— Лу-фэй, знаешь ли ты, что излишние траты отнюдь не хорошая привычка. Налетай, все это стоит доесть, — Двэйн выпил стопку.
Крепкая выпивка прошла по пищеводу, обжигая внутренности, на таком сильном морозе оставалось только дрожать всем телом.
— Смотри, парень. Ты знаешь, в такую непогоду, да в столь поздний час, еще и в праздник, местный владелец таверны не закрыл лавочку, а все продолжает работать, очевидно, бедняга терпит убытки, надеется хоть что-то заработать.
Двэйн усмехнулся:
— А мне… мне достать одну золотую монетку — все равно что клочок травы.
Однако, я все же могу облегчить им жизнь, помочь им выдохнуть спокойно, позабыть этот ужасный день. Понимаешь? В этом и есть польза денег. Видишь ли, когда ты станешь государем, ты должен понимать это. Не видящий истинную силу денег не будет хорошим правителем.
Сказанное Двэйном Лу-Фэй запомнил на всю жизнь. Затем он с трепетом наблюдал, как его юный хозяин совершал еще один не менее причудливый поступок.
Двэйн вытащил из-за пазухи замечательный кинжал, после чего, вновь поискав что-то за пазухой, вытащил оттуда кусок дерева, затем, взмахнув несколько раз искристым лезвием ножа, принялся ловко орудовать кинжалом, и через некоторое время в руках у него уже были две ровные палки, вновь подозвал гонца и вручил ему два начисто вытесанных прута. Двэйн держал их в руках, на его лице промелькнула искра радости и веселья.
Под пристальным взором Лу, Двэйн держал в руках две палки, с помощью которых искусно поедал бобы и кусочки мяса.
Дедушка Роланд всегда ел ножом и вилкой. Где же Лу мог увидеть людей, использующих такие приборы? Понаблюдав немного, он будто невольно остолбенел.
— Хочешь попробовать? — усмехнулся Двэйн и протянул ему палочки.
Поначалу Лу засомневался, но затем взял палочки и стал пробовать, однако же, не зная, как пользоваться палочками правильно, Лу тут же выронил взятую бобовую крупинку.
— О нет.. Хозяин, я, язаслуживаю смерти, — перепугался Лу и вскочил на ноги.
— Ты пробовал в первый раз, неудивительно, что у тебя не получилось, — сказал Двэйн, внезапно вздохнул и вымолвил. — Та община, где я жил раньше и где учился есть палочками… я не знаю, как там она сейчас, живы ли те старики? Я боюсь, мы с тобой так и…
Наблюдая за безмолвным Двэйном, Лу не решился нарушать тишину и предпочел остаться в стороне.
Двэйн, достаточно долго безмолвно сидевший и смотрящий одним глазом на парня, погруженный в свои воспоминания, вдруг сказал:
— В ногах правды нет, присядь.
Посмотрев, Лу присел. Двэйн не спеша заговорил:
— На самом деле, тебе очень скоро предстоит меня покинуть. Тогда тебе не надо будет так бояться меня. Если кавалерия ускакала так давно, то скорее всего вот-вот вернуться. Как только они вернуться, так сразу же и ты домой отправишься.
Лу изменился в лице и теперь выглядел удивленно. Его взгляд был полон решимости, и он сказал то, чего никак не ожидал услышать Двэйн.
— Хозяин… Я… Я… Я не могу не покидать Вас?
Двэйн изумленно взглянул на юнца. Он оказался на редкость красноречив для своих лет, раз сказал такое.
— Почему? — спросил Двэйн с усмешкой. — Ты боишься меня? Ты задал мне этот вопрос, полагая что это была проверка?
— Нет, это не так.
— Да что же это? Неужто стоило мне стать помилосерднее, как ты перестал бояться меня?
— Нет, нет, нет… — затараторил Лу. — В душе Лу желает служить хозяину…
Двэйн смягчился в лице:
— Дак почему ты не хочешь вернуться? Здесь со мной ты всего лишь слуга, еще и служишь конюхом. Когда я покинул дом, ты служил мне от зари до зари, да еще и был обязан бояться меня. Если вернешься домой, там ты станешь правителем, разве это не прекрасно?
