Вэй У Сянь не ошибся: последняя часть тела Не Мин Цзюе, его голова, действительно находилась у Цзинь Гуан Яо.
Во время Аннигиляции Солнца Не Мин Цзюе сметал все на своем пути и не ведал никаких преград, а мощь его свирепости могла обращать в прах целые армии. Но теперь его череп был основательно запечатан и заперт в тесной и мрачной комнатушке, обреченный больше никогда не видеть белого света.
От Вэй У Сяня требовалось лишь снять печать с его головы, и тогда тело Чи Фэн Цзуня почуяло бы свою недостающую часть и само пришло бы за ней. Однако едва он принялся изучать устройство сдерживающего шлема, как вдруг ощутил крайне сильное притяжение. Невесомое тельце бумажного человечка стремительно бросило вперед, и Вэй У Сянь оказался намертво прилипшим ко лбу Не Мин Цзюе.
Все это время в другом крыле Башни Кои Лань Ван Цзи сидел подле Вэй У Сяня и пристально наблюдал за ним. В какой-то момент его пальцы дрогнули, а ресницы опустились вниз: Лань Ван Цзи мягко коснулся своих губ.
Мягко-мягко, очень мягко. Так же, как в них врезался бумажный человечек.
Неожиданно руки Вэй У Сяня слегка дернулись и сжались в кулаки. Взгляд Лань Ван Цзи тут же напрягся, и он, аккуратно приподняв голову мужчины, посмотрел в его лицо: глаза того оказались по-прежнему закрыты, но брови сосредоточенно нахмурились.
Меж тем Вэй У Сяню в потайной комнате при всем желании не удалось бы сориентироваться и предпринять ответные действия. Усопшие, затаившие крайне яростную злобу, излучали сокрушительные потоки темной энергии и могли захватывать живых, изливая свой гнев и передавая им собственные эмоции. Именно это и являлось причиной буйного поведения большинства тварей. Кроме того, подобный принцип лежал также в основе «Сопереживания». Когда Вэй У Сянь находился в своем физическом теле, оно служило заградительным барьером для его души, поэтому темная энергия ни за что не сумела бы войти в него без его согласия. Однако сейчас душа Вэй У Сяня вселилась в тонкий лист бумаги, и, само собой разумеется, его оборонительная способность резко снизилась. К тому же расстояние до головы было ничтожно мало, а уровень затаенной злобы Не Мин Цзюе — крайне высок, поэтому его эмоции в мгновение ока перекинулись на зазевавшегося на долю секунды Вэй У Сяня. Он успел лишь досадливо ахнуть, а в следующий момент уже почувствовал резкий запах крови.
Он не ощущал столь густого кровяного духа вот уже много лет, и что-то, глубоко захороненное в его естестве, тут же пробудилось, забурлило и завопило. Открыв глаза, Вэй У Сянь увидел перед собой мелькнувшее блеском лезвие, пролетевшие сплошной стеной брызги крови, а затем голову мужчины, взмывшую в небо одновременно с его рухнувшим телом.
На обезглавленном человеке сидело одеяние с клановым узором, изображающим слепящее солнце и пляшущие языки пламени. Вэй У Сянь посмотрел, как «он» убирает саблю обратно в ножны, а затем услышал низкий голос, исходящий из «его» рта: «Подберите голову и выставите ее напоказ псам из клана Вэнь».
Кто-то позади него ответил: «Слушаюсь!»
Вэй У Сянь сообразил, кого только что обезглавили.
Это был старший сын главы Ордена Ци Шань Вэнь, Вэнь Жо Ханя, — Вэнь Сюй. Не Мин Цзюе убил его в Хэ Цзяне: отрубил голову одним взмахом сабли и вывесил ее на поле боя на обозрение заклинателям из клана Вэнь. Труп же Вэнь Сюя разъяренные адепты Ордена Цин Хэ Не разорвали на мелкие кусочки, а затем размололи в фарш и втоптали в землю.
Не Мин Цзюе взглянул на мертвеца у своих ног, отшвырнул его ногой и, положив руку на рукоять сабли, не спеша огляделся.
Чи Фэн Цзунь обладал весьма высокой фигурой. Когда в прошлый раз Вэй У Сянь использовал «Сопереживание» с А-Цин, уровень его глаз находился довольно низко, а сейчас он оказался даже выше привычной линии обзора. Перед Вэй У Сянем предстало бесчисленное множество убитых и смертельно раненых людей, чьи тела разбросало по всей округе. Среди них нашлись заклинатели и в мантиях, расшитых солнцем и языками пламени, и в облачениях с головой зверя — клановым узором Ордена Цин Хэ Не — на спине; и в простых одеждах, без каких-либо опознавательных знаков. Каждая группа составляла примерно треть, и подобное мрачное зрелище и порождало пропитанный кровью воздух. Не Мин Цзюе зашагал вперед, непрестанно осматриваясь по сторонам, словно желал убедиться, не осталось ли среди заклинателей из Ордена Ци Шань Вэнь тех, кто еще сохранял в своей груди слабое дыхание жизни. Внезапно он услышал приглушенный звук, раздавшийся из дома с черепичной крышей, стоявшего неподалеку.
Обнажив саблю, Не Мин Цзюе со свистом рассек хлипкую дверь ветхой лачуги, обнаружив мать и дочь, в паническом страхе прижавшихся друг к другу. Убогая обстановка хибары исключала сколь-нибудь надежные укрытия, поэтому матери и дочери пришлось притаиться под столом и замереть без движения. Когда в зрачках молодой женщины возникло отражение Не Мин Цзюе, с ног до головы покрытого кровью и обуреваемого жаждой убийства, по щекам ее побежали мелкие слезы, а девочка в ее руках широко раскрыла рот и в испуге застыла.
Однако стоило Не Мин Цзюе осознать, что в доме спрятались лишь обычные мать с дочерью, скорее всего, местные, не успевшие спастись бегством до начала военных действий, его сведенные над переносицей брови слегка расслабились. Как раз в этот момент к нему приблизился подданный, не ведающий, что происходит: «Глава Ордена?»
Мать и дочь знали лишь только то, что какие-то шайки заклинателей ворвались в мирное течение их будней и сцепились друг с другом так, что солнце и луна померкли в кровавом мареве. Никто из жителей не понимал, кто из налетчиков сражался за добро, а кто — за зло: они боялись любого, держащего в руках оружие. Увидев Не Мин Цзюе, мать и дочь решили, что смерть, несомненно, пришла за ними, и лица их исказились ужасом отчаяния. Но тот мельком взглянул на женщин и усмирил свою жажду убийства: «Все в порядке».
Он опустил руку с зажатой в руке саблей и твердой поступью прошел в другую часть комнаты. Молодая женщина, крепко держа у груди дочь, бессильно повалилась на пол и, давясь слезами, тихо заскулила.
