Часть восьмая
Вэй У Сянь спросил: «И твоим словам есть какие-то доказательства?»
Сы-Сы на мгновение замешкалась. «Нет, но если я хоть словом соврала, то пусть мой труп сгниет в земле без гроба!»
Брови Лань Ци Жэня сошлись в тонкую нить. Он обратился к другой женщине. «Кажется, я вас где-то видел».
Лицо женщины исказилось паникой. «Думаю… думаю, так и есть».
Все удивленно замерли. Сы-Сы была продажной женщиной… Значит, и ее спутница тоже? Тогда где ее мог видеть Лань Ци Жэнь?
Женщина произнесла: «Во время Совета в Ордене Юэ Лин Цинь я нередко сопровождала свою госпожу».
«Орден Юэ Лин Цинь? — переспросила одна из заклинательниц. — Ты служанка Ордена Юэ Лин Цинь?»
Те, у кого зрение было поострее, тоже узнали женщину и вспомнили имя: «Ты… Би Цао, личная служанка Госпожи Цинь! Верно?»
Упомянутая Госпожа Цинь была женой Цинь Цан Е, а значит, матерью Цинь Су, жены Цзинь Гуан Яо. Женщина кивнула: «Но я уже не состою в Ордене Цинь».
Би Цао с покрасневшими глазами начала: «То, о чем я собираюсь рассказать, произошло чуть раньше, примерно двенадцать-тринадцать лет назад».
«Я много лет служила моей госпоже. Наблюдала, как росла Дева А-Су. Госпожа всегда заботилась о Деве Су, но ко времени ее свадьбы пребывала в крайне дурном настроении. Она мучилась кошмарами по ночам и иногда плакала наяву. Я думала, что Госпоже всего лишь трудно отпустить из дома замуж Деву Су, поэтому неустанно утешала ее словами о том, что будущий муж, Лянь Фан Цзунь, Цзинь Гуан Яо, человек не только выдающийся, но и заботливый и преданный. Деве Су предстояло прожить очень счастливую жизнь. И все же после этих слов Госпоже становилось только хуже».
«Приближался день свадьбы, и однажды ночью Госпожа вдруг сказала мне, что прямо сейчас отправляется в путь, чтобы увидеться с будущим мужем Девы Су, а я должна тайно ее сопровождать. Я сказала, что она могла бы попросить его самого прийти. Зачем тайком пробираться к молодому человеку среди ночи? Случись кому услышать, кто знает, какие слухи поползут. Но Госпожа была настроена решительно, поэтому и мне пришлось пойти с ней. Однако когда мы оказались на месте, Госпожа приказала мне оставаться снаружи. Поэтому я ничего не слышала и не знаю, что она тогда сказала Цзинь Гуан Яо. Знаю лишь одно: когда несколько дней спустя назначили дату свадьбы Девы Су, Госпожа потеряла сознание, увидев пригласительное письмо. И после свадьбы Госпожа пребывала в невероятном расстройстве. У нее заболело сердце, и недомогание усиливалось с каждым днем. Перед самой смертью, не в силах держать тайну в себе, она все мне рассказала».
Би Цао проговорила сквозь слезы: «Лянь Фан Цзунь… Цзинь Гуан Яо и наша дева, они никогда не были супругами… Они были братом и сестрой…»
«Что?!»
Потрясение не могло быть сильнее, даже если бы в Зале Познания Меча сверкнула молния и грянул гром. В памяти Вэй У Сяня возникло бледное лицо Цинь Су.
Би Цао продолжила: «Моя госпожа и правда была такой несчастной… Старого Главу Ордена Цзинь и человеком-то нельзя назвать. Он жаждал красоты моей госпожи и однажды где-то за пределами чертогов ордена во хмелю принудил ее… Разве Госпожа могла с ним справиться? И после всего она не осмелилась ничего рассказать. Мой господин был всецело предан Цзинь Гуан Шаню, поэтому ей было невероятно страшно. Цзинь Гуан Шань мог не помнить, чьей дочерью являлась Дева Цинь, но моей госпоже об этом забыть было не под силу. Она не осмелилась поговорить с Цзинь Гуан Шанем, зная, что Дева Цинь очень любила Цзинь Гуан Яо. После долгих метаний она наконец решила тайно увидеться с Цзинь Гуан Яо до свадьбы и поговорить, упросить отменить помолвку, ни в коем случае не совершать ужасной ошибки. Кто знал… Кто знал, что Цзинь Гуан Яо женится на Деве Су, даже зная, что она — его младшая сестра!»
