Персефона встала несколько неохотно, и из-за ее нежелания она потянула Су за руку и крепко потерла ее несколько раз, прежде чем сказать: — На этот раз твою результативность в тренировочном лагере все еще можно считать сносной. Однако есть довольно много областей, которые тебе все еще нужно улучшить. Самое важное заключается в том, что ты все еще не проявляешь достаточной жестокости и доминирования. Если бы я была на твоем месте, то после того, как разобралась с Куком, я бы нашла его подчиненных в ту же ночь, а не ждала, пока они сами придут за мной.
Су горько рассмеялся и сказал: — Но это же восемь жизней.
— Это восемь жизней, которые должны были прерваться, — поправила его Персефона: — Здесь сила — это все. Все провокации должны быть оплачены кровью, иначе возникнут бесконечные неприятности. Если не убить этих восьмерых, то потом их может стать восемьдесят. Именно поэтому тебе все равно придется еще немного покрасоваться и разобраться с теми, кто ищет неприятностей. Не бойся провоцировать неприятности, потому что я здесь. Я могу обещать тебе, что будет по крайней мере относительно беспристрастная боевая ситуация.
Когда звук шагов приблизился к двери, Персефона немедленно изобразила ледяное высокомерие. Она одарила Су довольно глубоким взглядом, прежде чем развернуться и направиться к двери медицинского отделения.
Дверь в палату мягко отворилась, и вошла довольно соблазнительно очаровательная блондинка-медсестра. Судя по легкому макияжу на ее лице, она очень тщательно следила за своей внешностью. В руках у нее был легкий серебряный металлический поднос. Сверху лежал шприц, а также несколько полотенец и принадлежности для заживления ран. Когда она вошла, то увидела не только красивого мужчину, который уже был в сознании, но и столь же привлекательную и холодную как лед Персефону!
Темно-черная униформа Персефоны, светло-золотой герб на ее воротнике, а также ее тело, которое было прямым, как клинок, немедленно заставили медсестру показать великолепную улыбку, которая так и застыла на её лице.
Будучи единственной женщиной-генералом среди Всадников Черного Дракона в городе, было трудно найти хотя бы одного человека, который не знал бы, кто такая Персефона. Хотя белокурая медсестра никогда не встречалась с Персефоной, благодаря своей работе в госпитале, который был прикреплен к Всадникам, она все же различала их военные звания.
Глаза Персефоны были похожи на два ледяных потока. Когда она прошла мимо тела медсестры и посмотрела на полотенце в центре подноса, она, казалось, о чем-то задумалась. Протянув руку, она расстегнула одну за другой пуговицы на верхней одежде белокурой медсестры и раздвинула ее одежду. Она посмотрела на хорошо развитую грудь, прикрытую сексуальным черным лифчиком, и, холодно фыркнув, махнула рукой и оттолкнула медсестру, которая преграждала ей путь, прежде чем резко развернуться и уйти. Только когда фигура Персефоны надолго исчезла в глубинах коридора, резкий, чистый и ледяной стук каблуков по земле исчез из ушей белокурой медсестры.
Ей с трудом удалось оправиться от оцепенения. Она легонько прикрыла дверь в комнату и только подойдя к кровати Су, вспомнила, что забыла застегнуть одежду. На самом деле, она намеренно перешла сегодня на более сексуальное нижнее белье, чтобы Су мог хорошенько рассмотреть его, и было бы еще лучше, если бы он прикоснулся к ней. Однако, увидев Персефону, она думала о только о том, как бы побыстрее прикрыться.
Су уже лег обратно на кровать. Он спокойно смотрел в потолок, казалось, погруженный в свои мысли. Он вообще не замечал соблазнительного нижнего белья, которое старательно выбирала медсестра, и ее пышной груди. Его тело было почти полностью обернуто специальными герметизирующими медицинскими пластырями, и можно было себе представить, сколько ран было под ними.
В данный момент Су тщательно и всесторонне оценивал состояние своего тела. Что было несколько неожиданно, так это то, что его нынешнее состояние было не таким уж ужасным, а наоборот, неожиданно отличным. Кроме большого количества ран, которые не были полностью заживлены, он не мог найти никаких неизлечимых ранений внутри себя. Более того, Су чувствовал, что каждая клетка его тела содержит странное количество жизненной энергии, и в настоящее время они двигались со скоростью, которая была в несколько раз выше той, на которую они были способны раньше. Была даже часть, которая развивалась. Су заметил, что это странная энергичность не продержалась долго, потому что активность некоторых из этих клеток уже замедлилась, постепенно возвращаясь к нормальному уровню активности. Источником этой активности, по-видимому, был какой-то гормон, который также был похож на неизвестный генный препарат. Он быстро прикинул, каким будет его тело после того, как исчезнет эта необычная энергичность. Фундаментальные качества его тела должны были немного увеличиться, со средним улучшением в 5% по каждой области.