Через пару шагов Не Мин Цзюе резко остановился и спросил подданного, следовавшего за ним по пятам: «Какой заклинатель до конца оставался на поле боя во время последней зачистки?»
Тот немного замялся: «До конца оставался на поле боя во время последней зачистки? Я… кажется, забыл».
Не Мин Цзюе нахмурился: «Доложи, как вспомнишь».
Он продолжил шествовать вперед, а подданный поспешил расспросить других. Вскоре он вновь нагнал Не Мин Цзюе и сообщил: «Глава Ордена! Я узнал. Заклинателя, до конца остававшегося на поле боя во время последней зачистки, зовут Мэн Яо».
При звуках этого имени брови Не Мин Цзюе поползли вверх, словно он слегка удивился услышанному.
Вэй У Сянь понимал причину его изумления. До того, как отец признал его, Цзинь Гуан Яо носил фамилию своей матери — Мэн, и это ни для кого не являлось тайной. Более того, фамилия эта была «широко известна в узких кругах».
Тогда немногие могли похвастаться, что стали свидетелями тому, как Цзинь Гуан Яо, будущий Лянь Фан Цзунь и хозяин Башни Кои, обладающий едва ли не безграничной властью, впервые к этой самой Башне пришел, однако молва и в то время уже успела разнести вести по всему свету. Мать Цзинь Гуан Яо была проституткой в одном из публичных домов Юнь Мэна, причем проституткой весьма прославленной и, по заверениям некоторых, одаренной многочисленными талантами. Слухи утверждали, будто она неплохо играла на гуцине и владела искусством каллиграфии, а в уровне образованности сумела бы заткнуть за пояс среднюю невесту из высокопоставленной и богатой семьи. Но, безусловно, какой бы завидной дамой она ни казалась, в людских умах шлюха навсегда оставалась шлюхой.
Когда Цзинь Гуан Шань посещал Юнь Мэн, то он, разумеется, не упустил возможности воспользоваться услугами столь именитой жрицы любви. Он на несколько дней задержался у женщины по фамилии Мэн и отправился в путь полностью удовлетворенным, оставив ей подарок на память. Но вернувшись домой, Цзинь Гуан Шань повел себя привычным образом и поступил так же, как поступал десятки раз до этого, — напрочь забыл о некогда желанной им женщине.
В свете этой истории Мо Сюань Юй и его мать представлялись даже обласканными вниманием, ведь Цзинь Гуан Шань, по крайней мере, помнил, что где-то там у него родился сын, а после забрал его в Башню Кои. К Мэн Яо же судьба оказалась менее благосклонна. Сын проститутки ни за что не сумел бы сойти за человека из приличной семьи, но, родив Цзинь Гуан Шаню ребенка, женщина по фамилии Мэн, так же, как и вторая мадам Мо в свое время, всем сердцем и душой принялась ожидать, когда же объявится глава Ордена и заберет ее дитя. Она приложила все усилия, чтобы должным образом обучить Мэн Яо и подготовить его к будущей жизни среди заклинателей. Однако мальчик уже успел достичь возраста юноши, а его отец все не слал ни единой строчки, и вскоре женщина по фамилии Мэн слегка со смертельной болезнью.
Перед самой своей кончиной она вручила Мэн Яо памятный подарок, что оставил ей Цзинь Гуан Шань, и сказала сыну отправляться в Башню Кои. Тот послушался ее наказа, упаковал скромные пожитки и покинул Юнь Мэн. Испытав в дороге все трудности пути, Мэн Яо благополучно добрался до Лань Линя, но когда он пришел к Башне Кои, стража не пропустила его. Тогда он достал памятный подарок и попросил известить главу Ордена о своем прибытии.
Цзинь Гуан Шань оставил его матери жемчужную пряжку, которая в Ордене Лань Линь Цзинь ничем особенным не являлась: стоило протянуть руку — и горсти подобных безделушек сами прыгали в ладони. Странствуя в поисках романтических приключений, Цзинь Гуан Шань часто раздавал их красивым женщинам, при этом делал вид, будто эта маленькая и симпатичная вещица являлась чем-то ценным и, конечно же, не забывал сопровождать свой дар клятвами в вечной любви. Сбыв очередную пряжку с рук, Цзинь Гуан Шань больше никогда о ней не вспоминал.
К несчастью, Мэн Яо выбрал крайне неудачное время для воссоединения с отцом. В тот день как раз случился день рождения Цзинь Цзы Сюаня, и Цзинь Гуан Шань вместе с мадам Цзинь и остальными родственниками радостно пировали, широко отмечая именины своего горячо обожаемого сына. Шесть часов спустя, когда сумерки уже опустились на город, а празднующие вознамерились возжечь яркие фонари и вознести молитвы о благополучии и процветании, слуга, наконец-то, улучил момент и сообщил господам о Мэн Яо. Однако стоило мадам Цзинь увидеть жемчужную пряжку, как в голове у нее мигом пронеслись все неблаговидные поступки Цзинь Гуан Шаня, а лицо тут же помрачнело. Тогда ее муж без лишних слов раскрошил жемчужину в пыль, а после громко забранился на посыльного, приказав прогнать стоявшего снаружи, кем бы он ни являлся, чтобы тот своим видом не портил им гуляние.
И вот Мэн Яо спихнули ногой с лестницы, ведущей в Башню Кои. Он пересчитал своим телом все ступени, от самого верха до самого низа.
Говорят, будто он молча поднялся, стер кровь со лба, отряхнул свои одежды, а затем подобрал свои пожитки и ушел прочь.
Сразу после начала Аннигиляции Солнца, Мэн Яо присоединился к войскам Ордена Цин Хэ Не.
В то время Не Мин Цзюе подчинялись и адепты его собственного Ордена, и бродячие заклинатели. Все они расквартировались в различных местах, в том числе и на безымянном горном хребте в Хэ Цзяне. Не Мин Цзюе отправился туда пешком, но, не добравшись до лагеря, заметил, как из изумрудного леса выходил юноша в простых одеждах с бамбуковой трубкой в руке.
Похоже, он только что набрал воды и изнуренным шагом брел обратно в лагерь. Однако перед самым входом в пещеру юноша внезапно остановился и некоторое время простоял без движения, внимательно прислушиваясь и словно сам с собой решая, следует ли ему входить или же нет. В конце концов, он развернулся и, по-прежнему сжимая бамбуковую трубку в руке, пошел прочь.
Пройдя немного, он нашел подходящий пятачок на обочине дороги, присел на корточки, извлек из-за пазухи сухой паек и принялся есть, запивая водой.
Не Мин Цзюе приблизился к нему. Юноша, жевавший с опущенной головой, неожиданно обнаружил себя в длинной тени. Он поднял взгляд, поспешно отложил провизию в сторону и встал на ноги: «Глава Ордена Не».
Юноша оказался сравнительно невысоким, светлокожим и темнобровым: он обладал той самой «выгодной» наружностью Цзинь Гуан Яо. В то время его еще не приняли в клан Цзинь, поэтому яркая точка цвета киновари на его лбу отсутствовала. Не Мин Цзюе хорошо запомнил его лицо: «Мэн Яо?»
