Где-то в лесном пространстве лежала хищница. Старая и неумолимая, она сотнями лет охотилась в этих туннелях. Как много существ погибло между этими челюстями? А как много было разорвано этими когтями? Это число слишком большое, чтобы иметь определённое значение. Оно неисчислимое.
В первое время, воспоминания о котором смутные и размытые, она охотилась с таким усердием, с такой яростью. Никто не мог спастись, попав в её лапы, никто не мог сбежать от её палящего дыхания. Многие пытались, могучие звери, старые короли, жирные и ленивые звери, довольные от управления своими крохотными участками, выходящие лишь для того, чтобы набить себе брюхо.
Они все были выслежены, вытащены из своих гнёзд и съедены, став топливом для вечного огня. Хищница становилась сильнее, могучее. Поначалу она наслаждалась этой силой, ища всё более сильную добычу, более великий вызов для себя, спускаясь всё глубже.
Но та, кто известна, как Гарралош, выросла слишком сильной и слишком быстро. Когда пришёл зов, Гарралош по началу не поняла, что это было. Это был исход, триумф! Её долгие годы борьбы, одинокой охоты, наконец принесли самые большие плоды! Признание могущества, бездонной силы, взращенных перебитыми телами павших врагов.
Довольно скоро пришёл он. Не раньше, чем прибыло оповещение, её начало тянуть. Спускаться, спускаться, спускаться, спускаться! Каждый день, каждый час, каждую секунду тянул зов. Бесконечный зуд, который требовал, чтобы его расчесали.
Вначале это устраивало. Гарралош хотела спуститься, хотела найти предназначенное ей место рядом с равными в центре этого мира. Однако когда она попыталась добраться туда ... преграды, помехи, ограждения. Не важно, куда она шла, по какой дороге, они всегда были там, отгоняя Гарралош назад. Ограждения, через которые она не могла прорваться, защита, которая не поддавалась её атаке, воины, которые не страшились её клыков.
Они сражались, так много раз. Гарралош убивала их, пировала над ними, однако никогда не могла прорваться, всегда вынужденная отступать.
А тяга. Она росла с каждым прошедшим мгновением, настойчиво дёргая до самого естества души. Спускаться, спускаться, спускаться. СПУСК, СПУСК, СПУСК!
Следом шло отчаяние, затем ярость. Сжигающая мир, палящая душу ярость. И всё же прорваться не выходило, Гарралош не могла пробиться через солдат в чёрном. Они выслеживали, нападали и преследовали великую охотницу каждый раз, как она приближалась к их границам. Они выставили вокруг неё клетку и не важно, насколько отчаянной она становилась, зверь не мог сбежать из неё.
Затем пришло безумие.
Гарралош немного передвинула своё массивное тело, заставив затрещать несколько деревьев, ломающихся об чешуйки. Это её раздражало, думать о том времени, когда её наконец охватило безумие. Она рванула на баррикады, идя с атакой. Измученная и раненая, она стольких многих убила, однако заплатила огромную цену. В итоге чёрные рубашки вывели своего чемпиона и у них была битва.
БУУМ!
Она сердито взмахнула своим хвостом, в один миг сметая полосу леса.
Человек был невероятно силён. Их битва шла часами, пока наконец одна из её рук не была отделена от её тела, тяжёлая рана вынудила её бежать. Что ещё хуже, тот голодный топор проклял её плоть, вызывая нескончаемую агонию и мешая отрастанию конечности.
И даже сейчас, спустя много лет, эффект проклятия сохранялся, тупая боль отказывалась утихать. Рука по прежнему не исцелилась полностью, несмотря на огромнейшие потраченные усилия.
Её дети смотрели на неё с расстояния. Она могла прочувствовать их, как они не решаются приближаться, зная об опасности радиуса её челюстей, когда её охватывает ярость. Неспособная сражаться, мучимая постоянной тягой своего ядра, она со всем усердием занялась взращиванием этих детей. Армии для помощи ей в прорыве ограждений и по крайней мере прохода глубже в Подземелье.
Она со всем усердием воспитала первые поколения, затем позволив своим детям передвигаться свободно, дав как следует попировать на слабых монстрах верхних слоёв, прежде чем вернуться, дабы присоединиться к рядам её армии.
Она была готова ждать. Ждать, пока волна её крокодильих детей не будет подавляющей, прежде чем напасть на чёрные рубашки и не разорвать их на куски.
Однако произошла волна. Мана поднималась всё выше и выше, ослабляя болезненное иссушение её ядра и позволяя ей подниматься всё выше и выше в Подземелье, пока наконец она не была достаточно близко к поверхности, чтобы направить её детей из Подземелья, дабы изничтожить города людей, которые так долго перекрывали ей дорогу.
Мысли об этих людях, сокрушённых и поглощённых её детьми, переполняло её радостью. Она гадала, знали ли чёрные рубашки внизу, что она сделала? Плакали ли они? Скрежетали ли зубами, рыдая от ярости?
Она на это надеялась.
Смутная часть её задавалась вопросом, а не должна ли она испытывать скорбь за тысячи убитых ею. Возможно однажды она это и испытает.
Когда она с усердием достигала глубин своего разума, она могла припомнить о другом времени, когда она не была существом Подземелья, когда она была кое-кем другим, мягкой и розовой, уязвимой и слабой.
Она уже не могла вспомнить, были ли эти воспоминания сном или реальностью. Она смутно помнит свои первые года в Подземелье, страх, ужас, переполняющее волнение.
Но даже эти неполные воспоминания о более мягком мире и другой её не чувствовались мирными. Она могла вспомнить кровь, вспомнить свою руку без когтей, но с ножом. Она могла вспомнить страх, ужас и волнение.
Гарралош слегка переместила свой вес, затем поднялась на ноги.
Кем бы она не была прежде, кем бы она не была сейчас, в одном она была совершенно точно уверена.
Монстром она была всегда.
ГРРРРРРРРРРРРРРООООУУЛЛЛЛЛ.
Рычание воздуха, проходящего через её горло, заставило деревья затрястись, а камни потрескаться. Она обернулась туда, где её сильнейшие дети расширяли для неё туннель. Она едва в нём вмещалась, однако этого было достаточно.
С переполнением маны и её могучей силой она рванула вперёд, каждый шаг высекал огромные разрезы в камне под её ногами. Сама земля дрожала под её шагами и она пробежала мимо её собравшихся детей, в туннель и затем наверх.
Мана уже поднялась достаточно высоко, до невозможно высокого уровня. Она выйдет на поверхность и сама взглянет на разрушенные города. Она растопчет всё, что обнаружит, и будет пожирать людей целиком, пока их тела не насытят её жажду мести. Она будет буйствовать и убивать, преследовать и выслеживать, пока проклятые чёрные солдаты не бросят свои посты и не поспешат, чтобы остановить её. Затем она уничтожит их, будет пировать на их останках, а вслед за этим, наконец-таки, она ответит на зов и спустится, чтобы присоединиться к Древним.
Её губы поднялись с её обсидиановых зубов в Крокодильей улыбке.
В итоге она займёт предназначенное для неё место.