А страшнее всего то, что он не просто женился на ней. Они еще и завели ребенка!
Это и в самом деле было скандалом века!
Обсуждение становилось все громче и громче. «Как долго старый Глава Ордена Цинь был союзником Цзинь Гуан Шаня? Последний посмел покуситься даже на жену собственного давнего подчиненного. Будь проклят этот Цзинь Гуан Шань!»
«Все же нет на свете непроницаемых стен…»
«Чтобы надежно укрепиться в Ордене Лань Лин Цзинь, Цзинь Гуан Яо нужно было заручиться поддержкой своего тестя Цинь Цан Е. Разве мог он отказаться от брака?»
«Он и в самом деле самый безнравственный человек в мире!»
Вэй У Сянь прошептал Лань Ван Цзи: «Так вот почему в тайной комнате он сказал Цинь Су, что А-Сун должен был умереть».
Не он один в Зале Познания Меча вспомнил об А-Суне. Глава клана Яо произнес: «Исходя из этого, осмелюсь предположить, что его сына убили вовсе не какие-то посторонние люди, а он сам, собственными руками».
«Почему это?»
Все решили, что это очень убедительное суждение. «Умно, Глава клана Яо!»
Вэй У Сянь вдруг обратился к Би Цао. «В ночь Совета в Башне Кои ты виделась с Цинь Су, не так ли?»
Би Цао замерла.
Вэй У Сянь пояснил: «Той ночью в Благоуханном Дворце Цинь Су и Цзинь Гуан Яо сильно повздорили. Она сказала, что встречалась с человеком, который рассказал ей кое-что и передал письмо. И что человек этот ни за что бы ей не солгал. Она о тебе говорила?»
Би Цао кивнула: «Да».
Вэй У Сянь продолжил: «И как долго ты хранила этот секрет? Почему вдруг решила рассказать ей? И почему осмелилась вынести эту тайну на публику?»
Би Цао ответила: «Потому что… я должна была поведать Деве Цинь о том, что за человек ее муж. Поначалу я не хотела рассказывать всему миру, но из-за внезапного самоубийства Девы Цинь в Башне Кои мне пришлось сорвать маску с истинного лица этого демона во имя справедливости для моей госпожи и Девы Цинь».
Вэй У Сянь улыбнулся. «Но ты разве не думала о том, каким ударом это будет для нее? Или ты действительно не знала? Что именно из-за того, что ты ей обо всем рассказала, Цинь Су покончила с собой?»
Би Цао замешкалась. «Я…»
Кто-то тут же поддержал его: «Винить тут больше некого… Все-таки Госпожа… Цинь Су была слишком ранимой».
Несколько заклинательниц постарше поддакнули: «Бедняжка Цинь Су».
«Раньше я ей даже завидовала. Думала, что у нее действительно прекрасная жизнь. Хорошее происхождение, удачный брак. Она — единственная хозяйка Башни Кои, учитывая, насколько ей предан муж. Но кто же знал? Тц-тц».
Одна из женщин равнодушно протянула: «Вот почему все эти прекрасные с виду вещи частенько полны дыр внутри. Нечему тут завидовать».
Вэй У Сянь подумал: «Возможно, именно из-за таких людей, которые говорят с радостью в душе и с жалостью в словах, Цинь Су и решила покончить с собой».
Опустив взгляд, он увидел на запястье Би Цао браслет из нефрита и золота. Высочайшего качества. Такое украшение простая служанка явно не могла себе позволить. Вэй У Сянь улыбнулся. «Красивый браслет».
Би Цао поспешно опустила рукав и ничего не сказала.
Не Хуай Сан, казалось, озадачился. «Но… кто же… кто именно послал сюда этих женщин?»
Тут же раздались возгласы: «Да, это точно!»
Вэй У Сянь, однако, был с ними не согласен. «Тот, кто спас Деву Сы-Сы — человек воистину примечательный. Богатый и с запасом времени. Но чтобы борец за справедливость? Это еще доподлинно не известно».
Лань Ван Цзи добавил: «Много подозрительных моментов».
Скажи это Вэй У Сянь, никто и внимания бы не обратил, но поскольку слова исходили от Лань Ван Цзи, толпа мигом смолкла. Лань Ци Жэнь спросил: «И что же здесь подозрительного?»
