«Ворожеи не оставляй в живых».
Исход 22:18
– Какой кошмар, – выдохнул Авель Найтроуд.
Он надвинул свои круглые очки с толстыми линзами повыше на нос, не замечая красоты ночи. Где-то там на веточке примостился сладкоголосый соловей. Залитый светом двух лун вечер наполнился нежным пением птицы, которой вторили сверчки и лягушки. Ночь казалось ещё более умиротворённой и приятной. Однако Авель ничего из этого не замечал.
Он стоял в небольшом помещении. Ещё недавно здесь был бар и место для встреч, сейчас же помещение выглядело как натуральная скотобойня. Повсюду валялись трупы, многие разорванные в клочья. Стены залиты кровью до самого потолка. Алыми потоками она стекала вниз и застывала лужами на полу.
Вонь стояла почти невыносимая. От разметавшихся повсюду внутренностей исходило отвратительное зловоние испражнений. Трупы были ещё тёплыми – значит, всё произошло недавно. Чавкающие звуки от его шагов, раздававшиеся, пока он ступал по человеческим останкам, напрочь заглушали пение соловья.
– Почему я не пришёл раньше? – сокрушался он.
Внезапно раздался всплеск, и Авель слегка обернулся.
– Кто здесь? – Он круто развернулся.
Странная фигура спряталась за опрокинутым столом. Топчась по крови и внутренностям, незнакомец направился к Авелю. Слегка сгорбившись, он держал что-то в руках. Авель без всякого страха заговорил было, но его слова обратились в изумлённый возглас.
Лунный свет упал на незнакомца. Не человек, но гротескного вида вампир. С ног до головы залитый кровью, искривлённые клыки торчали в разные стороны. В руках он держал окровавленную голову женщины.
Даже для вампира это было странно.
– Га-а-а-а! – Он кинулся на Авеля.
Тот приготовился к нападению. Он встал на относительно чистое место, чтобы не поскользнуться. Вампир довольно легко ринулся вперёд. Авель напряг спину и руки, чтобы отразить удар.
Бах! В их беззвучную битву ворвался оглушающий взрыв и яркий свет. Вампир рухнул на пол. В ярости он попытался закричать, но его внутренности стали вываливать наружу через рот. Руки и ноги отвалились, словно их чем-то отрезало. Вампир закашлялся и повалился. Когда он попытался встать, его тут же изрешетило пулями. Его конечности разорвало в клочья, пальцы отбило в разные стороны. Вампир забился в конвульсиях.
Прикрыв лицо, Авель пригнулся. Он не пострадал, хотя в ушах стоял неприятный звон. Авель знал, что во всём мире только одно существо могло так искусно управляться с огнестрельным оружием. Он не слышал и не ощущал его шагов, лишь ритмичное металлическое клацанье раздавалось в воздухе.
– Отец Трес. – Авель поднял голову.
– Подтверждаю, – отозвался монотонный электронный голос.
По лестнице на второй этаж спустился молодой на вид священник. Его волосы были аккуратно подстрижены по последней моде, красивое лицо не выражало ровным счётом ничего. В руках он держал одни из самых больших в мире пистолетов модели Иерихон М13. Из тринадцатимиллиметрового дула всё ещё шёл дым.
– Почему ты здесь, Трес? Разве ты не расследуешь похищение в сиротском приюте? Как ты здесь оказался? – завалил его вопросами Авель.
Молодой человек молчал. Дозорный священник АХ на службе Папского государства Ватикан просто стоял, безучастно глядя вокруг. После минуты молчания он направил пистолет в пол и дважды выстрелил.
Бах! Бах! Авель подскочил, чуть не поскользнувшись на чьей-то, судя по всему, печени.
– Ты что творишь, Трес?! – воскликнул он, глядя как изувеченный вампир пытался исцелиться.
– Я не убил его. Нужно допросить его. Почему ты здесь, отец Найтроуд? Это как-то связано с произошедшим на «Тристане»?
Авель собрался с духом, пока Трес менял магазин в пистолете.
– Да. Герцог Альфред состоял в некоем обществе, «Флёр-дю-Маль». Здесь они встречались. Но, похоже, я опоздал. Среди них и много погибших людей.
– Трупы не человеческие. Это вампиры, – поправил Трес.
– Как? Почему? Они поубивали друг друга? Сами себя? Ч-что вообще произошло? – бормотал Авель.
– Не могу ответить. Недостаточно информации, – отозвался Трес.
Молодой священник обернулся и посмотрел на второй этаж. Его лицо всё так же было безучастно.
– Похищенных сирот убили ради еды. Я не могу допросить трупы, – холодно пояснил он Авелю.
– Пресвятой Боже. – Взглянув на пол, тот перекрестился.
Трес быстро обошёл Авеля. С пистолетом наготове он молча исследовал тёмное помещение. Спустя пару секунд Авель услышал какой-то звук. Странно, ведь никто не выжил в этой бойне.
– Что там, Трес? – вопросил он.
– Тихо. – Трес махнул пистолетом. – Сюда.
За дверью, ведущей в винный погреб, раздавался шорох одежды.
– В обществе состояло около двадцати членов, так? – спросил Авель.
– Подтверждаю. По моим подсчётам ещё должно остаться как минимум двенадцать. Я захожу, – сказал Трес.
Бах! Бах! Он снёс дверь с петель. Полетели деревянные щепки, впрочем, Треса это не волновало. Он без промедления проскользнул внутрь и помчался вниз по лестнице в темноту. Лучи от лазерных прицелов на его пистолетах разрезали тьму. Вскоре он нашёл цель. Он тут же прицелился, готовый выстрелить, но Авель схватил его за руку прежде, чем тот успел нажать на курок.
Бах! Пуля пробила потолок.
– Трес! Стой! – закричал Авель. – Это же ребёнок!
И в самом деле, это была маленькая светловолосая девчушка. Слёзы катились по её щекам. Огромные карие глаза были полны печали.
Девочка даже понятия не имела насколько ей повезло – ведь Трес никогда не промахивался.
I
– Имя и возраст? – спросил Авель.
– Эрис Васмайер. Семнадцать лет.
– Семнадцать? Ты же ещё вчера говорила, что тебе восемнадцать, – недоверчиво произнёс он.
– Неприлично у женщины спрашивать её возраст, – с напускным кокетством ответила она.
– Эрис, будь серьёзнее, – вздохнул Авель.
– Но мне скучно, – простонала девочка.
Эрис плюхнулась на кровать и скрестила ноги. Она повернулась к нему боком, чтобы он прекрасно мог видеть её надутые губы.
Если бы не её нахальное поведение, она была бы намного милее. У неё была красивая кожа и модная короткая стрижка, но всё же она была ещё сущим ребёнком. К тому же с этой стрижкой и без всякого макияжа она выглядела на все четырнадцать.
Ещё десять дней назад Эрис не разговаривала. Она жутко перепугалась в том вампирском баре. Пришлось доставить её в это убежище для лечения, а в последствии и для допроса. И сейчас, когда девочка уже поправилась, она не воспринимала происходящее всерьёз. Забавно, как всё меняется.
– Меня тут держат взаперти уже столько времени, отец. Никаких развлечений, выйти наружу не могу. А вы приходите и только бумажки приносите. Сколько ещё можно меня допрашивать? – ныла она.
– Да что ты? Ты же сама всё время что-то выдумываешь, Эрис. Я и рад бы посочувствовать тебе, но ты тоже пойми меня – мне нужно сделать свою работу и принести отчёт своему шефу, а шеф у меня, ох, как не любит, когда в документах что-то не сходится.
