Рито Ория присоединился к отряду «Остриё копья» прошлой осенью — спустя два года после становления процессором. Первый район военных действий считался последней станцией утилизации, куда отправляли тех процессоров, которым удавалось долго выживать. Их посылали на верную смерть. Как правило, отправляли туда тех, кто отслужил четыре или пять лет, так что назначение в тот район Рито спустя всего лишь два года службы можно было считать относительно ранним… Или, вернее, ранним до тех пор.
Республика верила, что война с Легионом завершится спустя десять лет. Жизненный цикл машин должен был закончиться как раз к тому времени. Рито и остальные «восемьдесят шесть» знали, что всё будет не так, но белые свиньи не желали ничего знать — они хотели поскорее избавиться от скота, который они пасли только для этой войны.
Он ни за что не забудет тот день, когда началось крупномасштабное наступление.
«Бегите же, сопляки! Мне плевать, спрячетесь ли вы за стенами или ещё где-то… Просто убирайтесь отсюда и выживите!»
Подталкиваемый яростным рёвом командира обслуживающей бригады, Рито и остальные двадцать два выживших процессора взобрались внутрь своих верных партнёров — Джаггернаутов — и направились на север. Как раз в этот момент начала звучать сирена, оповещающая о падении Гран-Мюра. Сразу же после того, как Куратор, девушка чуть старше их, объявила о конце Республики и «восемьдесят шесть».
Они не хотели умирать под знаменем Республики. Если им суждено было умереть, лучше бы это произошло на поле боя восемьдесят шестого сектора, где пали бесчисленное количество их товарищей. Именно такие мысли вели их не в руки Республики, а к отряду, что взывал к себе с восемьдесят шестого сектора для укрепления позиций. Командир обслуживающей бригады, Лев Альдрехт, говорил, что этой девушке, Куратору, можно было доверять — якобы следуя за ней, они могли увеличить шансы на выживание. Однако Рито было довольно тяжело довериться белой свинье, с которой он даже никогда не виделся.
Альдрехт и члены его бригады не пошли с ними.
«Мы — самые что ни есть настоящие куски дерьма, что просто стояли в стороне и наблюдали за тем, как дети шагали навстречу своей смерти.»
По какой-то причине Альдрехт и остальные члены бригады ухмыльнулись, когда говорили это. На их лицах читалось какое-то странное облегчение. Обслуживающая бригада восемьдесят шестого сектора состояла из бывших солдат Республики, ставших «восемьдесят шесть», и выживших взрослых, поступивших на службу в самом начале войны. Обслуживание Джаггернаутов требовало определённых навыков и передовых знаний — и так как они владели и тем, и тем, их избавили от ликвидации после ранений в бою и разрешили продолжать работать. «Восемьдесят шесть», чьи жизни имели чуть больше ценности, в отличие от большинства.
Поэтому-то они и наблюдали за шедшими на верную смерть юными солдатами, чьи жизни в сравнении с ними совсем не ценились, на протяжении последнего десятилетия… Альдрехт и его бригада, скорее всего, проклинали всё это время своё бессилие и никчёмность.
«Остаться в этом месте и позволить этим жестянкам разделать нас можно ведь считать достойным наказанием, разве нет?.. Нам просто некуда податься.»
Они наконец смогут освободиться от вины. Они наконец искупят грехи, из-за которых умирали другие… Именно это говорили улыбки на их лицах, когда они взваливали на плечи старые штурмовые винтовки, пулемёты и ракетные установки, взявшиеся бог знает откуда.
Когда «восемьдесят шесть» сбегали, они слышали выстрелы из этих оружий со стороны базы. Оно было слабым даже по сравнению с оснащением Джаггернаутов, и его уж точно нельзя было считать средством борьбы против Легиона. По местности разразился гром так знакомой им 120-мм башни Льва, а до их ушей эхом донеслись пулемётные выстрелы Муравья. А затем база погрузилась в бесконечную тишину.
Они достигли оборонительной базы рядом с южным фронтом, где в качестве основных сил выступал первый оборонительный отряд южного фронта — Лезвие Бритвы. Впервые Рито увидел, как в одном месте собралось так много народу. И всё же их численность существенно уменьшилась в мгновение ока.
Помощь пришла в самый разгар сражения. Отряды, состоящие из многоногих орудий и бронированной пехоты, прошли через территории Легиона из соседней страны, Гиаде. Эти перламутровые фердресы, которые он ни разу не видел, почему-то казались ему до боли знакомыми. Вспоминая об этом, он понял, что, быть может, один из тех Регинлейвов мог принадлежать Шину.
— …Кэп Ноузен.
Парень, служивший капитаном в первом отряде, куда был назначен Рито. Он был на три года старшего его, но с точки зрения боевого опыта — на четыре года. Спустя шесть месяцев срок службы Шина подходил к концу и было решено отправить его в отряд «Остриё копья»… Затем Рито предположил, что он, вероятнее всего, погиб — будь то в бою или же специальная разведывательная миссия.
Рито рассказал Шину о смерти Альдрехта, но не стал говорить о его последних мгновениях или словах. Он думал, что… Шин был опечален из-за этого. Взявший на себя роль Бога Смерти Шин, что должен был носить с собой имена и воспоминания тех, кто сражался на его стороне, вероятно, хотел в какой-либо форме взять с собой этого упрямого старикана-командира из бригады обслуживания.
Но он всё ещё не мог этого понять.
Самый высокий процент потерь среди процессоров приходился либо на последнюю станцию утилизации, либо на начало службы, будучи ещё новобранцами — когда они ни черта не знали о поле боя, любой потенциал оставался нераскрытым, а смерть могла прийти просто из-за невезения. Рито провёл первые шесть месяцев на службе — период времени, когда большинство новобранцев умирают — в отряде, где использовались позывные — вместе с Шином и Райденом. Это был отряд ветеранов с небольшим числом потерь по сравнению с остальным восемьдесят шестым сектором…
Он привык к сражениям, где его товарищи не взрывались, разлетаясь на куски — у него был шанс научиться сражаться и выживать. Ему удалось хотя бы отчасти приобрести навык, необходимый для защиты товарищей.
Но к одному Рито всё ещё не привык. К ужасу… Шин, погрузившийся в него настолько сильно, что стал называться Богом Смерти, наверное, уже не поймёт его.
Рито смотрел в окно поезда и видел лишь кромешную тьму. Находясь в этом поезде, несущимся на следующее их поле боя, Рито уставился на своё отражение в тёмном окне и начал понуро шептать, дабы не разбудить спящих рядом друзей — голосом, который бы не достиг Бога Смерти, чьи уши могли уловить даже голоса призраков.
— Кэп. Честно говоря, я всё ещё… всё также боюсь своей смерти. И я также боюсь видеть смерти других.
ᅠ
Оглушающий вой, напоминающий вой зверя с раздавленным горлом, эхом раздавался по другую сторону окна. Таков был звук мчащегося по туннелю высокоскоростного поезда, когда грохот отражался от стен тесного мрачного прохода. Этот шум был причиной ужасного настроения Шина, заставляя его вспоминать то, что лучше было бы оставить похороненным. Будучи вынужденным слушать этот нескончаемый бас*, что поочерёдно менялся на высокий и низкий тон, Шин начал припоминать что-то, что находилось на краю забвения.
[П/П: Другое название генерал-баса — не то чтобы переводчик что-либо понимал, но, может, кто больше подстёгнут в музыке, поймёт.]
Западная межгосударственная высокоскоростная железная дорога, носящая название Иглфрост — сейчас они пересекали туннель Драконьего трупа. Дорога некогда соединяла бывшую Империю Гиаде и Объединённое королевство — её частично восстановили, и лишь недавно она стала доступна для использования в военных целях. Туннель Драконьего трупа был построен вдоль этой дороги, что сделало его самым протяжённым железнодорожным туннелем в мире.
Легион использовал абсолютно всё на украденных у человечества землях, что могло принести пользу их операциями, но то же самое относилось и к самому человечеству. Им нужно было поддерживать старые высокоскоростные пути для обеспечения передвижений Морфо, и сейчас, когда Дорожный туннель был отвоёван обратно людьми, они восстановили его и стали использовать в военных целях.
Пассажирский офицерский вагон был заполнен рядами сидений, что располагались друг напротив друга с двух сторон. Сидели на них в большинстве своём, одетые в форму стальной синевы, военные Союза, но были также и несколько «восемьдесят шесть», как бы добавляя различные оттенки.
Шин сузил взгляд, и, переведя взгляд на погружённое во мрак окно, с его уст сорвался лёгкий вздох. Одиннадцать лет назад он уже слышал этот звук, проникающий через стены грузового вагона — тогда это был конвой, ведущий их в лагеря для интернированных. Их набили в вагоны, словно скот; внутри него было настолько тесно, что даже пошевелиться было невозможно.
Сейчас, однако, всё было по-другому. Тогда даже вздохнуть было тяжело из-за жара от множества тел, находящихся в очень тесном месте, да и ещё без нормальной вентиляции. Воспоминания наполнили его сердце чувством дискомфорта. Внезапно он стал объектом насмешек, и его отослали в какое-то странное место. И сейчас он не мог вспомнить выражения лиц своих родителей и брата — его прочного щита. Шин в то время был ещё слишком мал, а постоянное непонимание ситуации и ужас того периода времени всплыли в его сознании.
«Не то чтобы ты не мог вспомнить своё детство. Ты просто не желаешь вспоминать.», — всплыл в воспоминаниях голос, так похожий на звон серебряного колокольчика, из-за чего он невольно прищурился.
«Так ты будешь продолжать думать, что тех вещей, которые у тебя отняли, просто изначально не существовало.»
«Так ты будешь продолжать верить в то, что все люди достойны презрения.»
«…Но всё не так. Не то чтобы я не хотел вспоминать или что-то подобное. Просто тот факт, что я не могу ничего вспомнить, ни капли меня не беспокоит.»
— …Шин.
Повернувшись по направлению голоса, его взгляд упал на противоположные места, где сидел Райден.
— Мы скоро прибудем в Рогволод. Они сказали, что там будет намного холоднее по сравнению с Союзом, так что не забудь надеть пальто перед выходом.
— Ага.
Поезд мог ехать только до следующего вокзала, находящийся сразу за туннелем. Затем нужно было поменять вагоны для соответствия разным стандартам железнодорожных колей. Поезд перевозил несколько тысяч войск, а также Джаггернаутов, каждый из которых весил примерно десять тонн. Смена займёт достаточно много времени.
Железная дорога открывала возможность для крупномасштабных, высокоскоростных перевозок, позволяя перевозить больше войск и различного оборудования. Из-за этого, даже если Союз и считается дружественной страной и союзником Объединённого королевства на войне с Легионом, северная страна не могла с любовью смотреть на то, как огромное количество оружия и войск входят в столицу — можно сказать, ярёмную вену страны.
— Но знаешь, Объединённое королевство, а?.. Хе, а мы ведь зашли намного дальше, чем ожидали, да?
— …Да, ты прав.
Всего два года назад никто из них даже представить себе не мог, что кто-либо покинет восемьдесят шестой сектор. Поезд, на котором они находились, уже пересёк северную границу Союза и следовал по туннелю, пересекая горный хребет Драконьего трупа. Они направлялись в неизвестную для них соседнюю страну.
Объединённое королевство Роа Грация. Земля оружия, добыча нефти и золота. Империя Гиаде — единственный их союзник, но в то же время гипотетический враг. После падения Империи эта страна была единственной на континенте, где сохранилась деспотичная монархия.
И для ударной группы «восемьдесят шесть» это было следующим полем боя.
ᅠ
— …Нашей главной целью для предстоящей операции является захват командующей единицы, расположенной на северном фронте Объединённого королевства. Позывной цели — Безжалостная Королева.
Полевым офицерам Лене, Грете и Аннет был выделен отдельный вагон, несмотря на то, что они считались обычными офицерами, как и процессоры. Сделано это было для поддержания авторитета вышестоящих офицеров и обеспечения секретности. Информация в армии раскрывалась только по мере необходимости, а её объём значительно разнился в зависимости от того, кто пытался к ней получить доступ — командующий или же процессор.
Пассажирский вагон первого класса был обшит деревянными панелями янтарного цвета. Сидя за паркетным столом с чашками дымящегося чая, Лена кивнула.
— Доставленное от Легиона сообщение капитану Ноузену во время операции в подземном вокзале Шарите можно счесть за зацепку, которая предположительно приведёт нас к командующей машине, верно?
Это был единственный оставшийся тип Муравьёв, созданный ещё при жизни майора Зелен Биркенбаум — создательницы Легиона и исследователя времён бывшей Империи Гиаде. Личное дело Зелен не было потеряно в ходе революции, так что у них была её фотография. Информационно-аналитический отдел показал эту фотографию одному человеку, который получил то сообщение, Шину — он ответил, что лицо на фото похоже на виденное им ранее.
