Утро следующего дня после объявления экзамена. Сегодня начинается неделя не то самого экзаменационного периода, не то подготовки. Но ничего особенного я делать не намерен. Проснуться, пойти в школу, уроки слушать добросовестно, после учебного дня провести свое свободное время, а после — готовиться к завтрашнему дню. Только и всего.
Я дал одноклассникам одно указание, со всем остальным же они вольны делать что хотят. Придерживаться ли своей повседневности или плотнее сесть за учебу — пусть каждый решит за себя.
Сейчас еще довольно рано, но мне хочется и дальше выходить в школу заблаговременно, раз уж нет других дел. Поэтому я выключил телевизор, обулся и вышел в коридор.
Приехал лифт, двери открылись, и я увидел внутри пять девушек и одного парня. Не такая уж и редкость — утром перед школой людей всегда много.
Место в лифте еще было, так что я мог бы зайти, но в кабине оказались три девушки из класса A: Шинохара, Мацушита и Инокашира — они уставились на меня слегка холодными взглядами. Ломиться к ним не было смысла, поэтому дождусь следующего лифта. Можно, конечно, спуститься по лестнице, но я решил подождать.
— Иначе говоря… суть в том, какое объяснение дали учителя в других трех классах? — спросила Шираиши.
— Да. Информации по Сакагами-сенсею у меня нет, Хошиномия-сенсей сказала: «Вы справитесь, просто будьте самими собой». Чабашира-сенсей объяснила так: «Я надеюсь, вы покажите, как изменились по сравнению с тем, какими были на момент поступления».
И если объединить эти фразы с тем, что сказал Машима-сенсей, то становится очевидным, какие правила применят на этот экзамен. Скорее всего, дошло и до трех присутствующих.
— Я поняла. Одна фраза говорит о многом, но рассказанное в других классах уберет лишний шум.
— Да уж… Мне ничего другого, кроме контроля поведения, даже на ум не приходит, — натянуто улыбнулся Хашимото. Он с облегчением выдохнул, не скрывая восхищения.
В начале первого года класс Хорикиты лишился всех классных очков из-за плохого поведения. Класс Ичиносе пусть и понес некоторый ущерб, но в целом они обрели твердую почву под ногами. А класс Сакаянаги оставался самым стабильным из всех.
В напутствии учителей просматривалась взаимосвязь с успехами или неудачами их классов.
— К слову, как я получил информацию от двух классов — это секрет фирмы.
Хашимото и Моришита могут предположить, что слова Хошиномии-сенсей мне передала Ичиносе, но поскольку с нами еще есть Шираиши, свой источник я раскрывать не стану, в том числе тот, благодаря которому была получена информация по классу Хорикиты.
Про союз можно рассказать и в более удачное время.
— За своим поведением мы должны следить всегда, это не то, на что можно повлиять только ради победы. Поэтому ты и сказал, что не собираешься заморачиваться… Все сходится, — заметил Хашимото.
— Рад слышать, что вы поняли. Но я хочу, чтобы вы втроем переключились на следующий специальный экзамен.
— Следующий? Хочешь сказать, есть все шансы, что экзамен после этого будет серьезной битвой? — спросил он.
— Да. Судя по последним экзаменам, не удивлюсь, если на следующем будет намного больше рисков.
— Ты намекаешь на исключения из школы? — высказала догадку Шираиши.
— Уверенности у меня нет, но в правилах могут появиться опасные моменты.
— Нет, я понимаю, что безопасно будет не всегда, но разве эти экзамены с высокими ставками — не исключения?
Хашимото сомневался, нужна ли такая осторожность.
— На самом деле утверждать нельзя. За наши два года третьегодки действительно сталкивались с более высоким риском исключения, чем другие параллели, — ответила добросовестно молчавшая Моришита.
Судя по всему, она точно знала, что происходило на третьем году у Хорикиты Манабу и Нагумо Мияби.
— Кстати да, у них уже к началу второго триместра много кто был исключен, верно? — спросил Хашимото.
— Да. Пятнадцать человек, если правильно помню. Нагумо Мияби делал все, что ему захочется. Может, у нас до таких крайностей не дойдет, но это не значит, что все из нас останутся до конца года.