Эрис закивала. Священник был всегда очень мил с ней с того самого момента, когда спас её от пули Треса. Она понимала, что находилась здесь для своей же безопасности. И, конечно, она понимала, что совсем не облегчает Авелю работу.
– Простите, отец. Тяжелая, наверное, служба у священника, – произнесла она.
– Да, нелегкая. Послушай, мой шеф бывает очень грозна. Она не терпит разочарований. У неё и так забот хватает, и я не хочу нагружать её ещё больше только потому, что не смог толком расспросить подростка. Понимаешь? – воззвал к ней Авель.
– Расскажите о ней. Она красивая? – поддразнила его Эрис.
– Я тут задаю вопросы. Прошу, помоги мне. Пожалуйста? – взмолился он.
Эрис усмехнулась про себя, увидев серьёзное лицо священника. Ей нравилось подтрунивать над ним. Ей было одиноко и, чтобы привлечь внимание, она вынуждала его приходить снова и снова.
– Давайте заключим сделку? Я помогу вам, а взамен хочу еды сверху, – иронично заявила она.
– Я не могу отвести тебя наружу. Не сейчас, – ответил он.
– Ну, так купите тогда что-нибудь! Сделаете это, и я отвечу на ваши вопросы. Здешняя кормёжка гадость просто. Я хочу чего-то более… человеческого, – выдала она.
– Договорились, – отозвался Авель.
Кормили тут и правда отвратительно. И он знал об этом. Еда на вкус как бумага. Сделка будет легкой. И уж тем более лучше так, чем встретиться со злобным шефским взглядом из-под монокля.
– Что ты хочешь? – с ликованием спросил он.
– Гато Шокола и Маррон Гласэ, – без запинки отчеканила она.
– Понял. Гато Шокола и Маррон Гласэ.
С таким же успехом она могла попросить красную икру на золотом блюде. Это же самый дорогой шоколадный торт, да ещё и редкие испанские каштаны в глазури. И вместе они будут стоить годовой зарплаты Авеля.
Авель заглянул в бумажник. Он посмотрел на Эрис и снова в бумажник. И так несколько раз.
– В чём дело? – требовательно спросила она, не выдержав его манипуляций.
– Как насчёт свежеиспеченного рогалика? – предложил Авель.
Она метнула в него подушку и плюхнулась ничком на постель.
– Видимо я захотела слишком многого, когда попросила обычных домашних сладостей, – простонала она, глядя в потолок. – Купите что хотите! Всё лучше, чем здешняя кормёжка.
– Отлично! Я пошёл. – Авель заскакал к двери.
Бух! Дверь резко отворилась и ударила Авеля прямо по носу, отправив на пол быстрее, чем удар кулаком. Он ухватился за нос, закрыв слезящиеся глаза – вот это боль.
– Привет, Трес, – прогнусавил Авель, прикрывая кровоточащий нос.
– Отец Найтроуд? – громко спросил тот, посмотрев на него без всякого выражения.
Выглядел он безукоризненно. Сутана была подогнана как надо, словно сшита на заказ. Авель хотел бы назвать его красивым, только сейчас от того так несло порохом, что значительно убавляло привлекательности.
– Тебя мама что не учила стучаться прежде, чем заходить в комнату к девушке? – поинтересовался Авель.
– Отрицаю. У нас нет времени, – ответил Трес, кинув на кровать пачку бумаг. Движения его были механическими. – Со мной связалась сестра Кейт. Нашли новое место для девочки. Нам приказали вывести её отсюда немедленно.
– Какое ещё место? – спросил Авель.
Эрис тут же просияла – наконец-то заблестел первый лучик надежды. Авель же, наоборот, забеспокоился. Он отнял от носа окровавленные салфетки и внимательно посмотрел на ярко-красные пятна. Эрис находилась в центре каких-то непонятных замыслов и сейчас вести её куда-то было абсолютно безумной затеей.
– В монастырь Святой Рахиль в Риме. Сестра Кейт лично всё устроила, – пояснил Трес.
– За нами должок, – кивнул в согласии Авель. – В монастыре хорошие условия, да и служители там выше всяких похвал. Решено, если ты только не хочешь остаться здесь, Эрис?
– Когда мы отправляемся? – тут же отозвалась она.
– Сегодня вечером, – ответил Трес.
– Как? – недоверчиво воскликнул Авель.
Не нравилась ему эта идея – они не успели тщательно подготовиться. Если вампиры жаждали её смерти, поспешный уход мог сыграть им только на руку.
– Сестра из монастыря встретит тебя сегодня на центральном вокзале. Ты будешь сопровождать девочку, отец Найтроуд, – проинформировал их Трес.
– А ты где будешь? – поинтересовался Авель.
– У меня допрос в больнице. – Трес развернулся, чтобы уйти, но тут оглянулся на Авеля. – Вампир из того бара уже достаточно восстановился для допроса. Я продолжу своё расследование там.
– Не нравится он мне, – заявила Эрис, глядя вслед бесстрастному священнику. – Какой-то он грубый с тобой.
– Просто деловой, – бросил Авель. – К тому же ему действительно нужно идти по делам. Моё же расследование зашло в тупик.
Авель обдумал сказанное. Зацепки казались довольно слабыми, но всегда можно за что-то ухватиться. Иногда мелочи вели к огромным открытиям. Он про себя прошёлся по всем данным и срокам дела. Угонщик «Тристана», герцог Альфред, сел на корабль при дозаправке в аэропорту Массалии. Он состоял в обществе «Флёр-дю-Маль», радикальной вампирской секте в пригороде. Секта была мелкой, а её члены праздными фанатиками, которые явно не смогли бы додуматься сами по себе до такого масштабного хода. Место сбора общества было уничтожено в ходе жуткого массового убийства, где он и Трес нашли Эрис. Она была единственной зацепкой к угону «Тристана»… оставшейся в живых. Он явно что-то упустил.
Авель достал записной блокнот.
– У нас мало времени, так что давай покончим с отчётом. Итак, твой возраст…
II
– Он идёт на поправку. Даже лучше, чем мы ожидали. Мы замедляем процесс восстановления медикаментами и «святой водой», – объяснял врач Тресу.
Они поднимались на служебном лифте в изоляционное больничное крыло. Попасть сюда можно было только, пройдя несколько пропускных пунктов. Не то чтобы это могло остановить Треса Икуса, конечно.
– Как вы и просили, мы снизили дозу «святой воды», – продолжал врач. – Он сможет говорить через пару минут.
– Подтверждаю, – кивнул Трес, и они погрузились в молчание.
Они находились в главной больнице Святого Симона в пригороде Массалии, принадлежавшей Ватикану. Обычных пациентов располагали на первых шести этажах, а самый верхний этаж предназначался для служебных дел церкви. Это было не самое приятное помещение, больше похожее на склеп: постоянно стылый воздух из-за системы охлаждения и тусклый свет. Конечно, Треса это нисколько не волновало – ему были чужды слабости и чувства.
– Я сразу же преступлю к расследованию. Подготовьте комнату. И принесите результаты вскрытия других вампиров, – потребовал Трес.
– Ничего особенного там нет. Вскрытие показало, что следы от укусов совпали со слепком зубов нашего вампира. Следы от когтей тоже его. Дело очевидное, непонятна лишь причина: почему он напал на своих же? – заявил врач.
– Для этого я и приехал. Ещё что-то есть? – спросил Трес.
– Кое-что… – начал было врач, но осёкся. Глаза его изумлённо расширились.
