Моррелия проморгала пот и кровь со своих глаз, пока в гневном оскале обнажала зубы. Ярость Берсерка пульсировала в её венах, усиливая каждое движение, каждый удар, но ещё и сужая её зрение. Каждое волокно мышц жаждало высвобождения, дабы рубить, резать и колоть, пока сражение не закончится. Однако она не могла как прежде терять себя перед яростью, больше нет. Сдержав себя монументальными усилиями Воли, она взяла под контроль свой разум и заставила его подчиняться.
"Перестроить ряд!" Взревела она, оторвав взгляд от монстров впереди. "Где прикрывающий огонь?"
"Монстры породились позади них, трибун," доложил Гайрекс, большая часть его плюмажа центуриона сгорела, "они скоро со всем разберутся."
"Уж пусть постараются," прорычала она, засовывая два своих меча в ножны.
Было до скрежета в зубах больно отринуть себя от ярости, однако она сделала это, сосредоточив свои эмоции на той точке на грани, где она в любой момент могла впасть в буйство. Это было психическое упражнение, в котором она была вынуждена быстрыми темпами совершенствоваться, и с которым по прежнему испытывала трудности. По видимому её мать была мастером в нём, способная в любой миг погружаться и покидать ярость, но Моррелии было далеко до этого уровня. С новым рангом и руководящей ролью она попросту не могла более буйствовать, как пожелает.
Собравшийся строй Глубинного Легиона слева и справа от неё уверенно держался против приливной волны монстров. Перед ними зиял тот же самый проём в подземный туннельный комплекс, который она неделями защищала, и за всё это время Подземелье не прекращало порождать монстров.
"Задняя линия будет занята ещё несколько минут," рявкнула она гонцу, "проинформируй центурионов."
Женщина умчала на невероятной скорости. Менее чем за минуту она преодолеет весь фронт, прежде чем вернётся за следующим указанием, ожидая рядом с другими двумя гонцами.
Гайрекс широко зевнул, пока ещё один глубокий рёв раздавался из глубин перед ними, проносясь над шумом битвы.
"Недостаточно весело для тебя, центурион?" Спросила Моррелия, раздражённо изогнув бровь.
"У меня больше недели не было полноценного сна, трибун," оправдался он. "Наверняка можно простить лёгкий зевок."
"Жизнь была бы потрясающей, получай мы по восемь часов в день, но к сожалению нашей численности недостаточно для этого."
По лицу мужчины пробежало любопытство.
"Почему вы предположили восемь часов? Лично я бы и десять часов прикорнул."
Она хмыкнула, пока её глаза бегали туда и обратно вдоль строя, оценивая состояние её солдат.
"Кажется хорошим числом. Я хочу, чтобы четвёртая и пятая резервные группы направились к голубой линии," рявкнула она, рассудив, что той области необходимо подкрепление.
"Как пожелаете, трибун," сказал Гайрекс, развернувшись к гонцам. И прежде, чем он открыл рот, Моррелия его опередила.
"Отправляйся с ними. Немного времени на фронте должно стряхнуть с тебя усталость."
"Да, трибун!" Резко отдал честь Гайрекс, и она весело усмехнулась, пока он спешил к схватке.
С на время ушедшим советником она вернулась к размышлению о сражении, гадая, в какой момент она стала столь привыкшей к мрачным расчётам войны. Кроме тех драгоценных мгновений, когда позволяла себе сражаться, она была погружена в роль лидера, но её ум постоянно работал, пока она переживала о тактиках, состоянии своих отрядов, общих шансах против них и непрекращающемся кошмаре логистики при поддержании действующей армии.
И как её мать это терпела? Несмотря на то, что она была её дочерью, или возможно из-за этого, она знала лучше большинства, как сильно знаменитый берсерк ненавидел всё, что разделяет его с местом сражения.
Тем не менее Минерва не только сумела справиться с требованиями бытия руководителем, но и преуспела, как и во всём, чем она занималась, до такой степени, что её назначили Консулом. Ей может и трудно это признать, но Моррелия была достаточно сознательной, дабы понимать, что она была больше похожа на отца.
Командир Титус атаковал обязанности с той же самой мрачной решимостью, с которой атаковал всё в жизни, и она обнаружила себя всё больше и больше берущей пример с его подхода. А именно, наиболее просто и прямолинейно.
Она обнаружила себя продолжающей стискивать ладони в кулаки и заставила себя остановиться. Это была плохая привычка и демонстрировала недостаток уверенности в легионерах. Вместо этого она сложила руки на груди и попыталась выглядеть стоически, пока наблюдала за разворачивающимся сражением. Подкрепления ворвались в битву, прикрывая слабости в строе, продержавшись достаточно долго, дабы лучники и маги снова начали стрелять. С вернувшейся поддержкой линия была стабилизирована, давая необходимую измождённому легиону передышку.
"Все, у кого есть время, проверяют снаряжение," рявкнула она другому гонцу.
В пылу битвы броня могла прийти в негодность, а оружие треснуть. Она уже слишком многих потеряла подобным образом.
Из туннеля снова раздался рёв, на этот раз ближе, и Моррелия закрыла глаза, слушая. Драконья разновидность? Разновидность мифического зверя? Второе, подумала она. Её руки потянулись к ножнам её двух клинков.
"Гайрексу вернуться на командный пост," приказала она, "и проинформируйте его, что я буду в сражении."
"Да, трибун," отдал честь следующий гонец прежде чем убежать.
Моррелия глубоко вздохнула, сосредотачиваясь, пока вытаскивала клинки и бежала вперёд. В тот момент, как пробежала мимо последнего легионера, она ослабила контроль, позволив гневу выскользнуть и разрастись, снова поглотив её.
Все её страхи, все её беспокойства спеклись в горячем добела гневе, что снова разгорелся, хлынув по её венам и погружая её зрение в красные тона. И когда гигантский зверь вытащил себя наверх из туннеля, щёлкая челюстями, его встретил шквал света мечей.
___________________________________________________