«Найди меня»
Эти слова были непостижимы для человечества, ведь они сошли с уст Легиона, что не брал пленных и даже не пытался вести какие-либо переговоры в этой односторонней войне за уже несуществующую страну. Быть может, Шин, чья внешность говорила о его имперском благородном происхождении, послужил одним из триггеров. Легион пусть и был неуправляемой автономной системой, но она уж точно не выходила из-под контроля. Отдавшие им приказы уже давно ушли на покой. Они продолжают сражаться из-за полученного последнего приказа — даже сейчас Легион подчинялся последней воле и завещанию уже разрушенной страны.
Возможно, Легион, не получая новых приказов на протяжении многих лет, счёл эту ситуацию необычной и решил начать искать нового хозяина, что повёл бы их.
— Считается, что любая новая информация, которую мы сможем получить после её захвата, может являться подсказкой к окончанию войны.
Даже если в намерения Зелен этого не входило, как ответственная за разработку Легиона, у неё может оказаться какой-нибудь аварийный код для отключения или же пароль администратора.
— Да. Объединённое королевство также согласилось протянуть нам руку помощи с условием, что они будут присутствовать на каждом расследовании и получат всю информацию. Поэтому прошу, после захвата или вывода из строя Муравья, верните её — неважно, в каком состоянии, главное, чтобы не пострадал её центральный процессор.
Аннет склонила голову набок.
— Удивлена, что Объединённое королевство вообще согласилось на такое. В их стране ведь правит деспотичная монархия, так что с их точки зрения граждане Республики и Союза всего-навсего простой народ. Изначально я думала, что они будут более высокомерны по отношению к нам, доставляя нам неприятности.
— Полагаю, они более не могут позволить себе ничего не делать. Цель этой экспедиции, может, и заключается в обмене с ними технологиями, но по факту Союз оказывает помощь Объединённому королевству.
— Но действительно ли дела обстоят именно так? Объединённое королевство и Совиный король, что внушали страх ещё до начала войны с Легионом, теперь на грани краха?..
Объединённое королевство Роа Грация считается второй самой сильной выжившей страной после Союза Гиаде. Союз опережал Королевство с точки зрения численности населения и размера территории, а Королевство, в свою очередь, обладало военной мощью, способной противостоять крупномасштабному наступлению, одновременно посылая войска для помощи в операции по уничтожению Морфо.
Почему же столь могущественной стране внезапно понадобилась помощь?
— Всё намного проще, чем ты думаешь. Теперь, когда гончие составляют основу для сил противника, сражения в каждой стране и на каждом фронте станут намного сложнее.
Лена нахмурилась, в то время как Грета сделала глоток из чашки с заменителем кофе. Гончие. Интеллектуальный Легион массового производства, созданный с использованием граждан Республики, захваченных во время крупномасштабного наступления. Прежде чем покинуть производственную зону в подземном вокзале, Легион передал данные о структуре мозга ядру.
После этой операции стратегии Легиона стали более проработанными. Казалось, до сих пор шёл процесс замены чёрных овец — Легион, использующий повреждённые нейронные сети мертвецов — на Гончих.
— Как и планировалось, мы с майором Пенроуз будет отвечать за обмен технологиями, а полковник Миризе — за командование на линии фронта. После завершения операции часть войск Объединённого королевства присоединится к ударной группе, поэтому узнайте их возможности получше, — сказала Грета с ухмылкой на лице. — На этой миссии будет мобилизовано все четыре тысячи наших людей. Настало время показать, на что способна ударная группа «восемьдесят шесть».
Аннет склонила голову набок.
— Много кто ещё не вызвался. Я слышала, что где-то десять тысяч выживших «восемьдесят шесть» находятся под крылом Союза.
Процессорами назначались те «восемьдесят шесть», что прошли специальную подготовку во время службы в армии Союза. Поскольку многих забрали в лагеря для интернированных в раннем возрасте, они не смогли получить даже начального образования. В результате, срок их обучения был больше, нежели у обычного особого офицера — и в то время, как некоторые из них учились заочно, все они переместились в специальную школу, расположенную недалеко от штаба.
Четверть войск, благодаря заранее распланированному расписанию, постоянно чередовало учёбу и тренировку, так что самое больше, на что они были способны, — это развернуть четыре тысячи человек.
К слову, причина, по которой перестала существовать система заочного обучения, заключалась в Шине и его группе, что первыми нашли укрытие в Союзе. Из-за крупномасштабного наступления и создания ударной группы они полностью погрязли в делах — закончилось всё тем, что они стали пренебрегать учёбой. Однако, даже предположив, что половина из десяти тысяч спасённых солдат были приняты на службу, расчёты всё равно показывают несоответствие четырём тысячам солдат.
— Бывшие члены обслуживающей бригады стали механиками Регинлейва… Некоторые из этих детей не могут сражаться, кто-то сражался слишком долго, а кто-то и вовсе потерял волю к борьбе.
В это число не входили дети, отправленные в лагеря для интернированных в очень раннем возрасте, с проблемами с психикой и те, кто просто не хотел пойти на службу.
— И как с этими детьми… эм… обращаются?
Судя по всему, Союз столкнутся со своими проблемами, связанными с большим количеством инвалидов и сирот из-за десяти лет войны с Легионом.
— Их поместили либо в специализированные учреждения, либо нашлись опекуны, что забрали их… С ними обращаются точно также, как и в случае капитана Ноузена и его группы: на бумаге они усыновляются бывшими аристократами и высокопоставленными офицерами. Большинство из них просто одалживают свои имена, но подобное не позволяет относиться к ним небрежно. В конце концов, на кону стоят их имена.
Прошло всего десять лет с тех пор, как Гиаде перешла от имперского правительства к демократии, но идеал «положение обязывает», куда также была включена филантропия, всё ещё был в обиходе. Быть может, с официальной отменой классовой системы подобное было единственным оставшимся у аристократов средством как-то выделить себя. Лена с облегчением вздохнула.
— Понятно. Это… обнадёживает.
— В случае с этим и сотрудничеством с Объединённым королевством, возникают моменты, когда одержимость аристократов своей честью и достоинством может даже пригодиться.
Отправка войск Объединённого королевства после окончания операции также было следствием идеала «положение обязывает». Один из командующих должен будет присоединиться к ним под непосредственное командование Лены — чтобы соответствовать её званию, его специально понизят до звания подполковника.
— Я слышала, что командующий от Объединённого королевства из королевской семьи. Это правда?
— Да. Пятый принц, Виктор Идинарок. Ему всего восемнадцать лет, но он уже является влиятельной фигурой в армии Объединённого королевства, служа командующим на южном фронте. К тому же, он — заместитель секретаря королевского технологического института и Эспер в этом поколении королевской семьи Идинарок.
Грета произнесла это будничным тоном, однако для Лены, выросшей в Республике, слово Эспер имело эзотерическое значение. Представители некоторых архаичных родословных в редких случаях проявляли сверхъестественные способности — в Гиаде, где одиннадцать лет назад правила королевская семья, до сих пор можно было найти подобные родословные. Некоторые из Эсперов шли в армию и служили в ней в качестве специалистов, что выполняли свою работу даже лучше современного оборудования.
С другой же стороны, в Республике Эсперы исчезли триста лет назад, вместе с отменой системы статуса. Чтобы избежать кровосмешения и перейти на родственные браки, избежав при этом неблагоприятные последствия, требовалось огромное количество семей и финансовых ресурсов для их поддержания. У бывших дворян, что потеряли своё имущество и земли из-за революции, не было возможности придерживаться этих условий.
В ударной группе уже состояло два Эспера: Шин и Фредерика. Однако с точки зрения Лены и здравого смысла, что-то в этих сверхъестественных способностях казалось до ужаса неестественным. А во время последней операции способность Шина значительно повлияла на его самочувствие.
Вызвано это было введением в бой Гончих. Лена не могла заставить себя поверить в то, что он должен был просто так использовать свою способность, если она ложиться на него бременем… Ко всему прочему, Грета назвала Эспера Объединённого королевства «Эспером в этом поколении семьи»… Если это означало, что в одном поколении не могло существовать много Эсперов, значит эти способности оказывали неблагоприятное воздействие на здоровье, сокращая продолжительность жизни…
— …Хм-м, а какого рода способностями обладает королевская семья?
— Принц Виктор, будучи ещё в пятилетнем возрасте, в одиночку разработал искусственный интеллект Легиона — модель Марианны. Их родословная производит на свет вот таких вот гениев. В его послужной список также входит улучшение системы управления фердреса Объединённого королевства… А ещё он печально известен под прозвищами «Король трупов» и «Цепная змея». Ходят слухи, что его лишили права на трон.
— Л-лишили?! То есть он не отказывался, а его… лишили?.. — повторила в шоке Аннет. — И ещё «Цепная змея»?.. Какая жуть!..
В западной культуре змеи считались символами разврата и дьявола. В особенности, что касается цепной змеи, её сильный яд был способен растворять плоть и в буквальном смысле сворачивать кровь. Это прозвище явно не было тем, что с любовью можно было назначить принцу.
— Несмотря на это, он всё ещё обладает существенными полномочиями, а кронпринц, разделяющий с принцем Виктором одну мать, кажется, дорожит им… Борьба за право наследования в Объединённом королевстве идёт между кронпринцем, втором принцем и первой принцессой — детьми наложниц. Принц Виктор состоит во фракции кронпринца Зафара. Говорят, его считают надёжной правой рукой именитого кронпринца.
— …И откуда у тебя эта информация?..
Грета непринуждённо пожала плечами.
— Зимой, до вашего приезда, мы уже открывали железнодорожный путь — некоторые из военных Объединённого королевства приезжали к нам и возвращались обратно.
— …Понятно.
— И тогда информационное бюро отправило людей на ту сторону или, возможно, просто восстановило бывшие связи… Наверное, подобное можно сказать не только о нас.
Бывшая Империя Гиаде и Объединённое королевство были союзниками, поскольку обе страны придерживались деспотичной монархией, но в то же время каждая из стран считали друг друга гипотетическими врагами. И даже после падения Империи и начала войны человечества с Легионом ничего не изменилось…
— Кстати, полковник Миризе, — заговорила непринуждённо Грета, словно разговор зашёл о погоде, из-за чего Лена не придала этому какого-либо внимания.
Догадавшись обо всём, Аннет решила тайно покинуть своё место.
— Ты поссорилась с капитаном Ноузеном?
Лена поперхнулась чаем.
— Ха-а?!..
— Я не видела, чтобы вы вдвоём разговаривали друг с другом после возвращения из Республики.
— Э-э-э, как бы…
Лена с мольбой в глазах взглянула на Аннет, но та лишь отвела взгляд.
— Я не…
— Я не собираюсь вмешиваться в твои личные дела, но это зашло уже слишком далеко. Если между тактическим командиром и капитаном нашего бронированного отряда возникли проблемы с коммуникацией, то это может оказать сильное влияние на предстоящие операции.
— И правда…
Всё началось с того момента.
«Вы всё ещё находитесь в плену у Республики. Из-за нас… белых свиней.»
«И из-за этого мне… очень грустно.»
После сказанного у неё больше не было возможности нормального поговорить с Шином. Дело тут было не в том, что они избегали друг друга — они всё ещё говорили друг с другом, но только на служебные темы. После сдачи отчётов или деловых переговоров, или когда они случайно встречались в коридоре — больше не было никаких разговоров о всякой всячине. Осталось только напряжённое молчание и неловкость, прерывающие любые попытки заговорить.
Подобное продолжалось уже какое-то время. Лена не жалела о сказанном, но она осознала, что было не совсем правильно высказывать одностороннее предположение. В тот самый момент… когда она произнесла те слова, Шин, казалось, на мгновение разозлился, но смог сдержать себя. И всё же в его голосе ощущались нотки раздражения.
«Я не… понимаю»
В его голосе, помимо сдержанности, было также…
«Лена, неужели это так ужасно?»
…замешательство. Полная растерянность.
Он просто не мог понять причину страха и грусти Лены. В его глазах можно было прочитать отсутствие какого-либо понимания. Будто ни её слова, ни её эмоции совершенно не доходили до него. Он выглядел столь невинным монстром, который лишь внешне напоминал человека.
Она сказала это столь внезапно, что Шин, вероятно, был сбит с толку. Вернее, она хотела, чтобы всё было именно так.
«Только я всё равно слишком отличаюсь от них. И мне не хочется думать, что мы способны только говорить на одном языке, видеть один и тот же мир, существовать в одном и том же месте, но не иметь возможности взглянуть друг другу в глаза.»
ᅠ
«Нет.»
«Дело ведь не только в этом.»
ᅠ
В тот момент его алые глаза показывали негодование и замешательство… а за ними колебался свет израненного дитя. Она была уверена в этом. Как будто он получил удар от кого-то, кого просто представить себе не мог. Он словно не ожидал, что всё это выскажет ему именно Лена.
