Глава 1517 (Изнасилованная 7)
Ли Бин отказывался признавать, что он изнасиловал её. Однако он был виновен, и любой мог бы увидеть, что он виновен.
Но он всё равно стоял на своём, утверждая, что Нин Шу соблазнила его, и они состоят в отношениях.
Раз его соблазнила его возлюбленная, то ему не нужно было терпеть.
После этого полицейский положил перед Ли Бином результаты лабораторных анализов.
— Это железное доказательство, что твои телесные жидкости были в теле жертвы.
— Мы встречаемся с Ван Ин. Конечно же мои телесные жидкости в ней. У меня с ней законные отношения. Я её не насиловал. Мы — возлюбленные. Это просто эта сучка хочет меня шантажировать. Это я жертва. Я жертва!
Ли Бин стал вопить о несправедливости.
— А что насчёт вот этой видеозаписи? Вы всё отчётливо видите?
Полицейский подтолкнул ноутбук к лицу Ли Бина и нажал кнопку воспроизведения.
Картинка была не очень чёткой, но было видно, что это запись из супермаркета.
Сперва женщина вошла в небольшой склад, а потом, вскоре после неё, мужчина подошёл к двери склада, осмотрелся по сторонам и вошёл в склад.
Камера запечатлела лицо Ли Бина.
— Это же вы, верно?
Пот начал скатываться по лбу Ли Бина и он, запинаясь, сказал:
— Я просто хотел развлечься со своей девушкой.
Ли Бин был грузчиком. Когда в супермаркет приезжали товары, Ли Бин помогал разгружать машину.
Когда работы не было, он сидел дома.
— В любом случае, эта женщина обвинила вас в изнасиловании. Так что вы между собой решите, будете ли вы решать это в частном порядке, или публично, — сказал полицейский. — Если женщина готова будет отозвать заявление и признать, что вы — пара, тогда этот вопрос будет решён в частном порядке. Если она будет настаивать на том, чтобы судиться с вами, тогда вы сядете в тюрьму.
Когда Ли Бин услышал, что отправится в тюрьму, его лицо тут же позеленело от страха.
— Как это, сяду в тюрьму?
По мнению Ли Бина в тюрьму отправлялись только убийцы. Он ничего такого не делал, так почему же он должен отправляться в тюрьму?
Ли Бина поместили в камеру предварительного задержания, пока не выяснится, как дальше будут развиваться события.
Ли Бин был испуган и встревожен. Но он убеждал себя, что Ван Ин не посмеет устроить шумиху по этому вопросу, и он скоро выйдет.
Женщина-полицейская передала Нин Шу бумажный стаканчик с горячим чаем.
— Ты хочешь решить всё в частном порядке?
Нин Шу взяла стаканчик с чаем и сказала, низко опустив голову:
— Я точно не хочу решать это в частном порядке. Это нельзя решать в частном порядке. Это не моя вина.
С какой стати жертва должна страдать? Было очевидно, что у неё нет никаких отношений с насильником. И он говорил это только потому, что она — женщина.
Нин Шу не боялась слухов, она не боялась этих словесных обвинений. Он мог лишь болтать чепуху. Если бы он умел держать себя под контролем, стал бы он хоть что-то делать с ней?
Так о каких компромиссах с насильником может идти речь?
— Я точно не хочу решать это в частном порядке.
Согласно закону, за изнасилование женщины при помощи применения физической силы, убеждения или других методов, человек приговаривается к тюремному заключению от трёх до десяти лет.
Более того, Ли Бин не признавал свою вину, утверждая, что он состоит в отношениях с Ван Ин.
— Я отвезу тебя обратно, — сказала женщина-полицейская.
Нин Шу поблагодарила её.
— Спасибо.
— Я видела, что твоя семья не очень хорошо с тобой обращается. Я вернусь с тобой, чтобы, по крайней мере, припугнуть твоих родителей. Иногда даже трудно представить, что мы живём в современном мире. Однажды я получила вызов в деревню, где женщину хотели утопить в пруду. К счастью, мы приехали достаточно быстро и трагедии не случилось.
Нин Шу: …
— А всё только потому, что эта женщина была вдовой, причём довольно красивой вдовой, — женщина-полицейская развела руками и беспомощно добавила: — Иногда человеческая глупость и невежество просто за гранью воображения.