— Во блин, если меня исключат в самый ответственный момент, будет не до смеха. Удивительно, конечно, что ты все это помнишь, Моришита.
— Это само собой разумеющееся.
У Хашимото расставлены информационные нити по всей нашей параллели, однако его повышенное внимание, кажется, не распространяется на другие года обучения.
— Погоди, ты же должна слушать молча! Что случилось со ртом на замке?
— Э? А я такое говорила? В какой оборот Земли, час, минуту, секунду я это сказала*?
— А? Что за странные выражения. Какой еще… оборот Земли?
— Ну и ну. Современная молодежь не узнает знаменитых фраз великих людей прошлого.
Не припоминаю такой, хотя знаю многие фразы великих людей прошлого.
[П/Р: Есть версия, что эта фраза была написана в «Диалоге о двух системах мира» Галилео Галилеем, однако доказательств этому нет. Ее используют в Японии в основном дети, когда не хотят признавать, что проиграли в споре.]
Земля делает полный оборот за сутки, то есть примерно за двадцать четыре часа. Вернее, сутки мы рассчитываем по этому обороту. Допустим, тогда возьмем возраст Земли — четыре с половиной миллиарда лет. В одном году триста шестьдесят пять дней, также надо учесть високосный… Впрочем, толку от этих вычислений нет.
— Если не можешь смириться, сделай возврат за напиток.
— Какой возврат… когда ты его весь выпила.
Пока мы говорили, она молча пила свой клубничный фраппе.
Не затем ли она его выпила как можно скорее, чтобы начать говорить?
Часть 3
После этого я слушал информацию по классу C от Хашимото и Шираиши. Не то, что можно понять лишь по результатам письменных тестов или «ОИС», а личное: кто с кем ладит, кто, напротив, не ладит и так далее. Хашимото хорошо разбирался в ситуации класса, но, как и ожидалось, многое о девушках могла подмечать только девушка. Из услышанного я почерпнул кое-какие полезные сведения, которые заставляли меня невольно кивать.
Прошел, может, час с начала нашего непринужденного разговора, и с наступлением вечера народу в кафе становилось все больше. Мы уже подумывали закругляться, когда…
— Ох ты ж… снова Аянокоджи!.. — раздался голос с соседнего столика, куда подошли двое человек. Они смотрели в нашу сторону с лицами, полными уныния.
Это были Ике и Хондо, с кем я случайно пересекся вчера в обед в столовой.
— Мы прямо связаны судьбой, — отозвался я.
Они тут же прищурились с явным недовольством.
— Какая еще «судьба»?! Предатель, не смей вести себя так, будто мы закадычные друзья!
Их лица сочились ненавистью. Мне подумалось, они сразу пересядут в другое место, как в столовой, но свободных столиков оставалось всего ничего, поэтому им пришлось сесть тут.
Хашимото, видя отношение учеников класса A, намеренно сделался дружелюбным.
— Ладно вам, вы теперь в разных классах, но школа-то одна, почему бы хоть немного не ладить? Или вы будете ворчать каждый раз, как пересечетесь с ним?
— Ничего подобного… Но меня это все равно бесит.
Ике и Хондо не желали вымещать злость на Хашимото, а потому вновь злобно уставились на меня.
— Почему вы так на взводе? Аянокоджи не перевелся из класса C в класс A. Поскольку это был перевод, ваши классные очки не трогали. Вам также не пришлось тратиться из своего кармана. И прежде всего, вы же господа из лучшего класса A, так в чем проблема?
Хашимото, пусть и с трудом, но пытался сбавить градус их бессмысленного недовольства.
— Ага, мы класс A, но Аянокоджи скрывал, насколько он умен. Это то же самое, что предавать класс с самого начала. Мало того, перевелся и сразу же набрал максимальный балл! Я такой подставы за всю жизнь не припомню!
Так-то я, пусть и не сразу, но показывал приличные результаты в классе Хорикиты, хотя Ике и остальным даже это может не понравиться.
— А еще…
Ике, видимо, еще не высказал все недовольство, потому что он отвернулся от Хашимото и посмотрел на меня.