Для «восемьдесят шесть» сражение до самого конца и продвижение к своему последнему пункту назначения являлось гордостью и свободой. Лена уже слышала об этом. От них же. И чтобы соответствовать этим словам, даже после спасения Союзом они вновь вернулись на поле боя. Так что говорить им про то, что они всё ещё были заперты в ловушке… что они всё ещё находятся в восемьдесят шестом секторе и не сделали ни единого шага вперёд от того места, где находились изначально… было оскорблением, которое даже описать было невозможно.
Под предлогом беспокойства она растоптала единственное оставшееся чувство — чувство гордости.
Она даже думать не хотела о том, что, быть может, сама стала той, кто причинил им боль… В момент осознания этого Лена стала ненавидеть себя — ей казалось, словно она тонула в океане пламени. Иными словами, она избегала Шина. Избегала того факта, что она оскорбила его… Она ранила его.
— …Полковник?
И это уже случалось два года назад. Она думала, что стоит с ними на одной стороне и понимает их. Но правда в том, что она и не пыталась узнать о них хоть что-нибудь — даже имён. Она ранила их, навязав свои односторонние чувства.
— Полковник Миризе.
«И ничего так и не изменилось. Я так ничего и не вынесла из этого. Стыд и позор.»
— Полковник, я ведь к тебе обращаюсь.
«…Постойте-ка. А что я делать-то буду, если он возненавидит меня за это?!..»
— Эй, Лена, прекрати уже. Просто успокойся.
Лена вздрогнула и, подняв голову, увидела, как Грета и Аннет смотрят на неё. Она внезапно осознала, что обхватила руками голову и разложилась на столе.
Грета сверкнула улыбкой.
— …Кажется, всё намного сложнее, чем я изначально предполагала.
— П-простите…
— Ну, вы ведь, считай, только встретились друг с другом. Разногласия и ссоры в таких ситуациях считаются нормой, как никак, — сказала Грета, улыбнувшись рубиновыми губами. — Капитан Ноузен не будет останавливаться на базе, куда наш отряд был назначен, вместо этого он пойдёт с нами в королевскую столицу. У тебя будет много времени, чтобы поговорить с ним до начала операции. Используй его с умом, дабы помириться.
***
— …Кстати…
Зафиксировав взгляд на тёмном окне, но смотря куда-то вдаль, Шин услышал голос Райдена и напрягся.
— Ты с Леной, что ли, поссорился?
Он даже не осознал, что рефлекторно повернулся к нему. Райден облокотился на локоть, прижавшись к окну, а Шин повёл бровью.
— …Каким образом ты?..
— Каким, спрашиваешь? Серьёзно?.. Ты думал, что можешь скрыть это? Чёрт, парень, у тебя что, совсем не развит самоанализ?
Его раздражало слышать этот недоверчивый голос. Шин вздохнул, переведя взгляд, брошенный случайно на красновато-карие глаза Райдена, на потемневшее окно.
— …Не то чтобы именно поссорились.
Шин не мог назвать подобное ссорой, учитывая огромный опыт в смертельных сражениях, и получая ненавистное отношение, которое было одинаково ко всем, кто происходил из имперской родословной. По сравнению с этим, подобное расхождение во мнениях просто нельзя было назвать ссорой.
Вернее, так должно было быть, но…
— Она сказала, что мы… что «восемьдесят шесть» заперты в ловушке восемьдесят шестого сектора.
Райден на мгновение погрузился в тишину.
— …Хо-о.
Он прищурился, но тут же подавил в себе всякие эмоции, из-за которых он сделал это — в конце концов, именно Лена была той, кто сказала это. И она точно не могла произнести это со злым умыслом. И всё же эти слова раздражали, и Шин прекрасно понимал это чувство.
«И из-за этого мне… очень грустно.»
В тот самый момент, когда эти слова сорвались с её уст, что-то инстинктивно заставило его отпрянуть. Помимо этого, рядом с этой эмоцией возникли другие чувства: замешательство с едва заметным привкусом боли. Частично это было связано с невозможностью понять чувств Лены, но больше всего его настораживало то, что он чувствовал необходимость оспорить её слова.
Сделал ли он это потому, что в этом случае он мог продолжать считать людей жалкими?.. Чтобы и дальше считать этот мир холодным и жестоким местом?
Но именно так ведь всё и было.
Так работал этот мир. Он не крутился вокруг человечества — он был совершенно равнодушен и холоден по отношению к нему… и беспомощен. И это было вдвойне верно для людей, которые, в отличие от мира, действовали, исходя из злого намерения. Шин слишком хорошо знал об этом, находясь в лагере для интернированных и на поле боя восемьдесят шестого сектора. Он неоднократно видел это и выучил этот урок на всю свою жизнь.
Что может быть неприятного в том, что… он просто указал на это? Таковы были факты. Она была опечалена? Она жалела его? Грета однажды сказала, что ни у кого нет прав жалеть их. Но, честно говоря, Шину уже было плевать на это. Остальные могли жалеть его, сколько хотят, но у него не было намерений оставаться рядом с этими людьми.
«Но даже если всё было так… то почему?»
Шин не мог понять, почему Лене было грустно. Естественно, он не хотел становиться причиной её грусти, но сделать с этим ничего не мог, поскольку не понимал. Трудно было не почувствовать, что она стала избегать его, да и нормально поговорить они не могли с того самого момента. В конечном итоге, никто из них не стал касаться этой темы, решив оставить воцарившуюся между ними атмосферу неловкости.
— …Шин. Йо, Шин.
Он даже не заметил, как Райден начал махать ему рукой прямо перед его лицом. Шин, казалось, потерялся где-то в глубинах своих мыслей. Райден ухмыльнулся, когда тот всё же обратил на него внимание.
— Знаешь, а ты и вправду… изменился.
— ?
— Ай, просто забудь, — раздражённо буркнул Райден. — Ну, зная тебя, ты совсем скоро вновь раздолбаешь Могильщика — вот тогда-то и поговори с ней… Твой ведь агрегат — это Королева Ангара.
Этот сленг был предназначен для тех агрегатов, что проводили большую часть времени в ангаре для ремонта, нежели на поле боя. Не говоря про малые сражения, Могильщик постоянно получал серьёзные повреждения во время крупных битв, за что и был одарён этим прозвищем.
— …Старина Альдрехт всегда доставал меня с этим…
— Ага…
«Я у тебя не извинений прошу, я прошу, чтобы ты меня услышал наконец!»
«Если будешь так продолжать, то скоро сдохнешь!»
Рито рассказал, что он и остальная часть бригады обслуживания погибли во время крупномасштабного наступления. Все они и в один и тот же день. Шин в этот момент пусть и испытал смешанные эмоции, но какая-то его часть всё-таки предполагала такой конец. «Восемьдесят шесть» сделали поле боя своим домом и гордились тем, что сражались до самого конца. И рано или поздно они погибали. Не обошло это и старину из этой бригады, что стоял плечом к плечу с ними, несмотря на то, что он был из Альб.
Однако…
— …Я надеялся, что он выживет.
Райден взглянул на говорившего Шина, который отказывался встречаться с ним взглядом.
— Если бы он дождался прибытия спасательных войск, то в будущем смог бы увидеть фотографии его семьи. Останки он, конечно, вряд ли бы нашёл, но у него хотя бы была возможность посмотреть на их последнее поле боя.
«В отличие от меня, кто не может вспомнить свою семью… Альдрехт помнил свою жену и дочь и мог провести остаток жизни с небольшим облегчением на сердце.»
Каждый из «восемьдесят шесть» рано или поздно погибал… Шин понимал это. Но это не означало, что его совершенно не волновало количество смертей, свидетелем которых он стал.
— …Однажды, когда война с Легионом закончится, появится возможность посетить и такие могилы.
Тяжело вздохнув, Райден наклонился.
— Каковы твои мысли насчёт того случая, Шин? «Зелен» правда появилась, чтобы остановить войну?
— …Кто знает?
У этих жидких микромашин, что имитировали женщину, не было функции издавать голос, так что Шин не мог уловить эмоции или какие-нибудь тонкости в её тоне. Единственное, что он получил, это сообщение.
«Найди меня»
Не существовало способа узнать, в чём была цель. И это верно даже для Шина — человека, которому и были адресованы эти слова.
— Переговоры или что-то вроде обмена информации, конечно, одно дело, но надеяться на получение подсказки, способной привести к завершению войны, по-моему, слишком огромный прыжок через логику. Даже учитывая информацию, которую может скрывать от нас Объединённое королевство… Я просто не могу видеть в этом лёгкий способ окончания войны.
На континенте не существовало такого места, где можно было бы сбежать от войны — да и они даже не могли уже вспомнить время, когда подобное было возможно.
Но…
— …Но если война всё же закончится… думаю, это всё-таки было бы неплохо.
«Я хочу показать ей море»
То, чего она не знала и раньше не видела. Он хотел показать ей всё то, что Легион отнял у этого мира. Шин не забывал этих слов, ведь это была достойная причина для сражений. У него не было особых ожиданий… Желание, вероятнее всего, останется так и не исполненным. Но однажды, если война всё же закончится…
Райден на мгновение задумался.
— Ага, если война закончится…
Он оборвал себя и больше ничего не произнёс. Молчание говорило о многом, и Шин это понимал.
Они осознавали, что было бы действительно неплохо, если война могла бы завершиться. Но подобное невозможно было даже представить для тех, кто знал лишь о поле боя.
Поезд внезапно издал рёв, и в их вагоне включился свет. Подвижному составу высокоскоростного поезда потребовалось менее двадцати минут для преодоления туннеля, на раскопку которого ушло два года. Привыкшая к темноте роговица на мгновение ослепла от попавшего на неё солнечного света, но вскоре белизна начала спадать, открывая им взор на пейзаж снаружи поезда.
Они безмолвно уставились в окно. Толстое пуленепробиваемое стекло немного затрудняло обзор, а сам ландшафт имел голубоватый оттенок. Быть может, они и находились сейчас в другой стране, но унылость осталась на прежнем уровне. Вблизи фронтов никто из мирных жителей не жил. Выжившие были вынуждены переехать, оставив позади родные земли.
Густые хлопья серебристо-серого снега падали на землю. На заснеженных полях были разбросаны руины бывших зданий, из-за чего это место казалось слишком опустошённым, напоминая поле боя восемьдесят шестого сектора — ощущение, словно эта ледяная пустошь раскинулась так далеко, насколько хватало глаз.
ᅠ
Объединённое королевство Роа грация, железнодорожный вокзал города Рогволод.
— Значит, сперва мы должны отправиться на базу. Так, э, Цитадель Ревич же, верно?
— Ага… Прости, что взвалил на тебя всю грязную работу.
— Ну, формально ведь ты старше меня по званию, да и офицеры из штаба и майоры будут заниматься переброской. А ты, Шин, и остальные должны будут позаботиться о сопровождении полковника и Лены.
Помахав рукой, Сео направился в сторону следующего поезда, где началась выгрузка и погрузка контейнеров с Джаггернаутами. Половина группы отправится уже сегодня, а вторая — завтра. Тысячи солдат и их фердресы будут переправлены в Цитадель Ревич, находящейся на передовой Объединённого королевства. Транспортировка проводилась поэтапно и с перерывами, чтобы улизнуть от бдительного ока наблюдающего типа Легиона — Ворона.
Проводив взглядом своих товарищей, Шин повернулся и взглянул на город Рогволод. Как ему уже и рассказывали в поезде, этот город, расположенный у подножия горного хребта Драконьего трупа, был покрыт холодным, лёгким слоем снега. Рогволод считается самым северным городом с проживающими в нём мирными жителями — в данный момент он находился в состоянии блэкаута, что говорило о том, насколько трепетно они обходились с электричеством.
На небольшом отдалении от города, будучи в тени массивного прямоугольного купола, плавающего в лунном свете, находилась атомная электростанция, которая обеспечивала район в этом холодном северном царстве теплом.
Позади себя он внезапно услышал, как кто-то подбирается к нему по снегу.
— …Ноузен.
Обернувшись, Шин заметил молодого парня с эмблемой автомобиля на груди. Он был одним из офицеров по контролю в командирской машине Лены, Фреи, — сверстник Шина в специальной офицерской академии, Эрвин Марсель.
— Ты разве не ушёл в отставку?
— Я в любом случае уже не могу пилотировать Ванарганд. Я сильно повредил ногу во время крупномасштабного наступления, — выпалил Марсель, посмотрев вниз на свою ногу.
Исходя из звука его шагов, однако, не то чтобы ранение мешало ему ходить, но говорил он об открытом переломе… Когда кость ломается подобным образом, она разрезает плоть, кожу, а также задевает нервы. На повседневной жизни оно, может, и не сильно скажется, но даже маленькая задержка в скорости реакции является фатальной для того, кто пилотирует фердрес, где решения должны были приниматься за доли секунды.
— И вообще, с какой такой стати мне в отставку уходить? В отличие от «восемьдесят шесть», простые офицеры потом не смогут даже еду на стол выложить, если уйдут из армии.