Тот почтительно ответил: «Так точно».
Не Мин Цзюе спросил: «Почему ты не отдыхаешь в пещере вместе с остальными?»
Мэн Яо приоткрыл рот, намереваясь ответить, но, в итоге лишь неловко улыбнулся, словно не знал, что сказать. Заметив его реакцию, Не Мин Цзюе оставил юношу и широкими шагами направился к пещере. Тот, по-видимому, хотел задержать его, но не осмелился. Добравшись до места, Не Мин Цзюе затаил дыхание, чтобы никто не смог обнаружить его, и замер у входа в грот, из которого доносились оживленные людские голоса.
«Ага, это он…»
«Да ладно? Сын Цзинь Гуан Шаня? Но как его дитя может влачить столь же жалкое существование, что и мы с вами? Почему он не вернется к отцу? Ведь стоит папочке лишь щелкнуть пальцем, и все его неприятности вмиг рассеются».
«Ты думаешь, он сам не мечтает об этом? Тогда с чего бы ему тащиться в Лань Линь аж с самого Юнь Мэна с памятным подарком за пазухой?»
«Ну тут он явно просчитался. Жена Цзинь Гуан Шаня еще та дамочка».
«Да дело даже не в этом. У Цзинь Гуан Шаня целый выводок ублюдков, по меньшей мере, дюжина незаконнорожденных сыновей и дочерей. И ты когда-нибудь слышал, чтобы он признавал хоть кого-то из них? Все, чего он добился, — это окончательно опозорился».
«Ну так, может быть, не стоило надеяться на чудо? Безусловно, его избили до полусмерти, но чья ж в том вина? Ему некого корить, кроме самого себя. Сам же нарвался».
«Да он круглый дурак! У Цзинь Гуан Шаня есть Цзинь Цзы Сюань, так с какого перепугу ему вдруг принимать еще одного сына? К тому же, от проститутки, которая скакала на сотнях мужиков. Еще неизвестно, чей он ребенок. И, скорее всего, сам Цзинь Гуан Шань отказался от него, потому что и сам не уверен, что тот рожден от его семени! Ха-ха-ха-ха…»
«Думаешь? А мне кажется, он просто забыл, что когда-то там трахался с какой-то бабой».
«А мне даже нравится, что семя Цзинь Гуан Шаня настолько смирилось со своей судьбой, что ходит для нас по воду, ха-ха-ха-ха…»
«Ага, смирился, держи карман шире. Ты только полюбуйся, как он изо всех сил старается проявить себя. Целыми днями рыскает, высунув язык от напряжения, и пытается угодить всем и каждому. Он из кожи вон лезет, чтобы достичь чего-то стоящего и добиться признания папочки».
В сердце Не Мин Цзюе вспыхнула ярость и опалила грудь Вэй У Сяня.
Ладонь Не Мин Цзюе тяжело легла на рукоять оружия. Мэн Яо попытался остановить его, но не успел: сабля уже обнажилась, и огромный валун у входа в пещеру рухнул на землю. Внутри устроили привал около дюжины заклинателей, и все они, переполошившись из-за шума, тут же вскочили на ноги и вынули мечи из ножен. Бамбуковые трубки с водой с треском раскатились по всей пещере. Следом раздался грохочущий голос Не Мин Цзюе: «Вы пьете воду, что он вам принес, и этими же ртами злорадствуете за его спиной! Вы вступили в ряды моих воинов, чтобы истреблять псов из клана Вэнь или чтобы попусту трепать языками?!»
Все в пещере бестолково засуетились. Они знали крутой нрав Чи Фэн Цзуня: чем больше человек пытался оправдаться, тем сильнее Не Мин Цзюе гневался. Поняв, что сегодня им точно не удастся избежать наказания и придется, так или иначе, признаваться, заклинатели не осмелились вымолвить ни слова. Не Мин Цзюе холодно усмехнулся, но проходить дальше не стал, и вместо этого обернулся к Мэн Яо: «Ты, иди за мной».
Он направился к подножию горы, а Мэн Яо послушно поплелся за ним. С каждым шагом последний все сильнее и сильнее понуривался и тащился все медленнее и медленнее.
Он долгое время мялся, но потом все же сказал: «Благодарю Вас, глава Ордена Не».
Не Мин Цзюе ответил: «Твердый духом муж гордо ступает по дороге добродетели. Не стоит обращать внимание на кривотолки всяких бездельников».
Мэн Яо кивнул: «Верно».
Несмотря на подобный ответ, лоб Мэн Яо все еще бороздили тревожные складки. Сегодня Не Мин Цзюе протянул ему руку помощи и на некоторое время утихомирил злопыхателей Мэн Яо. Но ведь в будущем эти заклинатели наверняка заставят его поплатиться, и цена будет в сотни раз выше. Разве мог он прекратить волноваться?
Не Мин Цзюе продолжил: «Чем больше эти люди болтают о тебе гадости, тем упорнее ты стремишься к своим целям, чтобы однажды им больше не о чем было судачить. Я видел тебя на поле боя. Ты всегда оказывался на передовой, а каждый раз после сражения оставался и помогал мирным жителям. Так держать. Продолжай в том же духе».
Услышав эти речи, Мэн Яо на секунду остолбенел, но затем слегка расправил плечи. Не Мин Цзюе добавил: «Ты довольно проворно управляешься с мечом, но тебе не хватает уверенности. Больше тренируйся».
В этой фразе прозвучало очевидное поощрение, и Мэн Яо поспешил ответить: «Премного благодарен за совет, глава Ордена Не».
Но Вэй У Сянь уже знал, что сколько бы тот ни тренировался, уверенность в движениях так и не придет к нему. В отличие от других учеников Цзинь Гуан Яо не изучал в детстве фундаментальных основ фехтования, поэтому никогда не смог достичь уровня своего потенциала. Впоследствии в заклинательском искусстве ему пришлось полагаться на богатый выбор усвоенных приемов, но не на какой-то один, ставший коронным. Именно по этой причине он постоянно крутился возле глав различных орденов и худо-бедно перенимал их манеры ведения боя. Она же служила поводом порицать его как «похитителя стилей».
Во время Аннигиляции Солнца Хэ Цзянь являлся стратегически важной местностью для обеих сторон и, кроме того, главным театром военных действий Не Мин Цзюе. Он неприступной крепостью стоял на пути Ордена Ци Шань Вэнь и не позволял им продвигаться на юг. Орден Цин Хэ Не и Орден Ци Шань Вэнь издавна испытывали неприязнь друг к другу, но всегда сдерживали свое недовольство. Когда же грянула война, обе стороны дали волю накопившейся ярости. И малые стычки, и масштабные сражения велись не на жизнь, а на смерть, и часто оборачивались беспорядочным кровавым месивом. Мирное население Хэ Цзяня несло большие потери. Орден Ци Шань Вэнь, разумеется, не заботился такими мелочами, но Орден Цин Хэ Не не мог действовать без оглядки.
