«Не забывай!»
«И даже в смерти — не забывай!»
***
Странно знакомый голос, казалось, исходил из самих недр густых облаков. Отголоски его неустанно звучали снова и снова, накладываясь друг на друга.
Кто?
Не забывать?
Не забывать что?
Пробуждение пришло, как всегда, внезапно. К мокрой от пота коже привычно и неприятно липла одежда. Он сел, и темное небо со звездами над головой напомнили ему, как много еще оставалось времени до рассвета. Ледяной порыв ветра умыл его тело.
И снова этот сон!
Он по привычке сделал глубокий и долгий выдох.
Было еще рано, так что он откинулся на спину, вновь засыпая.
***
Еще до того, как дошел до горных врат, Цзо Мо услышал вдалеке крики.
— Мо ге , не забудь полить поля за меня! Ты мне обещал еще в самом начале месяца. Урожай в этом году зависит только от тебя.
Он оглянулся и увидел слонявшегося по полю пожилого мужчину, — было ему где-то за пятьдесят, — темного и худого. Если специально не приглядываться — и не узнаешь, что там стоит кто-то.
Старика все звали Черным Старцем, а настоящего имени его никто не знал. Он был самым старшим среди последователей дисциплины Меча У Кун .
Цзо Мо, стирая пот со лба, ответил:
— Не бойтесь, не забуду. Завтра ваша очередь.
Цзо Мо был тонок, словно стебель бамбука. Пурпурные одеяния, одинаковые для всех последователей, свободно ложились на его тело. В противоположность его мягкой манере речи, его деревянное лицо было словно у неживого, мрачным и темным.
И оно же было его отличительной чертой. Вначале все чурались Цзо Мо, но постепенно, узнавая в нем все больше черт прекрасного человека, люди перестали обращать на это внимание и потянулись к нему. Ну а теперь, спустя два года, он стал самым известным среди других последователей после того случая.
Лицо Черного Старца тогда светилось от радости, он суетливо приговаривал: «Хорошо, ох, как хорошо. Просто прекрасно! Мо ге, эта твоя способность… Я, Черный Старец, еще никогда не видал ничего подобного».
Да, способность Цзо Мо, искусство «Ваяния Дождевых Облаков», было действительно особенным. Из всех последователей он был единственным, достигшим его третьего уровня. Именно поэтому он один брал почти все заказы на вызов дождя для полей лин , принадлежавшим последователям.
На самом деле искусство «Ваяния Дождевых Облаков» не было таким уж сложным заклинанием, и каждый знал, как его сотворить, чтобы главным образом вызвать дожди на поля лин. Для освоения его первой ступени обычно требовалось всего-то от трех до пяти дней. Для второй — год-другой, не больше. Но третья… третья ступень требовала от каждого особенного понимания. И только у Цзо Мо, единственного среди всех последователей дисциплины Меча У Кун, получилось достичь ее.
Как только получилось освоить третью ступень искусства «Ваяния Дождевых Облаков», эффективность заклинания значительно увеличилась. Соответственно, урожай зерен и овощей лин тоже возрос. Ничего удивительного, что и положение Цзо Мо сильно изменилось в лучшую сторону, и небрежную кличку «Мертвяк Мо» забыли, называя его теперь только Мо ге.
Цзо Мо помахал рукой, прощаясь с Черным Старцем.
***
Цзо Мо стиснул зубы и сдвинул мешок на спине. Хрупкие плечи его болели немилосердно. Три сотни цзинь зерен лин почти сломили его слабые тонкие плечи.
Тщедушный, словно оживший мертвец, он тащил на своей спине холщовый мешок весом во много раз превосходящим его собственный. Он надрывался во время всего пути по горной тропе.
Цзо Мо волочил этот мешок всю дорогу до подножья, хрипло дыша от натуги. Дойдя наконец до горных врат, он скинул эти три сотни цзинь, пригибающих его к земле, и ноги его тут же подломились, дыхание стало неровным и частым.
