Скоро наступили сумерки, казалось, солнце только недавно вышло из-за горизонта, но вот уже близился закат. Гнилые волки, голодные после сна, пробудились и округа наполнилась протяжными воем. Они начали бродить вокруг, как призраки, в поисках чего-нибудь, что могло бы наполнить их желудки.
Старик Ганс отворил железные двери своей лачуги и вышел наружу. Прищурившись, он посмотрел на солнце, что вот-вот должно было скрыться за горизонтом. После дневного сна он чувствовал себя намного лучше. Шахты почти опустели, для большинства рабочих смена подошла к концу. Они сдали свою добычу и разошлись по домам. Когда солнце окончательно зайдет за горизонт, шахты наводнят большие крысы. Это очень злобные существа, которые прогрызают железные прутья и своими острыми когтями проделывают лазы прямо в твердом камне. К счастью, днем они уходят поглубже под землю, давая шахтерам возможность работать.
Когда солнце почти скрылось за горизонтом, у входа в шахту появилась небольшая фигура, закутанная в тряпьё. Корзина, с него размером, была наполнена до краев. Шел он сильно шатаясь, и каждый шаг давался мальчику с трудом.
Старый Ганс смотрел на эту картину с недоверием, а мальчик, тем временем, подошёл к весам и высыпал на них руду из корзины. Получив какую-то бумажку от бригадира, ребёнок отошёл в сторону. Его тряпье было покрыто разноцветной пылью: красный, желтый, и разные оттенки серого — все они встречались в шахтах.
Старый Ганс продолжал наблюдать за мальцом. Когда тот отошёл от весов, старик обошёл свой дом и направился к сараю, который находился неподалеку. Из этого здания выглянул Калека Пит. Здоровенный тучный мужик, весом больше центнера, у которого не было половины одной ноги крикнул:
— Эй, пацан, иди сюда!
Мальчик быстро подошёл к дверям сарая, и протянул полученную от Бригадира бумажку Питу. Калека Пит невольно присвистнул, заглянув в записку.
— Пацан, а ты хорош! Работаешь лучше многих взрослых…
Калека своим толстым пальцем указал на длинный список, который мальчишка сразу же начал изучать. Его взгляд остановился на строке “Чистая питьевая вода” и после небольшой заминки снова заскользил вниз.
— Только это, — наконец сказал он, ткнув обмотанным тканью пальцем в список.
— Ого, питьевая вода третьего класса! Малыш, неужто ты из дворян? Я слышал, что тушки дворян такие нежные, что способны воспринимать только чистую воду. Вода должна быть чистой, без примесей и радиации.
— Только это, — снова указал на список мальчишка. Его голос не дрогнул и не изменился, вызывая у окружающих сомнение, мог ли этот голос принадлежать простому рабочему.
Пит пожал плечами и залез в деревянный ящик, стоявший позади него. Оттуда он извлек бутылку с водой, дата производства на которой давно стерлась, и небрежно бросил её мальчишке.
—Держи, питьевая вода третьего класса, странный сопляк.
Мальчик ловко поймал бутыль и бережно замотал ее в кусок ткани, после чего повернулся к выходу. Калека Пит покачал головой и достал кусок хлеба размером с кулак. Он бросил его мальчишке и сказал:
— Пацан, работа шахтера — непростое дело. Не будешь нормально есть — долго не протянешь. Возьми, но помни, что должен Калеке Питу пять центов! Завтра вычту их из твоего жалованья.
Мальчик так же ловко словил хлеб и спрятал его в своей хламиде. Он вежливо поклонился Питу и вскоре исчез в сумерках.
На тёмной пустоши десять пар глаз неотрывно наблюдали за пацаненком. Их владельцы постоянно перешептывались.
— Этот сопляк, вроде, неплохо поработал сегодня. Почему бы не глянуть, что он там получил? Может у него даже полбуханки найдется.
— Готов поспорить, что он взял солидный кусок жареного крысиного мяса!
Бурное обсуждение прервал ленивый голос:
— Эй вы, тупые новички, вы что, правил Старого Ганса не знаете? На его территории никто ни у кого не ворует.
Эти слова новичков не особо убедили.
— Старый Ганс? Да что он сделает? Я один могу десяток таких старых пердунов уложить!
Ленивый на вид мужчина рассмеялся.
— Ты один? Да ты один даже нормально задницу языком ему не отполируешь!
Те, кого незнакомец обозвал "тупыми новичками", искренне возмутились. Они уже собирались начать следующий раунд дебатов, но незнакомец видимо потерял остатки интереса к их жалким персонам, и крикнул.
— Ребята! Эти идиоты решил устраивать неприятности на нашей земле. Порубите их на куски, а остатки скормите гнилым волкам!
Словно из неоткуда появилось с десяток фигур, которые окружили дебоширов.
