Крики и вопли солдат королевства эхом отзывались на равнинах. Группа повозок сеяла хаос на передовой линии корпуса Октавио.
Они отлично справлялись с их щитами. Сразу же после этого волшебные мины взрывались при особом сигнале колдуна для воспламенения.
Чтобы увеличить его разрушительную силу, повозки были укомплектованы большим количеством пороха и острыми металлическими осколками. То, что рассеялось во всех направлениях, покалечило конечности солдат королевства или пробило насквозь, и многие жизни были украдены.
Те, кто умерли, всё ещё считались счастливчиками. Солдаты, поражённые железными осколками, были в агонии. Они лишились сил для сражения, и они не могли даже умереть, способные лишь корчиться от сильной боли.
Волшебные мины были получены от империи, но они не особенно выделялись в убийствах или ранениях. Конечно, у них была разрушительная сила, но они могли сдуть максимум несколько десятков человек. Если их цель состояла в том, чтобы вызвать потери среди людей, то их нужно было инвестировать в большом количестве, а стоимость и труд были бы слишком велики.
Ради сокращения затрат с более или менее одинаковой эффективностью, Динер улучшил оружие, которое изначально должно было быть заложено, для использования в контратаке.
Роль, ожидаемая от этих повозок, заключалась в том, чтобы раскрыть наглядное представление ада и истощить боевой дух врага; раскрыть всё слишком тошнотворно, чтобы даже если солдаты и остановили их, то они умерли; и показать, что, если они вторгнутся, повозки проникнут ещё глубже в строй и распространят урон. Против солдат королевства, у которых была низкая мораль, эти почти бесполезные повозки были крайне эффективным оружием.
Не было солдата королевства, наполненного лояльностью и храбростью, который добровольно согласился бы стать щитом, видя бедствие перед их глазами.
В качестве первой волны, в левое и правое крылья было отправлено по 200 повозок.
Передовые линии королевской армии впали в хаос, и контроля больше не существовало. Было непостижимо, что у генералов, Октавио или Бурбона, были способности к руководству, чтобы сплотить текущее состояние. В этой громоподобной ситуации, они просто стояли в изумлении. И было подготовлено ещё множество повозок, нагруженных оружием убоя.
— Успокоиться!! Не ломать линию! Вы не должны пропускать эти повозки!
— Не смешите! Думаете, мы щиты!!?
— Ты собираешь идти против приказов!!? Если они прорвутся через линию, они взорвутся внутри лагеря союзников! Остановите их здесь и сведите ущерб к минимуму! Я не прощу бегство!
— Как я могу следовать этому приказу! Придурок!
— К-как ты…
Оттолкнув офицера, который верно ему служил, солдаты королевства начали убегать ради собственной жизни.
Вторая волна повозок прорвалась сквозь авангард и взорвалась внутри формации корпуса Октавио.
— Д-да ч…что же такое… Да что происходит! Адъютант, объясни!
— Я не знаю! Н-но, при таком раскладе, наш корпус будет уничтожен! Ваше превосходительство! Ваши приказы!
Адъютант запросил инструкций Октавио, но он был в панике и не мог дать никаких указаний.
— П-подогодите! Те повозки несутся сюда! Поторопиться и остановить их! Заставьте их остановиться!!
— Телохранители, остановите эти повозки! Защищайте тело его превосходительства! Почему им позволили проникнуть так далеко!!? Что делают фронтовики!?
Телохранители вокруг Октавио заблокировали повозки, используя их тела как щиты. Независимо от того, что за человек был их начальником, телохранители должны были оберегать за счёт собственных жизней. Порыв кёльнских коров был остановлен на небольшом расстоянии от штаба Октавио.
Колдун Армии освобождения, разглядывая из подзорной трубы, рассмеялся и послал сигнал на детонацию.
Половина телохранителей, охваченных взрывом в упор, мгновенно скончалась, а лежавшие на земле корчились, получив смертельные раны.
Перед глазами Октавио пролетели внутренности его телохранителей. Смерть прошлась так близко от него. Октавио почувствовал глубокий ужас.