Немного отдохнув и набравшись сил, он встал и аккуратно вытащил из-за пазухи бумажного журавлика.
Журавлик был размером с ладонь и сделан из травяной бумаги желтого цвета. Писанные киноварью, на его боках плыли тюлени.
Как только Цзо Мо вдохнул в него немного энергии лин, журавлик начал расти. Понемногу он вырос до размера настоящего журавля, даже чуть больше. Бамбуковые стебли послужили скелетной основой, сверху — желтая бумага. Нарисованные на ней тюлени расплылись и теперь были похожи скорее на головастиков — доказательство плохого мастерства изготовителя. Бумага на стыках изрядно потерлась, и на ее желтой поверхности виднелись кусочки травы.
Цзо Мо поднял холщовый мешок с земли и с трудом закинул его на спину журавля.
Внутри горы последователям не разрешалось летать — и за два года Цзо Мо про себя не единожды проклял это правило.
Он неуклюже взобрался на желтую спину, сопровождаемый натужным скрипом и треском гнущихся бамбуковых стеблей. Он напряженно замер, но, видя, что транспорт пока не собирается разваливаться, с облегченьем выдохнул.
— Сяо Хуан , Желтыш, не можешь ты сейчас развалиться.
Журавль расправил свои бумажные желтые крылья, взлетел, и Цзо Мо потрепал его по голове.
Треск бумаги и кряхтение бамбуковых стеблей не прекращались. Журавль летел странно: его метало вверх и вниз, влево и вправо — казалось, он был пьян. По дороге не прекращались его хриплые стенания.
Несмотря на все испытания, Цзо Мо сидел ровно — у него был очень богатый опыт. Такой журавль был самого низкого качества, он не мог поднять и четырехсот цзинь. Однако такой «бессильный» бумажый журавль был предметом зависти всех последователей.
Да, Цзо Мо был самым первым среди них, кому разрешили иметь маунта . Естественно, что сам Цзо Мо считал за маунта, у него не спрашивали (уж точно не эту летающую рухлядь).
В середине кряхтений и стенаний, после десяти часов качки и вихляний, когда даже невыразительное лицо Цзо Мо слегка побледнело, далеко на горизонте показался Дун Фу.
Город попеременно то исчезал, то появлялся среди облаков.
Давным-давно чжэньжень Дун Фу одним лишь взмахом своего меча срезал вершину горы, и на этом месте воздвигнул свое жилище — так и появился городок Дун Фу. Пять столетий спустя Дун Фу стал одним из тринадцати главных городов Цзе Небесной Луны. Три тысячи областей Небесной Луны — три тысячи цзе, в которых жили сючжэ , — они были несравнимы ни с чем. Но оно было небольшим цзе, история которого насчитывала всего-то тысячу пятьсот с небольшим лет. Именно тогда, тысячу пятьсот лет назад, Тянь Юэ сяньжэнь нашла и взяла под свой контроль эту область, дав ей свое имя. Тянь Юэ была из Кунь Лунь, поэтому ничего удивительного, что вскоре Цзе Небеснй Луны взяла под опеку федерация Кунь Лунь .
После в Тянь Юэ Цзе пришли другие чжэньжень и стали основывать свои дисциплины и школы — так и основалась область.
Бумажный журавлик снова затрещал и заскрипел, и Цзо Мо засомневался, сможет ли он долететь до подножья горы Дун Фу. Весь свой путь он слышал, как над ним смеялись люди, много людей — худой и словно бы неживой, он летел верхом на таком же тщедушном журавле, да еще и пьяно вихляющем.
Цзо Мо сидел с достоинством, выражение его лица было таким же естественным, будто если он и был ожившим мертвецом, то уж точно не самых простых кровей. На самом же деле в мыслях у него руки исчесались на всех этих маунтов, пролетающих у него над головой, — так он их желал. Да, то были настоящие маунты!
