Клауд Хок готовился разведать башню, когда услышал характерный свист перекрёстного огня. Его голова повернулась в сторону звука, где он обнаружил стену стрел, направленных в его сторону. Их кончики светились зловещим зелёным светом.
Зелёный. Этот оттенок зелёного символизировал смерть.
Это был не яд — Клауд Хок не боялся яда. Но этого он почему-то опасался.
Стрелы, летевшие в его сторону, оказались пропитаны Карательным Огнём. Ужасной энергии достаточно только коснуться своей цели, чтобы заразить её нечестивым пламенем. Жертвы быстро оказывались поглощёнными им, сгорая дотла до самых костей, пока не оставалось ничего, кроме пепла.
Клауд Хок прищурился. Время, кажется, замедлилось. Он видел траекторию полета каждой стрелы и начал двигаться. Парень лавировал между ними ловко, как кошка, и быстро, как сокол. Ни одна стрела не пролетела достаточно близко, чтобы выпустить свой смертоносный зелёный заряд. Вместо этого они с грохотом ударялись о землю или стену позади него, выбивая искры.
У нападавших не было времени сделать второй залп. Прежде чем они успели перезарядить свои арбалеты, Клауд Хок уже стоял перед ними. Пара танцующих серебряных огоньков вспыхнула в центре наспех экипированной толпы, начиная свою кровавую жатву.
Да, эти люди были очень сильны, но даже если бы они состояли из камня, они не смогли бы противостоять режущей силе Серебряных Змей Стража «Когтей Бога». Он промчался среди своих жертв всего лишь за долю секунды, прежде чем остановиться в том же положении, с которого начал.
Только теперь в его руках были смертоносные двойные короткие мечи. На тонких, как крыло цикады, лезвиях не осталось ни единой капли крови. Все люди, что устроили на него засаду, на мгновение замерли, как статуи, и замертво рухнули на землю. Одним движением его запястья Серебряные Змеи убрались обратно в рукава Клауд Хока.
Его враги разваливались на части, как листья, уносимые осенним ветерком.
В течение нескольких дней он практиковал безымянные боевые стойки, которым его научил старый пьяница. Парень чувствовал, как тренировка улучшила его тело во всех отношениях. То, что Клауд Хок так сильно улучшился за столь короткий период, свидетельствовало о мастерстве старого воина как бойца и учителя.
— Ты стал сильнее. Я видел, как ты победил Гадюку.
Голос, спокойный, как лесное озеро, донёсся до парня сквозь окружающую тишину.
Когда Страж посмотрел на его источник, ему показалось, что кто-то схватил его сердце пальцами и начал сжимать. На мгновение стало трудно дышать. Человек с посохом, без ведома Клауд Хока, подкрался и встал практически прямо перед ним.
Мужчина среднего телосложения, заурядной внешности и с мягким выражением лица. Морщинки пролегали между его бровями, но глаза оставались спокойными и даже выражали сострадание. Судя по внешнему виду, ему было за пятьдесят, хотя волосы полностью были серебристо-седыми, как у гораздо более пожилого человека.
Красный плащ, который он носил, был расшит тёмными облаками. В правой руке он нежно сжимал длинный посох, а вокруг вершины посоха то появлялся, то исчезал зелёный огонёк. Это был ни кто иной, как бывший Рыцарь-Командор Небесного Облака, лидер Конклава Суда — сам Кримсон.
Именно тот человек, которого искал Клауд Хок, но без своих союзников парень не спешил начинать бой.
В конце концов, в своём сражении с Гадюкой Клауд Хок едва сумел выжить, едва удержавшись на ногах. В конце концов, удача сыграла важную роль в том, что из них двоих именно он всё ещё дышал. Всего десять дней после той смертельной встречи, и вот он здесь, лицом к лицу с, возможно, самым смертоносным человеком во всех Пустошах. Сражаться с ним один на один — всё равно, что совершить самоубийство.
Клауд Хок не планировал, что его обнаружит Кримсон. Что ему теперь делать?
Не то чтобы он мог пересекать измерения по своей прихоти. Учитывая, как трудно это было осуществить, пройдёт некоторое время, прежде чем он сможет сделать это снова. Что касается невидимости или телепортации, парень был уверен, что ни то, ни другое не защитит его от Мастера-Охотника на Демонов.
Однако Кримсон, похоже, тоже не горел желанием начинать бой. Это подчёркивало, насколько этот человек был уверен в том, что сможет справиться с захватчиками. В конце концов, он — один из величайших охотников на демонов в мире. Не имело значения, каким талантом и потенциалом обладало молодое поколение, они просто-напросто не могли быть лучше и сильнее его.
Вернувшись в район Рыбацкого Посёлка, он потратил много энергии. В дополнение к своим старым боевым ранам и страху слишком рано раскрыть свою личность, Кримсон не сражался с ними в Пустошах со всей своей силой. Тогда обстоятельства сговорились против него, но на этот раз всё было по-другому.
