Ворон парил в воздухе, облаченный в свои величественные серебряные доспехи, с поднятым Архаичным Молотом Тысячи Рук.
Над ним была рука титанического размера, покрытая сверкающим золотистым оттенком. Золотая рука излучала некую силу, которую никто из приматов никогда не ощущал прежде.
Она внушала благоговейный трепет, была сильной и невероятно огромной.
Ни у кого из приматов не было сомнений, что если эта рука упадет, то она создаст столько опустошений и уничтожит добрый кусок земли.
Для них Ворон сейчас совсем не походил на человека.
В их глазах он был богом.
Бог смерти, чей покой был нарушен, выносит приговор от имени небес.
— Перестань нести чушь!
Гарри взревел от гнева и страха. Он был впечатлен собой, так как все еще мог говорить даже после того, как подвергся воздействию этой божественной силы. Но независимо от того, что он чувствовал, ему все еще нужно было сделать все возможное, чтобы остановить Ворона, иначе его племя прекратит свое существование.
— Мы представляем собой угрозу для людей? Мы ничего такого не делали, — огорченно проговорил Гарри. — Все, что я делал, я делал, чтобы объединить нашу расу! У меня никогда не было никаких мыслей о том, чтобы выступить против людей!
— Хотя наши основатели давно умерли, я все еще уважал их воспитание. Я знал, что они не захотят, чтобы мы сражались с людьми, так как они были воспитаны одним из них, и у меня есть похожие мысли! Это ты придумал все это. Ты просто хотел убить ради собственного развлечения!
Доводы и обвинения Гарри имели обрели смысл для приматов, которые слушали его. Настолько, что даже сам Чарльз был почти убежден. К сожалению, Чарльз слишком хорошо знал характер Гарри и не мог удержаться, чтобы не покачать головой с жалостью, потому что его старый друг просто определил их судьбы с того момента, как он сказал все это.
— Ого. — Усмехнулся Ворон. — Посмотри на себя, ни с того ни с сего давишь на жалость. Ох, что же мне делать? — Голос Ворона был полон сарказма, когда он посмотрел на Гарри. Он усмехнулся из ниоткуда и сказал…
— Позволь мне спросить тебя вот о чем, обезьянка. — Ворон вернулся к своей обычной манере разговора, — допустим, что все, что ты сказал, было правдой… как насчет этого?
Ворон поднял бровь, ожидая ответа Гарри. Тот вытаращил глаза, услышав его слова и совершенно растерялся. Он попытался открыть рот чтобы возразить, но не смог произнести ни слова. Ворон своим скучающим видом ничуть не улучшил ситуацию.
Чарльз, наблюдавший за происходящим снизу, покачал головой и вздохнул. Он подумал про себя: «С ними покончено».
— Неужели вы всерьез думали, что я, человек, буду соответствовать вашим моральным принципам, обезьяны? — Насмешливо спросил Ворон. — Не заставляй меня смеяться.
— Ты знаешь, как мы, люди, называем местность, в которой ты и твой народ живете? — Спросил Ворон, он сделал паузу на мгновение и, увидев, что Гарри потерял дар речи, решил продолжить.
— Мы называем это Красной Зоной. — Небрежно произнес Ворон. — Для нас вся Красная Зона сводится к одному слову: опасность.
— Красная Зона сочится многочисленными… нет, пусть их будет бесчисленное множество. Бесчисленным множеством опасных демонических тварей. Наш дом атакуют сотни тысяч демонических зверей по крайней мере один раз в год. Каждый раз, когда это случается, многие из моего рода умирают от ваших рук. Много людей погибло из-за того, что вы, звери, стремитесь уничтожить нас, их число так велико, что если мы сложим трупы вместе, то окажемся окруженными горами трупов.
— Ты понимаешь, к чему я веду? — Спросил Ворон, но Гарри все еще не мог вымолвить ни слова. — Если еще не понял, то позволь мне просветить тебя.
— Твоя раса и моя. Мы — враги.
Ворон произнес эти слова небрежно, но откровение все еще ставило многих из них в тупик. По какой-то причине большинство из них хотели возразить на его слова, но, как и у Гарри, у них не было слов. То, что Ворон сказал дальше, еще больше укрепило это утверждение.
— Хотя это правда, что ваши основатели были воспитаны человеком, они единственные, кого я могу считать союзниками. Их отец, должно быть, усыновил их с младенчества и научил не причинять вреда людям, вот почему они этого не сделали и тоже приняли нашу культуру. Я бы даже поверил вам, если бы вы сказали мне, что ваши основатели когда-то тоже считали себя людьми. Но это все.