Вэй У Сянь ответил: «Много чего. Например, учитывая всю жестокость Цзинь Гуан Яо, почему он пощадил Сы-Сы после того, как убил больше двадцати женщин? И теперь у нас есть свидетель, но как насчет более вещественных доказательств?»
Он всегда озвучивал отличное от общепринятого мнение и блистательно противостоял страстным речам толпы. Кое-кто уже сидел с самым недовольным видом.
На этих словах Вэй У Сянь улыбнулся и замолчал.
Он знал, что в этот самый момент никто не воспримет его слова всерьез. Никто не станет внимательно раздумывать над его подозрениями. Еще пара слов — и остальные снова примутся противостоять ему. Больше десяти лет назад ему было бы совершенно наплевать на окружающих. Он бы сказал все, что хотел, а остальным пришлось бы его выслушать, вне зависимости от собственного желания. Теперь же Вэй У Сянь больше не собирался подобным образом переводить все внимание публики на себя.
И так снова поднялись волны критики: «Я и не представлял, что этот человек может быть настолько неблагодарным и безнравственным!»
Последние несколько лет слова «неблагодарный» и «безнравственный» были почти намертво связаны с Вэй У Сянем. Сначала он даже подумал, что люди снова принялись бранить его. И только позднее осознал, что хотя те же люди использовали те же слова, объект их нападок изменился. Вэй У Сяню это показалось непривычным.
Кто-то еще сразу подхватил: «А ведь тогда Цзинь Гуан Яо мог постепенно подниматься в положении только благодаря тому, что подмазывался к Чи Фэн Цзуню и Цзэ У Цзюню. Иначе как сын шлюхи мог взобраться туда, где он сейчас? Как смел он наложить лапы на Чи Фэн Цзуня! И Цзэ У Цзюнь сейчас с ним. Остается надеяться, что с ним ничего не случится!»
Поначалу никто из них не верил, что смерть Чи Фэн Цзуня, появление расчлененного трупа и нашествие мертвецов на гору Луань Цзан были как-то связаны с Цзинь Гуан Яо. Теперь же все вдруг в это уверовали.
«Не повезло не только его названным братьям, братьям по крови пришлось и того хуже. За пару лет до смерти Цзинь Гуан Шаня он активно занялся истреблением незаконнорожденных детей своего отца, поскольку боялся, что кто-то из них вдруг объявится и вступит в борьбу за его место. Мо Сюань Юй, можно сказать, оказался счастливчиком. Если бы не сумасшествие и вынужденное возвращение домой, возможно, он кончил бы точно как все остальные и просто исчез бы по какой-либо причине».
«И в смерти Цзинь Цзы Сюаня он наверняка замешан!»
«А кто-нибудь еще помнит Сяо Син Чэня? Сяо Син Чэнь, яркая луна, мягкий ветерок. И дело клана Юэ Ян Чан. В то время Сюэ Яна единолично защитил Лянь Фан Цзунь!»
«Когда даочжан Сяо Син Чэнь впервые спустился с горы, множество орденов звали его к себе приглашенным заклинателем, так ведь? Орден Лань Лин Цзинь его тоже приглашал, но даочжан вежливо отказался. Тогда Орден Цзинь был очень деспотичным. И когда им отказал бродячий заклинатель, они все равно что потеряли лицо. Эта старая обида, наверное, была одной из причин, почему впоследствии они защитили Сюэ Яна. Им просто необходимо было узреть, как Сяо Син Чэнь придет к ужасающему концу, да?»
«Тьфу! Кем они себя возомнили? Попробуй только не присоединиться к их ордену?»
«Эх, какая жалость. В те времена мне посчастливилось собственными глазами увидеть даочжана Сяо Син Чэня на ночной охоте. Его меч, Шуан Хуа, мог сдвинуть с места весь мир».
«А потом Цзинь Гуан Яо все же избавился от Сюэ Яна. Наглядный пример того, как пес кусает пса».
«Я слышал, что когда Цзинь Гуан Яо шпионил в Ордене Ци Шань Вэнь, искренностью там и не пахло. Наверняка он думал: если Аннигиляция Солнца провалится, можно остаться в Ордене Вэнь и подлизываться к Вэнь Жо Ханю; если же Орден Вэнь окажется на грани краха, можно повернуться к ним спиной и стать героем».
«Вэнь Жо Хань в преисподней, наверное, беснуется. Ведь тогда он тренировал Цзинь Гуан Яо как одного из самых доверенных заклинателей. Почти всем приемам фехтования Цзинь Гуан Яо обучился у Вэнь Жо Ханя!»
