Телепортация заняла всего мгновение. В мгновение ока Клауд Хок и двое его спутников появились у входа в пещеру.
Комната, в которой они оказались, оказалась усеяна сталактитами и столбами. Несколько человек в чёрном патрулировали весь район. В центре стоял алтарь, сплетённый из корней, на котором лежал огромный кристалл, по форме напоминающий гроб. Свет от него давал блики по всей пещере.
Клауд Хок пристально посмотрел в большой кристалл. Чем дольше парень смотрел в него, тем больше казалось, что внутри действительно что-то есть. Что-то тёмное, отдалённо напоминающее гуманоидную фигуру.
Его глаза расширились. Неужели это тело Пастуха? Это и есть один из легендарных и неуловимых Богов?
Густая и мощная аура, исходящая от тела, заполняла комнату. Зов, который почувствовал Страж, определённо исходил из этого хрустального «гроба», хотя парень и не мог понять, почему или от чего конкретно. Поскольку кристалл был непрозрачным, увидеть, что лежало внутри, невозможно.
Однако больше всего беспокоила группа одетых в красное мужчин, столпившихся вокруг хрустального гроба. Священники из Конклава объединили свою ментальную силу, сосредоточив её на теле бога. Кристалл вокруг него окутался слабым голубым туманом.
Эти люди пытались разморозить его, чтобы добраться до тела! Клауд Хок с трудом мог в это поверить. Останки Бога, который создал это место! Неужели этим ублюдкам нечем было заняться, кроме как осквернять могилы? Им что, недостаточно богатства, власти и ресурсов здесь?
Клауд Хок снова оглядел всех в зале. То, что он увидел, заставило его дыхание участиться.
Несколько знакомых лиц, которые просто невозможно не узнать.
Первого нельзя было ни с чем спутать: большой чёрный плащ, коротко остриженные чёрные волосы и шрамы в уголке глаз. Гадюка — человек, который поверг мир в хаос.
По бокам от него стояли ещё двое.
Женщина в чёрных одеяниях, с длинным мечом в красивых руках. Её длинные, чёрные, как вороново крыло, волосы водопадом ниспадали на плечи. Сейчас Призрак не носила маску, которая обычно скрывала черты девушки, открывая таким образом её красивое лицо. Правая рука Гадюки стояла рядом с ним и наблюдала за происходящим.
Другая была девушкой помоложе — лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от суровых выражений физиономий других, её лицо оставалось нежным и милым. Льняные волосы мягкими волнами спадали на спину, и девушка наблюдала за ритуалом широко раскрытыми невинными глазами. Она раскачивалась из стороны в сторону, словно одурманенная. Такая хрупкая и невинная, что невольно возникало желание защитить её — как какой-нибудь редкий и нежный цветок.
Люсиаша.
Клауд Хок сжал челюсти так сильно, что испугался, что его зубы треснут.
Этот ублюдок… неприятности всегда появляются повсюду рядом с ним. Разве он не знал, что Небесное Облако в любой момент может наводнить это место своими самыми смертоносными воинами? Клауд Хок подозревал, что лидер Двора Теней, Янус, может в любой момент скрыться в тени. Так какого хрена этот упырь притащил сюда Ашу? Она была беспомощна! Он пытался её убить?
Страж чудовищным усилием воли проглотил ярость, которая угрожала вскипеть внутри. Выбросив всё на мгновение из головы, Клауд Хок обратил внимание на очень пожилого мужчину, который стоял рядом с алтарём. Его зелёная мантия была похожа по покрою и фасону на одежду Отэм, а в руках его лежала сучковатая трость. Морщинистое лицо казалось добрым и искренним, волосы — белоснежными, но морщинка между бровями была очень глубокой, как будто старик постоянно хмурился. Эта мелочь, как ни странно, делала его более хрупким и человечным.
— Это Старейшина.
Когда Отэм увидела старика, кулаки девушки крепко сжались. Клауд Хок слышал, как она скрежещет зубами, и у неё были на то веские причины — старик привёл чужаков в самое сердце гробницы их бога-покровителя и использовал здесь силу, чтобы забрать контроль над Лесной Долиной в свои руки. Его действия были вопиющим, непростительным грехом.
Но самым ужасным оскорблением было то, что он просто стоял и смотрел, как эти чужаки оскверняют тело Пастуха! Она едва ли могла вытерпеть ещё хоть что-то. Ярость, которую девушка испытывала, была очень сильной, ведь она воочию наблюдала, как этот старик, которого она когда-то уважала, плюёт на всё, за что они стояли.