— Э…это новое оружие врага. Я должен сообщить генералу Барборе. Если он немедленно не получит подробные сведения от меня! Г-Геральд я доверяю командование тебе!
Кричал Октавио дрожащим голосом, вытирая сгустки крови, прилипшие к нему. Он не хотел быть в таком месте. Почему высокопоставленный генерал, вроде него, должен быть под угрозой смерти? В голове Октавио существовала лишь одна мысль — немедленно покинуть это место.
— Ваше превосходительство, если ваше превосходительство убежит, наши союзники будут разгромлены. Мы должны как-то сплотить наше положение! Я прошу вас, умоляю вас, воздержитесь и возьмите командование. Это может сделать только ваше превосходительство!
— З-заткнись, замолчи! Я не убегаю; я просто собираюсь сообщать напрямую! Я сейчас вернусь! Пока что я даю командование тебе!
— Ваше превосходительство. В-вы покидаете нас?
— Я оставляю это тебе, Геральд! Я не забуду твою преданность за всю мою жизнь!
Октавио быстро сел на коня и направился в штаб Барборы, одновременно с тем как он взял оставшихся телохранителей. Оставшись в аду, Геральд пробормотал одну фразу, в то время как его лицо бледнело. Отчаяние, разочарование, сожаление, он полностью высвободил всё это.
— … Это конец. Это… безнадёжно.
Армия королевства, его собственная слава и королевство Юз. Буйствующие повозки приближались. В конце концов, вспомнив столько клеветы, сколько он мог придумать против Октавио, время Геральда пришло.
Корпус Октавио из центрального крыла полностью исчез. Распространялись новости о том, что командир удрал, а солдаты королевской армии развалились, рассеялись. Динер выпустил повозки, которые не были оснащены волшебными минами, и снова направил их в пехотинцев. Солдаты королевства начали убегать, просто завидев их. Поток битвы мгновенно переметнулся к Армии освобождения.
Корпус Бурбона из левого крыла был в основном в том же состоянии. Командир не сбежал, но он не мог выдавать эффективные приказы. Он даже не мог принять решение об отступлении. Это было кармой того, что ему доверили командование. Унтер-офицеры, отдавая приоритет своим жизням, бросили оружия и убегали.
Бехруз из Армии освобождения не упустил этого шанса, и он решительно совершил всеобщее наступление. Он стоял во главе армии и одним ударом захватил левое крыло. Генерал-майор Бурбон сбежал в тыл с той маленькой бригадой, которая у него была под его командованием… со штабными офицерами и телохранителями, тянущими его по обе руки.
◆ ◆ ◆
Штаб Барборы, посреди вырванных среднего и левого крыльев
Ларс, видя природу оружия противника, немедленно рассредоточил солдат, пытаясь свести ущерб к минимуму.
Противоборствуя тележкам, он приказал им остановить копыта коров. Хотя это был импровизированный план, он также был лучшим средством в этой ситуации.
— Кидайте свои копья; остановите копыта коров! Не спешите, успокойтесь и прицельтесь!
— Копьеносцы, бросайте!!
Несмотря на то, что они были на оборонительной позиции, солдаты Ларса следовали указаниям и кидали свои копья. Когда несколько копий ударило по копытам, равновесие кёльнских коров нарушилось, и они опрокинулись на бок. Слабость повозки была в весе гружёной повозки. Их наступление могло быть остановлено, пробивая её с боку или напав на копыта коров.
За пехотинцами вооружёнными щитами, лучники снимали повозки при помощи огненных стрел. Волшебные мины не взорвались бы до тех пор, пока им не был дан сигнал волшебной силой, но гружёный порох был другой историей. Когда они загорались, телеги разбрасывали железную шрапнель с громоподобным рёвом.
— Скажите фронтовикам, чтобы они целились в копыта коров своими копьями! Или попытайтесь свалить их атакой со стороны! Мы не можем с ними ничего поделать в этой ситуации! Ни в коем случае не останавливайте их с фронта; не умирайте зря!
— Сэр!