«Это еще что. Я слышал, что внезапное нападение Чи Фэн Цзуня провалилось только потому, что Цзинь Гуан Яо намеренно предоставил ложную информацию!»
«Я тоже поведаю вам одну тайну. Деньги и материалы для постройки смотровых башен были полностью собраны с других орденов, так ведь? Все помогали. Но я слышал, что он тайно забирает… вот такую сумму».
«О боги… так много? Воистину бесстыдник. Я тогда думал, что он и правда хочет сделать доброе дело. Вся наша искренность была скормлена псам!»
Вэй У Сяню все это казалось весьма забавным, он подумал: «Если все это лишь слухи, зачем так спешно им верить? Если все это тайны, откуда они вам стали известны?»
Но слухи не образовывались одномоментно. Однако прежде, когда Цзинь Гуан Яо был на пике величия, все кривотолки вполне успешно подавлялись, никто и не думал в них верить. И вот сегодня слухи словно по волшебству превратились в абсолютную истину, формируя камни и кирпичи предполагаемых преступлений Цзинь Гуан Яо, доказывая отсутствие у него нравственности.
«Если так посмотреть, этот человек убил отца, брата, жену, сына, своего хозяина, друга… и к тому же совершил инцест. Какой ужас!»
«Орден Лань Лин Цзинь ведет деспотичную политику, а Цзинь Гуан Яо невероятно властный. Он никогда не слушает мнение других. И нынешнее снисходительное, высокомерное отношение было установлено Цзинь Гуан Яо, и только им одним. Он правда думает, что мы будем и дальше терпеть все это?!»
«Он, наверное, хотел избавиться от нас. Почувствовал угрозу от укрепившихся сил других кланов и испугался, что его скинут так же, как Орден Вэнь. Да?»
Посреди заполнивших зал восторженных возгласов Вэй У Сянь подумал: «Вплоть до сего момента он был Лянь Фан Цзунем, которого все обожали и восхваляли. Один день — и все хотят свергнуть его».
И вдруг кто-то повернулся к нему. «Господин Вэй, в руках этого подонка Цзинь Гуан Яо находится Стигийская Тигриная Печать. Разобраться с этим делом мы доверяем вам».
Вэй У Сянь удивленно выдохнул: «А?»
Он не думал, что кто-то решит по собственной воле с ним заговорить, да еще с таким энтузиазмом и почтительным обращением вместо уничижительного «пес Вэй». Вэй У Сянь на мгновение задумался.
Эту мысль внезапно подхватили и другие главы кланов. «Точно! На этом пути заклинательства никто не поднимался выше Старейшины И Лин!»
«Теперь будущее для Цзинь Гуан Яо выглядит совсем не радужным, ха-ха-ха!»
Вэй У Сянь лишился дара речи. Последний раз его хвалили во время Аннигиляции Солнца, больше десяти лет назад. И хотя кто-то в конце концов отобрал у него звание главного врага всего мира заклинателей, Вэй У Сянь этому совсем не обрадовался. Да и то, что все его наконец признали, тепла в душе не вызывало.
Лишь в мыслях он заподозрил: «Ведь тогда все происходило точно так, как сегодня, да? Собралась кучка людей, начала тайное обсуждение, все прокляла и решила отправиться походом на гору Луань Цзан?»
К завершению обсуждения в торжественном зале ордена Юнь Мэн Цзян уже были накрыты столы. Однако когда пир начался, двоих не досчитались.
Кто-то из глав кланов задумчиво спросил: «А где Вэй… Старейшина И Лин и Хань Гуан Цзюнь?»
Сидевший на почетном месте Цзян Чэн спросил приглашенного заклинателя рядом с собой: «Где они?»
Тот ответил: «Двое господ отправились сменить одеяния сразу после выхода из внутреннего зала. Они сказали, что не будут принимать участие в пиршестве и хотят немного прогуляться, а потом вернутся».
Цзян Чэн холодно усмехнулся. «Все как всегда, никаких манер».
Это, похоже, касалось и Лань Ван Цзи. На лице Лань Ци Жэня читалось явное неудовольствие. Если у Лань Ван Цзи не было манер, то манер в этом мире вообще нигде не существовало. С этой мыслью нелюбовь к Вэй У Сяню поднялась в нем с новой силой.
Цзян Чэн, в свою очередь, придал лицу учтивое выражение и вежливо объявил: «Господа, начинайте трапезу. Я вскоре приведу этих двоих обратно».
