывался на идее, утверждавшей, что те, кто рожден и воспитан в сложных жизненных условиях, повышают процент жестоких преступлений и разводов. В соответствии с законом, все граждане Кореи двадцати лет и старше, чье прошлое было не слишком благонадежно, должны были время от времени посещать психиатра и проходить проверку психики. Хэн попадал под него, поскольку потерял родителей в детстве, а в юности его преследовали ростовщики.
Хэн направился в Центр Социальной Реабилитации ‘Величие Общества’.
‘Чувствую, будто оказался в шестидесятых. Величие Общества, ну и глупость.’
Недовольно бормоча, Хэн вошел в центр реабилитации. Имя обещало романтически-украшенные интерьеры. Приемную заполняли двадцатилетние корейцы, явившиеся пройти медицинские тесты в соответствии с Законом о Социальной Непригодности, так что ему пришлось потратить еще час, ожидая своей очереди на регистрацию.
— Здравствуйте, я Хэн. Я здесь, чтобы пройти психические тесты в соответствии с законом ‘Никто не Забыт’.
— Понятно. Пожалуйста, заполните эту форму, — передала Хэну лист бумаги сестра в белом халате.
— Что это?
— Мы проведем полный анализ вашего психического здоровья, основываясь на тех ответах, что вы дадите. Если он покажет, что вы относитесь к категории социально непригодных, вам прикажут явиться в центр, где вы будете проходить регулярное лечение. В этом случае правительство выплатит вашей семье месячную компенсацию.
Бесчеловечный закон. Правительство не сделало совершенно ничего для того, чтобы поддержать обездоленных, которые удостоились тяжелого детства, тех с которыми плохо обращались родители или тех, кого выгнали из школы. Теперь они должны были мириться с различными ограничениями, если хотели стать студентами после школы. Хуже того, теперь они не могли работать на государственных работах. Война с терроризмом предложила хорошие оправдания для того, чтобы отделить малоимущих от богатых.
— Хорошо, мэм.
Хэн просмотрел форму и быстро ее заполнил. Ручка не отрывалась от бумаги. Хэн многие годы обдумывал эти вопросы, поэтому ответы лились прямо из его сердца.
— Я закончил. Можно уходить?
— Конечно. Возьмите, это покроет ваши дорожные расходы.
Хоть в этом правительство оказало скромную поддержку. Хэн забрал монеты и покинул больницу. Тем временем, его анкета вызвала обсуждение у психиатров Центра.
* * *
Ча Юнхи, доктор психиатрических наук смеялась до упаду. Тот факт, что она, получившая прозвище Снежная Королева благодаря своему отношению к работе, беспечно смеялась на публике, казался чем-то невероятным для окружающего персонала.
— Она, наконец, добилась успеха в общении со своей любимой пациенткой?
— Полагаю да. Для нашего доктора нет ничего невозможного.
Доктор Ча эмигрировала в молодости в США с родителями, которые работали дипломатами. Она закончила с отличием Гарвард в двадцать, а докторскую получила, когда ей исполнилось двадцать три. Красивая и образованная, но гордая девушка, — к слову ее гордость уже стала темой для многочисленный пересудов, — прежде она никогда не вела себя подобным образом.
В конце концов, старшая сестра решилась на свой страх и риск спросить:
— Доктор Ча, что такого смешного?
— Вот, посмотрите.
Продолжая смеяться до слез, доктор Ча отдала старшей сестре то, что держала в руках. Это был лист бумаги, с вопросником, который кто-то заполнил, проходя тесты связанные с законом ‘Никто Не Забыт.’
Семь коротких вопросов и таких же коротких ответов.
— Это что? Что-то вроде выдержки из какого-то комикса?
— Нет. Похоже, что один из пациентов заполнил эту форму утром. Видите, здесь снизу штамп?
— Типичный псих.
