Су сидел на вершине горы и наблюдал за пейзажем.
Вершина горы была самой высокой точкой во всем этом регионе, и позволяла иметь широчайший обзор. Насколько хватало глаз, простиралась бескрайняя степь, однако пейзаж и краски вызывали чрезвычайно однообразное ощущение. Темные тучи продолжали заполнять небеса, быстро перемещаясь под сильными порывами штормового ветра. Если кто-то долго будет смотреть в небо, то ему может показаться, что это не облака, а земля, на которую он падает.
Су поднял прицел, и мир внутри стал таким же монотонным, как и прежде — мирным, без каких— либо отклонений. Время от времени здесь бродили стада оленей, быстрых кроликов и травяных волков. Временами вспыхивали жестокие сражения, и проигравший становился едой победителя. Все было так же, как и всегда. Ветер, дувший ему в лицо, тоже не нес в себе ни малейшего намека на опасность.
Этот тип мирного, обычного образа жизни без опасностей был действительно неподходящим для Су. С тех пор, как он себя помнил, каждый день включал в себя поиски еды, поиск следующего места для ночлега или борьбу за выживание. У него никогда не было ни одного дня отдыха. Даже если Су оставался в каком-нибудь населенном пункте или компании, то только для того, чтобы пополнить свои запасы, а не для того, чтобы полностью расслабиться. Скорее, он даже был более напряжен, потому что люди были гораздо опаснее мутировавших существ.
Прямо сейчас он имел поддержку в виде убежища N958. У Су было место для сна, огромный запас чистой питьевой воды, с которой он не знал что делать, и большое количество резервных боеприпасов. У него даже был целый ящик 12,7 мм патронов для пулемета. Все оружие Су обладало большой мощностью, а также простой конструкцией, и практически все его цели уничтожались одной пулей, редко нуждаясь во втором выстреле. На самом деле истинная причина, по которой он развил этот пугающий навык стрельбы, заключалась в том, что у Су не было денег. Деньги стоили многого, и нищий Су не мог позволить себе использовать автоматические винтовки, которые стреляли очередями. Даже при том, что снайперские пули и пули ручной работы были дороже, чем пули автомата, если бы каждый выстрел достигал цели, после окончания битвы его расходы все равно были бы намного меньше.
Возможно, он уже привык к этой суровой жизни. Теперь, когда он смотрел на склад, полный боеприпасов к оружию старой эры, на чистую воду, которой могло хватить на очень долгое время, и на коробку питательной пасты, которая могла вырабатываться каждый день, жизнь Су потеряла смысл.
Прямо сейчас его жизнь, казалось, имела только один смысл. Этот смысл заключался в том, чтобы дождаться появления Всадников Черного Дракона, а затем сражаться с ними до самой смерти.
Су вдруг почувствовал, что жизнь — это полный абсурд.
Мир никогда не будет заботиться о том, как чувствует себя тот или иной человек, и будет продолжать действовать как обычно, точно так же, как солнце будет вставать каждый день. Даже если бы густые облака, наполненные радиацией, покрывали все небо, солнце все равно встало бы утром, только скрытое от всех взглядов.
Таким образом, пустая жизнь Су продолжалась. В мгновение ока прошло уже пять дней. Никаких признаков Всадников Черного Дракона не появилось, как будто эта организация никогда и не существовала. Однако Су прекрасно понимал, что они могут появиться в любой момент. Между тем, если бы он покинул это поле боя, Су не был уверен, что сможет забрать с собой хоть одного Всадника, поэтому он все еще продолжал бездельничать в этом регионе, а также продолжал свой спокойный, отрешенный и бессмысленный образ жизни.
Су был не единственным, кто не понимал, что происходит.
За пределами Саратоги, лагерь Всадников Черного Дракона выглядел так же достойно и организованно, как и раньше, однако подчиненные, которые входили и выходили, были явно нетерпеливы. Сначала, Лютер ,как и раньше, сидел на капоте внедорожника, смотрел вдаль или поглядывал на электронную тактическую карту в своих руках. Однако, не получив никаких результатов в течение пяти или шести дней, Лютер даже сам почувствовал, что сидеть здесь день за днем, как сейчас, было несколько глупо.
Как примерное поселение, беженцы Саратоги не осмеливались провоцировать Всадников Черного Дракона, поэтому все они держались подальше от кордона. Время от времени они подглядывали за лагерем, но только через такие места, как трещины в зданиях, чтобы тайком взглянуть на Лютера, сидевшего, как статуя, на капоте внедорожника.
Лютеру все больше и больше казалось, что эти хитрые взгляды полны насмешки. Эти глаза пронзали его, как иглы. Ему хотелось поскорее покинуть этот несчастный, забытый Богом городок. Однако, что касается отчета о неудаче, который был отправлен в штаб несколько дней назад, коммандер Хулио должен был составить новый план в течение часа, поэтому единственное, что оставалось — это одобрение вышестоящих командиров. Исходя из стремительного и решительного способа действий Всадников, план должен был получить одобрение к концу того же дня. Затем Лютер увел бы своих подчиненных из этого лагеря и вернулся в штаб, чтобы доложить о случившемся. Джастин и остальные остались бы здесь в ожидании прибытия нового командира.