Независимо от того, какой ценой или последствиями, но это «плохое представление» не повторится.
Клауд Хок оглянулся на смертоносного человека, настороженно глядя на него:
— Ты выглядишь так, как будто уже полностью поправился.
Кримсон не сводил глаз с раздражающего юноши:
— Гадюка отдал свою жизнь, чтобы убедиться, что определённое лекарство вернулось ко мне. Его смерть не была напрасной.
Слова лидера Конклава Суда были холодными и бесстрастными, однако Клауд Хок чувствовал, как опасность вокруг него нарастает с каждым слогом. Это всё равно, что наблюдать, как смертоносная гадюка медленно подползает ближе и начинает обвиваться вокруг ноги. Парень чувствовал, как холодные пальцы смерти касаются его затылка, и малейший неверный шаг заставит эти пальцы сжаться.
— Я не ненавижу тебя за убийство Гадюки, — заверил Кримсон. — Это была его судьба. Он имел несчастье быть сыном Кримсона. Если бы не ты лишил его жизни в Лесной Долине, это был бы кто-то вроде Януса. Ты подарил ему достойную смерть, преследуя то, во что он верил, как настоящий солдат. Как его отец, я могу оценить славу его кончины.
Для Клауд Хока слова охотника на демонов были странными. Однако вскоре он обнаружил, что сюрпризы на этом не заканчиваются. Следующая фраза Кримсона удивила парня ещё больше:
— Убив Гадюку, ты доказал, что сильнее его. Я никогда не видел, чтобы кто-то так быстро повышал свою силу. Если ты решишь посвятить себя Конклаву, я не буду мстить за его смерть, — прямым текстом сказал он, и ничто в его поведении не противоречило обещанию милосердия. — Я надеюсь, что ты тщательно обдумаешь это предложение. Ты, в конце концов, такой же Бродяга, как и я. Как и все здесь. Все мы — житель Пустошей.
Клауд Хок с трудом мог поверить в то, что услышал. Неужели Кримсону реально просто наплевать на своего собственного сына?
Хотя его волосы поседели, и мужчина, казалось, постарел на несколько лет с момента их последней встречи, Клауд Хок не видел никаких видимых признаков горя — или вообще каких-либо эмоций, если уж на то пошло. Конечно, реальность была совершенно иной. Его любовь к Гадюке, к своему сыну, разумеется, такая же глубокая и всеобъемлющая, как у любого отца к своему сыну.
Но желание наказать того, кто отнял жизнь у его сына, пришлось отложить в сторону. Он даже пытался завербовать преступника, чтобы тот сражался на его стороне. Клауд Хок не понимал, был ли он настолько искренен или это было решение чисто ради выживания?
— Мы боремся не за себя, и не за права, титулы, почести или сокровища. Мы сражаемся как один народ, за достоинство нашей расы. Вот почему мы против Небесного Облака, — пристальный взгляд Кримсона, казалось, проникал глубоко в душу Клауд Хока. — Много лет ты жил в Пустошах. Я уверен, что ты и сам много раз задавался одним вопросом. Возможно, это даже заставило тебя усомниться в мироустройстве, или даже разозлило тебя. Почему человечество было отвергнуто? Забыто? Какой жестокой судьбой мы вынуждены жить по прихотям Богов и Демонов? Почему нам отказывают в праве определять наше собственное будущее?
— Я согласен со всем, что ты говоришь, — ответил Клауд Хок. — Но мир и равенство людей могут быть реальностью только в условиях равной или сходной силы. В противном случае мы — слабые и хрупкие существа, сердито кричащие на ветер, но не имеющие силы хотя бы что-то изменить. Дело не в том, что я думаю, что ты ошибаешься. Я просто не верю, что у тебя есть сила что-то с этим сделать. Единственное, что ты делаешь, — это делаешь всё только хуже. И не только для себя, но и для всех жителей Пустошей.
— Ты действительно так думаешь? — впервые в глазах Кримсона вспыхнул гнев. — Ты не боишься, что я убью тебя прямо здесь? Разве ты не боишься смерти?
— О, смерть пугает меня до чёртиков. И это абсолютная правда. Именно из-за этого страха всё, чего я хочу, — это найти тихое место, чтобы прожить свою жизнь в покое и тишине. Именно потому, что я боюсь смерти, я так упорно работаю, чтобы стать ещё сильнее день ото дня. Именно потому, что я боюсь смерти, как для себя, так и для тех, кто мне небезразличен, я решил встать на сторону Элизийцев, — Клауд Хок протянул руку и схватил рукоять «Гнева Пламени». Он медленно вытащил его из ножен, и огонь поглотил поверхность сломанного клинка. Всё это время он не сводил глаз с Кримсона. — Как говорится, некоторые вещи хуже смерти.
