Подобное процветание ещё неизвестно сколько протянет.
Лу Цзюньнин хотела уничтожить всю семью Лу. В её прошлой жизни, после того, как третий принц взошёл на трон, семья Лу процветала и стала богатой и знаменитой, потому что в их семье родилось две императрицы.
С другой стороны, семья дедушки по материнской линии Лу Цзюньнин была полностью обезглавлена. Не пощадили даже младенцев.
И доказательства того, что они сговорились с врагом и предали страну, были предоставлены именно Лу Юаньфанем.
Поэтому Лу Цзюньнин не собиралась оставлять семью Лу в покое.
Она хотела постепенно уничтожить всю семью.
Нин Шу могла понять такой подход ублюдка. Семья великого генерала обладала большой военной властью. И это последнее, что хотелось видеть императору.
Он не мог спокойно спать на диване, зная, что кто-то может поднять восстание и выбить трон из-под его задницы.
А Лу Юаньфань просто воспользовался возможностью, поняв, что на уме у императора.
Это всё политика. В политике не стоит полагаться на родственников. Только в случае схожих интересов можно взяться за руки и быть хорошими друзьями.
Но, когда интересы расходятся, то от родственников можно и отказаться.
Лу Юаньфань знал, что император недоволен семьёй Юэ. Две семьи были связаны браком, так что, если что-то случится в семье генерала, то семья Лу тоже была бы замешана.
Юань Сюан не могла понять, что имела ввиду Нин Шу, говоря о ложном процветании.
Она долила чаю Нин Шу и встала в стороне, наблюдая за тем, как Нин Шу вышивает.
— Вышивка мисс становится всё лучше и лучше, — похвалила Юань Сюан.
Нин Шу взяла вышивку и посмотрела на неё со всех сторон, после чего кивнула:
— Довольно неплохо. Я потрясающая, ха-ха-ха…
Лу Юйцзин время от времени прибегала навестить Нин Шу. Нин Шу увидела, что у неё каждый раз есть какое-нибудь изысканное ювелирное украшение.
Ткань её платьев тоже стала лучше, чем раньше.
Нин Шу подняла брови. Это всё тоже из приданого, оставшегося от её матери?
Нин Шу даже не удосужилась спрашивать у Лу Юйцзин, откуда взялись эти вещи. В последнее время Лу Юйцзин и Лу Цзюньнин стали ближе.
Что же хочет сделать Лу Цзюньнин…
Нин Шу сказала:
— Ты…
— Что такое? — спросила Лу Юйцзин.
Она писала кистью и на её запястье посверкивал серебряный браслет, который выглядел очень изысканно.
Нин Шу сперва хотела сказать, чтобы Лу Юйцзин была осторожна, но, открыв рот, она не знала, как об этом сказать.
Возможно ли прямо сказать, чтобы она остерегалась Лу Цзюньнин?
Но сердца людей переменчивы, кто знает, расскажет ли Лу Юйцзин об этих словах Лу Цзюньнин.
В прошлый раз, в храме Тяньтай, Нин Шу почувствовала, что Лу Цзюньнин заподозрила её, но у неё не было никаких улик, чтобы доказать, что это сделала она.
Более того, Нин Шу посмотрела на серебряный браслет на запястье Лу Юйцзин. Лу Юйцзин подлизывалась к Лу Цзюньнин. Нет никаких гарантий, что она не расскажет всё ради выгоды.
— Ничего, ты написала это слово неправильно, — равнодушно сказала Нин Шу.
— Неправильно? А как правильно?
Нин Шу продолжила вышивать, а Лу Юйцзин спросила у Нин Шу:
— Третья сестра, а ты видела Его Высочество императорского дядю?
Нин Шу угукнула. Иногда, когда она выходила прогуляться по двору, она встречала императорского дядю, который был очень красивым мужчиной.
Он обладал благородным статусом, но всё равно был влюблён до гроба в Лу Цзюньнин.
Они провели вместе всего одну ночь, а он уже влюбился?
Когда Нин Шу видела, как эти двое демонстрируют свою любовь, на душе у Нин Шу не было никаких колебаний, только маты.
Лу Цзюньнин по-прежнему была холодна к Шэнь Ичэню, но Нин Шу видела, что эти двое флиртуют. Просто главная героиня опасалась, что отношения с мужчиной свяжут ей руки.
А это действительно нормально, что Шэнь Ичэнь, посторонний человек, вот так живёт в резиденции семьи Лу?
— Видела, — равнодушно ответила Нин Шу.
Если честно, Нин Шу считала, что Шэнь Ичэнь ||был невинным ротозеем. Только потому, что они переспали, он решил посвятить своё тело и разум Лу Цзюньнин.
