Глава 1269: Всё Ради Внука
Цзин Шаоцзэ хотел прикрыть своё странное поведение обычным общением между мужем и женой. Однако, на самом деле, он почувствовал облегчение после того, как Нин Шу отказала ему.
Отведав Е Си, Цзин Шаоцзэ уже больше не хотел терпеть и использовать нежный и вдумчивый способ занятия любовью, как он это делал со своей женой. Ему постоянно приходилось внимательно следить за тем, в порядке ли его жена или нет, и не слишком ли он перестарался.
И какое в этом удовольствие? В таком сексе нет совсем никакого удовольствия.
Раньше он так не думал, но теперь, когда у него возникла возможность опробовать что-то другое, занятие любовью со слабой женщиной, у которой порок сердца, казался для него скорее пыткой.
Цзин Шаоцзэ слабо улыбнулся и сказал:
— Иди спать. Если ты будешь поздно ложиться, то это плохо скажется на твоём здоровье.
После этих слов он обнял Нин Шу. Однако это ощущение было совсем не удовлетворяющим. Она была такой худой, что он чувствовал себя так, словно обнимает лишь кожу, да кости.
Цзин Шаоцзэ отпустил Нин Шу и нежно сказал:
— Ложись спать.
Нин Шу презрительно поджала губы. Этот мужчина был самым лучшим примером из всех, что она видела, как мужчины ведут себя, словно животные, которые думают только своей нижней половиной тела.
Он выглядел таким элегантным и утончённым, но был наполнен похотью. Он как раз и был тем животным, которое думает лишь своей нижней половиной тела.
Каждый день он делал так, что Е Си просыпалась утром с больной талией. Он был словно неутомимый свайный молот. Рано или поздно, от такого напряжения у него ослабнут почки.
Нин Шу перевернулась спиной к Цзин Шаоцзэ, а потом закрыла глаза, чтобы уснуть.
То, как теперь Нин Шу и Цзин Шаоцзэ общались друг с другом, было также, как и изначальный хост общалась со своим мужем. У этих двоих уже больше не было чувств друг к другу. Было лишь безразличие и негодование.
После первого же раза, когда Цзин Шаоцзэ переспал с Е Си, это стало судьбоносным событием для окончания отношений между Цзин Шаоцзэ и Ни Цзин.
Он забрал первый раз Е Си и после этого Е Си родила ребёнка для семьи Цзин. Было очевидно, кого, в итоге, выберет Цзин Шаоцзэ.
Так чего же такого важного было в существовании Ни Цзин? Чтобы показать, насколько сильна была Е Си? Она молча терпела все придирки Ни Цзин. Она была так сильна и упряма, что у людей сжималось от боли сердце, когда они видели её такой?
Пока Нин Шу и Цзин Шаоцзэ спали спиной друг к другу в главной спальне, родители Цзин Шаоцзэ тоже вместе лежали в своей постели.
— Будь внимательнее с тем, как ты всё делаешь. Не заходи слишком далеко перед Ни Цзин, и не считай других людей дураками, — сказал отец Цзин Шаоцзэ, нахмурившись. — Ни Цзин всё ещё невестка семьи Цзин.
Мать Цзин Шаоцзэ фыркнула.
— Да она же настоящая калека. Она не может даже родить ребёнка, что она вообще сможет сказать? Я делаю это только из-за того, что Шаоцзэ и Е Си трудно встречаться только по ночам. К тому же, при таких встречах им будет труднее как следует отдыхать. Не спать по ночам — это тоже не очень хорошо для здоровья Е Си.
После некоторой паузы мать Цзин Шаоцзэ беззаботно добавила:
— Я хочу лишь здорового внука. Е Си высокая, красивая и, кажется, довольно умная. Ребёнок обязательно будет умным и здоровым.
— Только не заходи слишком далеко перед Ни Цзин, — повторил отец Цзин Шаоцзэ. — Компания всё ещё ведёт дела с семьёй Ни, и даже кролик кусается, если его загнать в угол.
— Я знаю. Я поэтому и отправила Е Си в компанию, потому как волновалась, что Ни Цзин всё узнает. Не волнуйся, я всё тщательно продумала, — сказала мать Цзин Шаоцзэ. — Я делаю это только потому, что хочу внука. Потому что в противном случае у семьи Цзин не будет никаких наследников. Разве ты не хочешь внука?
— Я тоже хочу внука, но нужно вести себя сдержанно, иначе весь план может пасть прахом, — сказал отец Цзин Шаоцзэ.
— Я знаю.
На следующий день Е Си собралась отправиться в компанию на работу, поэтому она переоделась в костюм офисной леди. У неё была очень хорошая фигура, и все те места, которые должны были фигурными, были фигурными. Юбка-карандаш подчёркивала её идеальную попу, а её ноги теперь выглядели особенно длинными и стройными.