***
За пределами Пристани Лотоса недалеко от причала Лань Ван Цзи следовал за Вэй У Сянем. Он даже не спрашивал, куда они идут, просто прогуливался.
На причале все еще стояли лоточники с едой. Вэй У Сянь подошел ближе, пригляделся и улыбнулся. «Хорошо, что мы не стали есть с остальными. Лань Чжань, иди скорее сюда! Эти лепешки очень хороши. Я угощаю! Можно нам две, пожалуйста?»
Торговец с широкой улыбкой завернул две лепешки в промасленную бумагу. Только Вэй У Сянь собирался их забрать, как вдруг вспомнил, что денег у него при себе не было. И как он собирался угощать? Однако Лань Ван Цзи уже забрал лепешки вместо него, другой рукой отдавая плату торговцу.
Вэй У Сянь вздохнул: «Ох, мои извинения. Ну почему всегда так выходит? Похоже, каждый раз, когда я хочу тебя угостить, ничего не получается».
Лань Ван Цзи ответил: «Все в порядке».
Вэй У Сянь откусил лепешку. «Раньше, когда я ел на причале, мне даже платить не нужно было. Я просто брал, что хотел, ел, что хотел. Убегал, схватив желаемое, и ел на ходу. А через месяц торговец получал плату от дяди Цзяна».
Лань Ван Цзи оставил на круглой лепешке выемку в форме полумесяца. «Сейчас тебе тоже не нужно платить».
Вэй У Сянь расхохотался. «Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»
Он прикончил лепешку в пару укусов и, скатав бумагу в комок, принялся подкидывать. Затем огляделся и произнес: «Немного тут лоточников осталось. Раньше в любое время дня и ночи это место было заполнено торговцами, предлагавшими всяческую еду, потому что многие люди в Пристани Лотоса приходили за поздним перекусом. А еще было много лодок, возможно, даже больше, чем у вас в Цай И. — Вэй У Сянь продолжил: — Сейчас намного меньше. Лань Чжань, ты пришел сюда слишком поздно. Тебя не было здесь, когда это место было гораздо более шумным и оживленным».
Лань Ван Цзи ответил: «Не поздно».
Вэй У Сянь усмехнулся. «Когда мы учились в Облачных Глубинах, я множество раз звал тебя в Юнь Мэн повеселиться, а ты совсем не обращал на меня внимания. Мне следовало быть настойчивее и притащить тебя сюда силком. Почему ты ешь так медленно? Невкусно?»
Лань Ван Цзи ответил: «За едой разговоры запрещены».
Он всегда жевал медленно. А если приходилось что-то говорить, сначала тщательно прожевывал и глотал еду. Вэй У Сянь заявил: «Тогда не буду с тобой разговаривать. Ешь. Я подумал, что тебе не нравится, и что ты можешь оставить мне то, что не доешь».
Лань Ван Цзи повернулся к торговцу. «Еще одну, пожалуйста».
В итоге, когда Вэй У Сянь прикончил целых три лепешки, Лань Ван Цзи все еще не управился с первой. Вэй У Сянь вел его все дальше и дальше от Пристани Лотоса, в пути указывая на все подряд и рассказывая Лань Ван Цзи обо всем вокруг.
Ему действительно хотелось показать Лань Ван Цзи места, где он вырос, играл, дурачился, рассказать обо всех устроенных шалостях, о драках, о пойманных фазанах, чтобы потом ловить мельчайшие изменения в выражении лица Лань Ван Цзи, с жадностью предвкушая реакцию.
Вэй У Сянь воскликнул: «Лань Чжань! Посмотри на меня, посмотри на это дерево».
Лань Ван Цзи как раз доел лепешку. Он сложил бумагу в аккуратный маленький квадрат и держал его в руке, глядя в сторону Вэй У Сяня. Дерево казалось самым обыкновенным, с прямым стволом и раскидистыми ветвями. Ему, похоже, было несколько десятков лет. Вэй У Сянь подошел к дереву, а потом пару раз обошел его кругом, похлопывая ладонью по стволу. «Однажды я забирался на это дерево».
Лань Ван Цзи заметил: «Ты забирался на каждое встреченное нами по пути сюда дерево».
Вэй У Сянь возразил: «Но это — другое! На него я забрался сразу после приезда в Пристань Лотоса. И сделал это среди ночи. Моя шицзе пришла искать меня с фонарем в руках. Она боялась, что я упаду, и поэтому приготовилась ловить меня внизу. Но как она могла кого-то поймать своими тонкими ручками? Вот так я и сломал ногу».