Например вот этот, гусь: какой у него прекрасный серый окрас и алый клюв! А гладкая мягкая спина — сидя на такой спине наверняка не почувствуешь ни тряски, ни качки. А тот сючже, стоящий на воздушном облаке, Волшебном Облаке Удачи, — как свободно и потрясающе он выглядит. А за спиной у другого еле заметное серебристое мерцание — то были Громовые Крылья, с помощью которых можно летать быстрее молнии… Ах, какое это наверняка прекрасное чувство.
В городе Цзо Мо мог свободно выкрикивать лозунги, но выкрикивать он мог только о своем товаре.
Внезапно над его головой медленно проплыла лодка — то была Лодка Тысячи Крыльев. Все вокруг замерли в восхищении. Цзо Мо почувствовал темноту, поднял глаза и увидел, что размером лодка была с целую гору. Свет цзиньчжи на ее черном дне был едва заметен.
Расточительность — вот самый великий грех всех сючжэ!
Ругался в своих мыслях Цзо Мо неимоверно, но, как только увидел, что другие сючжэ с сожалением расходятся, воспрянул духом.
После еще пары часов такого полета, всадник и журавль наконец-то достигли подножья горы Дун Фу. На «бреющем» полете этой рухляди (только землю животом не скребла) надеяться добраться непосредственно до вершины было нечего.
Он слез с журавля и стащил с его спины мешок. Когда Цзо Мо вернул маунту прежний вид, на поверхности бумаги стали ясно видны трещины. Он тяжело вздохнул: неужели придется покупать другого?
Он перевел взгляд на вершину Дун Фу, теряющуюся в облаках, на длинную и извилистую каменную лестницу. Потом — на лежащий перед ним тяжелый мешок. Ноги у него задрожали.
— Эй, братец, помощь не нужна? — краем глаза Цзо Мо увидел движение.
Перед ним стоял полуголый мужчина, чей мускулистый торс был сделан будто из твердой стали.
— Сколько? — настороженно спросил Цзо Мо. Он внимательно посмотрел по сторонам, и несколько других мужчин, уловив его взгляд, тут же поднялись с места.
Видя, что конкуренты не собираются оставлять все просто так, мужчина торопливо сказал:
— Три первых.
Имелось в виду три первоклассных кристалла цзинши .
— Да ты шутишь?! — воскликнул Цзо Мо и решительно продолжил. — Тебе и двух за глаза хватит. Можешь — работай, а не хочешь — на том и кончим.
Если бы Цзо Мо хотя бы приподнял в удивлении брови — уловка бы сработала. Однако лицо его по-прежнему было чудовищно мертвым и невыразительным, и со стороны это представление смотрелось довольно странно.
— Брешишь! — скривил губы силач. Однако, видя что другие жаждут занять его место, он сжал зубы и решительно кивнул головой: — Ладно!
На том он потянулся рукой к холщовому мешку — рукой, которая размером скорее напоминала раскрытый веер. Цзо Мо глядя на это закричал:
— Стоять!
— Что?
— Сначала нужно заключить договор. — Цзо Мо вытащил нефритовый свиток.
— Да тут всего делов-то на два цзинши, какой тебе еще договор нужен… — неодобрительно пробормотал мужчина.
— Для безопасности. Видите ли, разница между нами велика: я не так уж силен, так что, если вы вздумаете сбежать… — голос Цзо Мо был все так же мягок, а лицо, как всегда, не выражало ровным счетом ничего.
Беспомощный, силач все же подписал договор, поданный Цзо Мо. Видя это, другие люди наконец разошлись. После этого мужчина легко, как пушинку, поднял мешок с земли.
Уже на середине пути Цзо Мо, мокрый от пота, готов был ползти вверх по склону. Силач, глядя на него, презрительно сказал:
— Да-а, с таким-то телом и правда далеко не убежишь. — Затем он начал понукать его. — Шустрей не можешь, а? Мне еще охота два заказа сегодня кончить! А если будешь так плестись, то хорошо еще, если до темноты успеем.
Цзо Мо чувствовал себя рыбой без воды, так он задыхался. Он плюхнулся на каменную ступеньку и, прерывисто дыша, выдавил:
— Я… Я не… могу…
Мужчина вмиг засуетился.