Клауд Хок увидел, как девушка задрожала от злости, и поднял руку, побуждая её к молчанию. Им просто необходимо ознакомиться с ситуацией, прежде чем предпринимать какие-либо действия.
Гадюка стоял среди своих людей, скрестив руки на груди. Его глаза были прикованы к алтарю:
— Такими темпами печать скоро будет снята. Но если позволишь мне проявить любопытство… зачем тебе это нужно?
Старик прочистил горло и ответил:
— Я нашёл каменную табличку здесь, в мавзолее. Остаток того времени, когда Пастух создал Долину, ещё тысячу лет назад. На ней оказалось написано пророчество, говорящее о невыразимых, ужасных тайнах. У Пастуха, должно быть, было нечто большее, чем Флейта и король дракон. Должно быть, у него есть ещё более сильное или дорогое сокровище, но за все годы поисков этой гробницы я так и не нашёл его. Единственная оставшаяся возможность — этот артефакт похоронен там, вместе с телом Пастуха.
— И ты готов пойти на такой риск ради сокровища, которого никто никогда не видел и которого, возможно, даже не существует? Если твоим людям станет известно, что ты выкапываешь их бога, они не примут ни одной причины, которую ты назовёшь.
— Ты не понимаешь, насколько важен этот предмет, — ответил старик тихим голосом. — Мне не нужно ничего объяснять своим людям. Всё, что я делаю, я делаю на благо Лесной Долины.
Старик был не настолько глуп, чтобы раскрыть все карты сразу. В пророчестве, которое он обнаружил, говорилось об этом странном предмете, ясно указывая, что он появится через тысячу лет. Ещё было написано, что тот, кто владеет этим сокровищем, будет обладать силой, достаточной для борьбы с самими Богами. Он станет чемпионом, способным освободить человечество от божественных и демонических оков, которые их связывали.
Неужели этого единственного предложения было недостаточно, чтобы доказать ценность артефакта? Старейшина уверовал, что это судьба! И если к этому призывала судьба, то его действия не могли быть кощунственными. Пастух оставил это предсказание тысячу лет назад, так что наверняка Он знал, что кто-то придёт и сделает именно то, что они делали.
За эти годы старец многое повидал, и со временем он всё больше убеждался, что такова его судьба. Только он был способен вывести свой народ из Лесной Долины, освободить их, чтобы племя могло само определять своё будущее. Это его судьба — позволить людям Долины реализовать своё светлое будущее. Это будет великим подарком, который он преподнесёт Долийцам.
Тысячу лет они жили запертыми в этой долине. Теперь пришло время показать себя миру!
Гадюка знал, что старик что-то скрывает, но ещё он знал, что сейчас не время давить на Старейшину:
— Мы выполнили наше обещание помочь тебе снять печать с этой гробницы. Теперь пришло время выполнить свою часть сделки, так ведь?
— Естественно. Я никогда не отказываюсь от своих слов, — старик вытащил из-под мантии пакет с сушёными травами. Они были похожи на грибы, только странно прозрачные. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что эти травы — особенные.
— Это чудодейственная трава, подаренная нам великим Пастухом. Прими это как выражение моей искренней благодарности. Когда этот предмет будет в моём распоряжении, а мои люди будут свободны, мы с радостью присоединимся к Конклаву в его начинаниях.
По выражению лица Гадюки стало очевидно, что он доволен. Его миссия оказалась завершена успешно, эти травы могли помочь вылечить его отца и вернуть ему былую славу.
Во время их обсуждения большая часть кристаллического гроба расплавилась. Если они будут продолжать в том же духе, то вскоре увидят, что находится внутри кристалла.
Победа уже в пределах их досягаемости.
Но Гадюка вдруг что-то почувствовал, какое-то странное предчувствие. Когда он огляделся, то обнаружил, что большая часть воинов, которых привёл с собой, явно пропала без вести.
Его глаза вспыхнули коротким, жестоким светом. По привычке он начал крутить пальцем своё кольцо, которое тоже засветилось. Комната наполнилась жаждой убийства.
— Здесь кто-то есть.
Призрак и оставшиеся солдаты потянулись к своему оружию. Старейшина и пара мужчин которые пришли с ним, нервно оглядывались.
Как это возможно? Старейшина знал, насколько опасен мавзолей для захватчиков.