— Ты исчез из реестра 177-й бронетанковой дивизии после реорганизации, однако не помню, чтобы твоё имя объявляли в списках погибших на войне. Поэтому я и решил, что ты ушёл в отставку… Я не предполагал, что найду твоё имя в списке находящихся внутри автомобиля ударной группы.
— …Не думал, что это тебя хоть как-то заботит. Мне всегда казалось, что тебе в принципе плевать на всех.
Марсель ненавидел отсутствие у Шина эмоций и какого-либо интереса к происходящему ещё со времён учёбы в специальной офицерской академии. Его отрешённость от творящегося на поле боя ада… Чувство, слово он мог видеть сквозь страх других людей, заставляло думать о том, что он издевается над ними.
— …Насчёт Нины.
Взгляд Шина сузился на внезапном упоминании этого имени. Юджин — их общий друг и ровесник, что умер ещё до начала крупномасштабного наступления, а Нина — его младшая сестра. Он уже давно разорвал то письмо, где она спрашивала его о причине, по которой убил её брата.
— Я не должен был рассказывать ей, как умер Юджин… И это письмо тоже — оно не должно попадать в руки человеку перед операцией, на которой есть все шансы умереть. Я должен был лишь сказать ей о его трагической смерти, но зашёл слишком далеко. В тот момент мне хотелось верить, что это была чья-то вина, так что повесил её на тебя… Прости за это, — сказал он и сделал поклон.
Шин в ответ махнул головой и спросил:
— Как там она?
После потери своих родителей, которых она уже не могла вспомнить, сестра Юджина потеряла ещё и своего брата.
— А-а… Ну, с ней всё нормально… После всего случившегося с Республикой Альб сейчас не то чтобы встречают с распростёртыми объятиями, но поскольку её брат был солдатом, к ней не относятся предвзято, а сама она, кажется, не стала зацикливаться на смерти Юджина.
Шин закрыл глаза.
«Она не зацикливается на этом. А значит, она более не ждёт своего брата, зная, что тот никогда не вернётся домой.»
— Вот как… Это хорошо.
На мгновение на лице Марселя отобразилось удивление, но в следующую секунду на его губах взыграла лёгкая улыбка.
— …Точно.
После того, как ушёл Марсель, к Шину подошла Фредерика, наблюдавшая за ними какое-то время.
— …Тебя и правда всё устраивает? Этот человек ведь…
— Мне всё равно… Всё уже закончилось.
Она взглянула на него из-под полуоткрытых век и пожала плечами. Шин перевёл взгляд на её маленькую голову. В королевскую столицу Аркс Штирия направлялись командир бригады, Грета, тактический командир, Лена, Аннет, несколько выбранных технических офицеров, капитаны отрядов и их вице-капитаны — Шин и Райден, а также Шиден и Шана.
— Поздно, наверное, уже спрашивать, но всё ли в порядке с тем, что ты поедешь с нами в столицу?
Даже простое участие в операции, которая проводится с участием солдат из нескольких стран, считалось проблематичным. Она — пусть и бывшая, но императрица, которая во время начала войны с Легионом всё ещё была младенцем и не была коронована. Шин не считал, что она будет в безопасности, если кто-то не из этой страны увидит её, поскольку её способности были чем-то, что передавалось по наследству. Фредерика фыркнула, словно догадавшись кое о чём. Благодаря шуму, который производит оборудование по транспортировке контейнеров, их невозможно будет подслушать, если кто-то не будет расхаживать рядом с ними. Он завёл разговор об этом как раз по этой причине.
— Моё присутствие в этом месте уже может служить ответом, разве нет? — сказала она так, словно об этом вовсе не нужно было беспокоиться. — Члены Императорского двора Гиаде были не более чем марионетками для аристократов на протяжении двух веков. Королевская семья ещё с самого рассвета Империи была вынуждена смешивать кровь разных рас, что прибыли в страну. Низшие дворяне, не говоря уже про простолюдинов, даже не знали короля в лицо — они были уверены, что из-за смешанных браков способности имперского рода ослабли. Даже Аметистам семьи Идинарок будет трудно узнать во мне императрицу Августа…
На мгновение замолчав, она пояснила, что Аметистами называют Эсперов в роду Идинарок вот уже несколько поколений. Их родословная порождала на свет гениев, способных в одиночку разработать новые модели искусственного интеллекта.
— Ну, хорошо ещё, что некоторые генералы с западного фронта знают обо мне… В ином же случае вряд ли бы они стали показывать запись разговора между тобой и Миризе после уничтожения Кирии прямо перед генералами.
Шин поморщился, так как всплыли неприятные воспоминания о том моменте, когда он был вынужден присутствовать во время проигрывания той записи. Он не хотел даже думать об этом, упрятав воспоминание в самый дальний уголок сознания. Бортовой журнал хоть и записывал все разговоры по интеркому процессоров и внешней связи, но это не означало, что он не мог уловить голос Фредерики, находившейся в тот момент в кабине пилота.
И ведь правда — тогда Эрнест обратился к Фредерике по имени.
— Но раз о тебе всё известно, ты не боишься предательства с его стороны?
— Нет. Напротив…
Фредерика слегка склонила голову. В её взгляде была печаль… и немного страха.
— Думаю, ты уже догадывался об этом, но… Этот человек — огнедышащий дракон. Он ставит идеалы превыше всего, и может обратить себя и весь остальной мир в пепел ради них… с одержимостью, с которой невозможно совладать. Самый настоящий дракон.
— …
Иногда выражение лица человека, который на бумаге числился его приёмным отцом, совершенно отличалось от его простого дружелюбного вида. Слова, что были сказаны в равной степени с чувством сочувствия и опустошённости, покрытые тонким покрывалом искренности. Шин однажды слышал сказанные им слова — холодные и чрезвычайно жестокие.
«Если мы начнём убивать детей, только чтобы выжить самим, то лучше человечеству и вовсе сгинуть.»
— Если меня сделают символом революции для свержения Союза… В том случае, если человечество поступит настолько глупо, что подвергнет Союз и весь остальной мир опасности ещё до окончания войны с Легионом из-за простой жадности… Он бы, скорее всего, начал думать о том, что лучше бы всем нам исчезнуть.
†
Следствием перехода к демократии стало также перераспределение богатства. Имущество и товары, принадлежавшие некогда исключительно королевской семье, и лишь небольшой процент шёл обычному населению, теперь должны были распределяться среди масс. Уровень жизни большинства возрос, однако экстравагантные, безвкусные предметы роскоши, производимые за счёт использования излишних финансов, постепенно начали исчезать.
Объединённое королевство Роа Грация, однако, считалось могущественной страной на протяжении поколений, а теперь же эта страна является последней, где сохранилась деспотичная монархия, поэтому королевский двор всё ещё владел богатством. Можно сказать, она была также единственной оставшейся страной, которая производит предметы роскоши. Лена была ошеломлена, увидев королевский замок — роскошный символ королевской семьи.
Их отвели в зал, выглядящий так, словно предназначался он для приёма гостей, а не ведения официальных переговоров. С потолка свисали виноградные лозы и бобовник, хрустальная люстра была выполнена в форме голубого страстоцвета, а полированный агатовый пол сверкал подобно зеркалу. Мебель была сделана из эбонитового дерева с инкрустированным в него малахитом, а немереное количество роз, что были слишком драгоценны в северной стране, стояли в авантюриновых вазах.
В углу зала стояла сверкающая стеклянная модель павлина, на стене висел череп из опала, словно будучи наградой за охоту, а также похожую на настоящую окаменелость динозавра.
Белые, словно из мела, стены были украшены искусной штукатуркой — серебряные лозы были сделаны с такой точностью, что начинала кружиться голова. Это было свидетельством огромных усилий и времени, потраченных на неё… Для производства и поддержания этой роскоши требуется просто абсурдная сила власти… и подавляющее влияние, способное внушить страх.
Семья Миризе также была довольно известным родом в Республике и могла похвастаться кое-каким богатством и историей, однако они считались бывшими аристократами, чей статус и право на налогообложение были утеряны во время революции триста лет назад. Уровень роскоши в этом месте был на совершенно другом уровне.
Она не позволила эмоциям отобразиться на её лице, но избежать волнения в глубине души ей не удавалось. Она перевела взгляд на Шина, который в отличие от неё выглядел безразличным ко всему — впрочем, как и всегда. Он прислонился к стене и сложил руки на груди, что, вероятно, было его привычкой; его кроваво-красные глаза были наполовину опущены, словно он задумался над чем-то.
Оглядевшись, она также посмотрела на Райдена и Шиден, пришедших в качестве эскорта. Райден пытался подавить зевок — он был похож на скучающего волка, у которого было слишком много свободного времени. Шиден возилась с туго завязанным галстуком и казалось, словно её совсем ничего не впечатлило. Фредерика уселась на диван на гнутых ножках с шариками и будто чувствовала себя здесь как дома.
Для «восемьдесят шесть» мало что имело ценность за пределами поле боя, на котором они выросли, и смертельных сражений, ставших обычной повседневной рутиной. В отличие от обычных людей, они не испытывали уважения к статусу и страха от власти. Результатом этого стало то, что на них этот роскошный интерьер не произвёл сильного впечатления — в конце концов, мебель не сможет порвать тебя на куски.
Лена легко представила себе этот ответ и тихо хихикнула. Она могла предположить, как Шин ответил бы на вопрос о том, чувствует ли он себя в такой обстановке некомфортно. Они опасались лишь Легиона, а ценили — навыки и знания, необходимые для сражения с ним. Мир человека с его правилами и стандартами был слишком чужд для них.
Для Лены было необычным — вернее, для нее это было впервые — видеть их, одетыми в официальную одежду. Это зрелище немного успокоило её напряжённые нервы.
Согласно планам, только командир бригады, Грета, должна была получить аудиенцию у короля и кронпринца. Аннет, вместе с Шаной в качестве её эскорта, встречает технический отряд, а группу Лены, будучи военными офицерами, по долгу службы послали встретить пятого принца.
И всё же встречать они собрались человека королевских кровей. Очень важно было правильно подойти к вопросу о выборе одежды. Когда с Леной всё и так было понято, Шин и остальные процессоры были одеты в полную военную форму Союза, вместе со всеми эмблемами, нарукавными повязками и даже портупея не стала исключением. На левой стороне пиджака выстроились ряд медалей, которые обычно они не прикрепляли.
Глубоко вздохнув и выдохнув, Лена всё же взяла себя в руки.
— Я впервые вижу вас при полном параде.
Прежде чем Шин ответил, возникла небольшая пауза, вероятно, связанная с брошенным мимолётным взглядом его алых глаз.
— …Ну, оно и понятно. Мы вообще-то не одеваемся так, если это не какая-нибудь церемония.
Грубоватая речь была тем, из-за чего Лена вздохнула с облегчением, ведь она была типична для Шина.
— Церемония? — спросила она естественно.
Пока всё было хорошо.
— Церемония поступления на службу или… награждения.
— О, вот как.
Любая армия будет публично вознаграждать за военные заслуги в качестве поощрения, а также раненых в бою для поднятия боевого духа. В отличие от Шиден, относительно недавно поступившей на службу, Шин и Райден, с их двухгодичным опытом службы в армии Союза, накопили огромное количество различных медалей. До выслуги лет, конечно, было ещё рановато, но у них были медали за демонстрацию своих способностей и получения множества достижений. На счету каждого из них было какое-то невероятное количество уничтоженных машин Легиона, о чём и говорили эти медали.
— Я бы хотела взглянуть… Как думаешь, если я попрошу президента, он даст мне посмотреть фотографии или, может, видео?
Эрнест Зиммерман — временный президент Союза, а также законный опекун Шина; он был одним из тех людей, что активно занимались ведением подобных записей.
Шин в ответ нахмурился.
— Прошу, не делай этого. Там всё равно нет ничего интересного.
Его ответ подразумевал, что такие записи у него всего же имеются. Лена решила, что после возвращения домой поинтересуется этим вопросом — напрямую спросить у Эрнеста вряд ли выйдет, но с Гретой всё может получиться.
Как бы то ни было, Лена вновь вздохнула с облегчением из-за первой за долгое время попытки нормально завязать разговор с Шином.
«Слава Богу. По крайней мере, он меня не возненавидел из-за моих слов.»
Затем она решила задать ему ещё один интересующий её вопрос:
— Слушай… Тебя что-то беспокоит? Ты уже какое-то время ведёшь себя довольно странно.
Если быть точнее, то с тех пор, как они попали на территорию Объединённого королевства. На железнодорожном вокзале города Рогволод. На поезде в столицу. Прошлой ночью, когда их провожали в комнаты, находящиеся в одном крыле замка. Время от времени Шин бросал взгляд в совершенно неожиданном направлении. То же самое происходило и после прихода в этот зал. Он словно о чём-то беспокоился. Подобно охотничьей собаке, он внимательно прислушивался к чему-то, что не мог уловить человеческий слух.