— Вы снова не правы. Если бы он был психом, то не смог бы охарактеризовать общество так саркастично и точно, как это сделано в анкете.
Вопреки здравому смыслу, доктор Ча решила, что он психически здоров. Благодаря своему чутью психиатра, ей казалось, что она практически слышит в этих ответах крик отчаяния. Человек, способный высмеивать общество в такой манере, этот молодой парень по имени Хэн, должно быть жил бесцветной жизнью в мире жестокости.
— Эх, — старшей сестре оставалось только вздыхать.
У нее не было причин оспаривать выводы доктора. Тем не менее, она считала, что либо доктор Ча, получившая доктора психиатрии в США и высоко ценимая в самых известных в мире медицинских изданиях, не совсем нормальна, в хорошем смысле слова, либо этот парень Хэн был ненормален в плохом смысле.
‘Оба они просто ненормальные. Либо они нормальные, а это я здесь единственная сумасшедшая в этой комнате, мир сошел с ума’, — думала она. У нее голова шла кругом.
Доктор Ча забрала форму и встала.
— Обществу требуются разные типы людей. Так и должно быть. Не стоит особо заморачиваться по этому поводу. Кстати говоря, я собираюсь показать это Союн.
— Пациентке Чон Союн?
— Да.
— Думаете, она это будет читать?
— Будет. Те, кто замыкается в себе, чаще тоскуют по вниманию других. Я просто надеюсь, что она засмеется на этот раз.
Доктор Ча забрала анкету, заполненную Хэном, и направилась в палату. Эта особая палата находилась на двенадцатом этаже. Комната, снабженная новейшим медицинским оборудованием, обслуживаемая лучшими врачами, имеющая отдельный бассейн и спортивный зал, стоила около двенадцати тысяч долларов в день.
— Здравствуй, Союн. Я пришла повидать тебя, — зашла в палату Ча Юнхи, буквально сияя.
Девочка с бледным лицом, читавшая книгу, подняла голову. Даже среди супермоделей, которые больше всего заботятся о своем облике, не было никого, кого не затмила бы ее красота, но лицо ее было лишено всяких эмоций. Она сидела безжизненно, как кукла.
‘Бог наделил ее большей красотой, чем она смогла выдержать’, — подумала доктор Ча.
Девушка была настолько прекрасна, что даже ее отец влюбился в нее немного сильнее, чем следовало. В своих отношениях дочь и отец проведена между собой линию, через которую они никогда не переступали, но ее мать была параноиком и подозревала своего мужа. Мать ревновала к своей собственной дочери, что привело к постоянным ссорам в ранние годы.
Потом, в роковой день, произошла трагедия. С тех пор девушка утратила способность говорить.
С самого детства, Союн выглядела ангелом, заключённом в земном теле. Доктор Ча, будучи ее близким другом, всегда сожалела, что та была лишена толики любви и заботы.
— Взгляни на это. Мне нельзя забирать никаких документов из офиса, но я хотела бы показать это тебе, — сказала доктор Ча, отдавая девушке анкету, заполненную Хэном.
Бесцветным взглядом Союн скользнула по листу бумаги. Доктор Ча надеялась, что она засмеется.
‘Знаешь, если ты сейчас засмеешься, то без преувеличения это будет впервые за последние пять лет’, — подумала доктор Ча.
Но надежды ее оказались разбиты — лицо девушки оставалось неизменным. Девушка осмотрела анкету и просто вернула ее назад. Доктор тосковала по той старой веселой Союн, которой девушка была когда-то.
— Ну ладно… Хочешь чего-то еще? — спросила доктор Ча.
Союн тихо покачала головой.
— Тогда можешь звать меня, если что-то понадобится.
Доктор Ча в тишине выскользнула из комнаты.
— Она смеялась? — спросила сестра. Ей самой запрещено было входить в комнату.
Доктор Ча грустно улыбнулась.
— Снова не сработало, — поняла сестра.