В подобных обстоятельствах Мэн Яо, без устали выходящий на поле боя и после каждой битвы оказывающий поддержку местным жителям, все больше и больше привлекал внимание Не Мин Цзюе. Вскоре он решил постоянно иметь Мэн Яо под рукой и повысил его до своего помощника. Тот же, в свою очередь, ухватился за предоставленную возможность и с блеском выполнял все данные ему поручения. В то время прежний Цзинь Гуан Яо, в отличие от себя будущего, не получал от Не Мин Цзюе суровых нравоучений и строгой брани, а, наоборот, высоко ценился им. За свою жизнь Вэй У Сянь успел узнать слишком много шуток на тему «Лянь Фан Цзунь спасается бегством, едва заслышав шаги Чи Фэн Цзуня». Всякий раз, когда он наблюдал, как Мэн Яо мирно и даже свободно ведет беседу с Не Мин Цзюе, Вэй У Сянь ощущал некую невероятность происходящего.
Однажды поля сражения в Хэ Цзяне посетил один гость.
Во время Аннигиляции Солнца каждый из Достопочтимой Троицы стал героем многочисленных эпичных историй, передаваемых из уст в уста. Рассказы о Чи Фэн Цзуне повествовали о его неукротимой мощи, стирающей с лица земли любого пса из клана Вэнь, возникшего на его пути. Однако Цзэ У Цзюнь Лань Си Чэнь отличался от него. Когда обстановка в Гу Су стала менее напряженной, Лань Ци Жэнь прочно занял оборонительные позиции, и с тех пор Лань Си Чэнь часто странствовал по территориям особенно жестоких столкновений, оказывая помощь союзникам и приходя на выручку мирному населению. Он бесчисленное множество раз отвоевывал утраченные позиции и спасал от гибели гражданских, поэтому простые люди ликовали от радости при одном лишь звуке его имени, и луч надежды освещал их сердца, словно судьба даровала им еще один шанс на жизнь.
Когда Лань Си Чэнь, сопровождая заклинателей на поля сражений, проходил через Хэ Цзянь, служивший перевалочным пунктом для армии сопротивления, он каждый раз останавливался здесь на короткий отдых. Вот и сегодня Не Мин Цзюе встретил его и провел в просторную и залитую огнями залу, где уже сидели несколько других заклинателей.
Лань Си Чэнь выглядел едва ли не полной копией Лань Ван Цзи, но Вэй У Сянь различал их с первого взгляда. Тем не менее, посмотрев в лицо старшего брата, он невольно подумал: «Интересно, что сейчас происходит с моим телом. Если в бумажное воплощение вторглась темная энергия, значит, то же самое случилось и с физической оболочкой? Заметит ли Лань Чжань, что что-то пошло не так?»
После пары приветственных фраз, Мэн Яо, стоявший подле Не Мин Цзюе, обошел собравшихся в зале людей и поднес им чай. На линиях фронта не находилось места служанкам или особым церемониям, и каждый человек работал за шестерых, поэтому повседневные мелочи, наподобие обслуживания гостей, добровольно взял на себя Цзинь Гуан Яо, помощник Не Мин Цзюе. Однако увидев подавальщика, некоторые заклинатели пришли в замешательство и поменялись в лицах. Побасенки о «веселых приключениях Цзинь Гуан Шаня» всегда с радостью подхватывали в народе, и Мэн Яо долгое время являлся объектом насмешек, поэтому кое-то из присутствующих узнал его. Вероятно, эти люди побрезговали пить из чашек, которые обеими руками держал сын проститутки, и молча отставили посуду в сторону, а затем даже вынули из рукавов белые платки и принялись яростно тереть пальцы, словно им было неприятно касаться той же поверхности, что и он, пусть это случилось и непреднамеренно. Не Мин Цзюе никогда не обращал внимания на подобные мелочи, однако Вэй У Сянь все же уловил развернувшуюся картину краем его глаза. Мэн Яо же вел себя так, будто ничего не замечал, и с неугасающей улыбкой продолжил подавать чай.
Когда очередь дошла до Лань Си Чэня, тот принял из его рук чашку, коротко взглянул на Мэн Яо и улыбнулся: «Благодарю».
Он тотчас же сделал глоток, и лишь после возобновил беседу с Не Мин Цзюе. Остальным заклинателям, оказавшимся свидетелями этой сцены, стало немного не по себе.
Не Мин Цзюе не принадлежал к числу любителей праздных разговоров, но в присутствии Лань Си Чэня он несколько смягчился: «Ты к нам надолго?»
Лань Си Чэнь ответил: «Мин Цзюе-сюн, я переночую в твоем лагере, а на следующее утро отправлюсь дальше, на встречу с Ван Цзи».
Не Мин Цзюе спросил: «Куда?»
Лань Си Чэнь сказал: «В Цзян Лин».
Не Мин Цзюе нахмурился: «Но разве Цзян Лин еще не в руках псов из клана Вэнь?»
Лань Си Чэнь ответил: «Его освободили пару дней назад. Сейчас им владеет Орден Юнь Мэн Цзян».
Еще один человек добавил: «А как же иначе? Вэй У Сянь может в одиночку справиться с миллионами, так кого же ему бояться? В отличие от нас, отчаянно сражающихся за собственные жизни, ему стоит лишь окопаться в одном месте и преспокойненько наблюдать за ситуацией. Вот уж повезло, так повезло…»
Кто-то заметил, что разговор плавно перетекает в нехорошее русло, и спешно вмешался: «Но зато у нас есть Цзэ У Цзюнь и Хань Гуан Цзюнь, которые приходят на помощь каждому. Если бы не они, то неизвестно, сколько бы кланов и невинных обывателей пали жертвами псов из клана Вэнь».
Не Мин Цзюе спросил: «Твой брат тоже там?»
Лань Си Чэнь кивнул: «Верно, он сменил нескольких наших адептов в Цзян Лин в начале прошлого месяца».
Не Мин Цзюе удивился: «Но твой брат — весьма искусный заклинатель, и его одного хватило бы с головой. Зачем же ты едешь туда?»
Услышав, что Не Мин Цзюе высоко оценил способности Лань Ван Цзи, Вэй У Сянь внезапно крайне обрадовался: «Какая прозорливость, Чи Фэн Цзунь!»
Лань Си Чэнь вздохнул: «Мне неловко об этом говорить, но, похоже, со дня своего прибытия в Цзян Лин Ван Цзи только и делает, что ругается с молодым господином Вэем из Ордена Юнь Мэн Цзян. Я должен лично разведать обстановку».
Не Мин Цзюе спросил: «А что у них случилось?»