— Тут и там мерзкий слушок ходит. Будто исключение Сакуры и Маедзоно с самого начала было подстроено тобой, Аянокоджи. Неужели… исключение Харуки тоже твоих рук дело?!
Бывший друг. Он упомянул ученика, который был особенно близок с Ике и Судо.
— Харуки? Кто это? — Хашимото растерянно слегка наклонил голову влево, не припоминая названного имени.
— Ямаучи Харуки!
Ике хлопнул по столу и встал. От удара стаканы дрогнули, но, к счастью, не опрокинулись. До сих пор он, несмотря на возмущение, оставался спокойным, однако эта тема, похоже, задела его за живое.
— Ямаучи… А-а-а, точно, был такой. Прости, виноват. Он же из другого класса, совсем забыл о нем. Теперь вспомнил. Но там разве не Сакаянаги это подстроила? Аянокоджи, понятное дело, ни при чем. А винить во всем его — как-то чересчур.
Хашимото извинился за свою забывчивость и отчаянно старался успокоить Ике.
— Запомни, я не дам такому как ты исключить себя!
— Остынь, Ике. Ни к чему размахивать флагом. От этой словесной баталии пользы не будет никому.
Ике не успокаивался, а только горячился, и даже Хашимото заволновался. Вряд ли его заботили чувства Ике и Хондо, просто этот переполох не пойдет на пользу классу.
Хорикита непременно дала знать о правилах нынешнего экзамена, по крайней мере об одном из вариантов. Вопрос в том, как хорошо они вняли? Или это спектакль — уловка, чтобы подставить класс C? Если последнее, то можно было бы и похвалить, только это неразумный метод: риски проигрыша для них также повышаются. Продолжат повышать голос и не сбавят враждебный настрой, неизбежно привлекут внимание, что приведет к вычитанию баллов.
— Ладно… Может, меня и правда немного занесло. Но у нас, класса A, есть право жаловаться! Ответь-ка, сколько тебе заплатили за предательство класса?!
В них накопилось много обиды из-за прошлого специального экзамена — из-за проигрыша в нем. Это не та проблема, которую можно запросто решить попыткой Хашимото успокоить их.
Лучше всего дать им выпустить пар, сделаться целью для этого.
— Сложно сказать. Может, двадцать миллионов, а может, тридцать. Разочарую, но я не собираюсь раскрывать точную сумму.
Было важно отвечать с как можно большим безразличием.
Это позволит им без колебаний направить ненависть на меня. И когда мои слова передадут, их класс крепко объединится против общего врага.
Но главное не это — если обстановка здесь накалится из-за нас, это навредит классу C. Пусть за нами через камеры наблюдает школа или посторонние лица, нужно сохранять видимость, что провоцирует именно класс A, а класс C старается уладить конфликт.
Неясно, на что конкретно школа обращает внимание, но, даже если нынешний экзамен вообще не связан с повседневным поведением, все равно стоило вести себя как прилежный ученик, потому как это хоть и немного, но ежемесячно влияет на классные очки.
Напутствие учителей служит хорошим напоминанием для всех о том, что важно придерживаться основ.
— Потом не плачь и не говори, что раскаиваешься, когда захочешь вернуться к нам в класс!
Очередное недовольство, выраженное словами. После этого оба отстранились, физически и эмоционально, и вернулись на свои места.
Они только уселись. Нечего портить им времяпрепровождение в кафе.
— Пойдем? — обратился я к троице, вставая с почти пустым стаканом.
— Пора бы. Мы обсудили все, что нужно было, — ответил Хашимото, присоединясь ко мне, за ним встали и Моришита с Шираиши.
Когда мы вышли из кафе, Хашимото обернулся на Ике и Хондо.
— Ике только время тратил со своими жалобами. Судя по тому, что он всю вину валит на тебя, Аянокоджи, обстановка в их классе до сих пор тяжелая. Им бы следовало взять себя в руки, да побыстрее.
— Звучит разумно, но я думаю, что отчасти их можно понять. Окажись я в такой ситуации в классе A, мне бы тоже было неуютно, — сказала Шираиши.
— Возможно. Но знаешь, Аянокоджи, ты же не получал денег, так почему тогда не отрицал? Черт, они же распространят слухи про тебя, смешивая правду и ложь.