Глядя на его ноги, Лань Ван Цзи спросил: «Почему ты залез на дерево среди ночи?»
Вэй У Сянь сложился пополам от смеха. «Да без особой причины. Ты ж знаешь. Я люблю дурачиться по ночам. Ха-ха».
Часть девятая
С такими словами Вэй У Сянь ухватился за две ветки и начал взбираться по стволу дерева. Он без усилий вскарабкался почти на самую верхушку и там, наконец, остановился. «Хм, это было где-то здесь».
Вэй У Сянь зарылся лицом в густую листву и впервые посмотрел вниз. Его голос звучал высоко и со смешливыми нотками. «Тогда мне казалось, что тут жутко высоко, но вот сейчас смотрю, и получается, что вовсе нет».
В тот миг, когда он обхватил руками дерево, в глазах защипало. И сейчас он смотрел вниз сквозь влажную пелену.
Лань Ван Цзи стоял прямо под деревом и, подняв голову, смотрел на Вэй У Сяня. Он также был одет в белое. У него не было при себе фонаря, но лунный свет струился по его телу, окружая мягким свечением. Лань Ван Цзи смотрел вверх с самым решительным выражением и, кажется, даже подошел на пару шагов ближе, словно собираясь вытянуть руки.
Внезапно в мыслях Вэй У Сяня возник неимоверно сильный порыв.
Ему захотелось снова упасть, точно как в тот раз.
Внутренний голос сказал: «Если он поймает меня, я…»
На том моменте, где мысль дошла до «я…», Вэй У Сянь отпустил руки. Увидев, как Вэй У Сянь без каких-либо предупреждений упал с дерева, Лань Ван Цзи с округлившимися глазами бросился вперед как раз вовремя, чтобы поймать его. Иными словами, чтобы попасться в объятия Вэй У Сяню.
Лань Ван Цзи обладал худощавым телосложением. С виду он казался ученым молодым господином, но его физическую мощь нельзя было недооценивать. Поражала не только сила рук — нижняя часть тела также не уступала в стойкости. Но все же с дерева спрыгнул взрослый мужчина, поэтому даже когда Лань Ван Цзи поймал Вэй У Сяня, он слегка покачнулся и отступил на шаг назад. И тут же выпрямился. Только он собирался отпустить Вэй У Сяня, как понял, что чужие руки плотным кольцом сжимают шею, не давая отстраниться.
Он не видел лица Вэй У Сяня. Вэй У Сянь его лица тоже не видел, но это и не требовалось: закрыв глаза, тот вдыхал свежий аромат сандалового дерева, исходящий от Лань Ван Цзи.
Вэй У Сянь охрипшим голосом прошептал: «Спасибо».
Он не боялся упасть. За все эти годы он падал множество раз. Но падение на землю все равно причиняет боль. Если же рядом оказался кто-то, готовый поймать его, ничего лучше и придумать нельзя.
Услышав благодарность, Лань Ван Цзи, казалось, замер на мгновение. Руки, которые он собирался положить на спину Вэй У Сяня, застыли, а потом все-таки опустились снова вдоль тела.
Немного помолчав, Лань Ван Цзи ответил: «Не нужно».
После долгого объятия Вэй У Сянь наконец отстранился. Стоя с прямой как никогда спиной, он, словно ничего и не произошло, заявил: «Пойдем обратно!»
Лань Ван Цзи спросил: «Больше ничего не хочешь показать?»
Вэй У Сянь воскликнул: «Хочу! Но здесь больше нет ничего интересного. Там пустырь, а мы на такое за последние дни насмотрелись. Давай возвращаться в Пристань Лотоса. Я отведу тебя в последнее на сегодня место».
Вдвоем они вернулись на причал и еще раз вошли в ворота Пристани Лотоса. Пересекли тренировочное поле. Проходя мимо небольшого здания с резным орнаментом, Вэй У Сянь остановился и внимательно присмотрелся. Выражение его лица заметно изменилось. Лань Ван Цзи спросил: «В чем дело?»
Вэй У Сянь покачал головой. «Ни в чем. Раньше здесь было место, где я жил. Теперь его нет. Его и правда сравняли с землей. Все эти постройки — новые».
Они миновали множество зданий и пришли к тихому местечку в самой глубине Пристани Лотоса, к черному храму с восьмиугольной крышей. Словно опасаясь кого-то потревожить, Вэй У Сянь аккуратно открыл двери и вошел внутрь. В передней части храма плотными рядами стояли таблички.