Клауд Хоку своим ответом удалось удивить Кримсона так же, как тот пару минут назад удивил Стража. Он без колебаний признался в своём страхе смерти и всё же был готов встретиться с ней лицом к лицу.
— Я не знаю, насколько ты велик или насколько благородными могут быть твои цели. Да и честно — мне всё равно. Всё, что я вижу, — это люди, которые предают своих близких, бросают своих друзей и отказываются от чести, которой, как они утверждают, дорожат. Ты человек, который считает смерть собственного сына необходимой, даже готов нанять его убийцу!
Свет в глазах Клауд Хока становился всё более решительным по мере того, как он говорил. По мере того, как росла его воля к борьбе, росло и пламя, окружавшее огромный двуручный клинок.
— Тебе не кажется, что эта жизнь глупа? Я не разделяю весь твой дерьмовый идеализм. Я всё делаю по-своему. Я сделаю всё необходимое, чтобы защитить себя и людей, которые мне небезразличны. Живи великодушно, умереть счастливой смертью, я — просто никто. Свобода — это мой образ жизни!
Глаза пожилого мужчины помрачнели, но трудно было сказать, от боли потери или от разочарования. Он знал, какими были последние слова Гадюки, обращенные к Клауд Хоку, он слышал их из вторых рук. Неужели его сын ошибся в своей оценке этого человека?
— Небо и земля неразрывно связаны. Никогда не было такой вещи, как абсолютная свобода. И ты — не никто, ибо судьба ищет тех, у кого есть сила, чтобы выполнять её приказы.
Клауд Хок чувствовал, как в Мастере-Охотнике на Демонов поднимается энергия. Больше ничего не нужно говорить. Пришло время сражаться.
Он исчез из поля зрения Кримсона. Используя силу своего Плаща Теней, он подкрался ближе, пока «Гнев Пламени» пылал яростно, невидимый для внешнего мира так же, как и он сам. Клауд Хок наполнил его всей своей силой, так что пламя лилось рекой. Бесчисленные осколки пламени вырвались навстречу Кримсону.
Лидер Конклава Суда не сдвинулся ни на дюйм. Он даже не поднял головы, чтобы посмотреть.
Его просто вдруг окутал золотой свет, который через пару секунд принял образ какого-то могущественного бога войны. Непроницаемая защитная оболочка полностью отразила атаку Клауд Хока.
Лязг!
Огненный клинок «Гнева Пламени» не справился с этой защитой! Клауд Хок почувствовал себя так, словно наткнулся на совершенно непроницаемую стену.
В мгновение ока вся сила, которую он накопил, рассеялась в никуда, а Кримсон не получил даже царапины. Совсем наоборот, потому что оболочка силы отразила большую часть силы обратно в Стража. Пламя его собственного меча обрушилось на него, и внезапно его поглотило яростное море пылающего красного.
Ответный удар отбросил его на несколько десятков метров по воздуху, прежде чем он ударился о землю. Парень оказался наполовину погребён в кратере.
Всё тело Клауд Хока мгновенно покрылось ожогами и обгоревшими лохмотьями его собственной одежды. Неподалеку тлел его сломанный меч. Он шипел от жара, излучая сердитый красный цвет, и непрерывно дрожал.
Парень широко раскрытыми глазами смотрел вверх из дыры, в которой он находился. Он бросил всё, что у него было, на Кримсона, а старый священник даже не моргнул. Чёрт, вместо этого Страж «Когтей Бога» чуть не разорвал себя на куски.
Кримсон одержал победу только благодаря своей защите. Расхождение сил между ними было неисчислимым, огромным, как горный хребет.
— Хотя твой потенциал велик, тебя окружает слишком много неопределённости. У меня нет времени ждать и смотреть, как будут развиваться события. Поскольку ты отказываешься внять голосу разума, я должен убить тебя сам.
Кримсон медленно поднял руки.
Зелёные огни заплясали в его ладонях, собираясь в стрелы. Он швырнул их в Клауд Хока с невероятной скоростью. Такая прямая и подавляющая атака Карательным Огнём, несомненно, означала бы смерть, если они хотя бы коснутся тела.
Железный посох просвистел в воздухе и ударил в землю прямо перед изумлённым лицом Стража. Область вокруг него треснула и просела на полдюйма.
Стрелы вновь не нашли цель, а вместо этого попали в посох. Мерцающая золотая аура реликвии и болезненная зелень Карательного Огня боролись за превосходство. В то же мгновение полоса сверкающего белого света ударила сверху в Кримсона. Как и «Гнев Пламени», он тоже разбился вдребезги, когда свет столкнулся с золотым щитом старика.
Мастер-Охотник на Демонов нахмурился. Ещё две фигуры встали рядом с Клауд Хоком. Грязный и хромой, больше похожий на побирушку, старик. Вторая — красивая женщина, одетая в безупречно белое.
