— Они действительно напрочь бесполезны. Я должен реструктурировать свои земли, как только стану герцогом, — маркиз Лихтен прищелкнул языком, заставив своих рыцарей вздрогнуть, прежде чем приготовить оружие. Если бы они впали в немилость маркиза сейчас, то утратили бы все, независимо от их достижений в этой войне.
— То, что вы сказали раньше… что вы имели в виду?
— Нужно ли мертвому знать?
— …Я лучше умру, зная все, чем в разочаровывающем неведении.
Маркиз на мгновение задумался, затем ответил графу Вольфгангу хитрой ухмылкой.
— Вы сможете узнать, когда умрете. На этом и закончим, если вы не собираетесь прогонять отсюда свою семью. Прикончить их!
Рыцари маркиза Лихтена сделали шаг вперед. Солдаты графа Вольфганга, кое-как восстановив свои силы за время этого короткого разговора, крепко сжали свое оружие. Рыцари маркиза недоуменно переглянулись, бормоча что-то по поводу решимости врагов, но граф Вольфганг остановил своих людей.
— Остановитесь! Вы отлично сражались, мои храбрые подданные. Но это конец. Моей смерти будет вполне достаточно.
— Мы не можем этого допустить!
— Мы умрем вместе с вами!
Даже рыцари маркиза уставились на графа с уважением, но Вольфганг покачал головой и повторил:
— Опустите мечи. И… хотя я не имею права говорить об этом, я оставляю своих дочерей под вашу опеку.
Достигнув критической точки, рыцари и солдаты графа расплакались, уронив оружие. Однако была одна пара глаз, которая наблюдала за этой эмоциональной сценой с завистью.
Он был таким же. Это странное обаяние, на которое слетались остальные. Тогда как вокруг него самого собирались только дураки и жадные льстецы.
Позеленевший от зависти, маркиз с недовольством произнес:
— Хммм! Я передумал. Моим внукам пора жениться. Я думаю, ваши дочери станут для них прекрасными невестами.
Вассалы Вольфганга возмущенно зашумели, а сам Вольфганг выглядел так, словно его ударили по голове чем-то тяжелым и пыльным.
— …Что?
— Даже если семья Дороти является одним из вассалов Пендлтонов, я уверен, что у них нет другого выбора, кроме как позволить членам их небольшой семьи стать официальными женами семьи маркизов.
— Да как вы смеете!
— Хухухуху… Если не хотите стать этому свидетелем, бросьте меч. Вам следует умереть, вымаливая для себя спасение прямо на глазах ваших подданных. Могу добавить, с позором.
Вероломный план маркиза воспользоваться дочерьми противника, чтобы заставить того продемонстрировать постыдное поведение, был встречен возмущением солдат графа, но самого Вольфганга это не заботило. Думая лишь о своих дочерях, Вольфганг нехотя уронил свой меч, а маниакально смеющийся маркиз Лихтен начал наслаждаться своим извращенным чувством победы.
— Хухухуху… Уберите его отсюда!
Рыцари Лихтена выступили вперед, намереваясь схватить Вольфганга, но их остановил раздраженный голос, донесшийся от входа.
— Ах, все ведь хорошо было, зачем этот идиотский финал? Все равно, что испортить хороший фильм, добавив в конце какой-нибудь глупый поворот сюжета.
— Исаак!
Лицо Вольфганга покраснело от ярости при появлении неожиданного человека, а маркиз скривился.
— Жадный мерзавец!
Сторонники Вольфганга стали изливать на Исаака свой гнев, зная, что он предал их. Люди же маркиза Лихтена неловко замерли на своих местах, не совсем понимая, что им делать дальше, но чувствуя, как накаляется атмосфера.
Хотя солдаты Вольфганга злобно проклинали Исаака и щедро осыпали его витиеватыми ругательствами, они попадали в одно его ухо и выскользали из другого. Подкурив сигарету, Исаак спокойно произнес:
— Поскольку все кончено, позвольте мне задать вам вопрос.
-…Какой вопрос?
— Лорд Вольфганг! — в ужасе закричали люди графа, явно не одобрявшие того, что их господин ответил на просьбу Исаака. Но Вольфганг просто покачал головой.
— Так какой у вас вопрос?
— Я узнал, что у вас с Лихтеном семейная вражда.
-…Все верно. Из-за коварных манипуляций Лихтена наша семья оказалась на грани краха, и я поклялся посвятить свою жизнь мести. Во время пребывания в Кампусе я искал соотечественников, жертв, которые были разорены или пострадали из-за таких же обстоятельств, что и я. Мы смогли объединиться для достижения нашей общей цели — уничтожить семью Лихтен и создать мир, в котором никто другой не станет жертвой прихоти Высшего дворянина. Но теперь это просто разбитая мечта…
В конце концов Вольфганг проклял свои собственные стремления, но Исаак лишь расстегнул воротник рубашки и усмехнулся.