Ларс поднял голос, и посланник отсалютовал и направился на передовую.
— Подумать только, что они позволили обычному скоту пробраться так далеко!
«Если мы выставим столбы или, может быть, оборонительные заграждения, мы сможем справиться, но мы не успеем. Чёрт, при такой скорости…»
Осмотревшись, он увидел только раненных офицеров и мужчин. Глядя на линию фронта, его союзники были полностью разгромлены. Что он должен делать в этой ситуации? Ларс повернулся и быстро направился в штаб Барборы. Теперь, когда их главные силы рухнули, следующим местом окружения будет их штаб. Они должны были принять решение.
Ларс вспомнил последние слова Шарова и проклинал в уме.
«Как и говорил фельдмаршал Шаров, я знал, что нам не следовало начинать атаку. Мы должны были усилить оборону и ждать возможности. Если бы мы были в горах, это затруднительное положение было бы невозможно!»
◆ ◆ ◆
Штаб
Посланники приходили туда и обратно в волнении.
Октавио, совершивший бегство и прибывший сюда, дал безумное объяснение Барборе, у которого на голове была выпучена вена. Октавио пронзили неодобрительные взгляды штабных офицеров. Барбора сдерживал свой гнев, скрежета зубами.
— В…ваше превосходительство… Это новое оружие врага. Это ужасающая сила! Я должен был немедленно доложить об этом и прибыл сюда, не оглядываясь на опасность. Пожалуйста, пожалуйста, поймите! Я точно не сбежал!
— … Итак, что случилось с твоими солдатами. Ты, командующий всеми людьми, бросил своих солдат и в одиночку отправился домой? И ты всё ещё называешь себя командиром корпуса!? У тебя нет позора как генерал-майора?!
— В…вы ошибаетесь! Я просто слишком беспокоился о благополучии вашего превосходительства, и я не мог перестать волноваться…
— Заткнись баран! Знай позор!
Кулак Барборы коснулся лица Октавио. Высморкнув кровь из носа, Октавио поклонился.
— П…п…простите меня…
— И это ещё не всё! Ты ублюдок, почему ты не поступил так, как говорилось в плане? О чём ты думал, позволяя нашим шансам ускользать?!?
Он пнул тело Октавио. Это не подавило его гнев.
— С-сигнальный огонь. Сигнальный огонь не поднялся! Вся вина за полковником Шерой! Для такой мелкой девки было бы невозможно выполнить эту важную обязанность!
Защита себя самого была более важной, чем победа или поражение. Если его будут судить за нарушение военного устава — это будет смертная казнь. Октавио отчаянно взмолился, чтобы избежать этого.
— Сигнальный огонь действительно дошёл от полка Шеры, и, по сообщениям, ты проигнорировал это! Октавио, я попрошу тебя компенсировать этот проступком твоей жизнью!
Барбора явно был на пределе своего терпения. Он обнажил свой меч и прижал его к шее Октавио. Испугавшись, Октавио опускал лоб на землю как признак раскаяния до тех пор, пока не истекал кровью, и он многократно извинился.
Его слёзы и сопли текли по его лицу, а его фигура, когда он умолял Барбору проявлявшая сострадание, была не очень похожа на генерала.
— … Ваше превосходительство Барбора. У нас нет роскоши, чтобы интересоваться этим идиотом прямо сейчас. Я считаю, что мы должны заняться им после того, как это закончится. Мораль солдат, которая уже достаточна низка, упадёт ещё ниже.
Посоветовал возвратившийся Ларс. Даже вроде шутки, он никогда не слышал, чтобы человека, которому поручили целый корпус, судили во время битвы. Их драгоценное время растрачивалось даже сейчас. Во-первых, кто был человеком, который назначил этого тугодума командующим корпуса и дал ему всё крыло? Взглянув на Октавио, Ларс холодно взглянул на Барбору.
— Военная полиция, арестуйте этого шута!! Я отсеку эту грязную голову в другой день!
— Да, ваше превосходительство, простите меня. Пожалуйста, помилуйте! Ваше превосходительство Барбора!