Лу весь дрожал, но решительно поднял голову и заговорил:
— Хозяин, моя служба Вам – это моя мечта. Возвращение домой и мое воцарение на троне – все это похоже на сон. Прекрасный сон. Долгие дни я думал об этом. Кто такой правитель? Все обязаны подчиняться ему. Но… но какие навыки есть у меня? На что я способен? С чего кому-то служить мне, слушать меня и бояться? Ведь даже если я вернусь и все-таки сяду на трон… я ведь буду не более чем марионеткой.
Двэйн внезапно рассмеялся:
— Ха. Неплохо, похоже за это время ты повзрослел, раз выучил такие слова.
В самом деле, хоть Двэйн и был всегда строг к Лу, однако чувствовал к нему невольную привязанность как к своему кучеру. С самого дня отъезда из дома, Лу всегда был верным кучером Двэйна и находился рядом даже во время серьезных переговоров. Двэйн не хотел осознавать, несмотря на то, что ясно видел, что какой-то юноша действительно подражает ему во всем, берет с него пример и иной раз и вправду поступает похожим образом.
— К тому же… ну какой из меня владыка? Я ведь столь пуглив, а иногда совсем беспомощен. Я не могу разобраться со своими проблемами, что уж говорить об управлении страной? Более того, кто знает, с какими врагами мне предстоит столкнуться? Вы ведь сами учили меня, что мир полон как замечательных людей, так и полных мерзавцев.
— Я ведь несмышленый юнец, если стану Правителем, не знаю скольких людей поверну супротив себя, а сколько подлецов явиться по мою душу… Я бы не осмелился возвращаться.
Заикаясь, он говорил все это, но все же ввел Двэйна в искреннее изумление. Этот юнец хоть и выглядит раболепным и простоватым, однако же в нем определенно есть здравый смысл.
— Стало быть, ты не боишься меня? Если покинешь меня, не будет ли лучше?
Воспитанный в духе манер почтения к старшим, Лу сбавил тон голоса:
— Я – Ваш преданный слуга… да, я боюсь Вас, но и по-своему не боюсь.
Двэйн расхохотался:
— Что?
— Вы хоть и строги ко мне, но подле Вас я хотя бы знаю свое предназначение, знаю, что мне делать. Когда я ошибаюсь, Вы наказываете меня, наставляя таким образом на истинный путь и обучая меня.
Получая наказание за ошибку, я становлюсь осторожнее, со временем приобретая умение избегать ошибок. Более того, я испытываю чувство, о котором давно не осмеливаюсь сказать.
— Говори, сегодня я позволяю тебе высказаться, — промолвил Двэйн.
Собравшись духом, Лу начал шептать:
— Следуя везде за Вами, я хоть и испытываю трепет перед Господином, но я все же чувствую, что боюсь за Вас, ведь Вы будете одни. Кто знает, со сколькими людьми Вам предстоит столкнуться. Будете ли Вы в безопасности без меня? Но помогая и прислуживая Вам во всем, находясь всегда подле Господина, я не боюсь не за Вас, не за себя. Рядом с Вами, я хоть и боюсь Вас, но покинув Вас, я буду бояться еще больше, ибо сколько людей будут строить планы против меня? Сколько врагов я еще наживу себе. Поэтому, я хочу сказать Вам, что при Вас я буду чувствовать себя в безопасности, да и жизнь моя будет куда проще.
Двэйн застыл в долгом изумлении, потом все же разразился смехом.
Перестав смеяться, Двэйн стал пристально всматриваться в мальчугана:
— Это твои искренние слова?
Лу в страхе опустил голову.
Двэйн покачал головой. Он был волшебником, сильнейшим на Земле. Когда парнишка говорил, его сбивчивое дыхание и громко и быстро бьющееся сердце выдавали в его словах искренность.
Кажется, это не ложь.
— А ты умен… — Двэйн медленно проговорил. — Отныне ты больше не будешь чувствовать себя ущемлено под моим началом.
Лу обрадовался:
— Значит… Вы позволите мне остаться?