Кто-то ответил: «Мне кажется, Хань Гуан Цзюнь препирается с Вэй У Сянем лишь потому, что приемы того слишком уж темные и неправильные. Люди толкуют, будто Хань Гуан Цзюнь отчитывает Вэй У Сяня прямо в лицо за то, что он оскверняет усопших, безжалостен и любит убивать, сбился с пути и предал свои прежние идеалы. Но здесь все только и судачат о битве при Цзян Лин, а о силе Вэй У Сяня рассказывают самые невероятные истории. Хотел бы я, чтобы судьба предоставила мне возможность хоть одним глазком взглянуть на него в бою».
На самом деле слова этого человека были еще терпимы. Самые ретивые охотники до сплетен утверждали, что он и Лань Ван Цзи, стоя на поле брани, одной рукой сражались с псами из клана Вэнь, а другой — друг с другом. В действительности же тогда они не дрались по любому поводу, словно кошка с собакой, но, тем не менее, периодически вступали в мелкие перепалки. Вэй У Сянь целыми днями потрошил могилы, а Лань Ван Цзи бесконечно нудил под ухом о том, что он выбрал Путь Тьмы, и это рано или поздно разрушит его тело и душу, а иногда даже напрямую пытался препятствовать Вэй У Сяню. Кроме того, каждые несколько дней они бились с псами из клана Вэнь как на открытой местности, так и совершая тайные вылазки. В то время оба мужчины легко впадали в ярость, и поэтому часто, взбесившись, разбредались по разным углам. Теперь же Вэй У Сянь, слушая предания давно минувших дней, ощущал те события так, словно они произошли в прошлой жизни. Внезапно он вспомнил, что они и впрямь произошли в прошлой жизни.
Кто-то сказал: «А я думаю, что Хань Гуан Цзюню нет нужды вести себя подобным образом. В наши дни даже живые висят на волоске от гибели. Разве стоит нам беспокоиться о каких-то мертвецах?»
Еще один человек добавил: «Да, времена нынче тяжкие. Глава Ордена Цзян прав: если уж касаться вопросов правильности Пути, то есть ли хоть кто-то, чьи методы порочнее методов Ордена Ци Шань Вэнь? Как бы то ни было, он на нашей стороне и истребляет псов из клана Вэнь, так что же в этом плохого?»
Вэй У Сянь подумал: «Ага, вот только когда вы шли на меня войной, то пели уже совсем по-другому».
Вскоре Лань Си Чэнь и остальные поднялись со своих мест и вслед за Мэн Яо прошли по гостевым комнатам. Не Мин Цзюе вернулся в свои покои, прихватил с собой длинную саблю и направился к Лань Си Чэню.
Однако, приблизившись к его спальне, он вдруг услышал голоса двух мужчин. Лань Си Чэнь заговорил: «Надо же, какое совпадение. Ты присоединился к войскам Мин Цзюе-сюна и даже стал его помощником».
Мэн Яо ответил: «Мне выпала большая честь удостоиться поощрения Чи Фэн Цзуня».
Лань Си Чэнь улыбнулся: «Мин Цзюе-сюн обладает довольно вспыльчивым нравом. Уверен, заслужить его поощрение было не так-то просто».
Немного помолчав, он добавил: «Сейчас глава Ордена Лань Лин Цзинь переживает не лучшие времена в Лан Я. Я слышал, он отчаянно нуждается в способных воинах».
Мэн Яо на миг растерялся: «Цзэ У Цзюнь, вы говорите, что…»
Лань Си Чэнь пришел ему на помощь: «Тебе нет нужды осторожничать со мной. Я не забыл, как однажды ты сказал мне, что не теряешь надежды добиться места адепта в Ордене Лань Лин Цзинь и получить признание своего отца. Но сейчас ты уже достиг довольно высокого поста и обеспечил себе будущее под командованием Мин Цзюе-сюна. Поэтому я спрашиваю тебя, твои мечты все еще при тебе?»
Похоже, что Мэн Яо затаил дыхание и крепко задумался. Лишь через некоторое время он ответил: «При мне…»
Лань Си Чэнь сказал: «Я так и думал».
Мэн Яо продолжил: «Но теперь я помощник главы Ордена Не. И я безмерно благодарен ему за покровительство, поэтому не могу покинуть Хэ Цзян, какими бы мои мечты не оставались».
Лань Си Чэнь вновь немного помолчал, а затем произнес: «Что верно, то верно. Если ты надумаешь отбыть в Лан Я, то сообщить о своем решении будет довольно сложно. Но все же, я убежден, что если ты осмелишься рассказать ему, то Мин Цзюе-сюн с уважением отнесется к твоему выбору. Правда, есть ничтожная вероятность, что он откажет тебе, но я всегда могу попробовать уговорить его».
Не Мин Цзюе внезапно спросил: «Почему я должен отказать ему?»
Он распахнул дверь и вошел в комнату. Лань Си Чэнь и Мэн Яо с серьезными лицами сидели друг напротив друга и, увидев Не Мин Цзюе, слегка удивились. Мэн Яо немедленно вскочил на ноги, но тот, не дав ему раскрыть рта, сказал: «Сядь».
Мэн Яо остался стоять на месте. Не Мин Цзюе добавил: «Завтра я напишу для тебя рекомендательное письмо».
Мэн Яо растерялся: «Глава Ордена Не?»
Не Мин Цзюе пояснил: «Ты можешь взять его с собой в Лан Я и найти своего отца».
Мэн Яо затараторил: «Глава Ордена Не, но если Вы все слышали, то значит, знаете, что я сказал…»
Не Мин Цзюе перебил его: «Я повысил тебя не потому, что ждал благодарности за свое покровительство. Я лишь посчитал, что ты хорошо справишься с обязанностями, которые накладывает этот пост, и твои личные качества пришлись мне по нраву. А если ты и впрямь хочешь отплатить мне добром, то убей побольше псов из клана Вэнь!»
Мэн Яо, несмотря на все свое красноречие, в этот раз не нашел подходящих слов. Лань Си Чэнь улыбнулся: «Видишь, я же говорил, что Мин Цзюе-сюн с уважением отнесется к твоему выбору».
Глаза Мэн Яо слегка покраснели: «Глава Ордена Не, Цзэ У Цзюнь… Я…»
Он опустил голову: «Я действительно не знаю, что сказать…»
Не Мин Цзюе опустился на стул: «Раз не знаешь, что сказать, то ничего и не говори».
Он положил на стол руку с зажатой саблей, принесенной им из спальни. Лань Си Чэнь при виде нее улыбнулся: «Сабля Хуай Сана?»
Не Мин Цзюе ответил: «Я знаю, что в твоих краях он в безопасности, но, тем не менее, ему нельзя забывать об учебе. Попроси своих людей погонять его в свободное время. В следующий раз я проверю его владение оружием и знание заклинаний».
Лань Си Чэнь убрал саблю Не Хуай Сана в свой рукав: «Хуай Сан отлынивал от занятий, прикрываясь тем, что забыл свою саблю дома. Теперь же у него не останется отговорок».