— Итак, девица, ответ на мое домашнее задание соответствовал твоим догадкам? Или все иначе?
В то время как все выглядели ошеломленными комментарием Исаака, лицо графа Вольфганга исказилось.
— Леди Ривелия? В этом замешаны даже Пендлтоны? — недоуменно закричал он, но Исаак тут же поправил мужчину:
— Это не Пендлтоны.
— Сэр Исаак, здесь слишком много лишних ушей! — быстро вмешался маркиз Лихтен, пытаясь остановить Исаака, но тот в ответ небрежно пожал плечами.
— А в чем проблема-то? Все сторонники графа умрут. И разве не вы говорили, что позже будете реструктурировать свои земли?
— То есть вы говорите, что я должен убить своих же людей своими собственными руками?!
В некоторой степени внушающие благоговение слова маркиза заставили его вассалов уставиться на него с уважением, но Исаак вздохнул так, словно действительно устал от всего этого.
— Клянусь, все они начинают слишком много болтать, когда чувствуют поддержку своих людей, стоящих за спиной. Почему бы вам не успокоить его немного?
И мгновения не прошло после того, как эти слова были произнесены, когда в комнату ворвались Черные Бандиты, прикончившие людей Лихтена прежде, чем кто-либо из них успел среагировать.
— Кхааак!
— Тыыыы!
Рыцари Лихтена пали жертвами болтов арбалетов Черных Бандитов в считанные секунды, а те, кто выжил под градом стрел, вскоре были обезглавлены.
— Что… что за… Как вы посмели?! Это что, предательство?! — в гневе заорал маркиз Лихтен, на чьих глазах только что прикончили всех его людей.
Вассалы Вольфганга не могли понять, почему Черные Бандиты — главная причина их поражения в этой войне — оказались здесь и даже слушались приказов Исаака. Только граф Вольфганг, казалось, все осознал и теперь дрожал от ярости, глядя на зачинщика всего этого хаоса.
— Должен ли я воспринимать это как оказанную честь? Считать, что наше возвышение было опасно для Пендлтонов?
Исаак прищелкнул языком и покачал головой.
— Хм? Цк-цк-цк. Вы все еще ошибаетесь. Я ведь уже сказал, что это не Пендлтоны. Почему вы и ваши люди всегда приходите к одному и тому же ответу? Или это кажется настолько очевидным, что вы даже не пытаетесь рассматривать другие варианты?
— …Я хочу знать правду.
— Вы действительно хотите знать?
Глаза Вольфганга встретились с глазами Исаака, и тот разочарованно прищелкнул языком, прежде чем подкурить новую сигарету и ответить.
— Правда имеет тенденцию быть жестокой. Это не Пендлтоны. Это Централ.
Этого предложения оказалось вполне достаточно. Граф Вольфганг закрыл глаза. Растущие в нем подозрения подтвердились. Когда мужчина вновь открыл глаза, его взгляд неподвижно и тяжеловесно уставился прямо в лицо Исаака.
— Нам суждено было проиграть.
— Просто ради вашего утешения знайте, что мы изо всех сил пытались поддерживать этих некомпетентных шутов, до самого конца….
— Благодарю за комплимент, — с улыбкой ответил Вольфганг. Сейчас он выглядел так, словно перед финалом с его плеч рухнул почти неподъемный вес.
— Вам просто не повезло. Если бы дело не касалось семьи Лихтен, все сложилось бы так, как вы хотели. Вы просто выбрали не того врага.
— Выходит, что так. Каковы отношения между маркизом Лихтеном и Централом?
— Благородные семьи, происходящие от бывших агентов Централа, создали так называемую Конфедерацию Чистой Крови, и Лихтен является одним из ее членов.
— Исаак! — отчаянно закричал Лихтен, когда Исаак без колебаний раскрыл секрет Централа.
Раздраженный, тот уставился на маркиза в ответ.
— Эй, старик, грубо вмешиваться в чужой разговор. Заткните его, ребятки. И не стоит так небрежно выкрикивать имя Директора.
Маркиз вздрогнул и отступил перед холодным взглядом Исаака. Даже если Конфедерация Чистой Крови была тесно связана с Централом, их можно было бы с такой же легкостью подавить, как и графа Вольфганга, стоит только одному из Директоров пожелать этого.