Кто бы мог подумать, что после того, как план был передан, не последует никакого ответа или информации. Лютер ждал здесь уже шесть дней. Он не смог сдержать своего нетерпения и отправил сообщение коммандеру Хулио, который в свою очередь несколько раз ответил: “план в настоящее время проходит утверждение”, “ожидайте передачи, пожалуйста, проявите терпение”, и Лютер в конце концов вообще решил не отвечать. На шестой день коммандер с таким же успехом мог бы отключить связь с Лютером со своей стороны.
Лютер был совершенно сбит с толку. Он никогда раньше не сталкивался с подобной ситуацией. Во время этого праздного периода он связался с людьми из своей семьи, чтобы выяснить, что именно происходит. В конце концов, ответ, который он получил, был точно таким же, как и тот, который он получил от Хулио: последующий план ждет одобрения.
Бюрократия? По какой-то причине это слово из старой эры всплыло в голове Лютера. Однако, когда он думал о людях во Всадниках Черных Драконов, которые обладали большой властью, кто из них не действовал быстро и решительно?
В этот период замешательства Лютера, в течение первых трех дней, Джастин все еще смотрел на него равнодушно, как на какую-то шутку, и даже иногда отпускал саркастические замечания. Однако через три дня все всадники забеспокоились и задались вопросом, почему штаб так медлит с очередными приказами. Они также испробовали свои собственные средства поиска причины, но все их собственные каналы вернулись с одним и тем же ответом, сообщив им, что последующий план действий ждет одобрения.
Что же касается того, где застрял последующий план действий, то те, кто знал об этой информации, ни словом об этом не обмолвились. На самом деле, знать и не знать было одним и тем же, потому что те, кто находился в штабе Всадников Черного Дракона, и могли приостановить план до такой степени, и даже оставить коммандера Хулио беспомощным, были всего лишь теми немногими личностями. По отношению к этим немногочисленным личностям никто не осмеливался провоцировать их. Не было большой разницы между расспросами об этих людях и поисками смерти.
Вот почему Су продолжал безучастно оставаться на горе. Лютер и Джастин, также пребывая в растерянности, продолжали бездействовать в лагере Саратоги.
У Су все еще было много вещей, которые он мог сделать. Сначала он применил интеллектуальное сканирующее устройство заводской зоны для сканирования состава небольшой металлической полосы, а затем использовал несколько материалов из хранилища чтобы выплавить сплав, который был того же состава, что и металлическая пластина. Затем он использовал автоматический токарный станок, чтобы разрезать их на десятки тысяч металлических частей. Потом он согнул эти металлические части под определенным углом. В течение следующих нескольких дней Су разбросал эти куски металла по всему горному району. Горный район был чрезвычайно велик, поэтому, несмотря на то, что там было много металлических предметов, все они были погребены в сорняках, породе и песке, что делало их практически невидимыми. Эти металлические кусочки были чрезвычайно хрупкими, и когда они ломались, они испускали звук на различных частотах, большинство из которых были неслышимы для человеческого уха. Однако для Су этот звук в радиусе нескольких километров будет чрезвычайно пронзительным.
На самом деле, там не было никаких крупных мутировавших существ, а те, что появлялись время от времени, были давно отстреляны Су. Что же касается активности маленьких существ, то их все еще было довольно легко распознать.
Расставив металлические пластинки, Су занимался уборкой убежища. Если ему нужен был спокойный сон, он ложился у дверей базы и спал минут десять. После этого он просыпался как по будильнику. Засыпание и пробуждение занимали менее 3 секунд. В оставшееся время Су использовал завод базы для модификации пуль, вырезая сложные узоры на их поверхности. Металлические пластинки и гравировка на пулях были тем, чему он научился у старых охотников в обитаемых районах. Однако резьба того времени представляла из себя лишь несколько простых линий, в то время как Су уже сам развил ее до уровня, когда она стала походить на искусство.
С самого начала и до конца Су никогда не пользовался роскошно украшенными спальнями на третьем этаже, хотя и чисто там подмел.
Время, в течение которого Су оставался на базе, было на самом деле довольно коротким. Он не был специалистом по компьютерам. Несмотря на то, что он использовал свои базовые знания для тщательного изучения функций центрального компьютера в соответствии с руководством по эксплуатации, все казалось нормальным. Он не мог обнаружить никаких других систем, так что он, очевидно, не знал, что кто-то в настоящее время использует камеры, чтобы следить за каждым его движением внутри N958.
Для Су, выросшего в пустошах, его чувства к вещам, которые могли угрожать его жизни, были чрезвычайно острыми. На самом деле, это был инстинкт, которым обладали многие существа в пустыне. Однако по отношению к таким вещам, как системы наблюдения, которые не представляли для него прямой угрозы, его чувствительность была намного ниже. Когда дисплей центрального компьютера показал Су, что он является самым главным администратором, он также поверил в это. Однако всякий раз, когда он оставался на базе, у Су возникало смутное чувство дискомфорта, но он не мог определить источник этого дискомфорта, поэтому каждый раз он не оставался надолго внутри базы.