— Молчать! Полиция, поспешите и уведите его! Я не могу видеть его!
— Сэр!
Жандармы схватили Октавио за волосы и покинули штаб. Его плачущий голос исчез вдалеке.
Место погрузилось в тишину, и Барбора поправил громкое дыхание. Довольно часто он слышал звуки взрывов.
— … Генерал-майор Ларс. Каково положение?
— Битва находится на грани того, чтобы быть худшим сценарием. Уже есть сильные показатели поражения. Вероятно, это не займет и часа, пока вся армия не будет разгромлена. Будем ли мы сражаться до конца, или будем бежать? Я хотел бы получить инструкции от вас, командующего армией.
— … Куда, куда, куда всё скатилось! Твою мать!! Почему!! Разве у нас не было подавляющего преимущества, совсем недавно?!
Барбора безумно портил шатёр своим мечом. В это время, бесстрастно наблюдая за ним, Ларс высказал своё мнение:
— Мы всё ещё можем сохранить подобие армии. Флаг Ялдера можно увидеть на плоскогорье Карнас. Прямо сейчас отступление возможно, и мы могли бы свести ущерб к минимуму. Ваше превосходительство, ваше немедленное решение.
— Т…ты просишь меня, чтобы я отступил? Судьба королевства лежит на чаше весов этой битвы. Ты понимаешь это? Если мы отступим, мы больше не…
Будучи побеждённым в этой битве, означает потерять свою гегемонию в ханаанском регионе. Захват города Ханаан и крепости Рошанак подступит к горлу. Эти места будут беспомощны на территории противника. Если бы они потеряли контроль над Ханааном, двери в королевскую столицу были бы открыты, и все феодалы, упорно остававшиеся на окраинах, присоединились бы к Армии освобождения… И, если бы это произошло, всё было бы кончено.
— Мы больше ничего не можем сделать. Вы собираетесь все здесь умереть? Или отступить, сплотить наши силы и попытаться как-то вернуться? Ваше превосходительство Барбора. Вы должны решить. Это ваша последняя обязанность как командующего армейским корпусом.
— … … … …Тч.
Барбора не мог этого сделать. Если он хотел выбрать гордую смерть он должен смело сражать здесь до самой смерти. Но жизни нескольких десятков тысяч человек были в руках Барборы. Как командир, разве это был не правильный выбор, чтобы спасти хотя бы одного солдата? Его гордость как воина или его обязанность как вышестоящего командира. Барбора мучился, зажатый между ними. Он не мог ответить.
— Если вы ничего не сделаете, я бы хотел, чтобы вы позволили мне вернуться к моему корпусу. Я хочу умереть вместе с моими подчинёнными, если я собираюсь умереть.
Холодно заявил Ларс, когда он круто повернулся, но Барбора задержал его в истощении:
— … … Я, я понимаю. Мы отступим. Прикажите всей армии отступить! Мы не можем здесь быть полностью уничтожены!
— Понял. Я сообщу всей армии. Я также отправлю гонца к генералу Ялдеру в Карнас… … простите меня.
Ларс отдал честь и начал готовиться к отступлению. Барбора закрыл лицо обеими руками и рухнул на месте. Для этого человека, который принял командование над 1-ой армией после смерти Шарова, это был его первый, но самый большой провал, и он раздавил его.
◆ ◆ ◆
В это же время, плоскогорье Карнас, лагерь на возвышенности
Сверху можно было отчетливо видеть жалкое состояние королевской армии. У Ялдера и Сидамо были тревожные выражения.
Что касается Шеры, она, наконец, смогла насытиться и была весёлой. Она проголодалась после того как активничала.
Сегодняшний обед был копчёным мясом из Кёльна, взятым из вражеского лагеря. Она не знала, откуда у них такой дорогой предмет, но кого это волновало, и Шера хорошенько разжёвывала и смаковала вкусное мясо.