— Не имеет значения. В любом случае, слухи уже ходят. От того что они станут немного правдоподобнее, ничего не изменится.
— Хочешь сказать, тебя не волнует, что о тебе говорят другие? Но даже так, связывать тебя с исключением Ямаучи — это слишком большой скачок в логике, тебе так не кажется?
На растерянного Хашимото Моришита взглянула с сомнением.
— Все может быть. Аянокоджи Киётака — человек, о действиях за кулисами которого никогда не узнаешь. Возможно, лишь возможно, что он причастен.
— Брось, это уже будет слишком. Хотя, если так все и было, то это сделает его супернадежным парнем. Чем сильнее союзник, тем лучше.
Как бы не развивались события, Хашимото собирался находить положительные стороны.
— Если будешь ожидать слишком многого, потом можешь сильно разочароваться.
— Я так и сделаю, буду ждать от тебя много и еще больше.
Я хотел подстраховаться, но мне не позволили.
Часть 4
Мы вышли из торгового центра Кёяки в шестом часу вечера. Небо еще было голубым, но солнце уже совсем скоро начнет садиться.
— Извините, я хочу сделать небольшой крюк на обратном пути, — сказал я.
— Крюк? Куда? Я думал, мы вернемся вместе! — разочарованно произнес Хашимото, так как хотел пойти в общежитие всей компанией.
— В школу. Хочу заглянуть в библиотеку.
— А-а, из-за Шиины, да? Мы же помешали вашему разговору этим утром.
По лицу Хашимото читалось понимание, что он не мог жаловаться, поскольку я сразу укажу на то, что сперва уладил наши дела.
— Тогда на сегодня мы прощаемся. Пойдем, Моришита, Шираиши.
— Не хочу. С чего мне нужно возвращаться после школы за ручку с Хашимото Масаёши?
— Никто не говорит держаться за руки, хватит выдумывать!
— Даже так, все равно с тобой не пойду. Сделаю круг по торговому центру и вернусь сама. Пока.
Театрально повернувшись, Моришита пошла в сторону торгового центра Кёяки.
— Кажется, Моришите-сан ты не нравишься сильнее, чем я думала, Хашимото-кун.
— Пусть. Меня мало заботит, что я ей не нравлюсь. Так что, Шираиши, мы вместе…
— Я тоже хочу кое-куда зайти. В другой раз, хорошо?
— Эх-х… Вот как? Очень жаль.
Отказ Моришиты Хашимото не принял близко к сердцу, чего, как ни странно, не скажешь про отказ Шираиши. Печально понурив плечи, он поплелся один.
— Можно мне немного пройтись с тобой, Аянокоджи-кун?
— Тебе что-то нужно в школе?
— Нет. Просто хотела бы немного пообщаться с тобой.
— Со мной? Я не Хашимото, интересных историй рассказать не смогу.
— Не скромничай. Ты очень интересный человек.
На комплимент не похоже, но даже если это была обычная лесть, то плохих чувств она не вызывала.
Шираиши пристроилась рядом со мной, и мы вместе не спеша пошли к школе. В этом темпе доберемся до входа за несколько минут.
— Кстати, это уже второй раз, как мы остаемся наедине, — отметил я.
Первый был на следующий день после моего перевода в класс C. Тогда я пришел в школу пораньше, чтобы понаблюдать за одноклассниками.
— Фу-фу, и правда. И прошло с тех пор совсем ничего.
— Точно…
С того дня я стремился приходить в школу пораньше, однако Шираиши больше не появлялась в классе первой. У меня, скорее, сложилось впечатление, что она приходит поздновато. Вряд ли Шираиши изменила себе: в тот раз она сказала, что просто проснулась раньше.
— Что ты думаешь обо мне, Шираиши?
— Ого, какие мы прямолинейные.
— А?
— Я думала, ты немного более сдержан. Потому и удивилась такому смелому вопросу.
— Нет… А-а, я понимаю… как это могло прозвучать. Извини.
Мой вопрос можно истолковать и в романтическом смысле: «Я тебе нравлюсь?».
