Глава 1038.2. Юй Жуянь прорывается на уровень Боевого Императора. Встреча с Юнь Дуань. Слезы мужчины

Цин Шуй взял ее за руку, приободренный ее словами. Юй Жуянь ради него отказалась от своей главной роли в жизни. Она была готова пойти за ним. Теперь Клан Дуаньму мог самостоятельно позаботиться о себе, потому что у них был новый достойный лидер.

Цин Шуй понимал, что это решение было принято только из-за него. Он обнял ее и сказал:

— Я не хочу заставлять тебя делать то, чего ты не хочешь делать. Я не мелочный человек, но могу давить, признаю. Однако я не поднимаю скандал на пустом месте, так что надеюсь, что твоя жизнь будет наполнена счастьем и радостью.

— Я знаю это. Мне просто захотелось выбраться отсюда наружу, так сказать. Мне надоело жить тут в одиночестве, честно говоря, — сказала Юй Жуянь, дотронувшись до лица Цин Шуя.

****

Цин Шуй через два дня покинул город Дуаньму. Сила Леди Дуаньму снова выросла после Священной Гранулы, он подарил ей новое оружие, которое быстро увеличило ее силу еще в четыре раза.

Цин Шуй оставил ей формацию, которую она решила оставить в Клане Дуаньму в качестве прощального подарка. Когда она стала Боевым Императором, она словно окончательно отделилась от членов своего клана, перейдя на совершенно новый уровень.

Она никогда не собиралась руководить кланом вечность, просто она ждала появления кого-то более подходящего на эту должность. Теперь она, наконец, была свободна, ее сила выросла до степени, о которой она даже не мечтала. Теперь ей был виден свет в конце тоннеля. Жизнь показалась ей чередой бесконечных возможностей. Она могла поехать на другие четыре континента, куда стремились все боевые мастера со всего света. Если у нее получится туда попасть, то счастью ее не будет предела.

Что касается ее дочери, она всегда сможет навещать ее, когда соскучится. Тем более что ни у дочери, ни у Ху Яньлиня не было никаких шансов когда-то попасть на другие четыре континента.

А Клан Дуаньму постепенно забудет о ней. В конце концов, она же была пришлой, как и ее дочь. Однако пока она жива, она готова помогать им сколько сможет.

Она проводила Цин Шуя. Он тоже смотрел на нее, пока ее силуэт не исчез вдалеке. Он не волновался за нее: она достигла больших высот в Девяти Дворцовых Ступенях, плюс никто не посмеет шуметь рядом с человеком такой силы. А Ворота Демона и Секта Будды однозначно смогут помочь, случись что с нею.

****

Цин Шуй понимал, что одному отправляться на четыре континента было опасно. Так что быстрая культивация Юй Жуянь была ему на руку, она сможет сопровождать его в этом путешествии.

Он не стал заезжать в Город Попутного Ветра, но отправился сразу в Гильдию Облачных Авантюристов. В прошлую свою поездку он не встретился с кем хотел. Это было три года назад. Он чувствовал свою вину перед ней за то, что подвел ее, а ведь они были уже женаты. У них был банкет, свадьба, все как полагается.

Гильдия Облачных Авантюристов обновилась после той битвы, когда все здания были разрушены. Люди по-прежнему приходили в гильдию, брали задачи и получали награды. Боевые мастера предпочитала использовать эту платформу для обмена предметами и деньгами друг с другом. Кто-то приезжал, чтобы залечить раны или избавиться от болезней после опасных приключений.

Цин Шуя в толпе почти никто не узнал, ведь прошло несколько лет. Он подключил духовное чутье, чтобы проверить толпу. Если он был знаком с аурой человека, он мог легко определить его положение. Конечно, радиус такого радара был ограничен, но все же достигал пятидесяти километров.

Внутри него была картинка в виде моря малюсеньких точек. Эти точки также назывались Пламенем Жизни, так как они мигали с разной степенью яркости. Размеры тоже отличались, а размер обозначал количество жизненной силы человека. Чем больше жизненной силы, тем ярче было Пламя Жизни.

Цин Шуй улыбнулся. Он нашел Юнь Дуань. Она была далеко отсюда, где-то у границы города, почти за 50 километров от него.

Он молнией метнулся, исчезнув со своего места. Девять Дворцовых Ступеней, и он был рядом с ней. Всего несколько мгновений понадобилось ему, чтобы оказаться у подножия Горы Тигриного Ущелья. Это место было опасной зоной, куда культиваторы приходили в поисках сокровищ. Тут было захоронено немало погибших, по неосторожности расставшихся с жизнью боевых мастеров.

Вокруг горы были невысокие горы, покрытые густой растительностью. Все здесь росло и цвело буйным цветом.

Но Цин Шую показалось, что тут что-то было не так. Его духовное чутье показало ему две светящиеся точки. Та, что поярче, была Юнь Дуань, а вторая была обычной. И эти две точки были очень близко друг другу.

Он с осторожностью просканировал окрестности.

Когда он подошел к точкам поближе, он замер. Женщина была такой же великолепной, какой он ее запомнил. Она сидела на траве и играла с маленькой девочкой. Ребенку было около двух лет. Он отчетливо слышал их звонкий смех. Вся атмосфера была буквально пропитана благословением и гармонией…

Он замер. Он посчитал время. Эта маленькая девочка была однозначно его дочерью. Он почувствовал это кожей по тому, как Юнь Дуань общалась с ней, по тому, что он вспомнил их прощальный разговор.

— Ты — счастливчик. Все прекрасные дамы тебя просто обожают, — сказала она тогда с улыбкой.

— Ты тоже прекрасная дама! — хихикнул он, потирая нос.

— Если вернешься в следующий раз, привези детишек, они, наверное, красивые очень, — ответила Юнь Дуань.

— Наш ребенок тоже будет красивым! — усмехнулся Цин Шуй.

Юнь Дуань тут же покраснела, когда услышала его слова.

— Ты думаешь, одного нам хватит, или двоих заведем? — тихо спросил тогда он.

— Двоих. Погоди, я же не сказала, что собираюсь рожать от тебя детей, ты, тупица! — тут же спохватилась Юнь Дуань.

Она снова покраснела и отвела глаза в сторону.

— Раз Дуань’Эр говорит, что хочет двоих детей, я сделаю все, чтобы это случилось. Нам придется очень много и усердно трудится над этим. Времени не так много осталось, дразнил он ее тогда.

****

И вот теперь он смотрел на эту гармоничную сцену — как мать и ее ребенок общаются друг с другом. Слезы потекли по его щекам. Он вдруг вспомнил Цин Ю, Цин Янь, Цин Лун, которые росли при отце. А вот Юнь Дуань осталась одна. И от этих воспоминаний ему вдруг стало так больно на сердце…