Внезапно один из воинов навзничь повалился на землю, из его горла заструилась кровь. В следующее мгновение Хуссейн, держа принцессу за руку, выбежал из-за ближайшего дерева и направился в чащу леса. Остальные воины на мгновение замерли в исступлении, но вскоре все как один обнажили мечи и пустились в погоню за Хуссейном и Луизой, образуя кольцо, намереваясь преследовать беглецов со всех сторон сразу.
Хуссейн крепко обнял Луизу за талию, закрыв девушку своим телом. Три коренастых кавалеристы, сближаясь с Хуссейном и Луизой, уже занесли над ними свои мечи. В одно мгновение заостренная палка Хуссейна вспорола горло всем троим. Не успев и выдохнуть, все трое упали на землю, захлебываясь кровью. Хуссейн орудовал своей тростью столь мастерски, что вскоре был перебит весь отряд, преследовавший Луизу и Хуссейна.
Внезапно последний из врагов выбил палку из рук Хуссейна. Звуки стычки в лесу уже дошли до остальных воинов, разбивающих лагерь на опушке леса. Лосай привстал и увидел Хуссейна, убегающего в чащу леса с какой-то девушкой.
— Хуссейн! — в страхе вскричал Лосай.
— Убить его! Скорее! — прокричал Лосай в панике.
Он тут же оседлал коня и поскакал вслед за воинами с кавалерийским копьем наперевес. Хуссейн взмахнул мечом, раздался ужасающий, сводящий с ума хруст, и заносящий над Луизой меч воин Храма Предков оказался разрублен на две половины с головы до ног.
Бедной принцессе никогда не доводилось лицезреть подобного ужаса. В страхе девушка закрыла лицо руками. Хуссейн перевел взгляд на наступавших с опушки врагов и увидел, что несколько сотен врагов верхом на боевых конях вошли в лес. Хуссейн увидел скачущего во главе конного эскадрона Лосая, увидел, как сверкает наконечник его копья.
Лосай сжимал копье двумя руками. Но в глазах его был страх. Лосай вовсе не был одним из достойных воинов и тем более не был достойным предводителем для воинов Храма Предков. Нервным голосом он вскричал:
— Не жалея себя, схватить его! — в его глазах были злость и безумие.
Лосай понимал, что, несмотря на количественное превосходство его сил, Хуссейн был крайне опасен, ведь он был наделен магической силой, а, как известно, владеющий магией на высоком уровне человек может быть опасен даже для целой армии. Да и первая встреча воинов Лосая с Хуссейном оказалась не слишком приятной для первых. Мечи воинов Лосая будто бы все как один перестали подчиняться своим владельцам, разя их же самих или их коней.
Копье самого предводителя внезапно вонзилось в бок ехавшему справа воину. Кровь стала хлестать во все стороны. Но Лосай заметил кусок белой ткани, обмотанный вокруг ноги Хуссейна. Он был насквозь пропитан кровью. Хуссейн получил ранение и, по видимому, серьезное.
Лосай понимал, что Хуссейн отступает. Несколько всадников стремглав неслись к отступавшему Хуссейну. Ими руководила слепая вера Воинов Храма Предков. Их вера позволяла им не бояться смерти, их разум был насквозь пропитан религиозными идеями. Светящийся ореол возник вокруг Хуссейна, превратившись в расширяющееся кольцо света. Соприкоснувшись со всадниками, кольцо разрубило их пополам. Но враги не ослабляли свой натиск, даже неся потери.
Хуссейн был ранен, и сил оставалось уже не много. Магической силы было еще много, но само тело Хуссейна постепенно ослабевало.
Убив на одном дыхании еще пару десятков фанатиков, Хуссейн услышал жуткий хруст, с которым вражеский меч вонзился ему в грудную клетку. У него кружилась голова, а в глазах то и дело возникали черные круги. Прикусив язык, Хуссейн вернул себя в чувства, после чего продолжил сражаться, свалив боевым заклинанием еще двоих воинов врага.
Внезапно Лосай и Хуссейн оказались друг напротив друга и вступили в единоборство. Лосай наскоком намеревался поразить Хуссейна копьем. Хуссейн свирепо оскалил зубы. Несколько ударов раздались как один. Захлебываясь кровью, Лосай зашатался на лошади и выронил обрубок, оставшийся от копья. Наконечник же копья застрял у Хуссейна в боку.