— Нет, — ответила доктор. — Я должна найти способ освободить ее разум. Я должна вылечить ее, чтобы вернуть себе доверие президента… нет, ради ее самой…
Бесчисленные психологи, психиатры и шаманы были наняты для того, чтобы вывести Союн из ее состояния, но все потерпели неудачу. Никто из них не смог растопить ее замерзшее сердце. Теперь практически все махнули на девушку рукой.
Сестра так же переживала за Союн, она печалилась, что такая милая девушка не говорит и не смеется, застряв одна в своем собственном мире.
— Разве не существует никакого способа помочь ей? — спросила сестра.
— Психиатрические средства не помогут, пока пациент отказывается открыть свой разум и принять реальность, — сказала доктор Ча.
— Тогда ей придется жить так всю жизнь…
— Мы должны что-то сделать. Вернуть ее. Ей нужен толчок. Что-то, что заставит ее встретиться с реальностью.
— Но уже пять лет прошло. Ее сознание уже могло застрять там навсегда, прошло слишком много времени.
— Наша работа в том, чтобы не допустить этого. Я верну ее, не смотря ни на что, — ожесточенно приняла решение доктор Ча.
Она училась психиатрии и добровольно пришла в эту больницу именно для того, чтобы помочь Союн.
— Год назад я уже начала новую программу лечения.
— Не слышала об этом.
— Конечно нет, я держала это в секрете. Это Королевская Дорога. Девочка проводит в игре дни и ночи, все то время, что у нее остается после нашего лечения и терапии.
— Но тогда…
— Именно. Позволим ей начать заново в новом мире, извлечем ее из ее панциря, и она сможет шаг за шагом продвигаться там, в том месте, где она может общаться с другими. Надеюсь, она хотя бы в виртуальной реальности вернет себе потерянную веру в людей и сможет ощутить то, что не чувствовала раньше.
* * *
Вернувшись домой, Хэн, прежде чем войти в Королевскую Дорогу, посетил сайт, где можно было купить или продать вещи. Не смотря на то, что до сих пор он продал всего один лот, ему присвоили тройной бриллиантовый статус. Аккаунт в Земле Магии оценили более чем в три миллиона долларов, и это само по себе позволило ему стать очень важной персоной.
| [Куплю] железный меч +20 СИЛ за $400
[Куплю] Кольца для воинов. Цена договорная. [Куплю] синие ботинки для рейнджера. $300 — торг. [Куплю] Серьги для мага. Поменяю на Книгу Келли + доплата. |
Если бы Вииду не повезло получить железный меч в самом начале, то, прежде чем идти в поле, ему пришлось бы заняться выполнением простых заданий тут и там, получая каждый раз по несколько медяков, а потом купить в кузнечной мастерской грубый меч. Иначе ему пришлось бы бить монстров голыми руками, полагаясь только на те очки характеристик, которые он получил, избивая пугало. В таком случае, его сила атаки была бы снижена вдвое, без эффекта от навыков владения мечом.
По сравнению с оружием и снаряжением, для которых на аукционе все уже устоялось, предметы для ремесел, ковки и шиться были не дороги. Вещи, относящиеся к профессии скульптора, вообще никто не покупал и не продавал.
Королевская Дорога открылась только пятнадцать месяцев назад, и игроки пока сосредоточились на повышении уровня и на приключениях. Хэн не видел других ремесленников. Семьдесят процентов материка все еще не разведаны. Множество заданий и подземелий дожидались своего часа. И только несколько игроков, видя столько иных возможностей перед собой, желали стать ремесленниками.
Королевство Розенхайм считалось относительно новой зоной, открытой только лишь шесть месяцев назад (по времени реального мира). Тот исследовательский отряд, что впервые обнаружил королевство, получил невероятную денежную прибыль. Розенхайм находился далеко от центра континента, но неизведанные территории и неоткрытые подземелья находились повсюду и повсюду изобиловали сильные монстры. Именно по этой причине Хэн и выбрал королевство Розенхайм как место начала своих приключений.