— Да брось, быть того не может! Ты что — хочешь, чтобы я разорился?
Цзо Мо закатил глаза и безэмоционально ответил:
— Сам видишь. Я уже без сил.
Мужчина сердито закричал:
— Знаешь, сколько я с тобой потерял?!
На том силач ухватил его, да так и зашагал вверх по лестнице широким шагом, с Цзо Мо подмышкой.
— А вы, сючжэ своих тел, ребята крепкие, заслуживаете уважения, — безжалостно сказал Цзо Мо, пользуясь случаем.
— Ну да, мускулы у нас, конечно, есть. Но что с того? Сейчас я на пятой ступени ляньци . Как только доберусь до чжуци — заказов буду брать больше. Жить в наше время тяжко! — проговорил мужчина и тяжело вздохнул.
— Да уж! Жить нелегко. — Цзо Мо почувствовал сожаление.
Внезапно он вспомнил ту Лодку, которую видел по дороге, и, не удержавшись, спросил:
— Ты ведь знаешь Лодку Тысячи Крыльев? Я вот ее в первый раз видел.
— Это передвижной дворец Чи Е чжэньжень. Будь осторожен — не прогневай его, — дружелюбно предупредил его силач. — Увидишь женщину в белом с вуалью на лице — с поклоном удались. Они все наложницы Чи Е чжэньжен, и характер у них тот еще. Для многих встреча с ними плохо кончилась.
Сила мужчины была поражающей: одной рукой он нес мешок весом в три сотни цзянь, на другой повис Цзо Мо, и во время всего пути он не показал и намека на усталость.
— Твоя правда. Мы люди маленькие, для нас оскорбить их смерти подобно, — согласился Цзо Мо.
Шаги мужчины были широкими и быстрыми, намного быстрее, чем полет его журавлика Желтыша. Подъем по извилистой каменной лестнице занял у него всего около часа.
Цзо Мо твердой рукой отсчитал ему два первых цзинши. Мужчина, взяв кристаллы, поспешил спуститься с горы.
«Нелегко жить», — безэмоционально заключил Цзо Мо, смотря на удаляющуюся спину.
С улочками Дун Фу он был довольно знаком, поэтому, взвалив мешок и исделав пару поворотов, Цзо Мо уже был на месте.
Небольшая лавка, куда он пришел, покупала исключительно зерна лин. Чтобы никто ненароком не ошибся, снаружи над дверью висел небольшой флаг, на котором было написано: «Зерна Лин». Благодаря печати, поставленной там же, на флаге, слова можно было прочитать и днем на большом расстоянии, и ночью.
Три сотни цзянь зерен лин второго сорта — это была лишь маленькая ветвь их торговли. Хозяин лавки даже не вышел его поприветствовать, послав вместо себя помощника.
— Тридцать цзинши. Вторых.
Помощник и не думал торговаться, да Цзо Мо и не собирался, поэтому он просто кивнул.
Цена была немного низковата, но в других лавках тоже не будут баловать, только если он не принесет за раз больше десяти тысяч цзянь зерен. Тогда и только тогда у него будет право торговаться. У него же, исключая часть, которую нужно будет отдать на благо последователей, за этот год и вышли эти три сотни цзянь — и даже это стоило немалых трудов.
Тридцать цзинши, пусть и вторых, были для него огромной суммой денег.
Выйдя из лавки с кристаллами в кармане, Цзо Мо чувствовал, что все прохожие впиваются в него острыми, словно кинжалы, взглядами.
Улицы Дун Фу были широки. В небе парили дома самых разных цветов и форм. Были среди них и торговые лавки, некоторые — в виде целых парящих островов, с лужайками и цветущими клумбами, и из лавок этих доносилась прекрасная музыка. Да, все-таки этот регион — один из самых лучших. Без высококлассного маунта или умения летать на мече сюда никого не пустят, даже при большом желании.
Это было местом, о котором Цзо Мо и не мечтал даже во сне.
