«Блестящий скипетр? Хрустальный медальон? Прекраснейший щит? Копье правосудия? Великая лунная кираса? Халат духов предков? Священное кольцо? Браслет великой ночи? Радужные ленты? Вечное солнце…» — все эти яркие названия застыли в памяти Двэйна.
Он отчетливо помнил, как в день смены власти в имперском дворце зеленый чародей Гэндальф изумился, внезапно увидев в собственных руках сияющую стрелу,выговорив на одном духу ее истинное имя. Тогда же прозвучало и имя копья правосудия. Вполне вероятно, что все эти артефакты имеют родственные корни и обладают равно необыкновенной силой. Когда-то Двэйну уже доводилось полюбопытствовать, что это за артефакты и в чем их сверхъестественность. К сожалению, крепко запомнив названия артефактов, Двэйн более уже никогда не интересовался ими, и уж, тем более, не занимался какими-либо поисками, ведь Двэйн уже некогда столкнулся с полным отсутствием упоминаний артефактов в древних книгах и преданиях во время своих изысканий. Но реакция старика в зеленой шляпе была поистине странной. Будто бы он не хотел говорить о них или же что-то скрывал. Вот поэтому, собственно, Двэйн и закрыл для себя этот столь необычный вопрос. Что ж, быть может, это какое-то поистине сильное оружие, да и только. Но сегодня, когда повелитель эльфов вдруг заговорил о «Копье правосудия», у Двэйна вновь замерло сердце и в груди все затрепетало.
Всемогущественное копье… Это и есть «Копье правосудия»? Никто не знает об истинном имени всемогущественного копья! Никто, кроме Гендальфа, не нарекал этот предмет его истинным именем, даже Хуссейн, при всей его любви к войне, не знал имени этого артефакта. Но внезапно услышав эти слова из уст повелителя эльфов, Двэйн будто бы наполнился воспоминаниями и свежим интересом к истории Роуландовских земель, которая была достоверно известна лишь на несколько сотен, касаясь доимперского периода. В действительности было вполне очевидно, что и до Роландов на этих землях правили некие императорские фамилии, но о них историки времен Роландовских вполне умышленно умолчали, или же упомянули в наиболее краткой форме, оставив лишь пару тезисов, ставших единственными зацепками для Двэйна.
Что же касалось общеизвестных народных преданий Роладновской земли, то все упоминания о прежних народах и государствах уверенно относились в разряд мифов и легенд, равно как и карлики или призраки. Таким образом, в умах большинства обывателей данные истории представлялись сказками для детей на ночь. А из-за веры в Богиню Света последние достоверные слухи окончательно выветрились из людских голов. Чрезмерное уподобление верованиям и духовным учениям отменно искажает историю и подстраивает ее под себя в наиболее благоприятном цвете. И тогда культам придается наивысшее значение, а история беспощадно попирается, а теперь высшим идеалом для всех стала Богиня Света! И все храмовые книги посвящались лишь ей.
Богиня Света создала этот мир, и посему справедливо является истинным хозяином этого мира. Континента, человечества и всего сущего в принципе. Как же в такой ситуации какой-то смертный мог оспорить власть божества? Даже если в этих верованиях присутствовал явный самообман.
Лишь немногие волшебники или их ученики занимались изучением древнейших книг, стремясь найти хоть какие-то отпечатки истории в сохранившихся книгах. Что же касается утраченных анналов, то именно из того праха, в который они обратились, можно было узнать о древней войне богов. Двэйн, между прочим, на сегодняшний день вполне точно знал о некогда имевшем место существовании богов и людей на одной земле, о том, как люди изгнали богов со своего континента далеко на север, о том, как Богиня первой взошла на Гору Небожителей и обосновалась там, назначив драконов стражами этого места. Но, что же касается войны богов, произошедшей еще за десять тысяч лет до этого, то никто толком и не знал, что же это было в действительности за событие.
Двэйн мог лишь неуверенно предполагать, что история здесь предстает очень обманчивой вещью. Да и с образом светлейшей Богини Света это никак не увязывается. И очень скоро, буквально через несколько поколений, все исторические упоминания были попросту уничтожены. Но Повелитель Эльфов в эту минуту сказал просто невероятную вещь. Двэйн внимательно слушал все то, что говорил Лосюэ, а когда тот упомянул о «всемогущем копье», внезапно поправил его, назвав его «Копьем правосудия».
— Неужели вы так и именуете этот артефакт на своем языке?
В глазах же Повелителя Эльфов промелькнула ирония:
— Ты прав, так и именуем. Дело в том, что слово «правосудие» в нашем языке имеет значение, в первую очередь, изменений и перемен… И эту вещь мы также именуем копьем измены!
Договорив, Повелитель Эльфов внезапно рассмеялся, взглянул на Двэйна, и сказал:
— Герцог Тюльпан, загляни в свои чувства. В тебе кроется большой интерес к этой вещице, не так ли? Эмм… после того как я прибыл на материк, я заметил одно очень неприметное, но интересное событие. Не знаю, умышленное ли это заметание следов… но сдается мне, что в вашем человеческом мире никто не знает истинной истории и истоков сегодняшних событий. И этой сферы истории, по видимому, никто и не касался никогда. Ведь я тоже изучил огромное множество ваших исторических книг, узнал множество фактов о ваших «божествах», что лично меня привело просто к смеху. У меня невольно сложилось ощущение, будто кто-то намеренно стер истинную историю из памяти рода людей, не так ли?
