Чарди излил Двэйну свое недовольство, что накопилось в его душе. Он вскипел, но затем, высказавшись так красноречиво, немного успокоился и невольно пожалел о сказанном. Глядя на учителя робким взглядом, он с нетерпением ждал его реакции на свои слова.
— Ваше Величество, — улыбаясь, мягко сказал маг. — Я понимаю Вас. Возможно, Вам следует потребовать у принца-регента дать Вам какую-нибудь работу. Так сказать, потренироваться. И да, когда я более-менее приду в норму, я тоже могу попросить принца, если Вы, конечно, того желаете… Скажем, я подам прошение позволить Вас побыть какое-то время в академии вместе с молодыми командирами Императорской армии…
На лице Чарли не отразилось ни капли восторга. Наоборот, в глазах его читалось глубокое разочарование.
Все это… не то, что он хочет.
Может быть, несколько месяцев назад, услышав эту новость, он бы подпрыгнул от радости, но теперь… понаблюдав за жизнью дворца вблизи, он понял, что все эти авторитеты, в руках которых была сосредоточена огромная власть, смиренно поджимали хвосты перед его отцом.
Увиденное как будто распахнуло в душе Чарли потайную дверь! И обнажило его настоящие желания.
«Почему бы и нет?
Почему я не могу сидеть на троне так же величественно, как мой отец? Почему я не могу быть тем человеком, мнение которого решало все?
Я… я император! Тысячи людей приветствуют меня, поклоняются мне… Я император, законным образом возведенный на престол!»
Ах, пожалеем этого бедного мальчика… В конце концов, ему только двенадцать лет. Будь на его месте любой другой ребенок его возраста, у него бы точно также возникли нереалистичные притязания и фантазии.
Вот только для Чарли все это было очень опасно: если бы он был простым мальчиком, то, как бы далеко не заходил он в своих фанатзиях, все равно никогда бы не смог реализовать их. Но Чарли… ведь он император! Теоретически все его нереалистичные фантазии вполне могли быть воплощены в жизнь.
Это и было опасно. Похоже, дальновидный учитель не может помочь ему решить самые трудный вопрос, беспокоивший его все это время. А Двэйн считал, что у мальчика слишком рано появились столь серьезные амбиции, и это его сильно тревожило. Он прекрасно понимал, что и он, и принц Чэнь со своей стороны немало способствовали появлению у него ненормального честолюбия.
Если бы не они так рано толкнули этого ребенка на императорский престол, то, наверняка, у него не было бы возможности узнать, что такое «власть» — самая страшная вещь, которая так легко вводит человека в заблуждение.
Перед уходом Чарли с сомнением посмотрел на Двэйна. Тот лишь мягко улыбался.
— Я понимаю, Ваше Величество, что сегодняшний разговор — большая тайна, которая останется только между нами.
Чарли, наконец, успокоился. В этот миг на лице его появилась легкая, совсем детская улыбка.
В тот же самый миг в комнату стремительно ворвался Габриэль и радостно объявил:
— Брат! Едут! Едут с северо-запада!
Глаза Двэйна блеснули.
— О? Вивиан и компания уже приехали?
— Я хочу поклониться жене учителя, — тут же вставил Чарли.
— Нет, экипаж невестки еще в пути, но приехали люди заранее распорядиться насчет комнат.
Только он замолчал, как за дверью послышались торопливые, до боли знакомые шаги.
— Двэйн! — зазвенел чей-то голос.
В комнату, стуча испачканными глиной сапогами, вошел худощавый молодой человек с прелестными утонченными чертами лица. Тонкие губы слегка сжаты. Короткие волосы, видимо, стриженные самостоятельно. И мощная жизненная энергия. Вошедший был одет в офицерскую форму клана Тюльпанов, на плечи был наброшен легкий кожаный плащ, за поясом висел длинный тонкий меч, обыденная вещь аристократа.
Чувствовалась какая-то дикость, необузданность в этом человеке, хмуро глядевшем на Двэйна.
Ну, конечно… На белоснежной шее нет адамова яблока.
Значит, перед ним стояла девушка.
Оглядев ее, маг тотчас нахмурился.
— Мусы, зачем ты приехала сюда?
— Ха, да не только я. Моя старшая сестра и Анциэр тоже здесь. По дороге мы пересеклись с экипажем твоей жены, — легкомысленно бросила девушка, сняв плащ и отбросив его на кресло.