— Я спрашивал о мнении на мой перевод в ваш класс. Как я успел заметить, ты с самого начала приняла меня, но разве нормальной реакцией будет не отнестись к этому с подозрением?
— Почему ты думаешь, что именно такая должна быть нормальная реакция? — ответила она вопросом на вопрос.
— Не знаю… За два года мы ни разу даже не говорили. Мне казалось, те ученики, которые видят меня со стороны, составили обо мне не хорошее мнение.
Успех на первом специальном экзамене помог мне получить признание одноклассников, но Шираиши, кажется, доверилась мне раньше. И ничто не указывало на то, что Хашимото и Моришита что-то рассказали ей.
— Ты перевелся в класс C после того, как ушла Сакаянаги-сан. А еще Хашимото-кун был убежден, что ты непременно станешь весомым прибавлением в наших рядах. Конечно, кто-то засомневается, не стоит этому удивляться, но я думаю, что найдется немало тех, кто хочет надеяться и верить, — как я, например.
Вместо того чтобы отказаться от класса A, поставить все на последний шанс. Сказать это легко, а попробуй еще убедить собственное сердце.
Мне вспомнился разговор с Йошидой и Шимазаки. Надо бы поменьше оставаться наедине с Шираиши. Но, быть может, именно поэтому стоит зайти чуть дальше сейчас.
— Прозвучит, наверное, самодовольно, но Шираиши, ты в какой-то степени присматривалась ко мне и до перевода в ваш класс?
Я помню ее изучающий взгляд, когда мы сидели в караоке-зале. Она необычайно пристально — даже слишком — смотрела на того, с кем только познакомилась.
Держалась она рядом со мной также иначе, чем с другими парнями, включая Йошиду.
— А…
Ее губы слегка приоткрылись, и она то ли выдохнула, то ли хотела что-то сказать — неясно.
Затем, остановившись, Шираиши посмотрела в глаза мне, вставшему на несколько шагов впереди.
— А-а… Так не пойдет.
— Что не пойдет? — спокойно переспросил я.
Шираиши не ответила, лишь улыбнулась.
Казалось, остановилось само время, но спустя несколько секунд молчания…
— Меня зовут Шираиши Аска.
Вот что она сказала.
Мы уже давно представлялись друг другу, бывало, проводили время вместе на обеденной перемене или на выходных. Тем не менее Шираиши по непонятной причине представилась снова и протянула мне руку.
— А тебя как?..
Чего она добивается этим?
Или, может, просто подшучивает надо мной?
— Аянокоджи Киётака.
Готовый к насмешке, я ответил на жест протянутой рукой.
У нее тонкие пальцы, немного холодные, но, несомненно, теплые.
— Так странно слышать фамилию и имя, сразу вспоминается Моришита-сан.
— Точно…
Шираиши улыбнулась, но не потому что дразнила меня, а потому что это напомнило ей о Моришите.
Я с трудом понимал ее, намного меньше, чем Хашимото и Моришиту, Йошиду и Шимазаки.
То, как видел ее Йошида. То, как видел ее Шимазаки. Объединив их мнения со своим мнением о ней как о соседке я начал видеть пусть и небольшой, но прогресс. Думал, что совсем скоро буду лучше понимать ее.
Но на деле наткнулся на еще больше загадок.
Этот непостижимый взгляд не давал отнести Шираиши к просто однокласснице и соседке по парте.
Или она просто такая, какая есть, а атмосфера вокруг нее — это то, что и называют загадочностью?
— Ладно, я пошла. Передай Шиине-сан привет от меня.
Шираиши так и не ответила на мой вопрос.
Может, за ее пристальным вниманием нет причины, а может, есть, но она не хочет об этом говорить. В любом случае, пока не похоже, что мне это навредит. Хотелось бы копнуть глубже и понять, какой она человек.
После этого я добрался до школы и пошел в библиотеку.
Только вот в жизни бывает так, что когда что-то идет не по плану, не плану идет все остальное.
В просторной библиотеке найти Хиёри не удалось, я поговорил с библиотекарем, которая часто была на месте, и выяснилось, что она ушла еще до пяти вечера. Пятница — конец недели, неудивительно, что у нее могут быть дела.
И вот прошел очередной день, встречу с Хиёри пришлось отложить…