— Ага…
Шин оборвал себя на полуслове, на мгновение замолчав. Что-то в его молчании казалось нерешительным — будто он сам не понимал, что нужно сказать.
— …Я слышу голоса Легиона совсем рядом. Не знаю точное количество, но их много.
— Чт-?!
Едва не повысив голос, Лена быстро взяла себя в руки. Ей пришлось сдержаться, потому что почувствовала на себе подозрительный взгляд, брошенный в её сторону из-за угла камергером — светловолосым Эмераудом с зеленоватыми глазами.
— Почему ты ничего об этом не сказал? Объединённое королевство уже знает о твоих способностях, поэтому ты должен предупредить, если они готовят наступление…
Её тон голоса показался ей больно резким. Будь это неожиданное нападение Легиона или заранее известное, когда можно было подготовить контрмеры, число жертв будет значительно меняться в зависимости от ситуации. Ни одна страна ещё не смогла разработать такие средства для получения информации о Легионе с точностью, какую мог показать Шин.
В ответ он вернул озадаченный взгляд, словно неуверенный в сказанном.
— Они находятся слишком близко. Исходя из расстояния до голосов, они уже должны были прибыть в столицу, а самый ближний к нам вообще находится в этом замке. Я просто не могу представить себе, что они проникли сюда.
В конце концов, это была столица страны. Аркс Штирия располагалась на приличном расстоянии от передовой, а на пути стояло множество оборонительных сооружений. Если Легиону и удастся как-то проникнуть в страну, вряд ли даже одна из самоходных мин сможет зайти так далеко.
— Поначалу я предположил, что это могут быть подёнки, но голосов слишком много. Вероятно, они захватили Легион для своих исследований. Что бы там ни было, не думаю, что из-за этого здесь возникнут сражения.
— …Близко, но не точно. Как ты и сказал, опасности никакой нет. Прошу, просто игнорируй это, — раздался незнакомый голос.
Он нежно отдавался эхом в ушах, а тенор помогал словам плавно поступать в глубины сознания, как бы говоря, что этот человек уже давно привык излагать речи. Высота голоса, однако, давала понять о том, что принадлежит он подростку примерно их возраста. Через дверь, которую открыл камергер, прошёл юноша, одетый в фиолетово-чёрную форму Объединённого королевства с воротником.
Его стройное телосложение было под стать парню в позднем подростковом возрасте. Волосы были короткострижены, хотя члены королевской семьи, в основном, имели длинные волосы, а кожа — бледной, что было характерной чертой для людей с севера. Его глаза были немного угловаты и напоминали тигриные, а черты лица представляли из себя идеальный баланс между изящностью аристократа и жестокостью. Вся его внешность говорила о благородном происхождении, но по какой-то причине Лене он напоминал чёрную гадюку.
Гладкая и тёмная как ночь чешуя. Красивые глаза цвета фиолетовой молнии.
Хладнокровный зверь, лишённый всякого человеческого сострадания.
Парень перед ней холодно улыбнулся, сузив свои ледяные, похожие на драгоценные камни, императорские фиолетовые глаза.
— Прошу простить меня за ожидание. Я — Виктор Идинарок и с сегодняшнего дня ваш товарищ… Но прежде всего, добро пожаловать в наш замок единорога.
ᅠ
Принц подошёл к ним под аккомпанемент армейских ботинок, которые отстукивали по агатовому полу, и тихим шелестом одежды — от неё исходил аромат южного ладана. Лена поняла, что просто уставилась на него, позабыв обо всех понятиях вежливости и этикета. Красиво сложенное лицо резко контрастировало с тем, насколько естественно его форма излучала чувство подавляющего достоинства.
— Неужели Его Высочество принц решил встретить нас?
Принц повёл бровью в преувеличенной манере.
— Уверен, вы уже знаете про нашу слабость… Объединённое королевство было той страной, что изобрела модель Марианны, ставшая в последствии основной Легиона. Даже после окончания войны с Легионом остальные страны, безусловно, будут демонстрировать презрительное отношение к нам.
— …
Между разработкой модели Марианны и началом войны с Легионом не было никакой причинно-следственной связи, однако принц, скорее всего, прав. Когда происходят катастрофы, люди склонны искать причину. Они всегда будут стремиться возложить вину на кого-то другого, даже если в этом не будет логики.
— Но я всё же думаю, что нам будет несколько легче, чем Империи, — или, вернее, её преемнице, Союзу, — ответственной за создание Легиона… Но даже если мы не можем признаться и взять на себя любого рода ответственность, мы обязаны проявить добрые намерения и продемонстрировать их. Люди всё-таки тянуться к стране, которая протягивает руку помощи своим соседям, а не к той, кто даже собственных граждан защитить не может, — сказал он и пожал плечами.
Быть может, так было из-за службы в армии, но его жесты совсем не были похожи на того, кто принадлежал королевской семье.
— По этой причине королевская семья проявляет инициативу в этом вопросе… Но то же верно и для Союза. Ударная группа «восемьдесят шесть». Элитный отряд, состоящий из парней и девушек, и отвечающий за оказание помощи другим странам. Поступая точно так же, но используя вместо «восемьдесят шесть» неотёсанных людей, вряд ли бы это звучало столь красочно — но просто заменив их на детишек-солдат с таким трагичным прошлым, история приобретает совершенно иные краски.
— Н-н?!..
У Лены перехватило дыхание. Она знала, как часть жителей с жалостью относилась к «восемьдесят шесть». Но если только предположить, что правительство Союза послало их сюда, при этом понимая проявляемое к ним отношение, и использовало «восемьдесят шесть» в качестве дипломатического инструмента, который бы позволил купить симпатию других стран…
«Люди одинаковы везде…», — внезапно вспомнился ей холодный голос и кривая улыбка, но она быстро пришла в себя.
«Такого просто не может быть. Люди не настолько жестоки и бессердечны. В настоящее время идёт война, поэтому они могут показывать свои уродливые стороны, но… люди и мир в том числе, на самом деле…»
— Но, Ваше Высочество, это…
Принц дружелюбно улыбнулся.
— Просто Вик. Нет необходимости в этих титулах, так что бессмысленные формальности можно опустить. В армии ведь подобное вообще считается пустой тратой времени. Я также собираюсь обращаться к вам по фамилиям, но если это покажется грубым с моей стороны, пожалуйста, скажите мне об этом прямо — я исправлюсь.
В Объединённом королевстве обращаться к кому-либо по прозвищу можно было только к самому близкому человеку. Учитывая, что предложившим это человеком был член королевской семьи, подобное можно было назвать гостеприимством, но, как он и сказал, это также было результатом рациональности. В конце концов, хотя он позволил им обращаться к нему по этому прозвищу, сам он намеревался придерживаться формальностей, обращаясь к ним по фамилии.
Лена уже хотела представиться, но была остановлена его поднятой рукой.
— Я ведь уже сказал, что нет необходимости придерживаться бессмысленных формальностей, полковник Владилена Миризе. Вся нужная информация уже была передана Объединённому королевству, так что я просмотрел её заранее. Можете не тратить время на представление.
К слову, Объединённое королевство не раскрыло какую-либо информацию насчёт него. Или, по крайней мере, она не дошла до Лены.
— Так, ну, вообще это может показаться грубым с моей стороны, так что прошу простить меня, но у нас просто нет свободного времени. В конце концов…
Он перевёл взгляд на большое окно с видом на улицы королевской столицы. Жестом он побудил их также посмотреть туда, после чего на его губах взыграла кривая ухмылка.
— Как видите, Объединённое королевство столкнулось с крайне критической ситуацией.
Верно, это можно было ясно увидеть.
За окном небо заволокли густые серебряные облака, а снег, несмотря на конец весны, медленно опускался вниз, убивая все остальные цвета. Даже в Союзе более не было дней, когда случались внезапные заморозки, а в Республике и вовсе в это время года начинали цвести розы. И даже в северной стране в такое-то время не бывало снегопадов, которые могли быть только в середине зимы.
Взглянув на облака, Лена заметила мерцание серебра. Ей казалось, что бесчисленное количество мелких осколков металла отражали свет. Словно трепетание множества крыльев бабочек…
— Подёнки…
— Ага. Даже наша земля, что стала любимицей для Богини Белоснежного снега, не покрывалась этим полотном в этот сезон года.
Вик использовал устойчивое в Объединённом королевстве выражение, описывающее зиму и снег — и всё же на его лице и следа от улыбки не осталось. В его глазах застыл холод, похожий на ледяной мороз северной зимы.
— Из-за этих многослойных металлических облаков, — подёнок, — Объединённое королевство стало постепенно охлаждаться. Помимо столицы, уже половина территории на юге покрыта их крыльями.
Легион, специализирующийся на электронных помехах, — подёнки. Они были способны отражать и прерывать все виды электрических волн, включая также и свет. В восемьдесят шестом секторе они появлялись в виде тонких серебряных облаков, закрывающих солнце. На фронтах Союза их было намного больше из-за чего небо, казалось, покрывал толстый слой серебра.
Однако ещё не было задокументированных случаев, когда их было так много, что вызывали снегопад в конце весны на такой огромной территории…
— Как давно это началось?
— Примерно в то время, когда поумневший Легион массового производства, которых вы назвали гончими, стал основной силой. Другими словами, где-то в начале весны.
Как она и подозревала.
— Такими темпами наши южные сельскохозяйственные регионы будут вскоре опустошены… Наша страна и так не была благословлена солнцем, а большая часть электричества у нас вырабатывается геотермальными, угольными и атомными электростанциями — если мы попытаемся все заводы переквалифицировать для производства пропитания, то не будем способны защитить себя… А если всё так и продолжиться, то уже к следующей весне наша страна может и вовсе перестать существовать.
После взмаха его руки в центре зала возникла трёхмерная голограмма. Это была карта, демонстрирующая упрощённый вид на территории Объединённого королевства. Лена краем глаза увидела, как Шин начал подходить к карте, словно чувствуя, что сейчас им всё объяснят, и заговорила:
— Используй они ту же тактику в другом месте, Союз, быть может, справился бы с этим из-за больших размеров территорий, но вот остальные страны вряд ли долго продержаться.
— Верно. Вот почему мы должны нарушить их планы, пока они используют Объединённое королевство в качестве своей тестовой площадки. К счастью, у нас и Союза одинаковая цель… Безжалостная королева — то, что вы ищите — располагается в глубинах территорий Легиона, на производственной базе в самом сердце горы Драконий клык.
Голографический дисплей показал горный хребет Драконьего трупа — поле боя Объединённого королевства, что находилось недалеко от границ Республики. Затем трёхмерная карта переключилась на величественную гору Драконий клык, что лежала в глубинах горного хребта. Судя по всему, именно там находилась производственная база. Голограмма также показывала предполагаемое количество противников и расстояние до самого ближайшего фронта — примерно семьдесят километров по прямой.
— Отвоевать гору Драконий клык и захватить Безжалостную королеву. Вот в чём заключается наша цель в предстоящей совместной операции.
— Правильно, Кровавая королева. Мы просим вас сбить для нас луну.
Лена смотрела на модель горы Драконьего клыка — исходя из названия, её типичные скалистые вершины были похожи на клыки, вздымающиеся к небесам.
— Ваше Высочество… — произнесла она.
— Просто Вик, Миризе.
— Извиняюсь, Вик. Я бы хотела подтвердить, какие силы будут находится под твоим командованием во время этой операции. Я слышала, что Объединённое королевство использует автономные дроны для защиты границ.
Как раз по этой причине эта страна была в состоянии защитить свою территорию, несмотря на то, что её военная мощь уступает Союзу.
Вик в ответ цинично ухмыльнулся.
— Автономные наполовину. Мы бы не стали допускать что-то настолько глупое, как введение полностью автономного оружия, учитывая пример с Легионом. Кроме того, Объединённое королевство не может воссоздать искусственный интеллект на том же уровне, что у Легиона.
— Но… Даже ты, Вик, не можешь его воссоздать?
— Не то чтобы не мог. У меня просто нет никакого желания, — спокойно произнёс принц, всем своим видом демонстрируя уверенность в своих словах.
Он словно говорил, что это было настолько легко, как если бы приготовить сложное блюдо — и всё же, даже если на кону стояло выживание его страны и её жителей, он так просто отказался что-либо делать, потому что у него не было на то желания.
Лена словно стала свидетелем жестокости благородной крови, с которой Республика, с её идеалами о равенстве, ранее не сталкивалась. Голубая кровь, лишённая всякого намёка на тепло.
— Дроны, о которых зашла речь, называются Алконостами* — полуавтономные фердресы, предназначенные для ведения сражений с большими группами врагов… В нашей армии половину сил составляют именно они, а другую — пилотируемая Барушка Матушка, однако под моим командованием находятся в большинстве своём именно Алконосты. Барушка Матушка, включая также мой личный агрегат, используется для обороны командного пункта.
[П/П: в русском искусстве и легендах райская птица с головой и руками девы.]