Хуссейн усмехнулся и бросил меч на землю. Обхватив рукой наконечник копья, он с силой вытащил его из груди. Лосай пытался перевязать рану, пока Хуссейн доставал наконечник копья из груди. Дюжина воинов неслась к своему предводителю и стоявшему напротив Хуссейну. Но не успел первый меч опустится на Хуссейна, как наконечник копья, брошенный им, пронзил шею Лосая!
Хуссейн взглянул в лицо Лосая и ненадолго остолбенел. Из его рта тонкой струйкой текла кровь. Но по взгляду было понятно, что он еще жив.
— Отзови своих людей, — холодно сказал Хуссейн.
Лосай побледнел и уже закрыл глаза. Но, услышав голос Хуссейна, он вмиг ожил и, безумно засмеявшись, сказал:
— Хуссейн! Ведь ты сам некогда был одним из нас! Как ты можешь идти на такое из-за своей спутницы?
Выдохнув, он вскрикнул:
— Быстро! Убивайте лошадей! Он хочет завладеть лошадью!
Неподалеку солдаты уже стали вырезать лошадей, оставшихся без своих владельцев. Хуссейн не стал добивать Лосая сразу, лишь поднял копье с земли и легонько толкнул его в грудь. Раздался хруст ломающихся ребер, и Лосай упал на землю. Он упал на землю и больше не поднимался. Встав со сломанным копьем в оборонительную позицию, Хуссейн по-прежнему был полон сил, несмотря на раны. Он был готов во что бы то ни стало защищать принцессу Луизу от врагов.
С копьем разить конных врагов было в сто раз удобнее, нежели мечом. Убивавшие лошадей воины ринулись в атаку, разделившись на две группы, одна из которых отправилась в бой, а другая продолжала убивать лошадей, чьи воины пали в бою!
Хуссейн вонзил копье в шею коня первого воина. Конь упал на передние колени, прокатившись по земле. Всадник, потеряв сознание, бессильно катился по земле. Вытащив копье, Хуссейн добил лошадь, бившуюся в предсмертной агонии.
Захватив одного из коней, Хуссейн проскакал через строй врага и истребил еще восьмерых воинов, затем подхватив принцессу. Бросив взгляд на остальных врагов, подступавших все ближе, Хуссейн равнодушно усмехнулся. В воздухе заискрились брызги золотистого света. Через мгновение у нескольких десятков солдат Храма Предков стали взрываться тела, заполняя воздух кровью. Верхом Хуссейн и принцесса прошли еще где-то сотню ли. Надо сказать, что эта сотня ли стала самой тяжелой и мучительной в жизни Хуссейна. Повсюду были трупы и куски плоти, валявшиеся в лужах крови.
Хуссейн шатался из стороны в сторону. Внезапно он остановился на месте и зашатался. Из его рта медленно пошла кровь. Оставшиеся в живых воины храма предков не рисковали подходить к Хуссейну. Но все же Хуссейн был очень слаб. Он еле-еле держал поводья лошади, руки горели от боли.
Внезапно откуда-то позади стали доноситься слабые крики Лосая. Его несли под руки двое воинов, намереваясь посадить на коня. Его глаза были налиты кровью, он был слаб и истекал кровью.
— Хуссейн! Почему ты пощадил меня! Почему сохранил мою жизнь! Неужели ты считаешь, что я слабый человек?!
Тело Хуссейна бросило в дрожь. Лосай вновь вздрогнул, почувствовав на себе взгляд Хусейна.
— Я не убил тебя не потому, что ты слабый… а потому, что когда-то давно мы вместе тренировались, и все бывалые конники и рыцари — мои бывшие братья по оружию. Жаль, что несколько лет тому назад мне пришлось покинуть орден, и былые друзья превратились в страшных врагов, которые теперь пришли, чтобы убить меня… — голос Хуссейна звучал напряженно, но постепенно становился тише, равнодушнее, в нем проскальзывала грусть.
Взглянув на Лосая, он бросил вслед:
— Смерть моего бывшего друга у меня на глазах — для меня это слишком… Лосай, ты — последний из моих былых друзей по оружию… слишком уже много смертей свершилось.
Хуссейн отвернулся и больше не смотрел в сторону своего бывшего союзника. Конь взбрыкнул, повернулся в сторону и поскакал прочь. Последние слова Хуссейна заставили Лосая содрогнуться.