Двэйн и не думал возражать в ответ на сказанное.
— Что ж, вы правы, мне действительно интересен этот артефакт, равно как и правда о древности… эх… лицемерная Богиня, лицемернейшая церковь ее идолопоклонников. Эти ребята не только отменно искажают правдивые сведения… эта Богиня уже очернила и свою сиятельную светлость…
Повелитель Эльфов Лосюэ сказал столь необычную вещь, но потом успокоился, и, натянуто улыбнувшись, взглянул на Двэйна.
— Ах, как жаль, я ведь почти забыл, что вы тоже человек, должно быть, доносящиеся из моих уст упреки в адрес людей разгневают вас… я прошу прощения.
Двэйн улыбнулся в ответ, но в глазах его были тяжелые думы.
— Возможно, вы не знаете… но я вовсе не приспешник культа Богини.
В эту минуту Двэйн напоминал добродушного и гостеприимного хозяина дома, ведь он пригласил Повелителя Эльфов в свое поместье, сидел с ним за одним столом, смеясь и улыбаясь.
— Раз уж вы сегодня мой гость, не позволите ли вы несколько обременить вас моим любопытством? Вы, вероятно, осведомлены о всем происходящем на континенте, эти истории в наше время достаточно мало где можно услышать. К тому же, вы являетесь посланником народа наказанных людей, ведь так! — договорив, Двэйн громко хлопнул ладонями и крикнул в сторону кухни. — Принесите нам пару бутылок хорошего вина! Я хочу хорошенько поговорить. И пусть нас никто не побеспокоит!
У дверей зала строем встали несколько сотен гвардейцев, готовых день и ночь охранять покои Герцога Тюльпана. Филипп стоял подле гвардейцев, он был сильно напряжен. Неподалеку от него, за углом, притаилась Медуза Горгона, закрыв глаза.
Волосы девушки по имени Николь живописно развевались на ветру, глаза застилались волосами, но то, к чему никак не мог привыкнуть Филипп — то, что даже при закрытых глазах красота тела этой девушки вызывала у простых людей удушье. Являясь самым верным Двэйну человеком, Филипп знал лишь о скрытой гигантской силе Николь. Но Филипп знал лишь, что Николь была могущественной волшебницей, и только. Еще более странным было то, почему, как только Герцог услышал имя Лосюэ, так сразу воодушевился и распорядился организовать охрану своего церемониального зала. К счастью, покамест ничего не случилось.
Как только в коридоре показалась Вивиан, Филипп приказал нескольким гвардейцам задержать ее, но прозвучал одобрительный приказ Двэйна, и Вивиан была отпущена. Далее последовал приказ принести вина, Николь внезапно подала голос, сказав:
— Позволь, я это сделаю.
Филипп не стал отказывать ей. Вряд ли уж этот Лосюэ так велик, что заставит нашего господина бояться, в конце концов, Герцог Тюльпан ныне один из сильнейших магов континента. Но теперь, когда он и столь опасный человек сидят за этими дверями одни, сложно представить, что может случиться. Сила Николь тоже, вероятно, весьма велика, поэтому почему бы ей не войти, по крайней мере, она смогла бы помочь нашему господину, случись там что-то неладное.
Лосюэ был абсолютно спокоен, будто бы он вовсе и не был врагом Двэйна, и вел он себя, скорее, будто находился в гостях у друга. Николь вошла в комнату, держа в одной руке поднос с двумя бутылками отличного вина. Когда медуза горгона неспешно входила в зал, ее шагов совершенно не было слышно. Повелитель Эльфов стал пристально всматриваться в вошедшую девушку. Казалось, ее тело не имеет ни единого изъяна, что не на шутку удивило его. Кроме себя, Повелитель Эльфов ранее не видел столь красивых созданий. Всех на свете слов было бы мало, чтобы описать его удивление.
Напугало Лосюэ лишь то, что от вошедшей девушки явно веяло некой опасностью! Именно опасностью, гибелью! Эта стройная симпатичная девушка с распущенными золотистыми волосами медленно вошла в зал, и Лосюэ отвел взгляд. Взглянув исподлобья на Двэйна, он сказал:
— Почтенный Герцог Тюльпан, сколько раз за сегодня вы еще рассчитываете удивить меня?
Хотя Николь была одета лишь в простое женское платье… даже напоминающее одежду прислуги, но когда она поднесла восседающим собеседникам поднос с вином, Лосюэ внезапно привстал и кивнул головой прямо перед лицом девушки, мягко сказав:,
— Огромное спасибо богу призраков, что на земле еще есть столь прекрасные создания, как Вы! Почтенная Медуза Горгона! Вас приветствует Повелитель Эльфов!
В глазах Двэйна резко сузились зрачки. Заметив это, Лосюэ разглядел истинный облик Николь.
— Эльфы? — Николь поставила поднос на стол и взглянула в глаза Лосюэ. — В этом мире еще живут эльфы? Какая жалость!
Улыбка Лосюэ была явно лицемерна и натянута.
— Необходимо учитывать, что десять тысяч лет тому назад огромный змей с золотыми глазами жил в бескрайних лесах и был нашим верным другом. Наши песни придавали ему сил. Но увидев сегодня Медузу Горгону, я никак не могу понять, неужто потомки златоглазого змея теперь выглядят так. И ныне на этом завоеванном людьми материке до сих пор живут столь прекрасные создания.
