Широкое и бескрайнее море. Место, где меня оставили — это необитаемый остров.
— Ааах... они уплыли...
Я смотрела на пассажирский корабль, который постепенно становится все меньше и меньше, так, словно это была вовсе не моя проблема. Похоже, летние каникулы превратились в нечто невероятное.
Честно говоря, я не знаю, что мне теперь делать. Потому что я понятия не имею, как мне выбраться с этого необитаемого острова, окруженного морем со всех сторон. Корабли, самолеты и телефоны — у меня нет возможности воспользоваться чем-либо из этого. Кроме того, из-за того, что на мне только купальник, ночью, вероятно, мне будет холодно.
Но я не волновалась и не паниковала. Напротив, я подумала, как было бы здорово, если бы этот момент длился вечно.
Почему, спросите вы? Это из-за того, что рядом со мной сидит этот парень. Если он рядом, то он спасет меня, в каком бы тяжелом положении я бы ни оказалась.
Новый опыт.
Поскольку я уверена в этом, я не испытываю никакого беспокойства.
— Эй, Киётака. Где мы? Насколько мне хватает глаз, здесь только горы и море... Может быть, мы оказались в каком-то немыслимом месте? Скажем, в Тасмании?
— Тасмания — это не необитаемый остров, знаешь ли. Кроме того, она никак не может быть такой маленькой.
— Я-Ясно.
— Прежде всего, мы в Японии. Видишь вон ту гору вдалеке? Это гора Фудзи.
— Гора Фудзи... ты имеешь в виду ТУ САМУЮ гору Фудзи?
— Это значит, что мы сможем легко выбраться с этого острова.
— Не получится. Потому что единственный способ покинуть этот остров — вплавь.
Не будет преувеличением сказать, что у меня не хватит сил, чтобы уплыть отсюда. В это мгновение ястреб взлетел с острова и быстро улетел в сторону горы Фудзи.
По всей вероятности, он достигнет земли очень быстро.
— Должно быть, здорово иметь крылья, да? Можно просто взять и улететь.
Говоря это, я смотрела на Киётаку.
Его взгляд был направлен прямо в сторону горы Фудзи. И затем я решила задать ему прямой вопрос.
— Может ли быть... что ты способен проплыть весь этот путь, Киётака?
— Честно говоря, велика вероятность того, что действуй я один, то смог бы доплыть до земли. Учитывая вероятность благоприятного исхода, было бы неплохо, если бы я начал плыть прямо сейчас, пока солнце еще не зашло.
— Как я и думала... ты невероятен.
Однако сейчас Киётака здесь, и он не выказывает никаких признаков того, что собирается уплыть.
— Может ли быть, что ты всё ещё здесь из-за меня?
— Стоит мне подумать о том, чтобы оставить Кей одну в таком месте, этот план перестает быть приемлемым. В лесу могут быть дикие животные, и, как только наступит ночь, у тебя не будет возможности защитить себя.
— Прости, Киётака. Я всегда мешаю тебе.
— Это не так.
— Я рада, что ты это сказал. Но... я хочу, чтобы Киётака выжил.
— План, в котором я был бы единственным выжившим, не может даже рассматриваться как план. План может считаться стоящим только в том случае, если он будет подразумевать, что мы с Кей выживем оба.
Внутри моего тела становилось все жарче и жарче.
— Почему ты так обо мне заботишься?
Я немного боялась услышать ответ, но смело спросила его об этом.
И когда я это сделала, Киётака посмотрел мне прямо в глаза и ответил без колебаний.
— Это потому, что для меня ты ценный партнер. Это естественно.
Моему телу стало холодно, и Киётака обнял меня.
Новый опыт.
Поскольку мы оба были в купальниках, наши тела тесно прижались друг к другу.
— Н-Нет. Мы не в ТАКОМ плане партнеры...!
Я попыталась отпрянуть от него, но Киётака не отпустил меня.
— Тогда мы с тобой просто должны стать такими партнерами. Разве я не прав?
— ... Н-но...
Постепенно мое сопротивление ослабевало. И если мое сопротивление в итоге исчезнет — я не против.
— Кей...
Я осознала, что лицо Киётаки уже было прямо перед моими глазами.
— Киётака...
Мы смотрели друг на друга. Расстояние между нашими телами и сердцами стало уменьшаться.
А затем... гррр~. Безжалостно проурчал мой голодный желудок.
— !
Звук, который, казалось, может разрушить эту романтическую атмосферу в одно мгновение.
Но Киётака совершенно спокойно воспринял эту абсурдную ситуацию, в которой не было бы странно, даже если бы он почувствовал отвращение.
— Съешь это, Кей.
Интересно, откуда он взял овощ, который вручил мне.
— Это... баклажан?
— Он растет на этом необитаемом острове. Он поможет тебе избавиться от голода, если съешь его.
— С-Спасибо. Но почему баклажан... баклажан?
Фуу~ Я начала понимать кое-что.
Гора Фудзи, которую я видела вдалеке. Ястреб, который улетел ранее.
И баклажан.
То, чего ты ждешь в Новый год — вот что я слышала об этом.
Более того, стоило мне подумать о баклажанах, как мир вокруг начал стремительно меняться. Киётаку, который сидел рядом со мной, это также задело, и я увидела, как он начал исчезать.
— Ты поняла? Это твой Хацуюмэ. Какой идеальный Хацуюмэ, поздравляю, Кей.
(Хацуюмэ (яп. 初夢, буквально «первый сон») — первый сон в новом году, который, по японским повериям, определяет судьбу человека на весь следующий год. О Хацуюмэ существует поговорка «раз — Фудзи, два — ястреб, три — баклажан», перечисляющая предметы, увидеть которые в первом сне — особенно хорошая примета)
— Хацуюмэ... так это был сон?
Киётака рядом со мной постепенно исчезал. Какое облегчение, застрять на необитаемом острове — это просто мой сон. Но... это значит, что и тот момент тоже был сном.
Другими словами, через некоторое время эта романтическая атмосфера также исчезнет.
Тот поцелуй, который почти получила — скоро все это исчезнет.
Я протянула руки, чтобы схватить Киётаку. Но его больше не было рядом со мной.
Я видела, как Киётака яростно плывет против течения. Я взмыла в небо, и в мгновение ока необитаемый остров исчез.
— Ааах, погоди! Подожди, мой Хацуюмэ! Мой первый поцелуй!
Хоть я и прокричала это, было уже слишком поздно. Мое сознание стремительно вернулось в реальный мир.
В следующий момент перед моими глазами появился знакомый потолок. Утро, ничем не отличавшееся от других, утро настолько спокойное, что было трудно поверить, что я так паниковала в своем сне.
Но мое сердце билось очень быстро.
— Нет, нет... эй, я из сна, почему ты так отчаянно жаждешь поцелуя...?
В реальной жизни я всегда стараюсь сохранять спокойствие и не стану вот так просить о поцелуе.
Д-Даже если это парень, которого я люблю, я, эмм, не буду приставучей.
Но несмотря на это, даже если это только во сне, есть вещи, о которых я могу фантазировать, а есть вещи, о которых не могу и мечтать. И, думаю, это был самый безумный сон в моей жизни.
Я не могла себе и представить, что именно это увижу в своем Хацуюмэ.
— Хацуюмэ, хах...
Может ли мой Хацуюмэ превратиться в Масаюмэ?... Ни за что, ведь так?
(Масаюмэ — это "сон, который сбылся", "вещий сон").
В любом случае, я не стану ни с кем делиться этим невероятно смущающим сном.