— Начал ли я слишком поздно? Нет, у меня еще есть шанс все наверстать, — говорил он себе.
Хэн покачал головой. Целый год подготовки. Пока конкуренты повышали уровни и выполняли задания, Хэн вместо этого строил планы и собирал информацию. Теперь он больше не собирался продавать свой аккаунт. Процедура продажи сетевого аккаунта для игры в виртуальной реальности была более хитрой, поскольку для определения личности игрока применялось сканирование сетчатки глаза. Кроме того Хэн хотел остаться в бизнесе вместо того, чтобы быстро заработать денег и уйти. Королевская Дорога должна финансово обеспечивать его семью по крайней мере следующие пять лет.
— Если на рынке все так будет идти и дальше, то Королевская Дорога позволит мне поддерживать семью следующие пять или даже десять лет. Тогда я смогу отправить Хаян в колледж. Сначала стабильность. Я бросил школу, но Хаян заслуживает лучшей жизни… — сказал он себе.
— *Дзынь*, — внезапно зазвонил телефон.
Хэн осмотрелся и понял, что бабушки и Хаян не было дома, поэтому он неохотно поднял трубку.
— Алло. Кто говорит?
— Хэн, это ты? У тебя по прежнему такой грубый голос по телефону. Это я, Санхун.
— А, Санхун, — Хэн давно не слышал этого голоса.
‘С тех пор как я бросил школу’, грустно подумал он.
— Ну и как дела? — спросил Хэн.
— Сегодня вечером у нас встреча выпускников…
— Меня это не касается. Там ведь полагается присутствовать только тем, кто получил дипломы, верно? Это даже не смешно, если кто-то выбывший вроде меня придет на встречу.
— Но…
— Никаких но. Ты знаешь, почему я ушел из школы. Теперь я не хочу иметь со школой ничего общего. Это все.
— …
— Санхун, сделаешь мне одолжение? Больше не звони.
Хэн бросил трубку и глубоко вздохнул. Этот звонок он меньше всего хотел услышать. Если бы ему дали стиратель памяти, как в ‘Людях в Черном’, то он без раздумий удалил бы все три последних года школы из своей памяти, как самое худшее время в своей жизни.
В те времена Хэна запугивали и избивали ростовщики. Ему приходилось прятаться в школе. Он уходил в школу на рассвете и возвращался в полночь, это напоминало игру в прятки.
Несколько дней Хэну удавалось избежать встреч с ростовщиками, но они были умнее, чем он думал. Они наняли уличных бандитов, чтобы запугать учителей. И Хэну даже пришлось выслушать от своего классного учителя просьбу вернуть деньги прямо перед всеми одноклассниками. Учитель встал перед своим учеником на колени, в слезах умоляя не вовлекать его во все это безумие.
‘Это стало последней каплей. Я бросил школу на следующий день’, — вспоминал Хэн.
Хэну было немного любопытно, как там сейчас его друзья в университете. Но появление его на вечере встреч воскресило бы лишь печальные воспоминания.
— Неизбежная истина заключается в том, что единственное, что мне сейчас остается делать, это только играть в эту игру.
Он пообедал и снова подключился к игре.
* * *
Виид ежедневно от рассвета до заката, не пропуская ни дня, сидел напротив поместья Родригеса. Кто еще пошел бы на подобное занятие — бороться со скукой целыми днями?
— Как на счет сходить в Западную Аллею? У Хиппей более высокий уровень, но если мы будем вместе, справимся на раз плюнуть!
— Я слышал, ты присоединился к охране каравана до деревни Элин.
— Цена трольей крови в последнее время взлетела. Почти в три раза. Боюсь, что приближается большая война.