Чем больше она жуёт, тем больше появляется вкус, вкус высококачественной кёльнской говядины. Кавалерист рядом с нею колебался. Шера выпила воду из бамбуковой фляги, положила мясо между двумя ломтиками хлеба и прикусила. Если бы это мясо было свежее и слегка приготовлено на гриле, оно, вероятно, было бы чрезвычайно восхитительно. Но ей нельзя было его испортить.
Это было счастье просто быть в состоянии съесть.
— Сидамо. Я думаю, мы должны спуститься с плоскогорья и немедленно отступить. Мы умрём напрасно, пытаясь атаковать вражескую передовую прямо сейчас.
Ялдер отбросил всё желаемое за действительное и спокойно осмотрел ситуацию. Если бы он был командиром на передовой линии, он бы атаковал, даже если бы ему пришлось делать это в одиночку. Значение этой битвы было просто огромным. Он совсем не предназначался для бесстыдного спасения, после поражения.
Но, прямо сейчас, как командир соединения, он должен был отвести солдат домой в королевскую столицу, при этом сводя жертвы к минимуму ради защиты королевской столицы.
— Я придерживаюсь того же мнения. Солдаты потратили всю свою энергию, чтобы взять это плоскогорье и выдохлись. К сожалению, мы, вероятно, были бы уничтожены, прежде чем дошли до линии противника. Даже борьба с силой воли имеет свои пределы. В таком случае мы должны немедленно изменить курс и направиться в Ханаан. Мы всё ещё можем отразить преследование.
— … … Такая ситуация… … случалась и раньше. Сидамо, одновременно с тем как мы уйдём, пошли разведчиков в Ханаан и Рошанак. Сделай так, чтобы они проверили, возвышается ли флаг армии королевства.
Когда Ялдер был побеждён, пытаясь захватить Сальвадор, Антигва пала во время его отступления. Эта ситуация напоминала ту. Нет, эта ситуация, вероятнее всего, была ещё хуже. Не было бы странным, если бы враг уже достиг их.
— Они уже пали, или они…
— Если мы расскажем им о нашем поражении, то, что будут делать эти парни на окраинах, будет очевидным. Мы должны избегать защемления. А до тех пор, пока мы эвакуируемся. Прежде чем мы окажемся в окружении.
— Полковник Шера! Мы будем менять курс! Ваш полк будет стоять в авангарде, а мы пойдём к Ханаану! Используйте свою мобильность и окуните врага в хаос! Дайте им познать ужас Смерти! — Сидамо злобным голосом прокричал свои инструкции.
Внезапно получив директиву Шера подавилась пару раз, а затем отдала честь. Сушёное мясо застряло у неё в горле.
— … … … Есть.
— Я оставляю все решения на ваше усмотрение!
— Полковник, не умирайте в таком месте… … Давайте встретимся снова. — Ялдер похлопал Шеру по плечу и ушёл, чтобы командовать его солдатами.
Видя, как Сидамо быстрым шагом бежит за ним, Шера заговорила с Катариной.
— Мы через столько всего прошли до этого места, но, похоже, это было напрасной тратой сил. Мне вот интересно, с какой стати мы сражались.
Смерть Конрада и многочисленные смерти её дорогих товарищей. Оставшиеся силы её кавалерии, были, вероятно, приблизительно 1 500? Все их жертвы, чтобы взять под свой контроль высоту сводились: поднять флаг и всем прокричать.
— … … Полковник.
— Так и быть. Когда мы вернемся, я убью эту свинью Октавио. В каком-то смысле он действительно почувствует это и никогда не забудет.
— Сэр!
— Кроме того, в следующий раз, я не прощу тебя за перемещение моей кавалерии без моего разрешения. Отпечатай это на своём сердце.
Шера впилась взглядом в Катарину сквозь прищуренные глаза. Катарина опустила голову от стыда, коснувшись своих очков дрожащими руками.
— … С…сэр. П-поняла. Пожалуйста, простите меня, полковник.
— Я не хочу быть спасённой, если это означает отказаться от моих подчинённых. В конце концов, я предпочла бы быть со всеми вами, моими товарищами, с которыми я так долго кушала вместе. Вы тоже должны включить и меня, я никогда не позволю вам оставить меня. — со слабой улыбкой Шера нежно похлопала Катарину по плечу.