— Подумать только, что я смогу увидеть, как этот человек сжимается от ужаса. Какой прекрасный подарок перед смертью. Я так понял, ваш ранг намного выше его?
— Я Директор по Безопасности в Централе.
— Департамент Безопасности? Впервые слышу.
— Потому что это наша первая миссия.
— Понятно… Но даже если это работа Централа, убийство мирных жителей ради выполнения своей миссии — это злоупотребление властью.
— Что такое несколько погибших среди гражданского населения на фоне разрушения целого графства?
— Вы правы.
Граф Вольфганг согласно кивнул и оглянулся на своих людей. Те, кто понимал их разговор, носили на лицах разъяренные выражения, в то время как другие по-прежнему выглядели разочарованными. Они все еще не понимали, что это означает, но не могли попросить других дать им подсказки.
— У меня есть просьба.
— Я слушаю.
— …Пусть мои дочери живут.
Исаак заглянул за спину Вольфганга, где леди Елена крепко держала Лайлу и Джулию. Она словно ощущала его взгляд всем телом. Несмотря на то, что ее род принадлежал к боковой ветви великого семейства, она все равно прекрасно осознавала, поскольку была дворянкой — Централ не рискнул бы раскрыть свои секреты просто так. Значит, они убьют всех, кто это слышал.
Исаак почувствовал большой интерес, заметив, с какой безжалостностью смотрит на него Лайла. Она не позволила ни единой слезинке выскользнуть из глаз и уставилась на него так, словно хотела навсегда запечатлеть Исаака в своих воспоминаниях. Он подошел к Елене.
— Нет!
Люди Вольфганга пытались остановить Исаака, но им ничего не оставалось, кроме как замереть на своих местах, стоило агентам Безопасности вскинуть свои арбалеты. Исаак улыбнулся, не обращая внимания на взгляд Лайлы.
— Вы хотели бы заключить сделку?
— Ч…что?
— Вы сможете выжить. В конце концов, не так уж просто иметь дело с семьей, которая находится под защитой Пендлтонов.
Ответом ему послужило несколько недоуменное, напряженное молчание.
— Но даже если вы согласитесь, вы всего лишь младшая ветвь семьи виконта. Без сомнения, когда вы вернетесь домой, с вами будут дурно обращаться.
Исаак был прав. Дама из боковой ветви семьи, вдова мужчины из рухнувшего и разорившегося знатного рода. Мучительный багаж, который, несомненно, принесет политические проблемы. Не существовало ровным счетом никаких причин тому, чтобы с ней хорошо обращались.
— Что… что вам от меня нужно? — задрожав, ответила женщина, и Исаак заговорил с ней ласково, как соблазняющий свою жертву дьявол.
— Вы в курсе, что права на вашу землю в моих руках? Умрите сегодня вместе с мужем. Затем, согласно нашему договору, права на землю перейдут вашим детям. Я обещаю вам это как Директор Централа. Я не позволю ни одному мужчине или женщине осмелиться воспользоваться вашими детьми — независимо от их целей — до тех пор, пока они не достигнут совершеннолетия.
Возвращение прав на эту землю официальным наследникам? Это было предложение, от которого они не могли отказаться. Тело Елены задрожало. Она как никогда сильно ощущала тепло детей в своих руках.
— По какому праву?! Эта война закончилась моей победой! Сделки по поводу прав на территорию во время войны не допускаются! — маркиз, явно удивленный заявлением Исаака о том, что он владеет правами на земли Вольфганга, тут же устроил форменную истерику. После всего, что сделал Лихтен, чтобы с трудом закрепить эту победу, маркиз немедленно обанкротился бы, если бы они ничего от этого не выиграли.
Исаак хлопнул в ладоши, как будто только что что-то понял.
— Ах! Я и забыл. Леди, это будет не графство.
Маркиз вздохнул с облегчением, но лишь для того, чтобы вскоре впасть в ужас.
— Я верну его им как герцогство, после того как закончу поглощать земли маркиза.
Все в комнате ошеломленно уставились на Исаака. Лицо же маркиза Лихтена исказилось, на лбу выступили вены.
— Поглотите мои земли, говорите? По какому такому праву? Думаете, что можете делать все, что в голову взбредет, только потому, что вы Директор Централа?! Остальные Департаменты этого не потерпят!
Раздраженный постоянным вмешательством маркиза, Исаак раздраженно проговорил:
— Видишь ли, старик, с юридической стороны здесь нет ошибки.
— Что значит «нет ошибки»?! Вы совершали сделки во время войны! — торжествующе провозгласил Лихтен, но в ответ услышал лишь небрежное:
— Ах… Это проблема самого закона.