Препараты, которые могли бы улучшить фундаментальные качества человека, независимо от того, насколько велик был размах их эффективности, Су никогда раньше не слышал о таких вещах. Даже при том, что его понимание собственного тела еще не достигло клеточного уровня, он все еще мог ясно уловить движения каждого мышечного волокна. Прежде чем потерять сознание, Су ясно вспомнил, что было более десяти непоправимых повреждений. Вполне вероятно, что только израсходовав эволюционные очки для полной перестройки своей внутренней системы, он смог бы вылечить эти повреждения. Однако, когда он проснулся, эти раны полностью исчезли.
Что же именно произошло? Су нахмурился. Он изо всех сил старался вспомнить, но ничего не мог придумать. Вероятно, единственный способ выяснить это — спросить капитана после выписки из госпиталя.
Жгучая боль в руке, вырвала его из размышлений. Су повернул свою голову, как раз вовремя, чтобы увидеть несколько обиженные, несколько разочарованные и испуганные глаза медсестры. Су не обратил особого внимания на эмоции белокурой медсестры. По сравнению с теми, кто боролся за выживание в пустошах, ее жизнь была намного, намного лучше. В его сознании постоянно прокручивалась битва с Бешеным Псом. Он также думал об осаде со всех сторон туземцами, а также о каждой детали сражения не на жизнь, а на смерть против них. Он тщательно изучал каждое движение, чтобы найти места, где он мог бы сделать все по-другому, и даже начал думать о причудливых движениях туземцев.
Светловолосая медсестра медленно ввела лекарственную жидкость, прежде чем произнести с тихим вздохом: — Простите, я не знала, что вы питомец генерала... Ах, я имею в виду любовник.
Погруженный в свои мысли, Су, услышав эту фразу, сразу же был ошеломлен. Мышцы его тела непроизвольно напряглись, и с отчетливым звуком "ка" острие шприца в руке медсестры тут же разделилось на две части.
Главный штаб Всадников Черного Дракона, расположенный на северо-восточном побережье, был по большей части отремонтирован. Когда солнечный свет рассеивался вниз, это место казалось спокойным, мирным и полным древнего достоинства, как в старую эпоху. После нескольких десятков лет кровопролитных экспедиций, Всадники Черного Дракона утвердили власть в качестве своего принципа номер один. Справедливость стала тем, во что верил каждый человек, а на интриги и заговоры смотрели свысока. Конечно, принцип справедливости использовался только в отношении внутренней борьбы. Когда дело касалось внешних войн, почти каждый генерал мог считаться мастером заговоров.
Примерно в сотне километров от этого огромного и древнего города, который был полон очарования, располагался относительно небольшой городок. В отличие от прибрежного района, который иногда видел солнечный свет, небо маленького городка было покрыто тяжелыми облаками круглый год. Несмотря на то, что стояло лето, было темно, как ночью. Независимо от времени года, семнадцать или восемнадцать часов в сутках принадлежали тьме.
Постройки внутри маленького городка по большей части несли на себе послевоенные шрамы. Они выглядели разрушенными и заброшенными, не подвергаясь никакому ремонту. По верхушкам улиц росли сорняки, а в центре города виднелась наполовину обвалившаяся вывеска. На ней было написано название этого маленького городка: Город Суда.
Но дело было не только в этом маленьком городке. Даже атмосфера окружающей местности была мертвой без всякой активности со стороны мутировавших существ. Затем скорбный крик разорвал тишину этого маленького городка с неизвестной стороны, показывая, что это не совсем мертвое место.
В центре маленького городка стояло старое четырехэтажное здание с остроконечным верхом. Это было самое высокое сооружение в маленьком городке, и по своему стилю оно походило на заброшенную церковь. Две высокие и толстые двери были приоткрыты. Внутри царила кромешная тьма, и ничего не было видно. Витражи по обеим сторонам церкви были разбиты вдребезги, не осталось ни одного целого.
Внутри церкви все еще стояли скамейки, на которых верующие сидели много лет назад. Только после бесконечного течения времени все они стали поврежденными, гнилыми и неустойчивыми. Однако имена завсегдатаев, оставленные на стенах, и семьи, чьи имена были записаны на каменных плитках, все еще находились в приличном состоянии, вероятно, из-за используемого материала. Крест в конце церкви был давно наклонен в сторону. На платформе, которая была лишь немного выше земли, заместо амвона стояло старинное кресло с высокой спинкой. Тусклый свет пробивался сквозь дыры в окнах, едва освещая платформу.