Принцесса по-прежнему дрожала от страха. Лишь к концу битвы, когда Хуссейн проскакал еще шагов сто, на каждом из которых убивал по противнику, принцесса пробудилась от оцепенения, сковавшего ее тело. Спешившись, Хуссейн пошел пешком, держа горделивую осанку. Он был весь в крови, но враги уже не решались вновь нападать на него. Лежавшая поверх лошади принцесса, наконец, перестала впадать в панику при виде крови. Она завороженно смотрела на Хуссейна, который шагал возле лошади, ведя ее под уздцы и держа свободной рукой копье. Когда Хуссейн ехал верхом на коне, он обнимал свободной рукой принцессу Луизу, и она чувствовала такое смущение, что даже не обращала внимание на резкий запах крови.
Уезжая, Хуссейн крикнул Лосаю:
— Еще один друг, умерший у меня на руках — слишком много для меня…
Принцесса почувствовала, как дрожало тело Хуссейна, крепко обнимавшего ее, когда он произносил эти слова. Его рука, державшая копье, также была крайне неспокойна. Но Луиза совсем не испытывала никакой грусти. Луиза попросту не знала, что говорить в данной ситуации, что сказать этому убитому горем мужчине с холодным, как камень, сердцем, поэтому она решила хранить молчание.
Она сидела в молчании, пока не вздрогнула, услышав хрипение Хуссейна за спиной. Хуссейн был слаб, но по-прежнему крепко сжимал поводья. Вскоре голова Хуссейна бессильно упала на плечо принцессы. Хуссейн был совсем слаб, но по-прежнему дышал, выдыхая жаркий воздух.
— Веди лошадь… — слабо прохрипел он. — Если не хочешь сдохнуть, то держи путь на восток, не останавливаясь и не сворачивая!
Договорив, Хуссейн затих. Вмиг принцесса почувствовала кровь на своем плече. Она обернулась и увидела, что изо рта Хуссейна течет струйка крови. Невыносимая печаль охватила принцессу. Перед глазами стали появляться образы, как этот мужчина защищал ее от полчища врагов, не имея даже сапог, как он, будучи тяжело раненным, вез ее на лошади, как рыцарь. Луиза подумала, что именно такое обличие и имел бы бог войны, спустись он на землю!
Луиза не замечала, да и не предавала бы значения тому, что из ее глаз непрерывно текли слезы. Одной рукой принцесса схватила поводья и стала дальше управлять лошадью, а другой обняла сползающего с лошади Хуссейна.
— Хуссейн! Хуссейн! Не умирай!
Копье Хуссейна уже давно лежало где-то позади. Хуссейн тихо бормотал, будто во сне:
— На восток… На восток… не останавливайся…
В бескрайних степях лишь северо-запад угадывался благодаря горам вдалеке. Горы напоминали зловещую черную линию, зовущую издалека. Принцесса решила остановить коня, дабы посмотреть раны на теле Хуссейна, но слова Хуссейна «Не останавливайся!» застыли в памяти девушки, и она продолжила путь.
Девушка управляла боевым конем, одновременно удерживая находящегося при смерти воина, будучи уставшей и перепуганной. Благо, при императорском дворе были достойные учителя, обучавшие придворных особ и людей императорской крови конной езде. Поэтому, сидя на боевом коне, Луиза справлялась неплохо.
Принцесса подгоняла коня и скакала достаточно быстро. Через два часа конь начал тяжело и сбивчиво дышать, выбиваясь из сил. Это был рыцарский боевой конь. Вчерашним вечером он отважно сражался, и вплоть до сегодняшнего утра не сделал ни одной передышки, лишь поев фуража перед боем. Как бы славный конь не старался, но развить скорость не мог, он все время замедлялся и тяжело дышал. Да и смерч, к тому же, стал накрывать степь крайне не вовремя. Ветер поднимал клубы пыли, свистел в порывах, словно меч.
Принцесса обернулась и побледнела от страха. Среди клубов пыли виднелся черный силуэт человека. За его спиной виднелись два столь же черных крыла, размах которых был огромен. Силуэт висел в воздухе некоторое время, после чего резко пришел в движение. Будто лезвие ножа, он рассек облака в полете. В одно движение человек преодолел расстояние в несколько сотен метров.