Кем бы они ни были, им нужно было пройти мимо дриад, собственной охраны Гадюки и божественного зверя Пастуха. Только сильнейшие из Небесного Облака смогли бы совершить такой подвиг, и то не смогли бы добраться сюда так быстро. Кроме того, единственным, кто мог открыть мавзолей, была Отэм, а из того, что Старейшина знал о девушке, она открыла бы это место элизийцам.
Гадюка, ничуть не смущённый переменой обстоятельств, крикнул:
— Мы знаем, что ты здесь. Выходи.
Из тени появилась фигура. Среднего телосложения, закутанный в потрёпанный серый плащ. Под широким капюшоном скрывалась маска тревожного призрака. Ничего из того, что скрывалось под плащом и маской, не было видно, что делало невозможным определить возраст или пол.
Конечно, Гадюке и не нужно было видеть лицо. Его губы изогнулись в усмешке:
— Я знал, что это ты, Клауд Хок.
Страж «Когтей Бога» — единственный человек, которому Отэм могла доверять, и этот парень — один из немногих людей, которые могли проскользнуть сквозь их многочисленные барьеры.
— Клауд Хок? Что ты здесь делаешь? — Люсиаша оглядела остальных, которые обнажили мечи и натянули луки. Беспокойство и замешательство отразились на её хорошеньком личике. Девушка явно боялась предстоящей драки. Парень под маской нахмурился, когда увидел её. Он решил, что Гадюка привёл её сюда в качестве живого щита.
Старейшина посмотрел на чужака, который незаметно и неслышно проскользнул к ним. Старик оставался спокойным и никак не реагировал на накалившуюся атмосферу. Всё, что ему было нужно — это время. Победа была неизбежна, как только они доберутся до гробницы Пастуха.
Гадюка смерил Клауд Хока надменным взглядом:
— Ты выбрал неправильный путь. Но у тебя ещё есть время передумать — присоединяйся к нам.
— Пожалуйста, я умоляю тебя. Не нужно сражаться с моим отцом! — Люсиаша умоляюще смотрела на бесстрастное лицо призрака. — Я… я путешествовала с ним. Я знаю — то, что он сделал, повлияло на многих людей. Это был великий подарок жителям пустошей! Такие же жители пустоши, как мы! Ты должен быть со своим народом и сражаться на нашей стороне, не так ли?
Люсиаша своими глазами видела разрушение стен Небесного Облака. Она наблюдала, как энергия, которую они копили тысячу лет, высвобождалась, поглощаемая отходами. Она была Бродягой до мозга костей. Люсиаша никогда не была в Небесном Облаке и так мало знала о мире в целом… Всё, что она знала — только то, что действия её приёмного отца помогли таким людям, как она.
Он спасал пустоши. Он менял мир. Это было великое и благородное стремление!
Клауд Хок оставался неподвижным, равнодушный к её мольбе. Когда он заговорил, его голос был совершенно ровным:
— Если бы то, что он сделал, действительно было только для Пустошей, тогда он не начал бы эту войну. Шансы таковы, что экспедиционный корпус победит, а за ним стоит остальная мощь Небесного Облака. Он — крыса, нацелившая свою пасть на приближающийся автомобиль. Жители Пустоши погибнут из-за его амбиций. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как это происходит.
Парень признавал, что пустоши обладают силой, но, несмотря на всю силу, даже он не мог соперничать с Небесным Облаком.
Бежать, прятаться — это должны были сделать Бродяги. Далеко за пределами досягаемости генерала Ская и его армий, они могли бы собраться вновь. Кримсон и его лакеи — куча блядских фанатиков. Эти идиоты мечтали, что смогут победить.
Как только начнётся война, она продлится очень долго. Годы смертей и разрушений. Клауд Хок не был похож на Кримсона или Гадюку, окутавших себя этой извращённой манией величия, «Я спасаю человечество!». Его цели были поверхностными — спасти миллионы жизней, которые будут потеряны, если эти психопаты начнут свою «праведную» войну.
Гадюка ответил:
— Выиграть или проиграть. Кто-то ведь должен это сделать. Нет?
Клауд Хок прищурил глаза:
— Нам больше нечего сказать друг другу.
Гадюка глубоко вздохнул и согласился. Вот к чему это привело. Неизбежность.
Его рука взметнулась вверх, и луч обжигающего света вырвался из его кольца в сторону Клауд Хока.