В ее крепкой фигуре ощущалась какая-то чувственная нежность — и это буквально сводило Двэйна с ума. Мусы выдавала себя за парня с самого детства, но теперь ее женские формы было трудно скрыть под мужской одеждой. Еще несколько лет назад девушка открыто заявила о своей принадлежности к мужскому полу.
Некоторое время назад, когда Двэйн еще был на северо-востоке, этот лжепарень доставил ему немало хлопот, а потому в какой-то момент он одним росчерком пера отправил ее на службу к Роулингам.
Теперь Мусы уже исполнилось семнадцать. Она унаследовала прекрасную внешность госпожи Лист, а потому даже в мужском наряде выглядела просто сногсшибательно. Он добавлял к ее привлекательности нотки храбрости и стойкости.
— Мусы, — хмуро сказал Двэйн. — Поприветствуй Его Величество государя-императора.
Девушка остолбенела. Ей хватило одного взгляда на Чарли, чтобы понять, кто перед ней. Все же она была аристократкой, а потому тотчас поприветствовала юношу, как должно. Но это был не женский реверанс, принятый среди молоденьких знатных девушек, это был офицерский поклон.
Глаза Чарли довольно блеснули.
Ему было только двенадцать, а между тем вокруг него постоянно крутились миловидные служанки, и он очень рано узнал, что такое наслаждаться женским теплом. В целом, у всех аристократов Империи его возраста было примерно тоже самое.
Такая очаровательная девушка приветствует его — Чарли был потрясен. Но он тут же взял себя в руки и, кивнув ей, поспешил удалиться.
Двэйн легонько толкнул Габриэля, намекая, что императора следовало бы проводить. В двери Чарли обернулся и с улыбкой сказал:
— Учитель, на улице такой ветер, а Вы еще не вполне выздоровели, поэтому лучше не провожайте меня.
Юный император любил разыгрывать спектакли. Он подошел к Габриэлю и, похлопав его по плечу, «весело» сказал:
— Будущий граф Роулинг, Вы — брат моего учителя, и разница в возрасте у нас с тобой не так уж велика. Ты можешь приезжать во дворец, когда тебе захочется, и мы весело проведем время… Мы можем стать друзьями. Когда я в следующий раз поеду на охоту, то непременно позову тебя.
Чарли говорил очень воодушевленно, и Габриэль ничего не заподозрил. Он по натуре своей был добрым малым, а Чарли, чтобы выразить свою сердечность, крепко обнял его и затем только вышел из комнаты.
Двэйн велел слугам отдать кому-нибудь из свиты императора приготовленные банки с медом.
Двэйн заметил, что перед уходом Чарли невольно посмотрел на Мусы, а потому невольно нахмурился.
— Это и есть император Лоулани? — небрежно бросила девушка, когда Чарли скрылся за дверью. — По мне, так ничего особенного.
Двэйн смерил ее ледяным взглядом:
— Кто позволил тебе войти?
— Я… — обиженно пролепетала Мусы.
Она с детства привыкла во всем с ним соперничать, а потому, чтобы не показать слабость, сердито добавила. — Захотела — и приехала. Что, уже и на это нужно твое разрешение?
— Ты — командир отряда и должна слушаться моих указаний, — строго проговорил Двэйн.
— Генерал Роулинг отдал мне приказ! И госпожа Вивиан тоже согласилась! — процедила Мусы, пристально глядя на него.
Двэйн вздохнул. Похоже, обвинять ее не было смысла.
Он отдавал себе отчет в том, что вспылил как раз из-за этого странного взгляда Чарли на Мусы… Казалось бы, никто не заметил, а между тем маг отлично понимал, что это означало.
Но… ему только двенадцать!
Оказавшись на улице, Чарли внезапно остановился и, вспомнив, что он только что обнял Габриэля, схватил привязанный к седлу бурдюк и принялся тщательно мыть руки. Вынув из кармана платок, он еще раз вытер свои ладони и отбросил его в сторону.
— Ваше Величество, что это за банки? — вежливо спросил его солдат. — Что же подарил Вам Герцог Тюльпан на этот раз.
Чарли посмотрел на банки с медом в его руках…
Он вспомнил, что перед тем, как вошел, Габриэль мыл Двэйну ноги, и ему вдруг стало противно. Он подумал, что Габриэль наверняка трогал эти банки, не помыв как следует руки!
Чарли намеренно старался не вспоминать о том, что ему тоже хотелось ради сцены собственноручно помыть учителю ноги.
— Дарю вам. Разделите между собой.
Чарли взмахнул рукой, точно отгоняя от себя назойливую муху.