— Верь мне, когда я это говорю. Если бы ваши основатели никогда не были воспитаны человеком, то они вероятно убили бы больше людей, чем любой из вас мог бы себе представить.
У всех, кто слушал его, по спине пробежали мурашки. Но Ворон еще не закончил.
— Позвольте мне повторить еще раз. Я считаю ваших основателей настоящими союзниками. Но это не относится ко всем вам. — Ворон замолчал и посмотрел прямо в глаза Гарри, а его следующие слова потрясли всех до глубины души.
— Ваши основатели были воспитаны людьми, но остальные — нет, все вы уважали их, но никто из вас не был связан с ними кровным родством, так как у них не было потомков, помните?
— Теперь ты понимаешь, насколько глупы были твои обвинения? — Спросил Ворон подняв бровь.
Вопрос Ворона почти заставил Гарри блевать кровью от гнева и отчаяния. Теперь, когда Ворон ясно дал ему это понять, ему нечего было возразить. В его глазах он и его племя были врагами, которых следовало уничтожить. Каждое его слово было правдой, и это делало все еще более болезненным.
Он опустил молот, но золотая рука не исчезла.
— Знаешь, почему я думаю, что твоя мечта стать следующим Зверем-Императором очень смешна? — Спросил Ворон с глухой насмешкой в голосе. Гарри впился в него взглядом, но следующие слова Ворона потрясли его душу.
— Потому что это невозможно. — Ворон замолчал и посмотрел прямо в глаза Гарри.
— О, не смотри на меня так. Это не потому, что я убью тебя. Если бы я действительно хотел остановить рождение следующего Зверя-Императора, то это потребовало бы от меня полного очищения этого мира от вашей расы. Это слишком много работы, и у меня много дел, но к счастью мне не придется этого делать.
— Ты спросишь, почему? Все просто. — Следующие слова Ворона заставили их сердца упасть. — Это потому, что этот мир не допускает существования Зверя-Императора.
Прежде чем они успели попросить его объяснить свои слова, он уже начал объяснять.
— Зверь-Император слишком силен для этого мира, чтобы справиться с ним, даже одно его движение приведет к разрушению самой ткани этого мира. Итак, теперь зная это может скажешь мне, допустил ли бы этот мир такое существование?
Никто не произнес ни слова, все поняли, что Ворон им не лжет.
— Забудь о превращении в Зверя-Императора, ни один из Столетних Хвостатых Оракулов не доживет до семи хвостов. — Ворон продолжил свое заявление. — С того момента, как они приблизятся к этой стадии, этот мир пошлет свое наказание в виде трех наборов облаков, каждое облако будет стрелять тремя различными видами молний и каждая молния ударит три раза, прежде чем рассеяться.
— Мы называем это Небесной Скорбью.
Небесная Скорбь — еще одно слово, которое не чуждо приматам. Они знали этот термин, так как он был включен в наследственные воспоминания. Говорят, что Небесная Скорбь попытается сразить Зверя-Императора еще до его рождения, но они не знали, что этот мир пошлет ее так рано.
— Я мог бы более или менее сказать, какова твоя личность, даже в кратком общении, которое у нас было. Как только ты введешь себе эту родословную Хвостатых Оракулов ты сразу же почувствуешь признаки того, что этот мир отвергает тебя.
— Зная это, и зная тебя. Я уверен, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы достичь своих целей. — Затем лицо Ворона внезапно стало холодным, когда он снова поднял свой молот и продолжил говорить, — рано или поздно ты найдешь мой дом и вторгнешься в него, чтобы найти ответы на то, как ты мог бы избежать скорби. Конечно, есть шанс, что ты этого не сделаешь. Но я никогда не любил рисковать.
— Я не знаю, сколько людей падет от твоих рук, и честно говоря, я не слишком хочу это знать.
Золотая рука над Вороном начала излучать устрашающую мощь, как будто отвечая на чувства Ворона.
— Так что прежде чем все это случится, я мог бы убрать эту проблему на корню. Ты и твои обезьяны — угроза безопасности моего дома. Одного этого мне достаточно чтобы уничтожить тебя. — Божественная аура Ворона вспыхнула с невероятной яростью.
Его сила была подобна могучему потоку, который душил всех, кто ее чувствовал. Он был слишком силен для любого из них, чтобы справиться с ним, и они знали, что с такой силой численное преимущество бесполезно.
— Твое время вышло, обезьянка. То же самое относится и к твоему племени. Будь добр в своей следующей жизни, если она у тебя когда-нибудь будет.