Он оказался вовлечён в месть Лу Цзюньнин, чтобы быть её зонтом и разбираться с последствиями, пока она безнаказанно творит всё, что ей вздумается. А потом они вместе противостояли ублюдку.
У Нин Шу складывалось такое ощущение, что он просто был её марионеткой.
Так как в прошлой жизни супруг Лу Цзюньнин не был верным ей, в этой жизни она нашла верного мужчину.
— Его Высочество императорский дядя очень добр ко второй сестре, но вторая сестра очень холодна по отношению к императорскому дяде, — сказала Лу Юйцзин.
— Чем сложнее добиться цели, тем она ценнее. Чем больше фишек тебе приходится заплатить, тем больше ты не можешь отступить. Это как с фишками на игорном столе, — равнодушно сказала Нин Шу. — А как ещё это могло повлиять на хорошее отношение императорского дяди ко второй сестре.
Если она будет вести себя, как дешёвка, то и другие будут относиться к ней, как к дешёвке.
Лу Юйцзин кивнула, словно она поняла.
— Я надеюсь, что мой будущий муж тоже будет так хорошо относиться ко мне.
Нин Шу поджала губы.
— Лучше самой хорошо к себе относиться, чем ждать, что остальные будут хорошо к тебе относиться.
Нин Шу никогда не относилась к себе снисходительно. Если другие были к ней добры, то и она была добра к ним. Если её хотели убить, то она непременно отвечала тем же.
Никто не мог гарантировать, что к ним будут хорошо относиться, но они могли сами хорошо относиться к себе.
Всё зависит от того, как ты живёшь.
— Третья сестра, что происходит в твоей голове? — изумлённо спросила Лу Юйцзин. — Ты мыслишь иначе, чем мы.
— Не совсем так. Я всегда отношусь к людям со всей душой, и ожидаю, что они тоже будут со всей душой относиться ко мне. Но если в ответ ничего не будет возвращаться, то я буду чувствовать себя разочарованной и отчаявшейся. Уж лучше использовать половину этих сил на то, чтобы быть милой с собой.
Если ты не любишь себя, то не жди, что остальные полюбят тебя.
Когда ожидания не возвращаются, рождается обида.
Для Нин Шу это всё выглядело чисто как болезнь мозга.
Проведя больше десяти лет в больнице, Нин Шу думала лишь о том, как облегчить свою боль.
Никто другой не мог сделать это для неё. Никто не мог облегчить для неё боль от химиотерапии. Ни доктора, ни её семья.
Химиотерапия была самым страшным временем для Нин Шу. Боль, когда иглы вонзались в кости, была невыносимой.
Нин Шу не позволяла себе думать о химиотерапии. Каждый раз, когда ей нужно было пройти эту процедуру, она мысленно говорила себе, что боль лишь означает, что она всё ещё жива и сможет прожить ещё один день.
Она пыталась взбодрить себя.
Нин Шу давно уже не вспоминала прошлые дни. Она побывала в стольких мирах, и видела так много обид.
Нин Шу решила, что ей нужно больше любить себя. Никто к ней хорошо не относился, поэтому она сама должна относиться к себе хорошо.
Если умолять кого-то об услуге — это всё равно, что становиться питомцем этого человека.
Если люди относились к ней хорошо, от она была благодарна. Если люди не относились к ней хорошо, то она вдвойне старалась, чтобы усложнить жизнь этих людей.
Нин Шу улыбнулась и продолжила вышивать цветы.
— Уже поздно, третья сестра, я пойду, — сказала Лу Юйцзин.
Нин Шу угукнула и посмотрела в спину Лу Юйцзин.
Юань Сюан сказала:
— Мисс, почему у меня такое ощущение, что четвёртая мисс изменилась?
— Да, она изменилась. Она стала увереннее.
Прежняя Лу Юйцзин была застенчивой.
Юань Сюан кивнула.
— Да, у меня тоже такое чувство. Но как могла четвёртая мисс настолько измениться?
Нин Шу ничего не сказала. Уверенность Лу Юйцзин исходила из ювелирных украшений и одежды. А ещё из того, что она была близка к Лу Цзюньнин, которая теперь управляла внутренним двором.
У каждого своя судьба. Нин Шу не хотела ничего говорить.
— Кстати, как там пятый брат? — спросила Нин Шу.
Двор Лу Цзинхуэя всегда был закрыт и почти никто не смел приближаться к этому двору.
Юань Сюан покачала головой.
— Я слышала, что ему всё ещё плохо. Его постоянно лихорадит. Я слышала, что когда его лихорадит, его тело дёргается. Тётушка Юнь заботится о пятом юном господине.
— Тогда ситуация не выглядит оптимистичной, — сказала Нин Шу, подпирая свой подбородок.