Вся церковь была погружена в темноту до такой степени, что трудно было различить какие-либо очертания. Едва можно было разглядеть, что в кресле с высокой спинкой сидит один человек. При таком освещении внешность этого человека вообще нельзя было разглядеть. Только тяжелые и зловещие на вид доспехи, отражающие сумеречный свет, были видны на его теле. Очертания темно-черных доспехов были чрезвычайно изящны, но их очертания были грубыми и неровными без какого-либо блеска. По краям доспехов, а также в местах сочленений и плечевых суставов торчали длинные и острые иглы. Острые шипы, казалось, зловеще улыбались в тишине.
Фигура спокойно сидела в просторной церкви, не двигаясь с места. Тишину пустой и величественной церкви нарушил новый порыв ветра. Это было ее дыхание.
Скрип! Боковая дверь церкви издала грубый стон и медленно открылась. Зашел молодой человек в темно-черной униформе. Когда он отошел на три метра в сторону, то вдруг остановился и низко склонился. Осторожно и почтительно он спросил: — Каковы ваши следующие приказы, уважаемая?
Этот мужчина был довольно красив, до такой степени, что выглядел почти женственно. Цвет его светлых волос был чрезвычайно тусклым, что придавало ему чрезвычайно поразительный вид. Хотя тип его униформ был похож на форму Всадников Черного Дракона, вся его левая рука была покрыта зловещим темно-красным цветом. Если светло-золотые узоры Черных Всадников несли удушающее давление, то темно-красные означали кровь и глубокий ужас.
Дом Суда Кровавого Парламента был местом, о котором люди даже не хотели говорить. Третейские чиновники Дома Суда были подобны дьяволам, выползшим из преисподней. Они были похожи на змей, прячущихся в темноте, готовых выскочить и напасть в любой момент. Затем они использовали смертельный яд, чтобы медленно мучить своих врагов, но обычно они не позволяли своей жертве умереть так легко. Смерть в их глазах была своего рода милосердием к врагам. В глазах этих людей, представлявших собой нечто среднее между дьяволом и ядовитой змеей, большинство их врагов на самом деле были членами их собственной организации.
Женщина на платформе не сделала ни одного движения. С неизвестной стороны раздался подавленный и немного грубоватый голос: — Когда мой меч починят?
Молодой арбитражный чиновник посмотрел на свои часы и ответил: — Через тридцать одну минуту и пятьдесят пять секунд, уважаемая.
— Через сорок минут пришли его мне. Через сорок пять минут мы отправляемся. Иди и займись приготовлениями. Кроме того, позови сюда Пеперус.
Ее голос был тусклым и лишенным каких-либо эмоций, как будто это был механический голос. Однако в ее голосе не было ни малейшего намека на опровержение или сомнение.
Молодой арбитражный чиновник почтительно принял приказ и тихо вышел через боковую дверь. Через минуту вошла невысокая рыжеволосая девушка с ледяным лицом. Она выглядела очень молодо, возможно, не старше двадцати лет. Однако она также носила униформу арбитражного чиновника. Многофункциональная линза вокруг ее правого глаза, которая могла отображать различную информацию, выполнять вычисления и другие различные задачи, также была довольно привлекательной. Она прошла весь путь до края платформы, прежде чем остановиться. Было ясно, что ее статус был намного выше, чем у молодого мужчины, который появлялся только что.
Рыжеволосая молодая леди засвидетельствовала свое почтение и сказала: — Пеперус ожидает приказаний, уважаемая.
После нескольких минут молчания женщина, стоявшая на проповеднической платформе, оторвалась от своих размышлений: — Пепе, есть ли какие-нибудь движения со стороны Всадников Черного Дракона?
Независимо от того, было ли это связано с именем, которое было использовано, или с ее тоном, казалось, что отношения между Пеперус и ней не были нормальными:— Существует небольшая разница во внутренних файлах Всадников Черных Драконов, но на поверхности ничего не видно. Кроме того, похоже, что семья Фабрегас вместе с еще одной малой семьей имели дело с другой небольшой семьей, тайно передавая им войска и оружие. Даже если масштаб не большой, он все же не нормальный. Кроме того, в семье Артура произойдут некоторые изменения в будущем. О'Брайен заменит свою старшую сестру Персефону, взяв под свой контроль силы и командование семьей.
— Это значит, что…
Пеперус задумалась на мгновение, прежде чем сказать:— Я думаю, что они скрывают от нас какую-то информацию.
— Докопайся до сути этого дела.
— Понятно! — коротко и властно ответила Пеперус.