Что же касается воды, боеприпасов, питательной пищи и источника энергии, то Су использовал только то количество, которое было ему необходимо.
По сравнению с суетливой личностью Су, Лютер был близок к тому, чтобы сойти с ума. Будучи вынужденным признать свое поражение, он чувствовал себя не очень, но еще более невыносимо было смотреть в лицо тому, кто день за днем провоцировал тебя. Дело было не в том, что Всадники Черного Дракона не допускали поражения, а в том, что они требовали достаточных объяснений. В такой организации, как Всадники, где власть превыше всего, человек должен был обладать либо подавляющей боевой силой, подавляющим интеллектом, либо подавляющим терпением, позволяющим ему пробивать себе дорогу из нижних чинов вплоть до отставки. У Лютера не было таланта в боевых способностях, и он всегда старался доказать, что обладает стратегическими способностями. Это поражение было, несомненно, самым невыносимым для него. Хотя коммандер Хулио и не давал никакой дополнительной оценки прошлой операции, у него определенно не было никаких положительных комментариев. Если семья Фабрегас не станет его поддерживать, то первый лейтенантский чин Лютера может смениться на второй лейтенантский.
На седьмой день Лютеру показалось, что сквозь щель в окне на него смотрит какой-то болезненно злобный и неприкрытый взгляд. Он терпел это уже шесть дней, но никак не ожидал, что на седьмой день произойдет такая откровенная провокация!
Лютер спрыгнул с внедорожника и выхватил у подчиненного модульную смарт-винтовку. Он перевел её в режим снайперской стрельбы и небрежно прицелился, прежде чем нажать на курок!
Пух-пух-пух. Слабые вспышки света появились из винтовки, звук был мягче, чем у пистолета старой эры. Более десяти пуль пролетели по навесной траектории, основная часть которых попала в окно за тысячу метров от него. В своем гневе Лютер продемонстрировал умение метко стрелять, которое обычно никогда не показывал.
Дом, сложенный из деревянных досок и железных листов, вообще не мог защитить от проникающей силы пуль, и сразу же изнутри раздалось несколько жалких воплей. Дверь тут же распахнулась, и оттуда, пошатываясь, вышла женщина с двумя детьми, полностью залитыми кровью. Она не могла удержаться и через каждые несколько шагов опускалась на колени, даже уронив детей на землю. Несмотря на то, что они упали довольно сильно, дети все еще не двигались, очевидно, потеряв свои жизни задолго до того, как упасть на землю.
Женщина истерично плакала, кричала шатаясь и трясла своих детей. Однако, как бы она ни кричала, ответа не последует.
Лютер никогда не думал, что может произойти такая сцена. Ему словно плеснули в лицо холодной водой, и весь гнев и галлюцинации исчезли. Он опустил винтовку. Несмотря на то, что он никогда не считал этих людей, живущих в обитаемых районах, такими же людьми, как и он сам, сердце Лютера все еще испытывало тяжелый удар. Каждый раз, когда женщина вскрикивала, словно большая кувалда ударяла ему по сердцу.
В конце концов женщина оставила свои попытки. Она с трудом поднялась на ноги и нетвердой походкой направилась к Лютеру. Вскрикнув, она протянула руки к Лютеру. Он мог видеть, что на груди женщины было несколько ран, которые также быстро расширялись. С каждым шагом тело женщины оставляло за собой кровавую полосу. Женщина должна была быть уже давно обескровлена, но она уже прошла почти сотню метров, все еще плача и шагая без остановки.
Джастин и еще несколько всадников вышли из лагеря и остановились у входа, спокойно наблюдая за этой сценой.
С глухим звуком винтовка выпала из рук Лютера на землю. Он повернулся и большими шагами направился к лагерю. Все всадники отступили на несколько шагов в сторону, чтобы дать ему дорогу. Когда Лютер проходил мимо них, они все увидели, что лицо Лютера было белым, как бумага.
Один из подчиненных Лютера молча подошел и поднял винтовку. Он прицелился и сделал несколько выстрелов, положив конец страданиям женщины.
Все жители Саратоги вышли, молча глядя на двух детей, молча глядя на женщину, молча глядя на кровавую полосу, тянущуюся между женщиной и ее детьми.
Все всадники вернулись в глубь лагеря. Подчиненный заколебался, но в конце концов все же подошел. Он снял плащ и накрыл им тело женщины.
Из круга жителей Саратоги вышел старик с седыми волосами, закрывавшими его лицо. Он сразу же подошел к женщине и одним движением с ненавистью швырнул на землю перед лицом подчиненного утепленный, залатанный, непромокаемый плащ. Затем он поднял окровавленную женщину и медленно направился к Саратоге.
Это было величайшей провокацией и оскорблением по отношению к подчиненным и всадникам Черного Дракона. Однако на этот раз никто не открыл огонь.