— Полуавтономный… Это ведь значит, что управляются они удалённо людьми… Кураторами, верно? Используется ли дистанционная передача данных? Как вы прорываетесь через электронные помехи подёнок?
— Алконосты соединены с их Кураторами через технологию, которая у вас называется парарейдом.
Лена повела бровью. Парарейд для синхронизации был устройством, которое связывало чувства, — в основном, слуха, — благодаря коллективному бессознательному, разделяемым между всем человечеством, попутно выходя за рамки расстояния, физических препятствий и всевозможных видов помех.
Само по себе это уже была революционная технология, однако использовала она человечное коллективное бессознательное, из-за чего не представлялось возможным наладить коммуникацию с чем-то, что не было человеком — например, с машинами, у которых не было собственного сознания.
Однако…
— К-как вам это удалось?..
— Я всё покажу. Лерче, ты там?
Он не стал повышать свой голос, но с другой стороны двери донёсся ещё один голос.
— Конечно.
— Я представлю тебя. Заходи.
— Хорошо.
Дверь открылась. Человек по ту сторону опустился на колено, хотя расстояние между ними было достаточно велико для ведения разговора.
— Приятно с Вами познакомиться. Я являюсь мечом и щитом Его Высочества принца Виктора. Меня зовут Лерче, и я также исполняю роль королевской стражи.
Она говорила чистым, высоким и нежным голосом, напоминающий, скорее, щебетание певчих птичек.
— Кровавая королева-доно из Республики, Бог Смерти-доно из Союза, Оборотень-доно и леди Циклоп-доно, Ваша слава опережает Вас. Особенно это касается Бога Смерти-доно. Я бы очень хотела получить от Вас наставление, если, конечно, представится такая возможность.
[П/П: Лерче не только использует уважительные суффиксы, но и так называемую «скромную речь» — то есть как бы заранее ставит себя в статус пониже.]
Как и упоминалось ранее, её голос действительно был похож на красивое щебетание певчей птички.
— Очаровательная принцесса, добро пожаловать — я рада приветствовать Вас в нашей стране белоснежного снега. Если Вы захотите поиграть в снежки, пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне в любое время.
Быть может, упоминать об этом вновь было бы лишним, но её голос всё так же звучал приятно.
— …Простите, дайте мне минутку.
Вик поднял руку и подошёл к той, кто преклонил колено. Смотря на опущенную голову, он повысил голос:
— Лерче! Ну разве я не говорил воспользоваться этим шансом, чтобы изменить свою манеру речи с другими людьми?
Девушка с удивлением подняла голову. Она принадлежала к Эмераудам — светлые волосы, туго связанные сзади в пучок, и зелёные глаза. Ей было примерно столько же, сколько и Вѝку, а значит, она была ровесницей Лены и Шина. Носила она старомодную военную форму рубинового цвета, украшенную золотистой шнуровкой, а также саблю в ножнах на поясе. Её красивые черты лица были изящны, а тонкие брови приподняты в знак протеста.
— Д-да что… что Вы такое говорите, Ваше Высочество?! Таково доказательство моей верности Вам, и даже слова Вашего Высочества не смогут остановить меня!
— Каким образом манера речи, которая не нравится господину, может восприниматься поданным как доказательство верности?! Ты идиотка или просто семилетка?
— Ох, какой хороший совет — прямо как эффективное, но горькое лекарство, Ваше Высочество! Вот по этой вот причине я, сквозь слёзы, и отношусь к Вашему Высочеству с таким превеликим уважением! Кто бы мог подумать, что в моих действиях начнут сомневаться. Позор-то какой!..
Вик раздражённо помахал головой.
— А-а-а-а-а-а-а, проклятье!.. Какой идиот настраивал у тебя лингвистические особенности?!..
— …При всём уважении, Ваше Высочество, но только Вы были ответственны за мою настройку.
— Да знаю я, мне что, уже поворчать нельзя? Просто забудь!
— П-приношу извинения за оказываемое неуважение!..
Ответ девушки всё также был выказан почтительно, но в то же время её голос звучал понуро. Наблюдая за этой перепалкой двух людей, которые, казалось, были двумя противоположностями, Лена не удержалась и хихикнула, пусть и испытывала небольшие угрызения совести. Она всё гадала, каким будет человек с прозвищем «Король трупов», однако, видя, как тот прекрасно ладит со своим слугой, он показался ей обычным парнем её возраста.
— …Как бы мне выразиться так? Кажется, репутация человека и правда слишком отдалена от реальности, — прошептала она так, чтобы лишь Шин услышал.
Но ответа не последовало. Повернувшись к нему, она заметила, как выражение его лица демонстрировало крайнюю степень напряжённости, а его взгляд был зафиксирован на девушке, одетую в рубиновую военную форму — Лерче.
— …Капитан? Что слу…
— …Ваше Высочество, — прервал её Шин.
Вик с интересом прищурился. Это были императорские фиолетовые глаза злобного тигра или, быть может, гадюки.
— Повторюсь: просто Вик, Ноузен.
— Ладно. Вик… Что это за штуковина?
— Капитан!..
Лена попыталась отчитать его, поняв, что под «штуковиной» он имел в виду Лерче. Вик же, напротив, слегка улыбнулся.
— О-о, вот оно как. Как и ожидалось от человека, носящего прозвище Бог Смерти… Лерче.
— Да.
— Покажи им.
— Хорошо.
Лерче оживлённо поднялась на ноги, а затем, словно рыцарь, снимающий свой шлем…
ᅠ
…сняла голову и подбросила её в воздух.
ᅠ
Никто из присутствующийх не мог винить Лену за то, что та испуганно отступила на шаг назад.
— Какого?!..
Фредерика широко раскрыла глаза от шока, а Райден и Шиден, облокотившиеся на стену, резко наклонились вперёд. И даже Шин, что обычно не вздрагивал от испуга, подозрительно сузил глаза.
Вик был единственным, кто оставался спокойным.
— Позвольте мне теперь по-настоящему представить её вам. Она является первой из искусственных фей — Сирин*. Это вершина технологических достижений Объединённого королевства и по совместительству — основа обороны нашей страны.
[П/П: в древнерусском искусстве и легендах райская птица с головой девы. Алконост и Сирин довольно часто изображаются вместе.]
Со взмахом руки Вѝка активировался сенсор, расположенный где-то в зале — рядом с его стройной фигурой начала показываться голограмма. Вероятно, так выглядел Алконост. Трёхмерная модель демонстрировала настолько хрупкого фердреса по сравнению с Джаггернаутам, что невольно начинаешь задаваться вопросом, а была ли на нём хоть какая-то броня. На туловище имелась небольшая кабина — её размера едва ли было достаточно, чтобы вместить одного человека.
— И вот они служат центральными процессорами для полуавтономных Алконостов.
«Восемьдесят шесть» не считались за людей, поэтому пилотируемые им машины назывались «беспилотными» дронами. Этот концепт полностью повторял… Джаггернауты Республики.
ᅠ
Отсоединённая голова Лерче соединялась с туловищем трубками и проводами — они напоминали кровеносные сосуды и нервы.
— А она… человек?
Вик криво улыбнулся.
— Кровавая королева, ты задаёшь этот вопрос после увиденного? Вспомни слова Ноузена и попробуй ответить на вопрос… Каким образом он так легко понял, кто она есть на самом деле?
Лена проглотила комок в горле. Шин слышал голоса Легиона… вернее, голоса погибших в войне, что остались запертыми в ловушке механических призраков. Но стоящая сейчас перед ними девушками не может быть Легионом, поскольку они никогда не делали оружие слишком похожее на людей. Программа просто запрещала им это делать.
В таком случае, она…
Шин не дал Лене высказать вслух заключение, вместо этого заговорив сам:
— Оно использует мозг мёртвого человека… Или, скорее, его репродукцию в качестве центрального процессора.
Кроваво-красные глаза Шина уставились на Вѝка — в его взгляде был такой холод, который Лене ещё никогда не доводилось видеть.
Для Шина, слышащего голоса своих товарищей, что были захвачены Легионом, и продолжающего бороться только ради того, чтобы отомстить за своего пойманного в ловушку брата, Объединённое королевство, создавшее ту девушку, совершило непростительное кощунство.
Они столь небрежно нарушили границу, отделяющую живых и мёртвых. Захватить души тех, кто должен был уже уйти на покой, и использовать их вновь в качестве инструмента для ведения битв…
Пронизывающий взгляд, заставивший бы любого нормального человека вздрогнуть, однако, никак не повлиял на Вѝка.
— Ты попал в самую точку, Бог Смерти из восемьдесят шестого сектора. Её центральный процессор — репродукция структуры человеческого мозга.
Каким-то непостижимым образом они были похожи на пастухов Легиона… или были вдохновлены ими.
— Подождите-ка… Если они используют человеческие мозги…
Голос Лены был резким и жёстким настолько, что она даже не могла узнать его.
Объединённое королевство считалось последней страной на континенте, где сохранилась деспотичная монархия. Абсолютно все граждане этой страны, по сути, считались собственностью аристократов.
— …то где и по какой причине вы отобрали людей, которым принадлежат эти мозги?
Вик изумлённо склонил голову набок.
— Это был своего рода намёк на то, что мы — высокомерные тираны, расчленяющие людей против их же воли? Боюсь разочаровать, но линия Идинарок не настолько уж безрассудна. Мы достаточно осведомлены, что в конце этой бессмысленной тирании нас будет ждать лишь поцелуй гильотины… Весь материал достаётся исключительно с согласия и только после наступления смерти в бою. Вернее, если говорить более точно, прямо перед смертью. Лишь тот солдат, что заранее и добровольно пожертвовал своё тело программе Сирин, отправляется на сканирование структуры мозга. При этом отправляют его только в том случае, если во время триажа определили, что ему не выжить. Мы никогда не пошлём добровольца на сканирование, если того ещё можно будет спасти, и мы также не заставляем людей соглашаться на подобное.
На этом опасном поле боя нуждающихся в лечении солдат было в разы больше, чем врачей. Чтобы спасти как можно больше жизней, был придуман триаж — так называемая сортировка на раненых, тех, кто не нуждался в лечении, и кому нужно было оказать неотложную помощь.
Среди этих категорий была ещё одна, называемая «чёрной меткой» — к этой группе относились те, кого уже было не спасти, даже если бы проводилось лечение. Категория получила такое название из-за чёрного цвета бирки, которая крепилась к телам погибших — тем, кого нашли слишком поздно, или тем, кто всё ещё был жив, но из-за ранений умирали буквально через мгновения.
— Оцифрованная структура мозга репродуцируется с помощью искусственных клеток, а затем, после стирания памяти и установки псевдо-личности, её помещают в череп Сирина. Иными словами, хотя они и числятся погибшими в бою, их нельзя назвать мертвецами. Я был несколько удивлён, что ты всё ещё можешь слышать их, Ноузен.
— Но… зачем?
Легион также использовал мозги мертвецов, но делал их оружием. Подобное ещё можно было в какой-то степени понять, потому что Легион не знал о нравственности и справедливости или что правильно, а что нет. Но Вик был человеком… вернее, он должен быть человеком.
— Зачем? По-моему, это очевидно. Люди конечны, в отличие от Легиона, который продолжает нападать независимо от того, сколько бы их атаки не отбивали. Наша способность к репродуцированию существенно ограничена. Если мы не можем уменьшить число умерших, тогда нам просто нужно повторно использовать тех, кто уже умер. Волки должны охотиться на волков. Вампиры — на вампиров.
Призраки — на призраков.
По спине Лены пробежался холодок — это была извращённость вперемешку с осквернением. Вик, даже не догадываясь об испытываемой ею отвращении, улыбнулся. Словно гадюка. Будто бессердечный зверь, лишённый всяких эмоций.
Король трупов. Хладнокровный правитель всех мёртвых — тот, кто не испытывает сочувствия, и поэтому так оторван от человечества.
— И… э-это вот вы называете дронами?!..
— Твои слова звучат немного резковато, но тебе придётся к этому привыкнуть. Объединённое королевство предоставит своё оружие и солдат ударной группе — Алконостов и Сиринов. Напомню, они находятся под моим командованием, — произнёс принц северной страны и спокойно улыбнулся.
Он смотрел на них, как на какие-то камушки, что валялись на обочине — на дрожащую Лену и свирепо уставившегося на него Шина.
— Я очень надеюсь, что до полного истребления Легиона или конца человечества… мы будем наслаждаться компанией друг друга.
ᅠ
В одном крыле замка великой державы, подмявшей под себя весь северо-восток, находились императорские покои. Комнаты в этих апартаментах были удобными, роскошными и красивыми.
Шиден лежала на кровати и размышляла о разнице между этой и той убогой и потёртой кровати в лагере для интернированных в восемьдесят шестом секторе, гадая, как далеко они смогли продвинуться. Она не могла назвать эту кровать неудобной, или что ещё не привыкла к ней, но у неё было такое чувство, словно если поспать на ней долгое время, то можно отупеть — как разумом, так и телом.