Не Мин Цзюе полюбопытствовал: «Кстати, а вы, получается, уже раньше встречались?»
Мэн Яо ответил: «Да, я уже был знаком с Цзэ У Цзюнем».
Не Мин Цзюе удивился: «Откуда? И как давно?»
Лань Си Чэнь улыбнулся и покачал головой: «Давайте не будем продолжать. Это позор всей моей жизни. Мин Цзюе-сюн, пожалуйста, не задавай больше вопросов».
Не Мин Цзюе изумился: «Как ты можешь бояться осрамиться передо мной? Мэн Яо, рассказывай».
Но Мэн Яо тоже покачал головой: «Если Цзэ У Цзюнь не желает поведать об этом, то и мне следует сохранить его тайну».
Вся троица еще долгое время общалась между собой, иногда на серьезные темы, а иногда об обычных пустяках. Их болтовня приняла более раскованный характер, чем во время пребывания в общей зале. Слушая речи мужчин, Вэй У Сянь часто хотел вставить пару слов, но, разумеется, ему не предоставлялось подобной возможности.
Он подумал: «Похоже, в то время они неплохо относились друг к другу. А Цзэ У Цзюнь, кстати, прекрасно умеет поддерживать беседу. Почему же Лань Чжань не такой? Впрочем, его неспособность вести праздные разговоры, но вместо этого молчать, словно в рот воды набрав, тоже весьма неплоха. Я говорю за нас двоих, а он слушает и время от времени добавляет «мгм», а потом еще «мгм», и все складывается как нельзя лучше. Как же это называется…»
Несколько дней спустя Мэн Яо отправился в Лан Я, прихватив с собой рекомендательное письмо Не Мин Цзюе.
После его отъезда Не Мин Цзюе взял себе нового помощника, но Вэй У Сянь заметил, что тот был не в пример нерадивее. Мэн Яо обладал редкой смышленостью и сообразительностью, понимал малейшие намеки и не нуждался в пространных объяснениях для безукоризненного выполнения приказов. Он решительно брался за любое дело, всегда трудясь на совесть, и каждый, привыкший к его услугам, невольно сравнивал с ним всех последующих работников.
Через некоторое время дела Ордена Лань Лин Цзинь в Лань Я пошли совсем туго, и Цзинь Гуан Шань насилу справлялся в одиночестве. Лань Си Чэнь как раз оказывал поддержку союзникам в другой местности, и глава Ордена Лань Лин Цзинь запросил помощи из Хэ Цзяна. Не Мин Цзюе сразу же откликнулся и выдвинулся в Лан Я.
По окончании битвы Цзинь Гуан Шань, до этого терпящий поражение за поражением, явился к нему выразить свою благодарность. Не Мин Цзюе перекинулся с ним парой дежурных фраз, а затем поинтересовался: «Глава Ордена Цзинь, а чем сейчас занимается Мэн Яо?»
При звуках этого имени Цзинь Гуан Шань удивился: «Мэн Яо? Эм… Глава Ордена Не, я ни в коем случае не желаю оскорбить Вас, но кто это?»
Не Мин Цзюе нахмурился. История о том, как Мэн Яо пнули с лестницы Башни Кои долгое время гуляла в народе. Даже люди, не имеющие к ней никакого отношения, знали о разыгравшейся комедии, поэтому тот, кто напрямую связан с этим, ни за что не забыл бы имя Мэн Яо. Лишь у самого бессовестного человека хватило бы наглости прикинуться дурачком, и, по-видимому, Цзинь Гуан Шань подобным человеком и являлся.
Не Мин Цзюе холодно пояснил: «Мэн Яо — мой прошлый помощник. Я написал для него рекомендательное письмо и послал его к вам».
Цзинь Гуан Шань продолжил делать вид, будто не понимает, о чем идет речь: «Вот как? Но мне не попадались на глаза ни письмо, ни тот, о ком вы говорите. Ах, какая незадача. Если бы я только знал, что глава Ордена Не послал ко мне своего помощника, то принял бы его с распростертыми объятиями. Но скажите, вы добрались до нас без приключений?»
Цзинь Гуан Шань просто-напросто увиливал от ответа, утверждая, что подзабыл, слышал ли он о Мэн Яо раньше, или же нет. Не Мин Цзюе все более мрачнел. Он понимал, что дело нечисто, поэтому удалился без особых церемоний и отправился расспросить других заклинателей. Однако он так и не смог обнаружить никаких зацепок, и, в конце концов, решил прогуляться по окрестностям.
По дороге ему попался небольшой лесок, довольно тихий и уединенный, и совсем недавно подвергшийся внезапному налету, поэтому поле боя еще не успели зачистить. Не Мин Цзюе зашагал по тропинке вглубь рощицы. В пути ему встречались многочисленные трупы заклинателей, одетых в мантии Ордена Ци Шань Вэнь, Ордена Лань Лин Цзинь и прочих орденов.
Внезапно спереди раздалось легкое цоканье языком.
Не Мин Цзюе положил руку на рукоять сабли и подкрался к источнику звука. Отодвинув в сторону ветки, он увидел Мэн Яо, возвышающегося над горой мертвых тел. Тот вытаскивал из груди заклинателя меч рукой, обращенной ладонью вверх.
Лицо его выражало предельную невозмутимость, а атаки наносились стремительно и точно; сам же Мэн Яо соблюдал крайнюю осторожность и не позволял ни единой капле крови запачкать свое одеяние.
Мэн Яо держал не свой меч. Его рукоять украшали кованые языки пламени — меч принадлежал заклинателю из Ордена Ци Шань Вэнь.
И стиль фехтования тоже принадлежал Ордену Ци Шань Вэнь.
Человек, погибший от его меча, был одет в мантию с «Сиянием средь снегов» на груди. Он являлся адептом Ордена Лань Лин Цзинь.
Не Мин Цзюе видел все собственными глазами. Он молча обнажил саблю на пару сантиметров, и по лесу эхом разнесся звенящий лязг.
Услышав знакомый звук металла, выходящего из ножен, Мэн Яо тотчас же задрожал. Он резко обернулся, и ни жив ни мертв от страха спросил: «Глава Ордена Не?..»
Не Мин Цзюе полностью обнажил саблю. Она ярко блестела на солнце, а лезвие слегка отливало алым оттенком крови. Вэй У Сянь ощутил, как его захлестывает ярость, перемежаясь с разочарованием и ненавистью.
Мэн Яо знал нрав Не Мин Цзюе, как никто иной. Он со звоном отбросил меч в сторону: «Глава Ордена Не! Глава Ордена Не! Прошу, погодите, погодите! Я могу все объяснить!»
Не Мин Цзюе выкрикнул: «И что ты собрался объяснять?!»
Мэн Яо бросился к нему, падая и продолжая ползти дальше: «Мне пришлось так поступить, пришлось!»
Не Мин Цзюе дымился от гнева: «И что же тебя заставило?! Что я сказал тебе, посылая сюда?»
