Дин Янь попросил Нин Шу помочь уговорить мать Дин. Нин Шу страдальчески посмотрела на Дин Яня.
— И как ты хочешь, чтобы я это сделала? — спросила Нин Шу.
Это же вопрос, который решается между мужем и женой, но он хочет, чтобы дочь уговаривала мать.
Более того, уговорила на развод. Нин Шу впервые сталкивалась с таким.
Нин Шу спросила у Дин Яня:
— Неужели это действительно так важно для тебя — подняться в семью Бай, что ты без колебаний избавляешься от своей жены и семьи, позабыв о всякой дружбе? Ты прожил с матушкой не меньше двадцати лет. Это же практически треть жизни.
Даже камень должен был потеплеть, так почему же Дин Янь может настолько легко говорить о разводе?
Деньги — это не часть тела. Люди гонятся за деньгами, чтобы добиться власти. Потому что власть может дать людям силу защитить то, что они хотят защитить.
Но продавать ради этого то, что должен защищать, разве это не то же самое, что ставить телегу перед лошадью?
Сила семьи Дин и так вполне достаточная. Даже если они не породнятся с семьёй Бай, то смогут выжить. Так зачем же так страдать?
Дин Янь вздохнул и беспомощно сказал:
— У твоего отца сейчас нет пути назад.
Нин Шу прямо сказала:
— У тебя нет пути назад, потому что ты хочешь всё.
Он бросил даже свою жену, с которой прожил больше двадцати лет, ради момента славы и богатства.
Неужели семья Дин такая бедная, что не может себе чего-то позволить и поэтому они должны так пресмыкаться?
У семьи Дин столько денег, что их и за всю жизнь не потратить.
А он стал рабом денег.
Дин Янь сказал:
— Сюэцин, ты всегда будешь моей дочерью. Я делаю это ради семьи Дин. Я точно не обижу тебя и твою мать.
Нин Шу: …
Нин Шу пошла на второй этаж и вошла в комнату, где увидела мать Дин, вытирающую слёзы.
Нин Шу села рядом и спросила:
— Всё грустишь?
— Это слёзы сожаления. Сожаления о том, что я не ушла раньше от такого человека, как твой отец. Зря потратила юность.
Мать Дин вытерла слёзы с глаз.
— А я-то думала, что ты грустишь, потому что ничего не можешь поделать, — с улыбкой сказала Нин Шу.
— Ты так говоришь, словно у тебя нет никаких манер.
— Кое у кого ещё меньше манер. Отец попросил меня уговорить тебя на развод, — сказала Нин Шу.
— Вот уж действительно…
Нин Шу спросила у матери Дин:
— Что ты собираешься делать? И как проходит сбор акций?
Мать Дин сказала:
— Я купила у директора Ли и у директора Чжао, но у нас всё равно мало акций. К тому же, это были привелигированные акции. У меня осталось не так много денег на руках.
Нин Шу спросила у матери Дин:
— Ты правда хочешь развестись с отцом?
— Да.
Нин Шу добавила:
— Раз отец хочет тебе компенсировать развод, то он должен компенсировать должным образом.
Мать Дин посмотрела на Нин Шу:
— А у тебя много коварных мыслей. Но для твоего отца акции — это его жизнь. Он точно не отдаст мне их.
— Но ты можешь попробовать.
На следующий день, за ужином, мать Дин сказала Дин Яню:
— Я всё решила. Я согласна на развод.
На лице Дин Яня тут же появилась улыбка. Когда мать Дин увидела облегчённое выражение лица Дин Яня, её лицо тут же стало холодным.
Она действительно стала обузой для Дин Яня.
— Я согласна на развод, но при одном условии, — сказала мать Дин.
— Говори, что за условие?
Дин Янь с расслабленным видом отпил воды.
— Я хочу твои акции. Все, — с холодным лицом сказала мать Дин.
— Пфф…
Дин Янь тут же выплюнул всю воду. Он постучал себя по груди и уставился на мать Дин с широко распахнутыми глазами.