Хлопнув ладонью по простыне, от которой исходил аромат цветов или ещё каких-то трав, вице-капитан отряда Брисингамен, Шана, склонилась над Шиден, что лежала на кровати лицом вверх.
— Шиден.
— М-м, — уклончиво промычала она, не удосужившись даже посмотреть на неё.
— Всё ли будет в порядке?
— Ага…
Она не стала уточнять, что именно должно быть в порядке, но они вместе были уже достаточно долго, так что Шиден понимала, о чём спрашивала Шана.
Судя по всему, шок был слишком сильным. После той встречей с принцем Лена была чересчур подавлена. Увидев, как она не вставала с дивана в гостиной в один из дней, Шин подошёл к ней и с тех пор оставался рядом.
— Мы ничего не можем сделать. Таков выбор Её Величества.
— Да, но…
Шиден взглянула в окно своими двухцветными глазами.
— Будь малыш Бог Смерти немного большим засранцем, тогда, быть может, подумать над этим ещё стоило. Но сейчас, думаю, всё будет в порядке.
Она лишь мельком проверила его, но всё ещё не признала.
— …Никто не может сказать, когда всё это наконец закончится. Впрочем, как и раньше. В таком случае… находясь на её стороне, я просто не буду становиться помехой.
†
— …Как же тут холодно-то… Но только взгляните, город всё равно процветает! По крайней мере, тут в разы лучше, чем можно было бы ожидать от столицы в военное время.
Столица Объединённого королевства, Аркс Штирия, была старым городом, чья история представляла собой историю самой страны. Городской пейзаж рассказывал об экономическом процветании, развитии и бесчисленных беспорядках, произошедших в прошлом. Некоторые здания здесь были построены в разных эпохах. Тенденция разукрашивать всё в яркие цвета была обусловлена проживанием в северной стране, где землю на протяжении полугода окутывало снежное покрывало.
В этот день солнце всё так же скрывалось за облаками подёнок, а с небес падал лёгкий снег. Главная улица была заполнена людьми, проходящими мимо красочных магазинов и стендов, которые образовывали рынок. Надев поверх формы Республики пальто Союза, Лена с широко раскрытыми глазами наблюдала за оживлённым городом. С любопытством осматривались и Аннет, что также одела пальто, Грета, Фредерика и Райден, ставший им сопровождающим.
Закончив завтракать, к ним подошёл начальник из технического отдела — он был настолько худым, что более походил на скелета — и предложил им прогуляться по королевской столице из-за наличия свободного времени. Он отметил, что там дамы смогут позволить себе даже что-нибудь прикупить. Однако это было лишь половиной причиной для такого предложения — другая половина была направлена уже на дипломатию. Они как бы невзначай хотели продемонстрировать процветание их страны военным офицерам, впервые за десять лет посетивших их, а заодно показать силу своей армии.
Шиден и Шана решили отказаться от этого предложения, а Шин остался в королевском дворце, поскольку его зачем-то вызвал Вик. Королевская гвардия воспользовалась случаем и пригласила группу Шиден на экскурсию по военному музею.
— Потрясающе… Именно этого и нужно было ожидать от тысячелетней столицы великой северной страны, Роа Грации…
— Думаю, нам всем нужен был перерыв, так что предложение офицера поступило вовремя. Эту технологию и правда трудно осмыслить.
— Я, конечно, рада, что наши стороны могут друг у друга узнать больше о технологии парарейда, но… Даже если они заявляют о добровольцах, это ведь эксперименты над людьми, как никак… то есть, это немного… Ну, вы понимаете…
Грета и Аннет обменялись горькими улыбками, обсуждая Сиринов и связанные с ними технологии. Поняв, что технология не сможет должным образом приняться в Союзе, Грета понуро покачала головой.
Некоторые из зданий, что составляют этот роскошный город, служили в качестве военных объектов: казармы, оружейные склады, штаб-квартиры и так далее. Многие из прохожих были одеты в фиолетово-чёрную форму Объединённого королевства. Как и в Союзе, к солдатам здесь проявляли знаки уважения. Шедшую по дороге молодую девушку-солдата, принадлежащей к Бериллам, поприветствовал вежливым кивком пожилой человек, проходящий мимо, с глазами цвета фиалки.
Оглядевшись вокруг, Аннет заговорила:
— Виолы считаются гражданами, а остальные этнические группы на захваченных территориях — крепостными, верно? Но даже так, они всё равно живут нормальной жизнью.
Чистокровные дети Виолы — так называемые граждане — играли с мячом, но детишки-крепостные, принадлежащие к другому этносу, преспокойно веселились вместе с ними, словно между ними вообще не было никакой разницы. За одним столом сидели за чашкой кофе два человека с разным цветом кожи и болтали о всякой всячине. Пожилая дама, Селеста, страстно спорила с женщиной, Тааффе, о цене банки с мёдом. Их переговоры закончились рукопожатием и обменом денег на товар — оба расстались с улыбками на лицах. «Я ещё загляну к вам» и «будем рады» сказали они друг другу с довольным выражением лица.
В целом, большинство крепостных относилось к рабочему классу, тогда как граждане к среднему — из-за этого, конечно, была видна разница в качестве их одежды и имуществе, но крепостные не считались какими-то рабами или неприкасаемыми. Не было никаких признаков того, что дети как-то иначе относились к низшим расам, как это происходило в случае «восемьдесят шесть».
Приставленная к группе Лены дворцовая стража в качестве проводника и переводчика улыбнулась… Вообще, официальный язык Объединённого королевства отличался от Республики и Союза лишь диалектом, но поскольку некоторые из крепостных происходили из захваченных территорий, изначально принадлежавших совсем другим культурным сферам, они могли говорить на совсем разных языках.
— Граждане должны служить в армии, тогда как крепостные отвечают за производство. Другими словами, это разница между теми, кто обязан служить, и теми, кто подлежит налогообложению. Однако в связи с нынешней ситуацией, королевская семья поощряет тех крепостных, что добровольно идут на службу, — пояснил стражник. — Например, как его.
Он указал на другого стражника — сдержанного молодого мужчину, которому было примерно двадцать лет. Принадлежал он к Рубисам. У него были новенькие лычки младшего лейтенанта, а сам он горделиво, но скромно улыбался. Это значило, что высшее образование было доступно для тех, кто мог себе это позволить.
Как говорил Вик, в Объединённом королевстве, может, и царствовала деспотичная монархия, но она не оказывала политическое давление на граждан. Здесь не существовало классовых различий или того, что могло бы послужить причиной для восстания. Эта страна полностью отличалась от Республики, отобравшей всё имущество у «восемьдесят шесть» для финансирования строительства стены Гран-Мюр, при этом принудившей тех к службе в армии, а после и вовсе переставшей считать за людей.
— …Миризе, что-то случилось?
— Нет, ничего, — сказала она, покачав головой.
Сделав паузу, Лена с сомнением в голосе спросила:
— Интересно… Что там сейчас происходит у Вѝка и Шина.
ᅠ
Шину велели надеть пальто — так было нужно из-за чрезвычайно низкой температуры на лестнице, что вела под землю.
— Горный хребет Ледяной скорби — самые северные горы в Объединённом королевстве. Ледяная пещера простирается прямо до подземелья Королевства, где был построен королевский мавзолей. Лёд здесь вообще не тает, и даже летом тут очень холодно… Если сюда попадёт кто-нибудь из детей прислуги, то проблем не оберёшься.
Лестница, казалось, была высечена из ледяного камня — она спускалась глубоко под землю, описывая плавную спираль. По пути встречались зелёные тюрбаны*, сияющие семью цветами радуги.
[П/П: Другое название — Turbo marmoratus. Какой-то моллюск, если покороче.]
Выданное Союзом пальто было сшито специально для сражений в заснеженных окопах на севере Союза — оно было водонепроницаемым и в какой-то степени устойчиво к холоду. Однако при каждом вздохе Шин хмурился из-за проникающего в его лёгкие холода. Вик, шедший немного впереди, выдыхал заметные клубы белого воздуха.
— В стародавние времена люди благородного происхождения происходили из королевской семьи. Королей восхваляли подобно богам, что обрели плоть и обладали уникальными способностями. Телепатия и психометрия Пиропов, боевое мастерство Ониксов и устрашение Селен. Их ряды со временем поредели из-за смешения крови, но не исчезли вовсе — они всё ещё оставались там, где королевская семья и аристократия сохраняли свою власть и родословную. Это применимо к Империи Гиаде и к Объединённому королевству. Среди них были и Аметисты с повышенным интеллектом. Говоря простым языком, это была родословная, помогающая в рождении исключительных гениев.
Слышно было лишь шаги одного человека; при ходьбе Шин не издавал никаких звуков. Будучи командующим, если бы Вику понадобился бы кто-то для решения каких-то дел, он должен был позвать Лену, но обратился он лишь к одному Шину — процессору, с которым обычно обращались как с пешкой.
Намерения Вѝка оставались ему непонятными. Шин решил задать ему вопрос тяжёлым тоном голоса, в котором чувствовалось сильное отвращение после того, как он увидел Сирина. Он даже не удосужился хоть как-то выказать своё уважение члену королевской семьи.
— …И зачем ты мне всё это рассказываешь?
— Хм-м? Конечно же, потому что ты — Эспер Пиропов. Твоя родословная по линии матери, Майки, была потеряна из-за гонений по отношению к «восемьдесят шесть»… Мне казалось, ты будешь более заинтересован в том, чтобы узнать об этом. Неужели я ошибся?
— Мне плевать.
— Хм-м?
Вик обернулся и с сомнением посмотрел на него, однако через мгновение вновь перевёл взгляд вперёд, пожав плечами.
— Ну, заинтересован ты или нет, эта тема, к сожалению, является предисловием к главному. Даже если я тебе наскучу, просто потерпи.
Наконец, Вик достиг последней ступеньки этой длинной лестницы. Его армейские ботинки эхом разносились по холодному, каменному пространству. В конце довольно старого коридора обнаружилась современная металлическая дверь; распознав что-то, что нёс с собой Вик, она сама открылась. Ледяной воздух, вырвавшийся из-за двери, не шёл ни в какое сравнение с тем, что было на лестнице. Вик же не обратил на это никакого внимания и просто переступил порог.
— Наша королевская семья является последней родословной Аметистов для воспроизведения Эсперов и в то же время — хранителями знаний и мудрости, которые бы исчезли спустя века без нас.
Свет осветил мрак, ослепительно сияя в пространстве. Они находились под огромным куполом. Из-за синеватого оттенка, простирающегося настолько далеко, насколько хватало глаз, казалось, словно он был целиком и полностью сделан изо льда. Лёд был настолько толстым, что за ним даже каменных стен не было видно — лишь бесконечно прозрачная, бездонная синева.
Бесчисленные сосульки свисали с потолка купола, напоминая языческий храм. Ледяная дорожка прокладывала путь в глубины этого обширного пространства. И даже в этом месте лёд был инкрустирован малахитом и аметистом, вырисовывая мерцающие на поверхности ледяных стен перья павлина.
Но внимание Шина в первую очередь привлекло не совмещение искусственного и естественного. Вдоль стен ледяного купола по обеим сторонам от дорожки тянулись бесчисленные кристаллические формирования, на самом деле являвшимися…
…гробами, покрытые льдом.
Они были сделаны из серебра и стекла и выполнены в форме яйца. В каждом из них находилась фигура, носившая фиолетово-чёрную форму или платье. В большинстве из них лежали взрослые люди, но были также и дети или младенцы. В остальных же могли находиться и вовсе куски тел, завёрнутые в бинты, или лишь личные вещи. Внутренность гробов полностью состояла из прозрачного льда, на поверхности которого была лазером выгравирована эмблема единорога.
Стоя посреди гробов, Вик обернулся, из-за чего слегка качнулся подол его пальто.
— И в качестве символа этого наследия, наши останки должны быть сохранены. В этом ледяном мавзолее захоронены все потомки линии Идинарок. Естественно, ранние поколения уже были мумифицированы… А вот это…
Он указал рукой на гроб, находящийся прямо перед ним. По соседству с ним находился пустой. В гробу лежала женщина, раскинувшая свои руки таким образом, что казалось, будто та плыла по реке с закрытыми глазами.
— Марианна Идинарок… Моя мать.
ᅠ
Тело запечатанной в гробу женщины напоминало Вѝка, стоящего перед гробом. Если бы не разница в возрасте и поле, они выглядели бы почти идентично. Ей было где-то между двадцатью и тридцатью лет, одетая в шикарное фиолетовое — цвет королевской семьи в Объединённом королевстве — платье. На её лбу также красовалась серебряная тиара с инкрустированными внутрь драгоценными камнями.
И тут вдруг Шин почувствовал, что что-то было не так. Изящная серебряная тиара на останках королевы Марианны. Среди всех покоящихся здесь мертвецов, лишь у неё была корона. Более того, даже Шин с его скудными познаниями в украшениях мог понять, что расположена она была не совсем правильно. В конце концов, такие вещи не должны находиться чуть выше глаз.