В коридор выбежала медсестра. Она схватила врача за руки и судорожно вздохнула. Выглядела она ужасно.
– В чём дело?! – закричал врач.
– У-умер… – промямлила она. – П-пульса нет…
– Что? Кто? Вампир? – засыпал он её вопросами.
Трес же ринулся вперёд и рывком открыл металлическую дверь. Койка была пуста, только крестообразное кровавое пятно на простыне. Словно мёртвые змеи, кандалы и цепи валялись на полу. С потолка на простынь капала кровь.
Трес взглянул наверх.
– Господи Боже! – завопил врач.
Кто-то распял вампир из бара, пригвоздив его к потолку и пронзив колом сердце. Глаза его выкатились, обескровленный язык свесился.
– Нет пульса? – тихо переспросил Трес.
– Кто это допустил? Живо приведите сюда начальника персонала! – рявкнул врач.
– Нет пульса, – повторил Трес. – У него и не было его.
Он оттеснил врача и ринулся в коридор. Он был так быстр, что для большинства медперсонала показался размытым пятном.
Трес вынул пистолет и направил на медсестру. Выхватив её взглядом лишь на долю секунды, он спустил курок, но она уже исчезла из виду. Прогремел выстрел, и все пригнулись. Ба-бах! От стены позади пропускного пункта отлетел кусок размером с голову. Медсестра увернулась и проскользнула в лифт как раз в тот момент, когда двери закрылись. Трес подбежал, но лифт уже спускался.
Он направился к пуленепробиваемому окну и прицелился.
– Все в укрытие, – приказал он.
Повторять не пришлось.
Стекло не только выдержало выстрели, но и пули рикошетом отлетели от него. Он не сможет выбить окно. А вот бетон не такой прочный. Раздалось девять выстрелов. Все закрыли глаза и уши, почувствовав как их обдало волной жара и яростного огня. Облако пыли и бетонной крошки поднялось в воздух. Будь у Треса лёгкие, он бы точно закашлялся.
Он отступил назад и ударил ногой по окну. Стена треснула и сломалась, оставив вместо окна огромную дыру.
– Вызовите охрану, – велел Трес, хоть и понимал, что взрыв оглушил присутствующих.
Он шагнул в отверстие. Он пролетел семь этажей и приземлился на ноги, раскрошив в порошок тротуар. Люди в панике кинулись в стороны. Трес не обратил внимания. Он зашёл обратно в больницу, ловко меняя на ходу магазин. Пациенты внутри больницы пребывали в замешательстве, не смея двигаться. Трес как ни в чем не бывало прошёл мимо них, не обращая внимания на их пристальные взгляды.
И тут из-за угла показалась та самая медсестра. Трес вскинул пистолет, уже готовый обратить приёмную больницы в стрельбище, но медсестра оказалась проворнее, чем он ожидал. Она выхватила какого-то несчастного ребёнка из толпы. Мать тут же протянула к девочке руки. Ребёнок брыкался и кричал, но медсестру это не тревожило. Словно из воздуха она достала дробовик и приставила его к виску девочки, правда она не могла толком прицелиться, так как ребёнок с силой вырывался. Тогда она нацелила оружие на Треса.
– Даже и не думай, ватиканская шавка. Если ты…
Бах! Сработал пистолет Треса. Пуля просвистела в воздухе и пробила грудь медсестры, отбросив её назад. Сработал он отлично. Мать и ребёнок упали на пол, а женщину откинуло. С глухим звуком она ударилась о стену, в груди зияла дымящаяся дыра размером с кулак.
Трес прошествовал мимо ошеломлённых матери и ребенка. Он заметил, что их руки слегка блестят там, где до них дотронулась медсестра.
– Защита от ультрафиолета? – спросил он падшую вампиршу. – Ты из «Флёр-дю-Маль»?
Девица лишь плюнула в него.
Трес ухватил её за шею и поднял, внимательно осматривая блеск на её коже. Такой гель может полностью защитить от ультрафиолета. С ним вампир способен спокойно ходить днём среди людей, не выдавая себя. Люди ещё много лет назад запретили производство такого крема, лишь в Ватикане сохранились некоторые запасы.
– К чему была бойня десять дней назад? Что ты пытаешься скрыть? – бесстрастно спросил он.
Вампирша пыталась засмеяться, но лишь захлебнулась собственной кровью. Она усмехнулась, показывая клыки Тресу.
– Сдохни, ватиканская шавка, – прошипела она.
Бах! Выстрел заткнул её. Она лишилась руки. Вампирша задергалась в стальной хватке Треса, но как она не извивалась, высвободиться ей не удалось.
– Я исцелю тебя и снова выстрелю, снова и снова, до самого конца света. Пока ты не расскажешь мне всё, тебе не знать покоя, – пригрозил Трес. Он вонзил пальцы в её простреленную грудь.
Вампирша хотела закричать, но боль была настолько сильной, что она не смогла издать ни звука.
– Скажи и закончатся твои страдания, – спокойно объяснил Трес.
Он вонзил ещё один палец в её рану. Медсестра, харкая кровью, закивала. Она говорила тихо. Трес слушал внимательно, запоминая каждое слово. Он отбросил её в сторону и выстрелил несколько раз. Он подумывал оставить её в живых для дальнейшего допроса, но в последнее время такая тактика начала давать сбой.
Трес перезарядил пистолет, проходя мимо молчаливой толпы. Они тут же расступались перед ним, напуганные словно дети, которым приснился кошмар. Тишину нарушил звук разбитого о кафельный пол горшка с растением.
– Ублюдок! – закричала на него та самая мать.
Трес обернулся и вскинул голову.
– Ты же мог убить меня! Или мою дочь! – вопила она.
– Заткнись! – рявкнул кто-то на истеричку. – А то он сейчас и тебя убьёт.
Люди пытались оттеснить её от священника, но с материнской яростью было сложно совладать.
– Это стоило того, а? Мы чуть не погибли из-за тебя! Так ты служишь Богу? Стреляя без разбору? У тебя что совсем нет души?! – кричала женщина.
Выражение лица Треса не изменилось. Судя по его подсчётам, выстрел был оптимальным вариантом. Другие бы закончились девятью смертям невинных. Девочку взяли бы в заложники и убили бы в любом случае. Но он знал, что его объяснения только усугубят ситуацию – люди видели мир иначе, чем он.
– Нет души? Подтверждаю, – ответил он.
Трес ринулся так стремительно, что окружающие увидели лишь размытые цвета перед собой. Одним махом он закрыл мать и ребёнка. Пуля прошила ему руку, которой он ухватил девочку. Чёрное с красноватым оттенком масло закапало из пробитой руки. Он обернулся, вытащив пистолет.
Молодая мать, не отрываясь, смотрела на Треса. Голубые и белые искры метались из него. Его искусственная кожа порвалась от застрявшей в ненастоящих мышцах пули, которая должна была убить её малышку.
Прикрывая собой мать и дочь, Трес прицелился в лифт. Там сидела вампирша, собравшая всю силу и пытавшаяся в последний раз выстрелить.
Бах!
– Я Геракл Трес Икус, агент АХ НС-III X на службе Ватикана. Я Стрелок, – говорил он, осторожно опуская мать и ребенка. – Я не человек, у меня нет души. Я машина.
III
– Здесь наши пути расходятся, Эрис, – несколько помпезно произнёс Авель.
Солнце уже село, но на центральном вокзале было довольно многолюдно.
– Сестра Луиза проводит тебя дальше. Пожалуйста, веди себя с ней помягче, а не так как со мной, – пошутил он.