Е Си плотно упаковалась, но от этого она казалась ещё более сексуальной и чарующей, чем когда она показывала своё глубокое декольте.
Когда Цзин Шаоцзэ увидел Е Си в таком виде, его глаза загорелись, а его взгляд стал обжигающе горячим.
Е Си заметила взгляд Цзин Шаоцзэ и её лицо стало красным. Она опустила голову и села на стул.
Глава 1270: Золотая Гусыня, Которая Может Отложить Яйцо
— Е Си, я отвезу тебя на работу после завтрака, — сказала мать Цзин Шаоцзэ.
— Спасибо, мадам, — с благодарностью сказала Е Си.
— Цзин Шаоцзэ посмотрел в сторону Е Си и холодно хмыкнул.
— Тебе лучше поспешить. Компании не нравятся люди, которые опаздывают или рано уходят.
Перед лицом недовольного отношения Цзин Шаоцзэ, Е Си просто закусила губы и тихим голосом произнесла:
— Я поняла.
Нин Шу ела свой завтрак, сидя перед этой отвратительной семьёй. Она была очень даже впечатлена тем, что могла всё ещё иметь аппетит. Она почувствовала, как её мировоззрение расширилось.
Хоть она и была зла, ей всё равно приходилось сохранять на лице слабую улыбку. Очищающая сердце мантра и ореол спокойствия даже позволяли ей смеяться над этим фарсом.
Они хотят внука?!
Ха. Ха. Ха.
Мать Цзин Шаоцзэ практически считала Е Си золотой гусыней, которая может родить семье Цзин идеального внука.
Но что, если Е Си не сможет вытащить ребёнка из шляпы?
После завтрака Цзин Шаоцзэ глянул на Е Си, а потом коснулся губами лба Нин Шу, после чего взял свой портфель и ушёл.
Прежде чем уйти, он саркастично сказал Е Си:
— Тебе лучше поспешить. Компания не кормит ленивых работников. Если ты посмеешь опоздать, тогда готовься к тому, что тебя вышвырнут.
Выражение лица Е Си потускнело. Почему этот мужчина так сильно её ненавидит?! Он с такой нежностью обращался с Ни Цзин, но с ней он был словно дьявол.
Этот дьявол украл её тело и теперь делал на её сердце один надрез за другим.
Е Си чувствовала себя так, словно она не сможет терпеть это ещё дольше. Этот любовный треугольник был для неё очень болезненным. Для неё это было невыносимо больно.
Она крала то, что принадлежит другим, но Цзин Шаоцзэ отказывался отпускать её.
Она очень устала.
— Пойдём. Не обращай внимания на этого вонючку, — сказала мать Цзин Шаоцзэ, обращаясь к Е Си.
Она точно обращалась с Е Си, как со своей невесткой.
Только тот, кто мог родить, имел право быть её невесткой.
Нин Шу презрительно поджала губы, наблюдая за тем, как эти двое уходят из гостиной.
— Ни Цзин, сейчас в доме немного хаотично, но, когда ребёнок родится, всё снова станет тихо, — сказал отец Цзин Шаоцзэ. — Не так уж просто завести ребёнка, так что, пожалуйста, пойми.
— Ладно, — сказала Нин Шу и лучезарно улыбнулась.
Сейчас в доме было немного хаотично, но в будущем будет ещё более хаотично. Не так-то просто завести ребёнка, но в будущем это будет ещё труднее.
Когда отец Цзин Шаоцзэ увидел улыбку на лице Нин Шу, он невольно нахмурился. Ему в голову пришла мысль, и он заверил Нин Шу:
— Ты всегда будешь невесткой семьи Цзин. Семья Цзин и семья Ни всё ещё деловые партнёры, так что мы практически одна семья.
— Ладно, — сказала Нин Шу с той же улыбкой.
Отец Цзин Шаоцзэ кивнул, а потом водитель отвёз его в компанию.
Как только эти люди ушли, Нин Шу осталась в доме одна. Она встала посреди гостиной.
Одна семья? Ни Цзин была совершенно посторонней в семье Цзин, и только Ни Цзин была достаточно глупой, чтобы поверить в иное.
Нин Шу отправилась наверх и собрала улики. Это можно было использовать в обмен на деньги.
Она уже раньше была адвокатом, и Цзин Шаоцзэ явно был виноватой стороной. Более того, она записала то, что его мать сказала Е Си. Она открыто признала, что сказала своему сыну устроить интрижку и переспать с суррогатной матерью.
Компенсация, которую Нин Шу собирается потребовать с них, заставит семью Цзин плакать кровавыми слезами. Однако у неё были доказательства, поэтому она могла потребовать компенсацию такого размера, какого только пожелает.
Но ей ещё не время было уходить отсюда. Она должна подождать, пока семья Цзин окажется в самой трудной ситуации, чтобы наступить им на спину и заставить их полностью погрузиться в вонючую и не отмываемую грязь.