А прямо под серебряным бликом тиары располагалась ровная красная линия. Раны, нанесённые уже мёртвому, а не живому человеку, никогда не заживут.
Вик слабо улыбнулся.
— Заметил, да?.. Верно. В черепе моей матери нет мозга. Я извлёк его оттуда тринадцать лет назад.
После сказанного Шин просто не мог не догадаться. Легион был создан через два года после этого. А ещё…
Марианна.
— Модель Марианны.
— Да. Искусственный интеллект, ставший впоследствии основной для Легиона — бедствия всего человечества. А материалом для его создания послужила… моя мать.
Вернее, её мозг.
«Вот оно как», — пришла горькая мысль в сознание Шина. Вот как Легион пришёл к абсурдной идее ассимилировать человеческие нейронные сети с их центральными процессорами. Они могли запросто повторить структуру человеческого мозга, если основой Легиона изначально был мозг человека.
Но оставался ещё один вопрос.
— …Зачем?
В столь коротком вопросе содержались множество других: зачем понадобилось делать это? Зачем нужно было заходить так далеко, что пришлось осквернить останки собственной матери? Зачем использовать свою же мать, пусть и ставшей уже обычным трупом, в подопытных целях?
Вик спокойно пожал плечами.
— Я хотел встретиться с ней.
Он был ровесником Шина; и всё же, несмотря на производимое им впечатление элегантного юноши, тон его голоса напоминал всего лишь мальца.
— …Мама умерла вскоре после моего рождения… Это были очень трудные роды, а она потеряла много крови… Нечто, что может произойти во время абсолютно любых родов. Даже расследование моего Отца показало, что за кулисами ничего не происходило. И всё же…
Вик погрузился в тишину, смотря на свою маму, лежащую в гробу. На белые руки, к которым он никогда больше не сможет прикоснуться.
— …Я даже голоса собственной матери не знаю.
В его голосе чувствовалась сильная жажда получить то, чего у него никогда не было, и поэтому он звучал так отчуждённо, напоминая, скорее, давящее одиночество.
— Даже Эсперы семьи Идинарок не могут вспомнить, что же происходило вскоре после их рождения. Я просил рассказать своего Отца, брата Зафара и нянь о моей маме, которую не мог вспомнить. Но этого не было достаточно, чтобы заполнить пустоту внутри меня.
— …
— Но если…
В это мгновение его губы извратились, демонстрируя до ужаса зловещую улыбку. Погрузившись в воспоминания, Вик ухмыльнулся, а его фиолетовые глаза стали пылать. Как у монстра. Как у демона. Каким-то образом Шин понял, что у Вѝка, будучи ещё ребёнком тринадцать лет назад, в тот момент на губах взыграла такая же улыбка.
Чересчур невинная.
— …Если я ничего не знаю о ней… Потеряв её… мне просто нужно найти способ вернуть её обратно. Вот до чего я тогда додумался … Её останки… мозг, вместе со всеми воспоминаниями и личностью… находился прямо здесь!..
Фанатичное безумие. Оно было полностью лишено ограничений. Осквернив останки человека, он запечатал воспоминания и личность в машину, обманув тем самым саму смерть… А в его глазах не было ни вины, ни страха перед тем, что его действия могут походить на своего рода табу. Не было разницы между правильным и неправильным. Только… хладнокровие, воздвигшее его желание в абсолют.
Шин кожей ощутил давящий холод, который он никогда ранее не испытывал. Он не мог видеть сейчас собственное выражение лица, но осознавал, насколько оно было напряжено. Стоявшее перед ним не было человеком, но истинным проявлением невинного монстра, что не знал о гуманности — им двигало простое желание.
Проглотив эмоции, Шин спросил:
— И что дальше?
Вик пожал плечами.
— Я потерпел неудачу.
Мертвые никогда не смогут по-настоящему пересечь границу, отделяющую их от живых. И даже Вѝку не удалось изменить этот закон.
— Извлечение мозга моей матери оказалось напрасным. Я был обвинён в осквернении останков королевы и лишён права престолонаследования. Впрочем, мне было как-то всё равно, ведь я никогда не жаждал взобраться на трон. Только вот… я не собирался отказываться от идеи вернуть свою мать.
Он предположил, что причиной неудачи могла стать его юность. Быть может, ему не хватало знаний или была какая-то дыра в теории. Он провалился только из-за того, что неправильно что-то понял. Таково было виденье мира Вѝка в то время. Якобы если всё сделать правильно, то можно добиться нужных результатов. Это было наивное мышление о строении этого мира.
Он верил, что всё получится.
— И поэтому я загрузил данные в сеть.
Вик не задумывался над тем, что подобные действия могут поколебать военный баланс соседних стран. Самый младший ребёнок, но принц огромного Королевства. Хотя ему было тогда всего пять лет, его имя уже было широко известно. Его исследования не могли похвастаться ни какой-то внешней красивой оболочкой, ни лингвистической композицией чего-то, что могло бы считаться за тезисы. Добавив к этому абсурдную тему воскрешения мёртвых, большинство учёных, конечно же, не удостоили работу и взглядом. Однако…
— Тогда-то ты и познакомился с майором Зелен Биркенбаум.
— Да. Она была одной из тех нескольких любопытных эксцентричных людей с разных стран, что решили связаться со мной.
Зелен была одной из тех, кто признал потенциал этой новой модели искусственного интеллекта, несмотря на слишком юный возраст исследователя, а также его детского стиля написания статей. В то время она занималась изучением автономного оружия в военной научно-исследовательской лаборатории Империи.
— Я прекрасно знал, что Зелен работала над автономным оружием — Легионом. И всё же…
Он не предполагал, что закончится это наставленным на него оружием, что Империя решит продемонстрировать свои клыки каждой из стран. Он не мог знать, к чему приведут его действия, направленные только на исполнение его желания…
— …Империя объявила войну, когда Зелен уже не было в живых… Пусть и косвенно, но я был одним из тех, кто забрал у тебя твою родину и семью. Скажи, ты меня ненавидишь? — спросил он, разведя руки в стороны.
Исходя из того, как развевалась его одежда, при себе у него не было никакого огнестрельного оружия. Он был полностью беззащитен: ни эскорта, ни телохранителя, что могли бы защитить его. Быть может, таков был его способ показать свою искренность. Позвав Шина в это место, Вик не попросил того не брать с собой пистолет. У Шина была привычка всегда носить его с собой; она сформировалась за годы службы в Республике.
— …Нет, — ответил ему Шин, внимательно рассмотрев столь знакомый груз, что он тащил на себе.
Он никогда не считал Республику своей родиной. Он с трудом мог вспомнить хоть что-то, касающееся его семьи. Раз Вик сказал, что всё это украл у него именно он, то, возможно, так оно и было, но для Шина… всего этого просто не существовало. А значит у него не было причин, чтобы жаловаться… чтобы ненавидеть.
— Я не считаю, что кто-то что-то украл у меня… И даже если это не так, к этому ты не имеешь абсолютно никакого отношения.
— …Снова ты за своё. Ты столь безразличен к этой теме, будто вовсе ни в чём не нуждаешься. Хотя, в отличие от меня, у тебя хотя бы была мама.
Вик покачал головой с горькой улыбкой на губах. На мгновение в его фиолетовых глазах зажглась зависть и ревность, но эти эмоции исчезли менее чем за секунду.
— Так вот. Кажется, для тебя это не имеет какого-либо значения, но на этом моя исповедь заканчивается. Теперь перейдём к главному, безголовый Бог Смерти восемьдесят шестого сектора.
Как можно было описать выражение лица Вѝка в этот момент? В нём застыла мольба и ужас. Словно он ждал вынесения приговора, надеясь на лучшее. Он одновременно ждал положительный и отрицательный ответ, страшась услышать любой из них. Вот какое выражение лица у него сейчас было.
— Моя мама… она всё ещё там?..
Он хотел услышать, что его мама навечно упокоилась, но в то же время это было желание вновь увидеться с ней.
«И вот зачем он позвал меня», — подумал Шин, чувствуя опустошение. Его способность позволяла слышать стенания мёртвых, что пока не смогли пересечь границу. С этим он мог сказать Вѝку, обрела ли его мама покой или нет. Возможно, после этого он вновь попытается воскресить её.
Или же не станет, просто сдавшись, поскольку будет знать, что она где-то существует?..
«Было ли это и правда тем, над чем стоило бы так зацикливаться?», — всплыл вопрос в сознании Шина. Он не мог вспомнить даже лица своей матери, но не испытывал при этом сожалений. Вик так сильно желал встретиться со своей мамой, не зная даже её голоса.
Уставившись в глаза Вѝка, Шин покачал головой.
— Нет.
Его брат, Кайе и многие из погибших товарищей «восемьдесят шесть» оказывались запертыми в ловушке поля боя, потому что Легион использовал структуру их нейронных сетей в качестве своих центральных процессоров. Хотя умерев, они должны были упокоится навеки вечные, их запирали в ловушке.
Никаких сожалений или привязанностей. Эмоции не могли изменить законов природы. Это мир… не был добр ни к живым, ни к мёртвым, ни к кому-либо ещё, чтобы оставить после себя хоть что-то.
Желание Кири отомстить за Фредерику сгорело вместе с уничтожением Морфо. Его брат, что ждал его так долго, исчез вместе с Динозавром, служащий ему контейнером.
Их больше нигде не было.
Они исчезли.
— Останки твоей матери не более чем труп женщины. Я ничего не слышу… Твоей мамы больше нет.
— Что тогда насчёт Лерче?
Шин повёл бровью, удивившись внезапно заданному вопросу.
«…Лерче?»
— Что насчёт Сиринов? Ты ведь можешь слышать их голоса, верно? Лерче… должна находиться внутри тела, да? Душа, что там находится… желает вернуться на своё законное место после смерти?
— …Да.
В этот раз Шин кивнул в знак согласия, одновременно гадая, почему Вик был озабочен этим, когда для него они были не более чем частями дрона. И всё же он слышал их. Не крики или болезненные вопли, но тихий плач. Голос девушки, с которой он не был знаком, а также голоса бесчисленных солдат.
— Они продолжают плакать… говоря, что хотят упокоятся.
Вик слабо, но горько улыбнулся — самоуничижительная улыбка.
— …Понятно.
Посмотрев на него, Шин открыл рот, чтобы задать ему вопрос. Он не мог понять его или посочувствовать.
— Могу я спросить тебя кое о чём?
Вик удивлённо моргнул.
— …Конечно. Если я, конечно, смогу ответить.
— Ты правда так сильно хочешь встретиться со своей матерью, даже если никогда раньше не слышал её голоса?
Шин понимал, что стоящий перед ним человек не испытывает отвращения от вскрытия её останков. Тем не менее это было тело человека с весом взрослой женщины, а человеческий череп сам по себе был достаточно твёрдым. Вик, ещё будучи в пятилетнем возрасте, решил вскрыть его. Он правда зашёл так далеко всего лишь из-за желания встретиться с ней? С той, чьего голоса он ни разу не слышал? С той, кого он ни разу не видел? С той, кто просто числился его мамой?
Вик на мгновение завис.
— Ну… да. Независимо от используемых средств, дети всё же проявляют любовь к родителям. Вдвойне это верно для тех детей, что никогда их не видели… Позволь мне тогда задать вопрос тебе. Ты…
Замолчав, Вик бросил на Шина взгляд.
— …никогда не хотел повидаться со своими родителями?
— С мёртвыми невозможно повидаться.
Таков был неотвратимый вселенский закон, который Шин, обладающий способностью слышать голоса мертвых, знал. Он и правда мог их слышать, но это были не более чем предсмертные стенания. С ними нельзя поговорить. Нельзя прийти к пониманию… И не важно, насколько сильно этого хотели обе стороны.
Мёртвые уже никогда не смогут быть частью живых.
— Понятно. Поэтому-то ты и не хочешь вспоминать их.
Настало время Шина бросить взгляд на Вѝка. Снова эти слова.
«Не то чтобы ты не мог вспомнить своё детство.»
«Ты просто не желаешь вспоминать.»
— …Почему ты так решил?
— Ты ни капли не заинтересован в генеалогии своей покойной матери. Несмотря на украденное у тебя, ты не проявляешь никакого негодования. Но что более важно, так это выражение на твоём лице. По нему ясно видно, что ты не любишь, когда эта тема затрагивается. Ты словно постоянно страдаешь от раны, которую сам не признаёшь.
— …
Рана.
Вик улыбнулся, будто видел Шина насквозь. Он произносил жестокие слова с хладнокровием, граничащим с милосердием.
— Но я лишь посторонний и не вправе обсуждать это… В конце концов, доведённое до абсурда детское желание всегда следовать за своими родителями — это просто ещё один образ жизни. Конечно же, если ты сочтёшь нужным забыть их, то… никогда уже не сможешь вновь встретиться с ними.