– Рада встречи, Эрис, – вежливо поздоровалась монахиня.
Эрис пожала ей руку и сердечно улыбнулась. Она оглянулась на Авеля. Монахиня выглядела вполне милой, но Эрис боялась расстаться со своим галантным защитником. Она так умоляюще на него посмотрела, что даже потерянный щенок устыдился бы.
– Мне нужно доделать работу, Эрис. В монастыре тебе ничего не грозит. Просто будь милой, и им будет приятно пообщаться с тобой, как было приятно мне, – говорил он, едва сдерживая сарказм.
Она шутливо пнула его ноге. Ему не было больно, но он притворился в обратном, дабы потешить её самолюбие.
– А здесь есть туалет? – не обращая внимания на священника, спросила она.
– В поезде есть, Эрис, – ответил Авель.
– Я не могу это делать, когда поезд на ходу, – призналась она.
Священник посмотрел на надутую девчушку и со вздохом сдался.
– Ты в своём репертуаре, Эрис. Сестра Луиза, поезд отходит в восемь десять с пятой платформы. Мы подойдём ко времени отправления. Я видел туалет вон там, – сказал Авель.
– Мы вернемся же, да? Зачем мы идём вместе? – недовольно вопросила Эрис.
– Чтобы ты не влипла в неприятности. Сестра Луиза, будьте добры, подождите нас. Спасибо, – поблагодарил он, хватая Эрис за руку.
Авель повёл её через толпу людей. В зале было оживлённо. Пассажиры садились в автобусы при гостиницах, детишки за пару монет чистили обувь, торговцы всех мастей пытались продать свой товар.
Авель и Эрис на минуту остановились перед палаткой с игрушками и всякими безделушками. Приметив один брелок, Авель купил его, не смотря на свои стеснённые средства.
– Держи, милая, – произнёс он.
– Это мне? – вопросила она.
Это был маленький чёрный кот. Он прицепил брелок к её сумке и похлопал по руке.
– Подарок на прощание. Тебе же нравятся коты, так?
– Обожаю котов! Спасибо, – искренне улыбнулась она.
Эрис обхватила одной рукой Авеля, пока они шли по вокзалу. Священник просто сиял.
– А у тебя был питомец? – поинтересовался он, пытаясь завести ничего не значащий разговор.
– У меня было много котов и котят, – ответила она. – Мама с папой ещё были живы тогда.
Улыбка священника на секунду померкла.
Эрис задумалась над сказанным и попыталась сгладить ситуацию, пока настроение у них совсем не упало.
– Всё нормально. Это было давно, – заверила она его.
Улыбка у него совсем исчезла. Он остановился и взглянул на неё.
– Мама и папа… покончили с собой, – поспешно сказала она.
Он смотрел с печалью и состраданием.
– Двойное самоубийство, но, наверное, можно сказать, что это было убийство, – продолжила она.
Тут Авель растерялся. Они же покончили с собой, так? В голове вертелось много вопросов, но он оставил их при себе и продолжил идти, пробираясь сквозь толпу.
– Мне жаль, – произнёс он неловко.
– Я же сказала, что всё нормально. Я в порядке. Не волнуйтесь, – отозвалась Эрис и лукаво улыбнулась: – Я не зациклена на прошлом.
– Ты сильнее меня, Эрис, – признался Авель.
– В мире полно всякого зла и плохих людей. Иногда и хорошим людям перепадает. Нечестно, но такова жизнь. Можно чокнуться, если думать об этом всё время. Я стараюсь не унывать и не беспокоиться, пока хватает выдержки. Если буду вечно волноваться, попаду в беду это точно.
– Прости, – только и смог сказать Авель.
– Ты одинок в этом мире, даже если рядом есть любящие люди, – произнесла Эрис, мрачно глядя вперёд.
– Ты не одинока, Эрис. Я с тобой, – сказал он, тревожно поглядывая на неё.
– То есть?
– Мир вовсе не настроен против тебя, ты не одинока – покуда я с тобой, – ответил он.
– Вы ко мне клеитесь что ли?
– Ась? Ч-что? – замямлил он.
Он побледнел, чувствуя как скрутило живот. Она истолковала его слова настолько каверзно, насколько это вообще было возможно.
– Нет. Э, нет. Я, гм, я, гм, я священник. Гм. Мне нельзя ни к кому клеиться. И я не клеюсь. Гм, – бормотал он.
– Ох, скукотища. – Подмигнула она.
И тут она неожиданно ухватила его за плечи и дёрнула к себе так, что его лицо оказалось прямо перед её собственным. Она привстала за поцелуем.
– Мне понравилось наше общение. И вы мне понравились, – сказала он, – но…
– Но? – вопросил Авель.
– Простите, – произнесла Эрис, закрывая глаза и целуя его в щёку.
Темнота накрыла Авеля…
***
– Ох, – простонал Авель.
Он ни понимал, где он, как очутился здесь и который сейчас час. Лишь спустя пару минут он смог встать – ноги не слушались его.
Свет был тусклый, и он пошёл на ощупь, пока глаза не привыкли. Наконец он добрался по странному проходу до стальной двери. Где он?
Он попытался прочистить горло и заговорить, но не смог издать ни звука. Тут он заволновался. Он ничего не помнил. Стальная дверь выглядела знакомой, но он не мог понять откуда. По ощущениям случилось что-то ужасное, но всё было как в тумане, и мысли разбегались.
Сквозь окна лился свет. Небо было чёрным, но тусклое лунное сияние слегка рассеивало тьму. Неожиданно белый свет залил пол.
Сердце у него резко забилось. Чутьё подсказывало бежать, но было некуда.
Свет под ногами превратился в ярко-голубой шар и стал прекрасной планетой. Белые облака клубились вокруг переливов зелёных и коричневых красок.
Он взглянул на стальную дверь и глубоко вздохнул. Что-то внутри него жаждало вырваться наружу. Голова начала раскалываться, его снова захлестнул ужас. В самых удалённых уголках его памяти было запечатано прошлое, и теперь что-то высвободило воспоминания.
Авель дотронулся до двери, необычно теплой, и открыл. Белый свет сменился кромешной тьмой.
– Привет, Авель. Ты опоздал, – раздался голос.
Авель едва видел, как во тьме к нему повернулся высокий мужчина. Он не узнавал лица, но чувствовал, что он знал откуда-то этого мужчину со светлыми волосами и мальчишеской улыбкой.
В нос ударил резкий запах крови.
Мужчина держал что-то в руке.
– Ты будешь доволен. Помеха уничтожена.
Он показывал что-то Авелю. Гнилостный запах стал сильнее.
– Теперь никто не помешает нашему плану. Предателя больше нет.
В руках мужчина держал голову женщины. Когда-то у неё было красивое лицо, сейчас превратившееся в причудливую маску.
Авель закричал от пронзительной боли, но из горла не вырвалось ни звука…
– Как вы, отец? – спросил проводник.
Авель моргнул, глядя на пухленького работника вокзала. Тот обеспокоенно смотрел на него.
– Вам нехорошо?
– Нехорошо? – переспросил Авель, сбитый с толку.
По лбу стекал пот и его тошнило. Кто-то задел его чемоданом. Вокзальный шум врезался ему в голову, и размытая действительность постепенно приобрела ясные очертания.
– Вы очень бледны, – заметил проводник. – Вас проводить в медпункт?
– Нет, все хорошо, спасибо, – отозвался Авель.
Он с силой затряс головой, приводя мысли в порядок. Он вспомнил, как Эрис поцеловала его, а затем его накрыла тьма. А где Эрис?