Раздались крики, но вскоре снова стало тихо, пустоши вернулись к обманчивому спокойствию. Все спешили по убежищам, надо было отдохнуть получше, чтобы завтра добыть побольше.
Из окна своего сарая Калека Пит больше не мог видеть силуэт мальчишки. Почесав лысеющую голову, он пробормотал
— Ну и куда интересно этот пацан пошёл? Если его сожрут волки, то я потеряю пять центов. Старый Ганс, как думаешь, я потеряю пять центов?
Старый Ганс стоял, прислонившись к сараю, он поднял руки и сказал:
— Кто знает.
Калека Пит взялся за дело и быстро сверил продукты со списком. Несмотря на отсутствие половины ноги, костылями он не пользовался. Его уцелевшая нога была достаточно сильна, чтоб справится с немалым весом его тела. Вернувшись в сарай, он наткнулся на бумажку, которую ему вручил мальчик. Пит уже собрался её выкидывать, но обратил на кое что внимание, после чего сам себе сказал:
— Питьевая вода третьего класса. Не понимаю, зачем она ему. Радиация в шахтах намного сильнее, чем на поверхности. От неё явно не избавишься, попив чуть более чистой водички.
Старый Ганс взял кусочек бумажки, осмотрел его. Запомнив значившийся номер, старик смял бумажку и бросил в костер, который горел в яме рядом с сараем.
Старик несколько раз кашлянул и сплюнул на землю мокроту.
— Пит, как увидишь Безумного Пса Мида, скажи, пусть вычитает десять килограмм руды из каждой корзины мальца. Если мальчик проработает тут месяц — тогда пусть считает полный вес.
— Не особо справедливо…, — ответил Пит.
—Он растит ребенка, — задумчиво сказал старик, затянувшись. От его сигареты осталось не больше половины. Слова прозвучали весьма мрачно.
Пит удивленно вскинул голову.
— Что? В его то возрасте, он может растить ребенка?
Старый Ганс выпустил кольцо из дыма и так же задумчиво ответил:
— Если ребенок до трех лет пьет чистую воду и ест чистую пищу, то в дальнейшем вырастет без мутаций.
Брови Пита резко подпрыгнули.
— Боже правый! А я думал, что все мутируют со временем. А ты откуда знаешь?
— Оттуда, что у самого ребёнок был, — спокойно ответил старик удивленному Питу.
— Ты никогда об этом не говорил! Сколько ему лет? Наверное, около двадцати, верно? Боже, он же не такой уродливый как ты, верно?
— Тогда я был очень беден. Не мог обеспечить его чистой водой и едой. Мутация случилась в пять, и он этого не пережил, — с печальной улыбкой ответил Ганс.
Пит не знал, что ответить. На некоторое время повисло гнетущее молчание.
— Прости, старина, не стоило мне болтать лишнего. Знаешь, я вообще никогда не встречал женщину способную родить, у меня вообще никогда детей не было.
Ганс сделал еще одну крепкую затяжку и посмотрел на бледное ночное небо.
— Партнёр, ты не должен извиняться. Если бы не ты, меня бы давным-давно гнилые волки сожрали. И я бы не стал агентом компании.
Пит поднял на плечи ящик весом в полтора центнера, в котором хранилось разное добро. Единственная нога подогнулась, но выдержала. Одним прыжком калека преодолел метр и водрузил ящик на самую верхнюю полку стеллажа. Тяжело вздохнув он посмотрел в сторону старого приятеля и сказал:
— Это не специально получилось… Не забывай, я был мастером ближнего боя, а моя защита достигла второго уровня, так что, волчий король не смог бы меня загрызть, как бы ни старался. Это для вас, хрупких пользователей магических способностей по-другому, волчара мог тебе пол задницы одним махом откусить.
Старый Ганс отдал остаток сигареты Питу и похлопал его по плечу.
— Не засиживайся слишком. Никакая женщина в такое время сюда не придёт.
Пит сделал крепкую затяжку и, продержав густой дым в лёгких, выдохнул только тогда, когда совсем невмоготу стало. Старый Ганс уже вернулся в свой домик. Когда калека завалился на свою кровать, та жалобно скрипнула. Из-под кровати он вытащил небольшой металлический ящик, из которого осторожно извлек старый, ветхий журнал. Переставив лампу так, чтобы её свет падал на потрепанные страницы, Пит начал перелистывать страницы одну за другой, его дыхание становилось все тяжелее.
Обложка старого журнала оторвалась и плавно полетела на пол словно осенний лист. Красивая и сексуальная женщина, которая красовалась на обложке, давно выцвела, едва ли можно было разобрать её лицо, но название “Playboy” читалось четко. Чуть ниже была указана дата публикации: Февраль 1982 года.