— … П-полконвник.
— Ладушки, пойдём. Ничего не произойдёт, если мы не будем авангардом… Кавалерия Шеры спустится с плоскогорья Карнас и изменит курс на Ханаан!! Мы будем топтать любого, кто посмеет встать у нас на пути!!
— Так точно!
— Кавалерия Шеры, выступаем!!
Легион Ялдера и кавалерия Шеры бросили плоскогорье Карнас и ушли, стремясь к Ханаану. Отражая преследовательские группы, у них было блестяще успешное отступление. Жертв почти не было, но это было, в конечном счёте, из-за того, что солдаты Армии освобождения, увидев Шеру, трусили. Шеру опасались до такой степени.
С другой стороны, оставшиеся солдаты Барборы, Ларса, Октавио и Бурбона неустанно преследовались Армией освобождения, и они понесли большие потери. Вся воля к борьбе исчезла, люди продолжали сдаваться или дезертировать, создавая состояние, которое можно было назвать сценой после катастрофы.
Город Ханаан, услышав об их поражении, действовал по секретному соглашению, заключенному ранее, и сдался, присягнув Армии освобождения. Они позаботились о том, чтобы отразить отступающую армию королевства. Очевидно, что феодалы огораживали себя.
Они немедленно уговорили охранников, и в результате речей перед населением не появилось никакой оппозиции, и город Ханаан попал в руки Армии освобождения.
Мнения в крепости Рошанак были разделены… Должны ли они продолжать свою верность королевству или сдаться Армии освобождения.
В конце концов, разразился бой на смерть, и когда ворота были распахнуты сторонниками сдачи, Армия освобождения вступила в бой, крепость пала, и сопротивление охранников было напрасно.
Потеряв крайне необходимую точку, которая была регионом Ханаана, королевская армия продолжала бежать и направлялась в королевскую столицу. Солдат, которых насчитывалось до сражения 150 000, уже уменьшилось до 40 000. Только 20 000 умерли в преследовании, но число дезертиров было неординарным.
Ялдер, который добровольно предложил быть арьергардом, протянул строй по тонкой дороге, соединяющей Ханаан с королевской столицей, и решительно сопротивлялся.
Они разгромили бригаду Армии освобождения, которая была нетерпелива относительно успеха, и он проявил такое командование, что он разгромил их.
— Ха-ха-ха, этого недостаточно, чтобы превзойти меня, Ялдера! Приходите ко мне, по крайней мере, со 100 000 человек! Так просто я не буду легко убит вами — мятежными сопляками! Сидамо, подними их! Пусть они знают, что здесь Ялдер!
— Сэр!
По сигналу, Сидамо поднял флаги разрушенных 3-его и 4-ого армейских корпусов. Они были символами славы Ялдера и его недостатков, но они также были его гордостью того, что сражался и выживал вместе со своими солдатами. Испачканные кровью, измазанные грязью, флаги поймали ветер и плыли, словно демонстрируя себя Армии освобождения.
— Пока я здесь, королевство не погибнет. До горького, абсолютного конца, я буду сражаться!! Ха-ха-ха! Сидамо, уж извини, но ты будешь сопровождать меня до конца!! Если ты должен возмущаться, оскорбляй свою собственную неудачу!!
— Я подготовился к такому пути перед вами. Я тоже должен просить прощения у вашего превосходительства, но я вас немного перебью… Пошлите сигнал разведчикам!
Когда Сидамо отдал приказ, его солдаты повернулись к скалам и помахали красными флажками. Очевидно, они использовали кровь собственных тел, чтобы измазать их.
Спустя секунду звуки взрыва взревели со скал с обеих сторон. И несколько секунд спустя оползень валунов запечатал узкую дорогу.
Армия освобождения, развернувшаяся на фронте, начала возвращаться назад, иначе они, скорее всего, попали бы под лавину. Они не знали географию этого региона в деталях.