– Эрис?! – прокричал он.
Проводник подскочил.
Авель завертелся, лихорадочно ища глазами девочку, но её нигде не было.
IV
– У меня всё получится, – убеждала она саму себя.
Лампочки в подземном переходе тускло мигали. Эрис быстро шагала вперёд. Днём здесь обычно работали строители, ночью же тут не было ни души. Но лучшего пути с вокзала ей не найти.
– У меня всё получится, – повторила девочка.
Она привыкла к побегам. Убежище, особняк, уличные задворки… она много где пожила.
Она всегда была одна. Время от времени о ней искренне заботились до тех пор, пока не видели её сил. И затем они бросали её. Кто-то даже пытался убить.
«Я с тобой», – сказал ей священник искренне, но он не знал о её способностях. Он, как и все остальные, сразу бы отвернулся от неё. Нельзя ему доверять.
На сумке звякнул брелок. Чёрный котик отломался и упал на пол. Он словно смотрел на неё, и в его глазах отражались мерцающие флуоресцентные лампочки. Эрис уставилась на брелок, не чувствуя ни раскаяния ни сожаления.
– Дешёвая дрянь, – убеждала она саму себя.
Это просто бесполезный кусок пластмассы. Ведь так?
– Ох! – простонала она.
Она наклонилась, чтобы поднять этот бесполезный пластмассовый брелок. Только она дотронулась до него как…
Бах! Волосы волной мазнули по лицу, когда пуля пролетела мимо, чуть не задев её. Эрис не успела даже подивиться происходящему.
Сзади неё летели голубовато-белые искры от пуль, рикошетом отлетавших от стен. Эрис увидела, как красный луч от лазерного прицела нашёл свою мишень. Она прислонилась спиной к стене. Бах!
Эрис закричала. Гремели выстрели. Пули разбили лампочки вдребезги, и темнота окутала её. Она опустила глаза и увидела красную точку на своем плече. Этот выстрел точно её убьёт.
– Эрис! – закричал кто-то.
Размытая фигура схватила её за руку и резко развернула.
Бах! Падая, она услышала грохот, упала она, правда, не на землю, а на человека. Он поднял её и потянул в укрытие за опорной колонной.
Она снова закричала.
– Всё хорошо. Я с тобой, – раздался спокойный голос.
Он усадил её и прислонился своей щекой о её.
– Всё хорошо, успокойся, пожалуйста, – прошептал он.
– Отец? – Узнала она его голос и тонкий аромат его одеколона.
Долговязый неуклюжий священник сейчас превратился в гибкого сексуального хищника. Обстановка была накалена до предела, а он даже не вспотел. Эрис была поражена.
– Как вы нашли меня? – спросила она.
– Потом поговорим. Бежим! – воскликнул он.
Тяжёлые пули градом обрушились на них, превратив бетонную стену в швейцарский сыр.
Они побежали к другой колонне, но не успели. Авель споткнулся о трубу и повалился на Эрис, ноги их перепутались. Неожиданное падение спасло им жизнь. Позади них стена на уровне груди превратилась в решето. Не будь он таким неуклюжим, их разорвало бы на кусочки.
– Отец!
В этой кромешной тьме Эрис решила, что священник погиб. Она испугалась, что он задушит её своим весом. Сердце у неё громко стучало в ушах. Погребённая под телом Авеля, она ужаснулась мысли, что теперь её точно пристрелят.
Раздались шаги в темноте.
Неожиданно зажглась аварийная лампа, и жуткий красный свет залил помещение.
Эрис увидела, как мужчина целится ей в лицо. Дуло было таким огромным, что она разглядела спиралевидные борозды внутри. Вот так она и умрёт…
– Что ты делаешь… – вопросил Авель, садясь и хватаясь за бедро. Пуля задела его ногу, и тёмная кровь лилась из ранения. – …Трес?
– Что ты творишь, Трес? – умоляюще повторил он.
– Я проверил девочку, – ответил тот.
Его монотонный голос никак не успокаивал, масла в огонь подливал и запах пороха. Но больше всего Авеля беспокоил пистолет, нацеленный ему в грудь, а точнее голову Эрис позади него.
– Первый случай произошёл два года назад. Её родной отец застрелил свою жену, а потом себя: убийство и самоубийство. Девочку отдали на воспитание в другую семью. Второй случай касается её приёмного отца. Он прострелил себе голову охотничьим ружьём. А в прошлом году в приюте, куда её определили, восемь мальчиков зарезали друг друга кухонными ножами. Тогда посчитали, что это хулиганская разборка, хотя мотивы были непонятны, – разъяснял Трес.
Эрис побледнела, пока Трес безжалостно поведывал о её прошлом. Она сжалась в комок и заплакала.
– И последний случай на вампирском сборище, – продолжал Трес. – Теперь мы наконец знаем, почему они поубивали друг друга. Это была вовсе не местная разборка – девочка вынудила их перебить друг друга. Бюро инквизиции объявило её ведьмой. Она разыскивается живой или мертвой.
– Твой поцелуй? Ты использовала контактную телепатию. Так ты околдовала меня, – пробормотал Авель.
До Армагеддона учёные смогли расшифровать человеческий ДНК и разработали технологию по замещению генетического кода. «Ведьмы» были потомками генетически изменённых людей. Они обладали поразительными умственными способностями: телепатией, экстрасенсорным восприятием, телекинезом или пирокинезом. Судя по имевшимся сведениям, они могли читать мысли и двигать предметы, не дотрагиваясь до них.
После Армагеддона развязалась война между людьми и вампирами, но обе стороны одинаково ненавидели ведьм и вели беспощадную охоту на них, что вылилось в их глобальное истребление, едва ли оставив кого-то в живых. В редких случаях во времена Инквизиции способности некоторых ведьм не проявлялись и в последующих поколениях тоже, а затем пробуждались в хаотичном порядке в их потомках.
Эрис была одной из них.
– Трес, послушай! Да, у неё есть не поддающиеся объяснению способности, но откуда нам точно знать, что это она виновна во всех тех смертях? – спросил Авель.
– Намерения и ответственность не наша забота. Она замешана и она опасна. Это всё, что нам нужна знать. Мы не принимаем решение, отец Найтроуд. Это приказ свыше. Большая вероятность, что те вампиры хотели воспользоваться её способностями. Она живое оружие и не должна попасть в их руки. Её нужно истребить, – холодно произнёс Трес.
Авель обдумывал сказанное, пока Эрис дергала его за сутану, беззвучно моля о помощи. А если она способна воздействовать на большие города или, скажем, военную базу Ватикана? Стоит ли одна жизнь такого риска?
– Девочка не человек, – сказал Трес. – Она бомба в человеческом обличии. Она угроза. Необходимо покончить с ней сейчас же.
Авель опустил взгляд. Трес был прав, и он знал это.
– Отойди, отец Найтроуд, – приказал священник.
– Нет, – всё ещё не поднимая глаз, ответил Авель.
Он вынул револьвер из кобуры и встал прямо перед Тресом.
– Я пообещал ей помочь и сдержу обещание.
– Ты будешь сражаться со мной, Кресник? – спросил Трес.
Молча Авель слегка кивнул. Стояла тишина. Только искорёженные провода, потрескивая, шипели.
– Подтверждаю. – Стрелок кивнул в ответ. – Раз ты так говоришь, так тому и быть.
– Я ничего не говорил, – запротестовал Авель, пытаясь выиграть время.
– Ты не оставил мне другого выхода. Убрать агента АХ Авеля Найтроуда из списка друзей, – объявил Трес.