Двэйн улыбнулся:
— Я не говорил этого. Твое возвращение не обсуждается. Однако же, даже когда ты покинешь меня, я по-прежнему останусь твоим хозяином, и никому не позволю причинить тебе вреда, когда ты будешь в Южных землях. Тебе не стоит ничего бояться, только лишь помни: я – единственный человек, которому ты должен служить.
Как только Двэйн договорил, тут же со стороны дверей трактира донесся звук чьих-то быстрых шагов. Молодой помощник трактирщика тут же устремился встречать постояльца. В дверях показался чей-то изящный и стройный силуэт. От вошедшего в трактир человека веяло какой-то таинственностью.
Двэйн взглянул на вошедшего и невольно остолбенел.
Это оказалась девушка. Она была стройна и красива. Источала какой-то магический аромат. А ее лицо… оно было ясно и притягательно. Но в глазах девушки не было света радости. Девушка была одинока и измотана.
Как только она вошла в трактир, тут же столкнулась взглядом с Двэйном и тоже невольно остолбенела. Двэйн среагировал первым, приветливо улыбнувшись.
— Выше величество, не ожидал встретить Вас здесь в столь позднее время. Да еще и в таком месте.
Взглянув на Двэйна, фея пожалела о том, что явилась и хотела было уйти. Но после слов Двэйна засомневалась, ведь повернуться и уйти будет в некоей мере проявлением страха перед противиком, не так ли?
Думая об этом, она непрерывно смотрела на Двэйна. Спустя мгновение, она заговорила шепотом:
— Почтенный герцог, я вижу, Вас вино и угощения Вашего дома тоже не прельщают. Решили зайти сюда? Винопитие в одиночестве не сравниться с совместным застольем. Присядьте, Ваше Высочество. Столь неожиданно было встретить Вас.
— Я тоже никак не ожидала, что столь близкий к престолу человек, в столь поздний час новогодней ночи явиться в этот трактир.
Стоило Двэйну закончить, как его верный слуга тут же вскочил со стула, освобождая место, и застыл где-то рядом.
Девушка присела, теперь на ее лице уже не было прежней тяжести и измотанности.
Столь необычно и неловко, что два злейших врага, сидят новогодней ночью за одним столиком в трактире.
Глядя на уставшее лицо Богини, Двэйн уже подыскивал пару колких фраз в ее адрес, но неожиданно томно вздохнул и заговорил:
— Сегодня здесь нет ни одного аристократа, что уж говорить о божествах, раз уж ты здесь, почему бы не пропустить пару рюмок, пока мы не вышли отсюда, мы с тобой на одной стороне.
Богиня вздохнула с облегчением, в глазах появился какой-то блеск.
Она усмехнулась и внезапно вскрикнула:
— Трактирщик, принеси-ка нам одну из твоих лепешек!
Затем она повернулась к Двейну и сказала:
— Кажется, ты первый раз здесь. Местный трактирщик сам готовит замечательные лепешки. Если есть их с бобами, то лучшей закуски не найти.
Двэйн усмехнулся и посмотрел на свою собеседницу:
— А ты, судя по всему, частый гость здесь?
Взгляд Богини похолодел, она вздохнула и ответила:
— После смерти отца, эти два года, в дни летних обрядов, в мой день рождения, а также в Новогоднюю ночь я являюсь сюда чего-нибудь выпить.
Богиня пристально посмотрела на Двейна:
— Честно говоря, я давно презираю людей. И этот князь, к слову, дурачит тебя.
Двейн не на шутку напрягся:
— Давай не будем об этом, как бы ты сказала, не стоит портить атмосферу, я ведь тоже одинокий странник, пришедший сюда за отдыхом. Мое настроение не сильно отличается от твоего.
Наконец, безразличие покинуло глаза Богини, она покачала головой и согласилась:
— Ты прав, не стоит мне говорить об этом.
Внезапно она взяла чарку Двэйна, что не на шутку изумило его, но потом он засмеялся:
— А я-то думал, божества не пьют хмельного…
Не успел он договорить, как Богиня, запрокинув голову, осушила чарку.
Хлоп!
После множества выпитых рюмок Богиня заговорила:
— А я не думала, что такой великий и высокопоставленный человек может прохлаждаться в одиночестве.