Это был Храм Предков ордена Юнь Мэн Цзян.
Вэй У Сянь нашел подушку и преклонил колени. Взяв из ящика три палочки благовоний, он поджег их от горящей свечи и поставил в бронзовый треножник перед табличками. Вэй У Сянь трижды поклонился двум табличкам и обернулся к Лань Ван Цзи: «Раньше я часто приходил сюда».
Лань Ван Цзи с пониманием спросил: «Преклонял колени, отбывая наказание?»
Вэй У Сянь задумчиво протянул: «И как ты узнал? Все верно. Мадам Юй наказывала меня чуть ли не каждый день».
Лань Ван Цзи кивнул. «До меня доходили кое-какие слухи».
Вэй У Сянь удивился: «Это было настолько общеизвестно, что даже вышло за пределы Юнь Мэн? Даже вы в Гу Су знали… какие же это «кое-какие слухи»? Но, если честно, за всю жизнь мне ни разу не встречалась женщина с характером хуже, чем у Мадам Юй. Она приказывала мне идти в Храм Предков и стоять на коленях за любую, даже самую мелкую провинность. Ха-ха-ха!»
Но во всем остальном Мадам Юй ни разу ничем ему не навредила.
Вэй У Сянь вдруг вспомнил, что сидит в Храме Предков и что табличка Мадам Юй находится прямо перед ним. Он тут же извинился: «Простите, простите».
Чтобы принести извинения за бездумные слова, он зажег еще три палочки благовоний. И только он поднял их над головой, непрестанно извиняясь в мыслях, рядом с ним вдруг опустился чей-то силуэт. Вэй У Сянь повернулся и увидел рядом преклонившего колени Лань Ван Цзи.
Конечно же, оказавшись в Храме Предков, Лань Ван Цзи, соблюдая приличия, тоже должен был выказать почтение. Он также взял три палочки благовоний и, аккуратно подобрав рукав, поджег их от одной из красных свечей. Его движения были идеально выверенными, а на лице сияло торжественное выражение. Вэй У Сянь склонил голову набок, чтобы посмотреть на Лань Ван Цзи, уголки его губ неподконтрольно потянулись вверх. Лань Ван Цзи взглянул на него и напомнил: «Пепел».
Три палочки благовоний в руках Вэй У Сяня горели уже довольно долго. Пепел начал собираться на вершине и грозил вот-вот упасть. Однако Вэй У Сянь упорно не желал поставить их в треножник и произнес: «Давай вместе».
Лань Ван Цзи не стал возражать. И так, каждый с тремя палочками в руках, они преклонили колени перед рядами табличек и вместе поклонились именам Цзян Фэн Мяня и Юй Цзы Юань.
Один раз. Второй. Абсолютно синхронно. Вэй У Сянь сказал: «Ну вот», — и наконец поставил благовония в треножник.
В конце Вэй У Сянь бросил взгляд на Лань Ван Цзи, который как никогда подобающе сидел рядом. Затем сложил ладони в молитвенном жесте и от всего сердца мысленно прошептал: «Дядя Цзян, Мадам Юй, это снова я. Я пришел вновь вас побеспокоить. Но мне действительно очень хотелось привести сюда и показать вам этого человека. Пусть два земных поклона, совершенных нами сейчас, посчитаются за поклоны Небесам и Земле, Отцу и Матери. Пожалуйста, помогите мне сохранить человека рядом со мной. Я буду должен вам еще один поклон и найду возможность как-нибудь исправить это в будущем…»
В этот момент за их спинами раздался холодный смешок.
Вэй У Сянь как раз молчаливо молился. Услышав этот звук, он вздрогнул и резко распахнул глаза. Обернувшись, он увидел Цзян Чэна, стоявшего со скрещенными на груди руками снаружи Храма Предков.
Его голос пробирал льдом: «Вэй У Сянь, а ты и правда не считаешь себя посторонним, да? Приходишь и уходишь по собственному желанию, с собой приводишь кого вздумается. Возможно, ты все еще помнишь, кому принадлежит этот дом? Кто здесь хозяин?»
Свои действия в Храме Предков Вэй У Сянь больше всего хотел сохранить в тайне от Цзян Чэна. Теперь же, когда их обнаружили, злобных комментариев не избежать. Ему не хотелось спорить. «Я не водил Хань Гуан Цзюня в другие, более потаенные места Пристани Лотоса. Мы лишь пришли поприветствовать Дядю Цзяна и Мадам Юй несколькими палочками благовоний. Уже закончили и уходим».