— Что ты имеешь в виду, говоря “все акции”? — лицо Дин Яня перекосилось. — Ты хоть понимаешь, о чём говоришь, прося все акции?
Выражение лица I__ Дин Яня было таким, словно он готов был отправить её к праотцам.
— Нет, — прямо отказал Дин Янь.
Если он отдаст ей все акции, то что ему делать в совете директоров?
Всё, что он делал, было ради компании. Чтобы у него было больше власти в компании.
— Тогда забудь. Без акций я никогда не разведусь, — категорически заявила мать Дин.
— Давай я заплачу не акциями, а чем-нибудь другим? Давай я дам тебе деньги. Сколько ты хочешь? — сказал Дин Янь.
Дин Янь очень не хотел платить акциями.
— Я не хочу ничего другого, кроме акций. Деньги — это мёртвый капитал, а акции — хороший капитал, — безразлично сказала мать Дин.
Дин Янь был очень раздражён. Глядя на мать Дин, которая выглядела настроенной очень решительно, он стал ещё более раздражённым. Ему даже хотелось перевернуть стол.
Дин Янь потёр брови и посмотрел на Нин Шу, которая ела суп.
— Уговори её.
Нин Шу чуть не поперхнулась супом, вытерла рот и сказала:
— Отец, только отдавая другим, можно получить самому. Матушку было очень трудно успокоить. Тебе придётся немного уступить, чтобы расплатиться с ней.
— Я могу дать ей всё, что угодно, за исключением акций, — сказал Дин ЯНь.
Нин Шу развела руками.
— Но матушка хочет только акции.
— Только акции? — спросил Дин Янь.
Мать Дин холодно заявила:
— Просто напоминаю, мне пришлось пойти на такую жертву, чтобы семья Дин смогла подняться до семьи Бай. Раз семья Дин вскоре воспарит, то я должна получить хотя бы часть этой славы, верно? Если ты не согласен, тогда мы пойдём в суд. Ты будешь виновной стороной в этом браке. Ты изменял, у тебя есть незаконнорожденная дочь. Это всё улики. Я раньше не жаловалась, но теперь я точно не отступлю.
— Если ты собираешься судиться со мной, то все узнают, что мать Дин Нинде — твоя любовница. И все узнают, что Дин Нинде — незаконнорожденная дочь.
Мать Дин никуда не спешила и была спокойной, словно гора Тай.
Разведутся они или нет, для матери Дин всё было одинаково.
По поводу Дин Нинде все лишь подозревали, но ничего не говорили. Но если действительно пойти в суд, то эта информация станет общеизвестной.
Станет известно о брачном контракте между Дин Сюэцин и Бай Ханьмо и о том, что женщин внезапно поменяли.
Из-за всего этого на Дин Нинде обрушится волна критики, и это станет катастрофой.
Мать Дин знала, когда отступать и когда наступать.
Лицо Дин Яня задрожало.
— Ты смерти мне желаешь? Я не могу отдать тебе все акции. Один процент.
Мать Дин:
— Девяносто процентов. Я тебе даже оставлю немного.
Лицо Дин Яня передёрнуло.
— Два процента.
Нин Шу продолжала есть суп, наблюдая за торговлей матери Дин и Дин Яня.
Мать Дин почти не отступала. Вены на лбу Дин Яня вздулись. Он скрежетал зубами.
— Тридцать процентов, — сказал Дин Янь.
Мать Дин покачала головой.
— Это слишком мало.
Дин Янь хлопнул ладонью по столу. Все тарелки на столе со звоном подпрыгнули.
Нин Шу увидела, что глаза Дин Яня выпучились и налились кровью. Нин Шу подмигнула матери Дин.
Это был уже нижний предел Дин Яня. Если настаивать дальше, то будет только хуже.
На лице матери Дин было неудовлетворение, но она неохотно согласилась.
— Пусть будет тридцать процентов акций. Но ты всё равно ещё заплатишь мне деньгами.
