Райден познакомился с Богом смерти через полгода после призыва, на следующий день после того, как погиб последний из его друзей — их всех забросили в разные подразделения.
До армии Райден скрывался на территории 85 районов.
Его прятала пожилая женщина из Альб, директор частной школы-пансиона.
Ученики и просто дети из окрестностей, все из числа «восемьдесят шесть». Она спрятала их в школьных общежитиях — столько, сколько смогла.
На пятый год кто-то на них донёс, и у порога появился военный конвой. Директор не сдалась и попыталась призвать солдат к милосердию и справедливости, но её слова были встречены смехом.
Детей согнали в скотовоз, и стоило только тронуться, как женщина побежала вслед за ними, выкрикивая проклятья в пустые лица военных.
Она никогда не ругалась матом. Райдену и остальным частенько хотелось ввернуть то или иное словцо, хотя бы в шутку, но директор приходила от этого в ярость. Всегда строгая и преисполненная достоинства — теперь она бежала и выкрикивала грязные ругательства.
Её лицо исказилось от гнева, а по щекам текли слёзы.
— Гореть вам в аду, мрази!
Он помнил этот последний крик, и то, как она наконец остановилась и, не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.
Новый командир по кличке «Бог смерти» оказался его ровесником. Он вёл себя слишком беспечно и непредсказуемо — Райден к такому не привык.
Патрулей они не проводили в принципе: Шин в одиночку прочёсывал руины совершенно вслепую и вдруг отдавал приказ о нападении, несмотря на молчащие радары. Безусловно, всё это выглядело странно, и Райден считал такую неподготовленность настоящим самоубийством.
Он начинал терять терпение.
Все друзья, с которыми он отправился на фронт, погибли, но сражались до конца. Та пожилая женщина знала, что её могут застрелить, и всё же отчаянно пыталась их защитить.
А теперь этот. Ему как будто было всё равно, погибнет ли кто-нибудь или даже он сам.
Терпению Райдена подошёл конец спустя полгода после перевода в новый эскадрон, во время ссоры из-за очередной отмены патруля.
Учитывая разницу в телосложении, он ударил не в полную силу, но маленький Шин был удивительно силён уже тогда. «Хватит нести чушь!» — рявкнул Райден скорчившемуся на пыльной земле командиру, но тот только неподвижно уставился на него своими красными глазами.
— ...Я, конечно, виноват в том, что ничего не объяснил…
Выплюнув кровь, Шин поднялся. Как ни странно, его движения оставались уверенными, как будто удара и не было.
— Просто никто не верит, пока не услышит это сам. Я не хочу попусту тратить время.
— А? О чём ты вообще…
— Когда-нибудь я расскажу. А пока…
Он ударил Райдена в лицо.
Мелкое телосложение не позволяло широко замахнуться, но удар оказался удивительно мощным — Шин очень умело использовал свой вес и силу. Перед глазами Райдена всё поплыло, и он упал.
— Бить меня не за что. И на этот раз я сдерживаться не буду, так что давай, покажи мне.
«Да что он вообще...» — успел подумать Райден и бросился на него, теперь уже в полную силу.
В итоге Райден проиграл практически всухую. Шин провёл на фронте на год больше него и явно в совершенстве освоил науку причинения насилия.
После этого случая неприязнь Райдена к командиру немного ослабла. Позднее эта история очень поразила Сео, который заявил, что Райден вёл себя как какой-то карикатурный персонаж, и ему должно быть стыдно… но на самом деле это Сео кое-чего не понимал. В тот раз все едва сдержались, чтобы не засмеяться — даже Шин — но Райдену было плевать, что о нём подумали эти придурки.
«Без обид», — только и смог из себя выдавить Райден назавтра после драки.
А уже в следующей битве он услышал тот жуткий призрачный вой.
Тогда он наконец понял, почему не нужны были патрули... и почему Шин был так неестественно сдержан для своих лет.
†
После отключения электричества все в бараках отправились спать, но Райдена мучила бессонница, и он ворочался в кровати. Услышав тихие шаги, он встал.
Дверь в соседнюю комнату была открыта, и Райден увидел там Шина, который стоял напротив окна. Голубое свечение луны рассеивало царивший в комнате мрак.
— Ты с кем-то трепался?
Ему показалось, что он слышал приглушённый голос Шина откуда-то из душевой и прилегающей к ней раздевалки этажом ниже.
Могильщик, не поворачивая головы, перевёл на него взгляд и коротко кивнул. В красных глазах читалось леденящее душу непоколебимое равнодушие, совсем не свойственное юноше его возраста.
— С майором. Она ненадолго связалась по парарейду.
— ...Да ну? Всё-таки связалась. Мужества принцессе не занимать, это точно.
Райдена впечатлила эта новость. Ещё ни один куратор не смог снова выйти на связь, после того как услышал это.
Шея командира была открыта, и Райден невольно посмотрел на опоясывающий её красный след. Он выглядел жутко и наводил на мысли об отрубленных головах. Райден знал, откуда появились эти пятна — Шин рассказал ему лично. Это было ценой, которую заплатил командир за возможность слышать голоса призраков.
Тихая ночь. По крайней мере, для Райдена.
Но для Шина… она наверняка наполнена воплями и плачем, как и всегда, ведь голоса призраков не смолкают никогда.
Постоянно слышать такое и не лишиться эмоций невозможно. Подавление и истребление чувств сделало Бога смерти таким, какой он есть — безразличным ко всему и никогда не теряющим самообладания.
Бог смерти смотрел на Райдена. Красные глаза. Зрачки цвета крови замораживали всё, на что падал взгляд.
Райден знал, что Шин сейчас не здесь — он никогда не был здесь с той самой поры, как его душу украл кто-то, кто сейчас бродил далеко в стану врага.
— Я уже сплю. Если хочешь о чём-нибудь поговорить, давай лучше завтра.
— ...Аа. Прости.
Покосившаяся дверь с трудом закрылась, и шаги проследовали в соседнюю комнату, после чего скрипнула железная кровать. Шин по-прежнему стоял перед окном в лунном свете, неподвижно глядя на поле боя.
Если прислушаться, можно было различить голоса призраков, которые наполняли ночную тьму до самого горизонта и напоминали звон звёзд.
Стоны, крики, плач, вопли и неразличимые слова машин. Его сознание прошло сквозь них и отправилось к одному всё ещё далёкому голосу.
8 лет прошло с тех пор, как он в последний раз услышал этот голос из уст человека.
Он повторял всё те же слова.
Каждый вечер они пробуждали воспоминания. Этот голос не позволял забывать.
Нависающая тень.
Сила сжатия и тяжесть, от которых он вот-вот расколется на тысячу осколков и лишится жизни.
Прямо перед лицом — очки, а за ними чёрные глаза, светящиеся ненавистью.
Нехватка воздуха и закладывающий уши крик старшего брата.
«SIN*. Твоё имя. Надо же, как подходит. Это твоя вина. Всё только из-за тебя».
Тот же голос сейчас звал его где-то далеко. Он постоянно слышал этот зов с тех самых пор, как погиб в руинах восточного фронта 5 лет назад.
Коснувшись рукой прохладного стекла, он пробормотал, зная, что его никто не услышит:
— Я скоро приду, брат.
↑Sin — англ. "грех".