Цзян Чэн рассмеялся. «Если уходите, пожалуйста, идите как можно дальше. Чтобы мне больше не приходилось слышать или видеть, как вы валяете дурака в Пристани Лотоса».
Брови Вэй У Сяня дернулись. Он увидел, что Лань Ван Цзи положил правую руку на рукоять меча, и сразу же его остановил, дотронувшись до тыльной стороны ладони.
Лань Ван Цзи повернулся к Цзян Чэну: «Следи за словами».
Цзян Чэн бесцеремонно заявил: «Думаю, это вам двоим стоило бы следить за действиями».
Брови Вэй У Сяня дернулись еще сильнее, а внутри разлилось зловещее предчувствие. Он сказал Лань Ван Цзи: «Хань Гуан Цзюнь, пойдем».
Он повернулся и поклонился еще несколько раз табличкам четы Цзян, а потом поднялся вместе с Лань Ван Цзи. Цзян Чэн не стал мешать ему кланяться, но и скрывать насмешку в голосе тоже не собирался: «Тебе и в самом деле нужно подобающе преклонить перед ними колени, раз уж запятнал их взгляд и осквернил покой».
Вэй У Сянь глянул на него искоса и спокойно произнес: «Я пришел лишь для того, чтобы сжечь немного благовоний. Угомонись, пожалуйста».
Цзян Чэн усмехнулся. «Сжечь немного благовоний? Вэй У Сянь, неужели ты и правда ничего не понимаешь? Тебя давным-давно вышвырнули из ордена, а ты еще и приводишь с собой неизвестно кого, чтобы жечь благовония для моих родителей?»
Вэй У Сянь уже собирался пройти мимо Цзян Чэна и покинуть Храм Предков, но услышав подобное, остановился и помрачневшим голосом произнес: «А ну-ка, выразись яснее. Кто это тут «неизвестно кто»?»
Будь он один, смог бы притвориться, будто не слышал ничего из сказанного Цзян Чэном. Но рядом с ним находился Лань Ван Цзи, и Вэй У Сянь ни при каких обстоятельствах не мог позволить ему терпеть грубые комментарии Цзян Чэна, наполненные очевидным злорадством.
Цзян Чэн продолжал насмехаться. «А память у тебя в самом деле короткая. Что значит «неизвестно кто»? Позволь мне напомнить. Именно потому, что ты решил изобразить героя и спас Второго Молодого Господина Лань, который прямо сейчас стоит рядом, вся Пристань Лотоса и мои родители пали вместе с тобой. Но и этого оказалось недостаточно. За первым случаем вскоре последовал второй. Тебе понадобилось спасти псов клана Вэнь и утащить за собой мою сестру и ее мужа. Ты поистине великий человек! Более того, ты решил стать еще более великим, совершить еще более великодушный поступок, и теперь привел этих двоих в Пристань Лотоса. Пес Вэнь болтается перед воротами моего ордена, Второй Молодой Господин Лань пришел сюда жечь благовония. Нарочно, чтобы досадить мне, досадить им. — Он продолжил: — Вэй У Сянь, кем ты себя возомнил? Кто дал тебе право приводить всех, кого в голову взбредет, в Храм Предков нашего ордена?»
Вэй У Сянь давно подозревал, что Цзян Чэн денно и нощно только и думает о том, как бы посчитаться с ним за все, что случилось.
За разрушение Пристани Лотоса Цзян Чэн считал ответственным не только Вэй У Сяня, но еще и Вэнь Нина, и Лань Ван Цзи. Он бы никогда не посмотрел с добротой ни на одного из них, не говоря уже о том, чтобы позволить всей троице одновременно маячить у него перед носом в Пристани Лотоса. Цзян Чэн, должно быть, с ума сходил от ярости.
Примечания:
В оригинале вместо гроба употребляется слово “циновка”, в которую заворачивают тело умершего.
Фраза о непроницаемых стенах: образно в значении "рано или поздно все тайное становится явным".
Фраза о небесной сети: образно в значении "у правосудия длинные руки".
В Китае, согласно традиционному свадебному обычаю, кланяться, преклонив колени и касаясь лбом земли, положено три раза: один раз Небесам и Земле, второй раз Отцу и Матери, а третий раз Мужу и Жене, то есть друг другу.