Будь он человеком, его выражение или поведение могли бы измениться, но он не был человеком. За долю секунды его центральный процессор переключился в режим истребления, хотя внешне ничто на это не указывало.
– Ты нарушил папское должностное обязательство по статье 188 Канона. Авель Найтроуд, тебя необходимо уничтожить, – сказал Трес.
– Трес, стой! – Авель попытался вставить слово, но было поздно.
Он схватил Эрис и пнул Треса в грудь резким ударом. Авель скривился от боли, ранение отдалось яростной мукой. Тресу же ничего не было, разве что Авель смог выиграть пару секунд времени.
Авель поднял пистолет, но ещё не успев нажать на курок, как…
Бах! Вспышка яркого света во тьме на секунду ослепила его. Револьвер из его рук выбило с такой страшной силой – он только возрадовался, что пальцы остались целы. В следующее мгновение удар уже обрушился ему на голову. Да так, что его крутануло.
– Бесполезно, Найтроуд. Тебе не сбежать, не при таком зрении, – заявил Трес откуда-то из темноты.
Точно следуя за ползущим Авелем, он снова выстрелил. Колонна, за которой укрылся священник, разлетелась в мелкое крошево.
Авель потянулся за валявшимся револьвером.
– Задержка в ноль целых и три десятых секунды, – произнёс Трес.
Бах!
– Отец! – прокричала Эрис.
Авель не чувствовал левое плечо. Он рухнул на пол. Рука еле держалась, но все же он мог ещё двигать пальцами. Он мог дотянуться до револьвера. Вот сейчас… И тут Авель почувствовал, как что-то лопнуло в его правой руке. Он тут же понял, что это.
Трес спокойно приблизился и остановился в двух метрах от него.
– Сдавайся и прояви хоть каплю достоинства, отец Найтроуд.
– Я ещё могу, ох, как драться, – издевательски отозвался Авель, ухватившись правой рукой за провод.
Красный луч опустился на затылок Авеля.
Неожиданно Эрис проскользнула вперёд. Она схватила револьвер священника и укрылась за колонной. Тресу, одному из кукол-убийц, понадобилось лишь доля секунды, чтобы навести прицел на неё, но Авелю этого вполне хватило.
В груди у Треса яростно затрещали голубовато-белые искры. Он закричал, и неуклюже пошатнувшись, упал на колено. Множество искр, подобно паутине, окутало Треса.
– Эрис, беги! – прокричал Авель.
Трес забился словно рыба, пойманная в сети. Авель более не в состоянии выносить это, вынул провод из груди бывшего друга. Он оглянулся, с удивлением обнаружив стоящую позади себя Эрис.
– Что ты делаешь, Эрис?! Я же сказал тебе бежать!
– Без вас не пойду! – прорыдала она.
Покачав головой, он обнял её за плечи. Они, спотыкаясь, взобрались по лестнице и вышли в зал ожидания. И в эту секунду раздался гудок, возвещавший об отправлении. Поезд засвистел паром, готовый двинуться в путь. Оба, истекая кровью и пошатываясь, наконец дошли до сестры Луизы.
– Отец Найтроуд, что произошло? – изумилась монахиня, открыв рот.
– Сестра Луиза, прошу проводите девочку, – взмолился он.
– Но отец! – возмутилась Эрис.
Авель подтолкнул её в объятия монахини и развернулся. Он уже слышал механические шаги Стрелка.
– Он жив! – судорожно вздохнув, прошептала девочка.
– Эрис, прошу иди, – просипел Авель.
Он едва держался на ногах, но всё же оттолкнул её руки.
– Прошу… беги. Я задержу его.
Он закашлялся. Кровь потекла по подбородку.
– Живо!
Сестра Луиза всё сообразила и потянула девочку к поезду. Глаза Эрис наполнились слезами. Она не знала, как отблагодарить его.
Священник нежно улыбнулся ей.
– Почему? – спросила она.
– Что почему? – прошептал он.
– Почему вы так добры к такому чудовищу?
– Ты не чудовище, просто другая. – Подмигнул он ей.
– Пойдём, Эрис, – потребовала монахиня. – Нужно слушаться отца Найтроуда.
– Н-но… – замямлила Эрис.
– …прошу уходи, – шёпотом повторил Авель.
Эрис вырвалась от монахини и поцеловала его прежде, чем он смог увернуться. Он напрягся, ожидая, что она использовала телепатию, но ничего не произошло.
Он нежно подтолкнул её к пустому вагону, и сестра Луиза посадила её на поезд. Он стоял на перроне и смотрел, как она что-то говорила ему, а поезд уже тронулся. Поезд покинул вокзал – теперь Эрис была спасена.
Авель развернулся и столкнулся нос к носу со Стрелком. Он не почувствовал удивления, лишь жуткую усталость.
– Поздно. Она уехала.
– Похоже на то, – согласился Трес.
Он приставил пистолет к кровоточащему лбу Авеля. Завидев происходящее, пассажиры вызвали охрану. Через пару секунд перрон наводнили работники вокзала и охранники.
– Ещё ничего не кончено, отец Найтроуд. Я не сдался, – проговорил Трес, оборачиваясь к работникам вокзала. Он опустил пистолет. – Свяжитесь со следующей станцией и прикажите остановить поезд, – велел он.
– Какой ещё станцией? Этот поезд не идёт туда, – ответил работник.
– Что, простите? – Авель изумлённо вздёрнул брови.
– У поезда неполадки. Он направляется в депо для починки, – объяснил мужчина.
– Какие ещё неполадки? – задыхаясь, спросил Авель.
Работник не успел ответить, как к ним подошла монахиня.
– Простите, надеюсь я ничего не прерываю, но вы случайно не из Министерства по делам Святой Церкви?
Авель в удивлении открыл рот. Он уже знал, что она скажет.
– Прошу прощение за опоздание. Я сестра Луиза из монастыря Святой Рахиль. Я здесь, чтобы забрать Эрис. Где она? – невинно поинтересовалась монахиня.
***
– Эти ватиканские дурни такие тупые, – фыркнула вампирша, дёргая за своё монашеское одеяние.
Мирей Мэнсон захихикала, обнажив длинные клыки. Вопреки ожиданиям её смех не был зловещим, скорее цинично-удивлённым. Впрочем, её весёлое настроение быстро сменилось мрачным унынием.
– Рада наконец нашей встрече, маленькое чудовище, – прорычала она.
– Не нужно этих вежливостей, тётя, – ядовито отозвалась Эрис. Не смотря на цепи и кандалы, она не теряла присутствия духа. – Я тепло с тобой попрощаюсь, когда они прибьют тебя.
– Мечтай больше. – Она приблизилась к лицу девочки. – Мы дважды ошибок не повторяем. Мы уже знаем, что ты не можешь использовать свои силы без прямого прикосновения, – проговорила вампирша.
Мирей схватила Эрис за волосы и стала грубо тянуть её вверх, пока девочка не встала на носочки. Эрис завизжала, когда цепи врезались ей в кожу. Наслаждаясь её болью, Мирей примерилась клыками к шее девочки.
– С радостью бы порвала тебе глотку, но у Ордена розенкрейцеров на тебя другие планы. Ты наш билет, чтобы упорхнуть из «Флёр-дю-Маль» прямо сегодня.
– Розен… что? – как обычно, нахально брякнула Эрис.
Это, конечно, она храбрилась лишь для виду, в душе же она всерьёз обеспокоилась числом желавших поймать её вампиров.