Нин Шу кивнула.
— В любом случае, спасибо вам.
Несмотря на то, что Нин Шу не чувствовала никакой привязанности ни к кому, у неё на душе стало теплее от доброго отношения этой женщины-полицейской.
Читая, становишься мудрее. Познав сухость вселенной, начинаешь особенно сочувствовать зелёным траве и деревьям.
Женщина-полицейская привезла Нин Шу к дверям дома.
Мать Ван Ин кормила кур. Глянув на Нин Шу, она продолжила кормить кур.
Ей было плевать на Нин Шу.
Отец Ван Ин с печальным видом сидел на пороге и курил.
Ван Чао, вероятно, опять сидел дома и играл на консоли.
В любом случае, никто не был рад возвращению Нин Шу.
Даже женщина-полицейская была немного смущена. Она подошла к куриному загону и сказала матери Ван Ин:
— Ван Ин пострадала и у неё теперь психологическая травма. Вы уж позаботьтесь о ней.
Мать Ван Ин закатила глаза, насыпала кукурузных зёрен в разбитую чашу в курятнике и сказала женщине-полицейской:
— После того, что она сделала, вся деревня узнала, что в нашей семье Ван произошло такое позорное происшествие. А вы хотите, чтобы мы почитали её, словно Бодхисаттву?
Мать Ван Ин говорила сложила руки в молитвенном жесте и с невероятным сарказмом в голосе сказала:
— Когда происходит такая постыдная вещь, мы должны звонить в полицию, чтобы все узнали, что я родила такую бесстыдную дочь?
— …
Женщина-полицейская внезапно не нашла, что сказать. Она с некоторой беспомощностью посмотрела на Нин Шу. Некоторые вещи не имеют смысла только потому, что их сказали вслух.
Эти люди жили по своей собственной логике, и твёрдо верили, что их логика правильная.
Женщина-полицейская не стала больше ничего говорить матери Ван Ин, но сказала Нин Шу:
— Не печалься. Просто отпусти это. Это всё равно, что сломать ногу в автомобильной катастрофе или быть порезанной и ограбленной. Нет ничего, чего нельзя пережить.
Нин Шу подняла голову, посмотрела на женщину-полицейскую и улыбнулась.
— Спасибо. Я понимаю.
— Тогда я поеду. Звони мне, если что-нибудь случится.
Женщина-полицейская открыла дверь и села в автомобиль.
Нин Шу подошла к окну и сказала женщине-полицейской:
— Можно у вас кое-что одолжить? Ручку-диктофон.
Женщина-полицейская достала ручку-диктофон из кармана своей униформы.
— Вот, держи. Это на случай расследования. Можешь взять.
Нин Шу взяла ручку-диктофон и положила её в карман.
— Я уезжаю. Не забывай держать меня в курсе.
Женщина-полицейская нажала на педаль газа, повернула руль и уехала.
Мать Ван Ин прищурилась и посмотрела на Нин Шу.
— И как тебе только хватает наглости улыбаться? У тебя что, совсем нет никакого чувства стыда?
Нин Шу прямо сказала:
— Нет. Никакого. Это я от тебя унаследовала.
— Дрянь…
Мать Ван Ин подняла руку, чтобы ударить Нин Шу. Нин Шу тут же закричала:
— Братец, дорогой братец, где же ты? Сестра так по тебе соскучилась.
Выражение лица матери Ван Ин изменилось. Нин Шу пошла в свою комнату, пройдя мимо отца Ван Ин, сидящего на пороге.
Нин Шу нашла сумку и сложила в неё всю одежду, которую она могла носить.
Когда всё закончится, она уедет отсюда, чтобы начать всё сначала.
Разве она могла начать сначала в этом бедном и грязном месте?
Она собиралась повидать мир. Запирать себя на этом нецивилизованном клочке земли, окружённом негативными комментариями — это просто мазохизм.
Когда пришло время ужина, никто не позвал Нин Шу.
Нин Шу тоже не стала вести себя вежливо. Она просто открыла потайной ящик в шкафу, достала три яйца, а потом пожарила их и съела с лапшой.
Если она не будет есть досыта, то откуда у неё хватит сил противостоять трудностям?