До ушей Виида доносилось множество разговоров. Ржали лошади, мимо катились кареты. Виид мог услышать много полезной информации, сидя на главной улице. Он узнавал, что происходило в мире. Если бы не это, он бы уже бросил это дело.
Когда Виид бил пугало, он, по крайней мере, наслаждался ощущением того, как становится сильнее. А это просиживание под палящим солнцем больше напоминало пытку над самим собой.
— Как только Будда выдерживал непрерывные многодневные медитации? — спрашивал он себя.
С тех пор, как он решил встретиться с Родригесом, он каждый день проживал в одном и том же ритме. Ночью он встречался с Пэйлом и Ирен и они шли охотиться вместе. Они не были так сильны как он и поэтому получали меньше опыта. Но все же они могли охотиться на монстров когда хотели — и днем и ночью. Благодаря своему гибкому расписанию, они повышали уровень наравне с Виидом. Тридцати процентный ночной бонус за охоту ночью компенсировался тем, что днем они на половину слабее. Дневная охота часто более эффективна для низкоуровневых игроков.
Плюс ко всему, Виид не мог выучить новых навыков, потому что он пока еще не выбрал себе профессию. Если он выберет профессию на слишком высоком уровне, то будет отставать по уровню развития навыков от среднего героя.
И все же для него было настоящим испытанием просто так сидеть на улице, ничего не делая и тратя ценное время.
‘Чем же заняться? Скульптурное искусство… скульптура…’
Виид осмотрелся. Он нашел деревянный обломок, который, похоже, отвалился от колеса кареты. Подобрав его, Виид активировал навык скульптора.
— Вырезать это.
С каждым движением рук Виида, дерево начало обстругиваться тут и там.
— Что это такое?
Когда навык закончил работу, Виид вздохнул. Кусочек дерева из квадрата обстругался до небольшого кругляшка.
— Лучше сделать это самому.
Виид подобрал другой кусок дерева и принялся обрезать его ножом резчика. Прошлый опыт тяжелой работы на текстильной фабрике натренировал его руки, и ремесло стало его второй натурой.
Нож резчика был настолько острым, что резал дерево одним лишь легким прикосновением. После нескольких проб и ошибок он, наконец, вырезал из деревянного кусочка небольшой меч.
| Вы повысили свой опыт в Скульптурном Искусстве. |
| Вы повысили свой опыт в Ремесленном Мастерстве. |
Виид кое-что понял — при вырезании объекта не нужно было применять сам навык скульптора напрямую, а если применять его, но ему нужно было точно представлять себе, какую именно форму он хочет предать предмету.
‘Нужно практиковаться в скульптуре чаще’
От скуки Виид собрал несколько кусков дерева и начал вырезать из них.
‘В чем-то это даже забавно.’
Виид неожиданно вспомнил, что когда он заканчивал начальную, школу его учителя хвалили его талант в рукоделиях различного рода.
То, что Виид вырезал, часто оказывалось никуда не годным, но несколько его поделок понравились даже ему самому. Он занимался вырезанием деревянных кусочков в течение пяти часов. Может показаться странным, когда кто-то сидит столько времени, вырезая деревянные статуэтки ножом, но Виид утешал себя тем, что по крайней мере не тратит время напрасно.
| Повысился уровень: Скульптурное искусство [2]
Теперь вы можете создавать более сложные предметы. Уменьшает шанс неудачи при создании скульптуры. |
— Ого, — поразился Виид.
С ростом навыка скульптора в процессе резьбы по дереву теперь появлялись различные окна. Они давали различные важные советы, подсказывая, где можно резать по кругу или предлагая иные узоры и шаблоны. Виид мог последовать одной из подсказок и тогда этот совет автоматически воплощался в реальность. И даже если он допускал ошибки, скульптурный навык поправлял их, чтобы улучшить конечный продукт.
Теперь он делал качественные статуи. Виид вырезал лису, на которую он охотился той ночью, а статую волка было сделать проще, чем он думал. Законченные статуэтки как живые стояли вокруг него.