Мэн Яо упал на колени у его ног: «Глава Ордена Не, глава Ордена Не, выслушайте меня, прошу! Я вступил в ряды воинов Ордена Лань Лин Цзинь. А это — мой командир. С самого моего появления здесь он свысока смотрел на меня, часто унижал, оскорблял и даже бил…»
Не Мин Цзюе спросил: «И поэтому ты убил его?»
Мэн Яо ответил: «Нет! Не поэтому! Разве есть унижения, что я не могу вынести? Или побои и брань, что я не могу стерпеть? Но каждый раз, когда мы захватывали крепости Ордена Ци Шань Вэнь, я из кожи вон лез, чтобы составить идеальный план нападения, и на поле боя первым бросался в атаку, а он всегда лишь шептал пару слов кому надо или же строчил пару бесполезных бумажек, и присваивал все боевые заслуги себе, утверждая, будто я не имел ко всему никакого отношения. И это случалось не раз и не два. Он поступал так каждый раз, каждый! Я пытался поговорить с ним, но он плевать хотел на все мои увещевания. Тогда я обратился к своим сослуживцам, но никто даже слушать меня не хотел. А сейчас он сказал, что моя мать была, была… Моему терпению пришел конец! На короткий миг мой рассудок затуманился от гнева — и вот что произошло!»
Слова в паническом ужасе сами собой вылетали из его рта, словно Мэн Яо опасался, что Не Мин Цзюе разрубит его на части, даже не позволив договорить. Но как бы то ни было, его рассказ вышел ясным и логически стройным: каждая фраза делала упор на несчастности и безгрешности Мэн Яо и подчеркивала возмутительное поведение остальных. Не Мин Цзюе схватил его за воротник и поднял с колен: «Ты лжешь!»
Мэн Яо колотил озноб. Не Мин Цзюе уставился в его глаза и отчеканил: «Твоему терпению пришел конец, и рассудок затуманился от гнева? Но будет ли взбешенный до крайности человек убивать с выражением лица, подобным твоему? Будет ли он намеренно заманивать жертву в безлюдный лес, в котором только что отгремела битва? Или, может быть, он пронзит их мечом Ордена Ци Шань Вэнь, используя их прием «внезапное нападение», чтобы все приняли смерть этого человека за их деяние, а настоящему убийце все сошло с рук? Ты давно все спланировал!»
Мэн Яо поднял руку, словно клялся: «Я сказал правду! От первого до последнего слова!»
Не Мин Цзюе зарычал: «Даже если и так, тебе все равно не следовало убивать его! То была всего лишь парочка заслуг, и не более! Тебе так нужна капля дутой славы, тешащей твое самолюбие?!
Мэн Яо пробормотал: «Всего лишь парочка заслуг, и не более?»
Его голос задрожал: «Что вы называете «парочкой заслуг, и не более?» Чи Фэн Цзунь, известно ли Вам, сколько сил я вложил в эту парочку заслуг? Сколько лишений перенес ради них? Дутая слава? У меня ничего нет, кроме капли этой дутой славы!»
Не Мин Цзюе посмотрел на него, колотящегося как в лихорадке, с глазами, полными слез: разница между теперешним Мэн Яо и Мэн Яо, невозмутимо убивавшем человека, поражала, и Не Мин Цзюе оказался столь ошеломлен, что никак не мог прогнать из головы эту картину. Он подал голос: «Мэн Яо, позволь задать тебе один вопрос. В день, когда мы впервые встретились, ты умышленно притворился забитым и слабым, чтобы я вступился за тебя? А если бы я не стал, то ты поступил бы так же, как и сегодня, и просто переубивал бы всех в той пещере?»
Кадык Мэн Яо дернулся, и капля холодного пота упала вниз. Он приоткрыл рот, намереваясь ответить, но Не Мин Цзюе резко отрезал: «Не ври мне!»
Мэн Яо вздрогнул и проглотил так и непроизнесенные слова. Он молча стоял на коленях, трясясь всем телом и вцепившись пальцами правой руки в землю.
После долгого молчания Не Мин Цзюе убрал саблю в ножны: «Я не трону тебя».
Мэн Яо тут же поднял на него взгляд. Не Мин Цзюе продолжил: «Возвращайся в Орден Лань Лин Цзинь, признайся во всем сам и получи заслуженное наказание. Пусть они по своим законам решают, как поступить с тобой».
Мэн Яо растерялся, но все же ответил: «Чи Фэн Цзунь, я не могу сдаться. Я зашел уже слишком далеко».
Не Мин Цзюе сказал: «Ты не просто зашел слишком далеко, ты сбился с верного пути».
Мэн Яо произнес: «Вы посылаете меня на верную гибель».
Не Мин Цзюе возразил: «Нет, если ты говоришь правду. Пойди, раскайся и начни жизнь с нового листа».
Мэн Яо прошептал: «Отец так и не замечает меня…»
Но Цзинь Гуан Шань замечал его.
Просто притворялся, будто не знает о его существовании.
Однако в итоге Мэн Яо подчинился Не Мин Цзюе, и ценой невероятных усилий выдавил из себя «да».
Они оба помолчали. Тишину нарушил Не Мин Цзюе: «Вставай».
Мэн Яо отрешенно поднялся, будто разум его помутился, а тело разом лишилось всех жизненных сил и, неловко спотыкаясь, сделал несколько шагов вперед. Не Мин Цзюе, заметив, что он вот-вот завалится навзничь, поддержал юношу руками. Мэн Яо пробормотал: «Благодарю, глава Ордена Не…»
Еще раз окинув взором насмерть перепуганного и потерянного Мэн Яо, Не Мин Цзюе развернулся уходить. Но тут вдруг за спиной он услышал: «Я все равно не могу…»
Не Мин Цзюе резко оглянулся. В руках Мэн Яо каким-то образом оказался меч.
Он повернул его острием к животу, и голосом, полным отчаяния, произнес: «Глава Ордена Не, я недостоин твоей милости».
С этими словами Мэн Яо с силой надавил на меч. Зрачки Не Мин Цзюе мгновенно сузились до черных точек. Он попытался выхватить оружие у него из рук, но опоздал: меч молниеносно пронзил внутренности Мэн Яо и вышел со спины. Его тело рухнуло в лужу чужой крови.
Не Мин Цзюе замер на долю секунды, затем быстро шагнул вперед, опустился на одно колено и перевернул Мэн Яо лицом вверх: «Ты!..»
Мэн Яо с обескровленным лицом бессильно взглянул на Не Мин Цзюе, и с трудом улыбнулся: «Глава Ордена Не, я…»
Неоконченная фраза повисла в воздухе. Голова Мэн Яо медленно запрокинулась назад. Не Мин Цзюе, обхватив того руками и стараясь не коснуться меча, быстро прижал ладонь к груди Мэн Яо и принялся переливать ему светлую энергию. Однако через пару секунд тело Не Мин Цзюе коротко тряхнуло, а из живота потянулся холодный поток энергии Инь.