– Кое-кто просто жаждет встретиться с тобой. Он рассказал нам о твоём пребывании в приюте, – продолжала Мирей.
Эрис заволновалась. Трес не врал. Вампиры хотят использовать её как оружие.
– Чудовище! Это ты убила сирот! Я всё слышала про это! – обвиняющее воскликнула девочка.
– Кто бы говорил, мелкая душегубка! – хмыкнула вампирша.
Её улыбка говорила сама за себя. Она знала. И о родителях, и о приёмном отце, и о мальчишках из приюта.
– На твоём счету горы трупов. Вампиры по сравнению с тобой просто святые, – смеялась Мирей.
Эрис хотела ответить ей, но лишь закусила губу. Возможно, она и правда чудовище. Она повинна во всех тех смертях. Из-за её способности проникать в человеческие души и извращать их чувства произошли эти трагедии.
На самом деле, её родители не первые жертвы. Был ещё священник в деревне, надругавшийся над ней. Умер он страшно, вонзив нож себе в сердце. А после, родители покончили с собой, чтобы не отвечать за её пугающие способности. Никому не хочется иметь в дочерях ведьму. Смерть её приёмного отца была самозащитой. Обнаружив, что она была ведьмой, он попытался застрелить её из охотничьего ружья. Она вынудила его застрелиться самому. И наконец происшествие на вампирском сборище. Она никогда не забудет этот резкий гнилостный запах.
– Тебе не к кому идти, – прошептала вампирша ей на ухо. – Ты чудовище. Не человек и не вампир. Ты одна.
Эрис начала беспокойно озираться. Вокруг было темно и мрачно. У поезда толкались вампиры. Она насчитала десятерых. Даже используй она свои силы на Мирей и выпутайся из оков, ей не выйти отсюда живой.
– Я совсем одна, – прошептала она.
Горючие слёзы потекли по щекам. Она столько всего вытерпела только, чтобы вот так погибнуть. Она не хотела умирать в одиночестве.
– Эрис! – раздался крик.
Она сразу узнала его.
– Это ещё что за чёрт?! – прорычала Мирей.
Авель держался за крыло воздушного корабля, его длинные волосы и сутана развевались на ветру.
– Ватиканец! – завопила вампирша.
«Железная дева» зависла рядом с поездом. Этот прекрасный воздушный корабль мог бы запросто сдвинуть поезд с рельсов, но у Авеля возник другой план. Он зацепился за нижнее крыло и повис напротив окна поезда.
– Сестра Кейт, ближе! – прокричал Авель сквозь завывания ветра. – Я спрыгну! Подлети как можно ближе!
– Ближе не получится, Авель! К тому же у меня до сих пор нет подтверждения, что это задание одобрено. Ты же обговорил всё с кардиналом Сфорца, так? – спросила сестра Кейт.
– Оно одобрено! – соврал тот и под нос себе пробурчал: – Я позже получу разрешение.
– Что ты сказал? – переспросила Кейт.
Но Авель уже спрыгнул и, разбив окно, приземлился внутрь поезда. И сделал он этого далеко не грациозно. Он пролетел через сиденья, снеся их с металлических креплений, и приземлился лицом в пол. Молча он встал, потянул шею и вскинул бровь. Вампиры и те восхитились.
– Отец! – с ликованием закричала Эрис.
Вампиры окружили Авеля, шипя и плюясь на него.
– Зачем вы пришли, отец? – задыхаясь, вопросила девочка.
– Я же сказал, что я с тобой. – Он улыбнулся ей. – Этого разве недостаточно?
Вокруг него царила аура мощи, даже не смотря на жалкого вида перевязки на плече и ноге. Кровь капала через бинты. Было очевидно, что находился он далеко не в лучшем состоянии, но вёл себя так, будто готов к битве с самим дьяволом.
– Ты либо храбрец, либо идиот, – произнесла Мирей.
Она завизжала так, что перепугала бы любого. Тут же она выпустила когти, подобные клинкам. Она вонзила свои тридцати-сантиметровые ногти в стену, сминая металлическую пластину словно бумагу.
– Ты сдохнешь тут, ватиканец! Вместе с этой ведьмой! – хмыкнула она.
Авель и бровью не повёл.
– Ты видимо из «Флёр-дю-Маль», да? Ты арестована за восьмикратное убийство, кровопитие и похищение. Настоятельно советую бросить оружие и сдаться немедленно, – спокойно говорил он, поправляя очки и сутану.
– Одиннадцать против одного. Невелики твои шансы, ватиканец, – заулыбалась Мирей.
– А кто сказал, что я один? – вопросил он.
Бах! Бах! Бах! Огромные и меткие пули просвистели над депо. Яростной огневой мощью вампиров рассекло напополам, иногда даже двух за раз.
Рухнула крыша, и Трес приземлился в депо с пистолетами в обеих руках. Он прицелился и открыл огонь.
Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!
Тела вампиров разлетались на куски по всему вагону. Гремели оглушительные и слепящие глаза выстрелы. Никто не смог бы выжить в этом безжалостном огне.
Трес одновременно стрелял с обеих рук в разные стороны.
– Не убивай их всех, Трес! – прокричал сквозь грохот Авель.
– Подтверждаю. У меня к ним много вопросов, – ответил Трес. Он прекратил огонь, чтобы перезарядить оружие.
Все вампиры хоть и корчились от боли, но были живы. Кто-то даже пытался бороться в ответ. Один из нах выскочил из укрытия и прыгнул сзади на Треса.
– Поздно, – проговорил Стрелок и быстро дёрнул рукой – магазин вывалился из пистолета. В ту же секунду из рукава со спрятанной внутри пружиной выскочил новый магазин и оказался в пистолете. Трес выстрелил трижды в потолок над собой. Потолок обвалился, прижав под собой вампира.
– Ах! – вскрикнул тот изумлённо.
После Трес разобрался с оставшимися вампирами, что заняло у него ровно десять секунд и ровно десять пуль. По итогу из стоявших на своих ногах остались лишь Трес, Авель и Эрис.
Стрелок внимательно осмотрел проделанную работу своими стеклянными глазами.
– Отлично. Переключение из режима истребления на режим поиска и устранения. Отчёт о состоянии, отец Найтроуд? – холодно спросил Трес.
– Ни царапинки. Ты цела, Эрис? – Авель оглядел девочку – вдруг та ранена.
– Осторожно! – закричала она.
Мирей подскочила с окровавленного пола.
– Гори в аду! – взревела она.
Взмахнув острыми когтями, она отсекла голову мешавшему вампиру и порвала гидравлический провод на плече Треса. Пистолет выпал из руки священника.
Авель в изумлении открыл рот.
Вампирша стала царапать грудь Треса, и из неё полетели искры. Эрис хотела помешать ей, но та лишь резанула девочке по плечу. Эрис закричала, упав на колени.
Трес рухнул, но всё же попытался прицелиться другим пистолетом, однако Мирей выбила у него оружие.
– Капуша!
Вампирша вскинула высоко руки и приготовилась пронзить когтями Треса и Эрис.
И тут в её груди что-то лопнуло. Глаза Мирей широко распахнулись, когда она почувствовала, как её сердце разорвалось на куски.
– Трес, выведи, пожалуйста, девочку наружу, – спокойно произнёс Авель.
Этот высокий худой священник с длинными волосами, в круглых очках всегда глядел нежно и мягко, но сейчас его взгляд был подобен льду. Он начал медленно вынимать покрытую по локоть кровью и внутренностями руку из груди вампирши.
Мирей попыталась заговорить, но лёгкие у неё разорвало. Беззвучно она умирала, ища взглядом своего убийцу.