Текущий навык Виида равен двум, а с учетом Ножа Захаба он удваивался и, следовательно, был равен четырем. Нож был уникальным предметом, за который любой скульптор продал бы душу.
‘Проблема только в том, что никому до этого нет дела.’
Профессией скульптора владеет ничтожное число игроков. Даже если и существует несколько человек, кто желает стать скульптором, то это герои низкого уровня, поэтому бессмысленно ждать, что кто-то сможет купить нож Захаба за хорошую цену.
Виид закончил работу над очередным творением…
| Добавлена новая характеристика: Искусство. |
Виид молча оценил тот безграничный потенциал, который был заложен в искусстве. Затем он принял быстрое решение.
— Удалить характеристику искусство.
| Характеристики нельзя удалять. |
Игрок не может удалять характеристики. Максимальное количество слотов для характеристик — пятнадцать. Виид считал неприемлемым то, что один из слотов был впустую занят искусством, в то время как он планировал занять их абсолютно нужными характеристиками.
— Теперь уже ничего не поделаешь.
Хотя Виид ничего теперь не мог поделать с этой характеристикой, он пообещал, что никогда не будет вкладывать в нее бонусных очков. Он не возражал против того, чтобы характеристика росла сама по себе, но со скепсисом относился к тому, как она будет работать.
Виид продолжил вырезать деревянные обломки. Хотя его интересовали скорее дополнительные эффекты, чем развитие навыка скульптора.
‘Скульптура бесполезна, но вот Ремесло стоит усилий. Оно увеличивает силу атаки мечом и стрельба из лука так же подвержена его влиянию. Так же можно будет успешнее работать с другими точными ремеслами.’
Ремесло — навык полезный всегда и везде.
| Вы повысили свой опыт в Ремесленном Мастерстве. |
‘Оно действительно окупается.’
Виида устраивал быстрый рост уровня ремесленного навыка. Частично это обуславливалось тем, что плоды его трудов на самом деле соответствовали четвертому уровню благодаря Ножу Захаба, но скульптурное искусство тут все же играло главную роль. Готовка и портняжное дело, к примеру, сильно влияют на Ремесло, но все же они не могут конкурировать с навыком скульптора в точности и искусности. Говоря проще, на развитие Ремесла скульптурное искусство оказывает наибольшее влияние. Хотя конечно никто не станет заниматься такой ерундой как изучение скульптурного искусства ради повышения Ремесла.
— Черт, никогда не буду учить портняжное дело. Ненавижу его!
Виид считал полезным изучить основы готовки, чтобы можно было насладиться вкусной едой, изготовленной по игровым рецептам. К тому же, чем заказывать мясо в дорогом ресторане, дешевле купить ингредиенты в продуктовом магазине и самому все приготовить. Кроме того, благодаря собственноручно изготовленной еде, Виид мог эффективнее восстанавливать запасы жизненных сил на долгой охоте, когда требуется одну или несколько недель провести вдали от цивилизации. Еда быстрого приготовления и сухие пайки не могут полностью восстанавливать запасы жизненных сил.
Кроме того Виида постоянно преследовали воспоминания об изматывающем труде на текстильной фабрике, что он решил воздержаться от изучения портняжного дела.
— Ненавижу шитье больше всего на свете. Никогда даже близко не притронусь к этому занятию, — говорил он себе.
Занятый работой со статуями, Виид не обращал внимания на то, что его накрыли какие-то тени, до тех пор, пока не услышал странный разговор:
— Ух ты, а это мило.
— Выглядят как живые.
— Никогда раньше не видел такие живые работы.
Виид поднял глаза в направлении теней. Он увидел группу людей, восхищенно разглядывающих его статуи.
Маленькая милая девочка указала пальцем на статуэтку кролика.
— Здравствуй, дядя, оно продается?