Вэй У Сянь заранее догадался, что Мэн Яо лишь притворялся, чтобы заманить его в ловушку, поэтому ничуть не удивился произошедшему. Но Не Мин Цзюе, похоже, никак не ожидал, что Мэн Яо и в самом деле решится отравить его. Он, лишенный возможности пошевелиться, молча наблюдал, как юноша не спеша поднимался на ноги, и вид у него был скорее потрясенный, нежели разгневанный.
Вероятно, Мэн Яо заблаговременно просчитал, куда следует целиться, чтобы не задеть жизненно важные органы. Он аккуратно и неторопливо вынул из своего живота меч, повлекший за собой несколько слипшихся капелек крови, прижал рану ладонью и больше о ней не беспокоился. Не Мин Цзюе стоял на одном колене, слегка подняв голову, по-прежнему оставаясь в позе, принятой им для спасения Мэн Яо. Их глаза встретились.
Не Мин Цзюе ничего не сказал. Промолчал и Мэн Яо. Он со звоном убрал меч в ножны, отвесил Не Мин Цзюе учтивый поклон и умчался прочь, не оглядываясь.
Мэн Яо только что покорно признал свою вину и согласился принять наказание, но затем тут же разыграл самоубийство и подстроил западню, а сейчас его уже и след простыл. Не Мин Цзюе впервые в жизни столкнулся с таким бесчестным человеком, к тому же, оказавшимся его приближенным, которого он сам и повысил до этой должности, поэтому неудивительно, что глава Ордена Не впал в немыслимую ярость и на полях сражений налево и направо крошил адептов Ордена Ци Шань Вэнь. Через пару дней освободился Лань Си Чэнь и безотлагательно отправился на выручку в Лан Я. Гнев Не Мин Цзюе все еще не угасал, и Лань Си Чэнь с порога подтрунил над ним: «Мин Цзюе-сюн, ты прямо-таки метаешь громы и молнии. А где Мэн Яо? Почему он не спешит остудить твой пыл?»
Не Мин Цзюе рявкнул: «Не смей упоминать при мне имя этого человека!»
Он безо всяких прикрас поведал Лань Си Чэню, как Мэн Яо убил адепта Ордена Лань Лин Цзинь и задумал переложить вину на других, а потом изобразил свою смерть и удрал прочь. Выслушав его рассказ, Лань Си Чэнь также пришел в замешательство: «Но как так получилось? Может быть, произошло какое-то недоразумение?»
Не Мин Цзюе ответил: «Я застал его на месте преступления. Какие тут могут быть недоразумения?»
Лань Си Чэнь немного подумал и добавил: «Если верить его словам, то человек, им убитый, определенно вел себя неправильно. Но, безусловно, Мэн Яо не следовало забирать у него жизнь. Сейчас мы все переживаем не лучшие времена, и в подобной ситуации трудно рассудить, кто прав, кто виноват. Хотел бы я знать, где он сейчас».
Не Мин Цзюе сурово ответил: «Лучше бы ему не попадаться мне на пути, а иначе я принесу его в жертву своей сабле!»
И слова его оказались пророческими. В последующие несколько лет Мэн Яо исчез, канувши в воду, словно его никогда и не существовало.
Теперь Не Мин Цзюе ненавидел и презирал его ровно так же, как когда-то ценил и уважал. С тех пор, когда разговор невзначай касался Мэн Яо, лицо Не Мин Цзюе неизменно свирепело и выражало столь сильную бурю эмоций, что ее едва ли возможно облечь в слова, а убедившись, что о Мэн Яо не доходило никаких вестей, он и вовсе отказался говорить о нем с кем бы то ни стало.
Не Мин Цзюе никогда не стремился к чрезмерному общению и редко кому открывался. Ему с большим трудом удалось отыскать подходящего помощника, которому он мог доверять и чьи способности и личные качества не вызывали у него сомнений. Но вскоре он обнаружил, что этот человек совсем не такой, каким казался Не Мин Цзюе. Вся история произвела на него слишком сильное впечатление, и подобная реакция легко объяснялась.
Мысли Вэй У Сяня прервала резкая головная боль, словно череп грозил вот-вот расколоться на части, а кости разом засаднило, будто тело Не Мин Цзюе переехала колесница: малейшее движение мучительными стонами отзывалось во всем естестве, и в итоге Вэй У Сянь не сумел пошевелить ни пальцем. Кое-как разлепив глаза, он сквозь застилающую глаза пелену разобрал множество тел, беспорядочно лежавших на каменном полу, чернеющем холодным блеском. Похоже, что Не Мин Цзюе ударили по голове, и кожа вокруг раны уже успела онеметь. Подсохшие пятна крови плотной коркой покрывали его лицо, но когда веки дрогнули, теплая красная жидкость вновь заструилась с его лба.
Вэй У Сянь крайне удивился.
Во время Аннигиляции Солнца Не Мин Цзюе выигрывал практически все сражения. Противникам не удавалось даже подобраться к нему, не говоря уже о нанесении столь тяжелых увечий.
Что же с ним случилось?!
Сбоку от него раздалось какое-то шуршание, но Вэй У Сянь краем глаза уловил лишь размытые кляксы. Он насилу сконцентрировал взгляд и наконец-то рассмотрел несколько заклинателей в облачениях, расшитых слепящим солнцем и пляшущими языками пламени. Они привычными движениями ползли вперед на коленях.
Вэй У Сянь: «…»
Неожиданно воздух взорвался волнами благоговейного ужаса, сквозь чувства Не Мин Цзюе передавшиеся Вэй У Сяню. Не Мин Цзюе слабо приподнял голову. В месте, где заканчивалась блестящая каменная кладка, стоял огромный нефритовый трон. На троне сидел человек.
Расстояние было довольно велико, а взгляд Не Мин Цзюе — затуманен кровью, поэтому увидеть сидящего ему не удалось. Впрочем, этого и не требовалось — Не Мин Цзюе наверняка знал, перед кем он находился.
Двери залы резко распахнулись. Кто-то вошел внутрь.
Все заклинатели в помещении соблюдали почтительную коленопреклоненную позу, однако вошедший лишь приветственно сложил руки, и в отличие от остальных, непринужденно зашагал вперед. В конце залы он, похоже, отвесил земной поклон и сказал пару слов человеку, сидящему на троне, а затем повернулся к Не Мин Цзюе.
Неспешно приблизившись к нему, залитому кровью, но по-прежнему остававшемуся на ногах, этот человек спокойным взглядом окинул Не Мин Цзюе и, кажется, рассмеялся: «Давненько не виделись, глава Ордена Не!»
Кому еще мог принадлежать этот голос, если не Мэн Яо?
Примечания.
Бамбуковая трубка — полый бамбуковый цилиндр, заделанный с одной стороны и предназначенный для питья воды.