Авель холодно взглянул на Эрис.
– Стрелок, пожалуйста, выведи отсюда девочку, – повторил он.
– Отец Найтроуд, ты что хочешь?.. – спросил Трес хоть и с лёгким, но всё же несвойственным ему удивлением.
Эрис не сдвинулась с места, скрестив руки в возражении.
– Я хочу увидеть, – настаивала она.
– Уверен, что нет, – произнёс Трес.
– Все хорошо, Трес, пусть остаётся, – уступил Авель. Пристально взглянув в глаза девочки, он приступил. – Если я потеряю самообладание, прошу… – обратился он к Тресу.
– Подтверждаю, – ответил тот.
– Отец? – вопросила она, чувствуя накативший вдруг страх.
– Эрис, я хочу показать тебе кое-что. – Авель вынул до конца руку из груди вампирши и вытянул пальцы. – Мы похожи с тобой. Меня тоже терзают скрытые во мне способности – клятые силы, пытающиеся поглотить мою душу, – объяснил он.
Цвет его глаз сменился с ясно-голубого на кроваво-красный.
– Однако я ещё борюсь. Я не могу убежать от своих грехов, но если сдамся, стану обыкновенным чудовищем. Я же выбираю жить человеком и буду нести свой крест, – прошептал он.
Глубоко вздохнув он пробормотал:
– Наномашины, Кресник-02, сорок процентов ограниченных возможностей. Принято.
Залитый кровью вагон заполнился резким трескающим звуком.
– Господи, – прошептала Эрис.
– Совсем нет, – отозвался Авель.
Мирей, которую больше не держал Авель, попыталась отойти, но рухнула на пол.
Авель склонился над ней. Рука почти касалась пола. Кровь вампирши брызнула, пульсируя, извиваясь и дёргаясь, она стала стекать к центру вагона. Рука Авеля словно магнит притягивала к себе тёмную жидкость. Он опустил ладонь в кровь, и рука начала засасывать её в себя.
– Тебе когда-нибудь приходила в голову мысль: раз люди едят коров, а вампиры – людей, может, кто-то ест вампиров? – громко спросил он. – Некто высший в пищевой цепи?
Пол был сух – не осталось ни капли.
– Я Кресник, вампир, пьющий кровь других вампиров. – Авель медленно поднялся.
– Не может быть! – воскликнула Эрис.
Мирей уже достаточно исцелилась и попыталась сбежать. Далеко она, правда, не ушла.
С металлическим звоном правая рука священника раскрылась напополам до самого плеча. Крови не было, наоборот от неё исходило темное свечение. Оттуда возникла коса с двумя лезвиями. Там оружие ожидало своего хозяина.
– Что посеешь, то и пожнешь, Мирей, – произнёс Авель.
Он взмахнул косой лишь один раз, так плавно и изящно, словно законы физики были ему не подвластны.
***
– Как ты, Эрис? – спросил Авель.
Окровавленный он протянул руку к девочке. Глаза его снова стали голубыми.
– У тебя плечо поранено. Нужно перевязать, – заметил он.
– Ты убил её? – вопросила Эрис.
– Нет, просто обездвижил её, – гордо ответил священник.
– Кто ты? – Девочка отступила назад.
Сердце у Авеля упало. Не потому что Эрис отшатнулась, но как она задала вопрос.
– Что ты? – уточнила она.
– Я человек, – прошептал он, вытягивая руку. Робкая улыбка мелькнула на худощавом вытянутом лице. – Как и ты.
Эрис кинулась к нему. Он крепко обнял её. Они казались давным-давно разлученными братом и сестрой, которые наконец нашли друг друга.
– Не прижимайся сильно, а то испачкаешься, – предупредил Авель.
– Ты совершенен, – всхлипнула она, уткнувшись в него носом. – Если ты грязный, то и я не хочу быть чистой.
Глубоко вздохнув, Авель провёл рукой по её волосам. К сожалению, щелчок взведённого курка разрушил атмосферу трогательного момента.
– Трес, ты все ещё считаешь, что она опасна? – удивился Авель, поглаживая мягкие волосы Эрис.
– Подтверждаю. Я же сказал, её намерения не моя забота.
Авель посмотрел на Треса. Тот целился прямо девочке в лоб.
– Мы должны уничтожать угрозу как можно скорее, – произнёс Трес, равнодушно нажимая на курок.
Авель попытался оттолкнуть Эрис, но не успел.
Щёлк! Ничего не произошло.
Авель моргнул. Они с Тресом обменялись долгими взглядами.
– Патроны кончились. Не могу завершить уничтожение пока, – заключил Трес.
Авель вздохнул и расслабился. Он-то лучше знал, что такое не может случиться.
– Благодарю, отец Трес.
– Отрицаю. Это не повторится, – сказал тот.
Механический священник на секунду пристально взглянул на Эрис, безмолвно предупреждая её, и двинулся прочь.
– А-а-а-а-а-ах! – взревела Мирей.
Она неожиданно вскочила, выпустив сломанные когти. Надо признать, даже для вампира она проявила поразительную стойкость и ненавистничество. Правда, ненадолго.
– Эрис! – воскликнул Авель.
Трес метнулся подобно молнии. Он даже не стал тратить время на разворот. Из углубления в запястье выпрыгнула обойма. Он тут же взвел свой М13 и, ловко вставив обойму, ни секунды не мешкая, выстрелил.
Бах! Он выстрелил ещё раз и ещё. Все до единой пули пронзили Мирей, изрешетив её словно сито. Пробившие голову и сердце пули наконец добили её.
– Задание завершено. «Железная дева» ждёт нас, – бросил через плечо Трес.
Авель и Эрис обменялись испуганными взглядами, думая об одном и том же: хорошо, что Стрелок на их стороне.
Комментарии
Геракл Трес Икус (лат. Hercules Tres Iqus или HC-III X), он же Стрелок (англ. Gunslinger). Трес Икус является прочтением его порядкового номера III X. Вообще я изначально переводила его как Икс, но оказалось, что имя-то у него латинское. Пришлось переводить согласно чтению латинских букв. Пистолет Иерихон получил название в честь древнего города в Палестине.«Флёр-дю-Маль» (фр. Fleur du Mal), или «Цветок зла». Отсылка к сборнику стихов «Цветы зла» французского поэта Шарля Бодлера.Эрис Васмайер (англ. Eris Wasmayer). С учетом отсутствия как такового звука «л» в японском языке её имя можно интерпретировать по-разному. Либо она Элиз или Элиза (Elise), что является французским именем, означающим «дар Божий» или «Бог – моя клятва», либо же она Эрис или Эрида, древнегреческая богиня раздора и хаоса. Я склоняюсь больше ко второму варианту. Фамилия Васмайер, судя по всему, немецкая. Никаких особо и не особо известных Васмайеров я не нашла.Небольшое пояснение по поводу обращения Эрис к Авелю. На протяжении всего рассказа она говорит ему «вы» и лишь в конце она обращается на «ты». Это не ошибка переводчика, просто отношение Эрис к Авелю меняется по ходу событий, и я подумала, что «ты» в конце будет уместнее.«Святая вода». Ещё одно пояснение. Я сверялась со всеми имеющимися переводами и везде употребляется именно это словосочетание, что мне кажется очень странным – ведь мафусаилы не вампиры в прямом понимании этого слова. Почему их вдруг пугает водичка, окрещённая священниками, мне непонятно. Я взяла словосочетание в кавычки, пусть это будет какой-то особый раствор, опасный для мафусаилов.