Виид хотел было вежливо поправить ее, что он еще подросток, поправить примерно тем же способом, каким женщина средних лет отреагировала бы на обращение ‘бабушка’, но…
— Да. Что я могу сделать для вас, молодая леди? — спросил Виид, вежливо улыбаясь. Он почувствовал запах денег.
— Хочу вот эту. Сколько стоит?
Передавая статуэтку кролика, Виид обдумывал ответ.
— Она…
Виид был вынужден назвать справедливую цену. Нужно получить со статуй прибыль сейчас, или они останутся непроданными навечно и закончат свою жизнь на помойке.
— Вот столько, — сказал Виид, показывая два пальца.
— Два серебряных? Дешевле чем я думала.
Девочка заплатила два серебряных и забрала статую.
— Этот кролик такой милый. Будет мне сувенир.
Виид ошарашенно пялился ей в спину, пока она радостно шла дальше по своим делам. Два пальца означали два медяка. Всего лишь два медяка. Но девочка заплатила в сто раз больше, чем он просил.
— Эй, хочу купить вон ту.
— И я. Я возьму вот этих двух лис.
Статуи Виида хорошо продавались. Маленькие он продавал за два серебряных, большие за три. Статуи лис и кроликов, на которых он охотился в полях вокруг замка, были более популярны, чем статуэтки в форме мечей или щитов. Животные выглядели мило и покупатели брали их на память о тех временах, когда они сами были новичками.
Герой сотого уровня мог легко заработать пару золотых в день. Для них цена в два серебряных была приемлема. Запас статуй быстро закончился.
— Сделаете мне, пожалуйста, статую в форме лисы? Лисы с девятью хвостами. Можете сделать?
Виид обдумал это и кивнул. Просьба не была такой уж сложной как могло показаться, обычная фигурка лисы плюс девять хвостов. Почему бы нет?
— Да сэр, но вам придется заплатить больше за персональный заказ.
— Сколько?
— Пять серебряных хватит.
Когда слово ‘пять’ было произнесено, Виид решил, что он немного хватил через край, но покупатель быстро ответил:
— Отлично. Хочу ее. Тогда сделай покрасивее, пожалуйста.
В крепости был магазин скульптур, но он специализировался на статуях в размере один к одному, иногда украшенными золотом и драгоценными камнями, которые были слишком дороги для большинства игроков. Поскольку никто больше не занимался скульптурой, те статуэтки, что вырезал Виид, имели коллекционную ценность.
— Ух! Выглядит классно.
Те, кто покупал статуи, возбужденно восхищались своими покупками.
— Можно узнать ваше имя? Ну, чтобы когда захочу купить еще одну статую, я смог вас найти.
— Виид, Скульптор Виид. Если тебе когда-нибудь понадобится статуя по вкусу, смело обращайтесь ко мне.
— Благодарю. До свидания.
До заката слухи о скульпторе разошлись по всей крепости и люди стали приходить к Вииду.
— А вот и он.
— Хочу, чтобы ты сделал несколько статуй для нас.
За прошлую ночную охоту Виид заработал четыре серебряных, но теперь на одной-двух статуях он зарабатывал больше денег. На то, чтобы вырезать статуэтку уходило всего десять минут. Поскольку материалы почти ничего не стоили, торговля получалась очень прибыльной.
На следующий день Виид зашел в магазин плотника и купил древесину оптом. Он начал массовое производство.
Поскольку навыки Ремесла и скульптуры росли, все более красивые и искусные работы появлялись в большом количестве. И само собой, став красивее благодаря высокому навыку, они продавались быстрее и по более высокой цене.
Одна или две статуэтки из каждой тысячи, получившиеся особенно хорошо, даже выставлялись на аукцион.
Его отношение к скульптуре несколько изменилось в процессе — теперь он считал скульптуру временной работой, позволяющей заработать немного денег на мелкие расходы.