Во мгновение ока он обогнал лошадь Луизы, конь отчаянно заржал, ветер оказался и вправду, как нож. Порыв ветра отсек коню передние ноги. Конь повалился на землю, а вместе с ним и принцесса Луиза со своим раненым спутником. Они еще долго катились по земле, пока не остановились на месте. Принцесса пыталась кричать от боли, но в груди не было сил и воздуха. Правая нога и плечо сплошь были покрыты кровавыми ссадинами. Еще не успев подняться на ноги, принцесса заметила, что ветер стих, будто был лишь чьим-то оружием.
Тот парень, чей силуэт был в небе, теперь стоял, скрестив руки за спиной, и смотрел в сторону своей добычи. На его бледном лице была еле заметная недобрая улыбка. Глаза были будто змеиными, как у гадюки. Он неспеша направился в сторону Луизы. Проходя мимо умирающего коня, он легонько прикоснулся к его голове, после чего та лопнула, оросив все брызгами крови.
Он шел медленно и размеренно. Внезапно этот черный человек вскинул руку и материализовал какое-то свечение, напоминающее световое копье.
Наконечник копья был нацелен прямиком на Хуссейна. На лице Сфинкса не было никаких эмоций, лишь холодное равнодушие.
— Хуссейн, ты в силах встать?
Руки принцессы тряслись. Она взглянула на Хуссейна, но его глаза были закрыты, он не двигался.
Сфинкс глубоко вздохнул, глядя на Хуссейна. Затем он невольно прищурился и сказал:
— Эх, досадно, ужасно досадно! Эх… человеческое тело… такое слабое…
Договорив, он сделал несколько шагов по направлению к Хуссейну, копье вновь возникло в его руке.
— Мятежник! Даже если я оборву твою жизнь здесь и сейчас, то наверняка первослужитель ордена будет рад увидеть твою голову у себя на столе!
Сфинкс медленно перевел взгляд на лежащую подле Принцессу Луизу и холодным голосом сказал:
— Принцесса Луиза, не волнуйтесь, подождите, пока я разберусь с ним, а потом займусь вами…
Пока сфинкс говорил, копье вознеслось в воздухе над Хуссейном. Прошлой ночью принцесса уже узнала, насколько ужасен этот человек. Теперь даже Хуссейн при всей своей силе не мог одолеть этого коварного противника. К тому же, Хуссейн был тяжело ранен и почти обессилел. Как одной девушке противостоять этому убийце?
Она не стала молить его о пощаде, сохранив гордость и хладнокровие представительницы императорского дома. Принцесса сочла нужным сохранить чувство собственного достоинства перед лицом неминуемой смерти. В ее глазах больше не было растерянности, как раньше. Напротив, она была хладнокровна и спокойна.
— Ваше величество, Боги жалеют мирян! Уповая на милость божеств, просим вас похоронить нас в одной могиле после того, как вы отрубите наши головы!
Сфинкс ненадолго остолбенел, затем равнодушно усмехнулся:
— Что? Неужели вас что-то связывает с этим бунтовщиком?
— Он защищал меня ценой жизни! — принцесса говорила тихо, но очень твердо и решительно.
— Что ж, в этом захолустье мы и умрем, будем похоронены вместе и даже после смерти будем неразлучны! — договорив, принцесса сделала молитвенный жест руками, скрестив их на груди.
Сколь бы посланец неба не был заносчив, но причинять вред принцессе до этого момента он не решался. Вздохнув, он сказал:
— Ну что ж, миряне… ваша взяла! Я выполню твою просьбу!
Договорив, он приготовился вонзить копье в Хуссейна, как с неба раздался громогласный голос. С неба вниз устремился шар света, похожий на метеорит!
Сфинкс изменился в глазах и отступил назад. Метеорит врезался в копье Сфинкса, взорвавшись множеством искр!
Копье затряслось, потеряв стабильность. Наверху показался силуэт Двэйна. На его лице было выражение равнодушия и иронии одновременно.
Увидев, что Сфинкс отступил, Двэйн опустил лук, который держал в руках, и ослабил тетиву. Он приблизился к Луизе и Хуссейну.
— Наконец-то, какое счастье, что я успел!
Двэйн взглянул на Хуссейна, убедившись, что он жив, и выдохнул с облегчением.
— Ты! Крылатый придурок! Как ты смеешь трогать моего друга в моих же владениях! Ты спросил разрешения?