Заблаговременно проанализировав топографию, Сидамо, предполагая худшее, подготовил план, чтобы помешать им, план, чтобы остановить их на последних шагах, в худшем, самом худшем варианте развития событий.
— Хорошая работа, штабной офицер. Но это означает, что вы смирились с потерей. Я устрою вам военный трибунал! — сказал Ялдер с юмором, симулировав невежество с невинным лицом.
— Трудно понять, что вы имеете в виду. Во всяком случае, с этим мы купили короткий промежуток времени. Давайте разместим войска в Сайрусе и Сайехе, и подготовимся.
— Хорошо, тогда мы уходим! Это не отступление! Не забывайте, что это только изменение курса! Ха-ха-ха, я точно не оправдываюсь. Это пустое хвастовство.
— Выдвигаемся! Мы должны уйти, пока враг не подготовится!
— Воу, Сидамо как всегда энергичный. Какой надёжный человек. Хорошо, вы все, офицеры, следуйте его примеру и выпучите грудь! Мы — элитное войско, которое сразило плоскогорье Карнас! Мы идём; я намерен совершить триумфальное возвращение!
Героически смеясь, Ялдер подхватил своё формирование и пошёл.
Он знал, что ситуация скоро станет невозможной для спасения, но, как военный, он будет бороться до самого конца.
Он решил для себя давным-давно. С этого дня его самоубийство было прекращено.
◆ ◆ ◆
Барбора, Бурбон и арестованный Октавио вошли в королевскую столицу. Октавио был оставлен под домашний арест, пока не закончилось расследование.
Легион Ялдера вошёл в крепость Сайех, а корпус Ларса и кавалерия Шеры разместились в Сайрусе.
Им нужно было выиграть время в этих двух крепостях, пока 1-ая армия не закончит свою реорганизацию. Они пытались восполнить поставки из окружающих городов, но феодалы отказали им.
Из-за действий Динера их поражение широко обсуждалось, и у феодалов было сильное впечатление, что с королевством уже покончено.
Не имея возможности подготовить достаточное количество припасов в обеих крепостях, Сайрусу и Сайеху, казалось вероятным, что осада шла им навстречу.
После их разлуки Ялдер крепко взял Шеру за руки и заговорил с ней с озорной улыбкой, улыбка была злой, как морщинистое лицо разбойника.
— Полковник Шера. Давайте встретимся снова в королевской столице. Когда мы отобьём мятежную армию, приходите в моё имение, как я и обещал несколько дней назад. Я приготовлю вам огромный пир. С нетерпением жду этого.
— Я признательна, ваше превосходительство. Я непременно приду.
— Сидамо, ты тоже скажи чего-нибудь! Мы не сможем встретиться какое-то время!
— … У меня есть только одна вещь, которую скажу вам, полковник. Я уже говорил об этом раньше, но, если вы собираетесь умереть, умрите снаружи. Для взращивания кавалерии нужны деньги и кропотливый труд. Умирать внутри замка — не что иное, как расточительство… … Вы понимаете??
— Полковник Шера полностью понимает!
— Тогда хорошо… Давайте встретимся снова.
— Господи, у вас ребята, совсем нет чувства гламура. Ну, наверное, хорошо, что вы остаётесь честны с самими собой. Ваха-ха-ха!
Вспоминая их разговор, Шера отдыхала в одной из комнат в Сайруса.
Шера слегка устала.
Её тело было обёрнуто в бинты со всех сторон. Её раны от стрел ещё не зажили. На поле боя это не было бы проблемой, но её тело слегка лихорадило. Чтобы она могла прийти в себя до следующей битвы, она уединилась в своей комнате.
Когда она наклонилась на кровати лицом вверх, лишь в нижнем белье, большой стук дошёл до её двери.
— Полковник, извините, что мешаю вашему отдыху!
— … Что такое? — вяло ответила Шера.
— Сэр, есть срочный вопрос, который должен быть передан вам, полковник, и я пришла сообщить.
— Интересно, что это? Я сейчас переоденусь, а ты пока скажи мне что это?
И тут Шера получила самую важную информацию от солдата кавалерии.
— Побеги картофеля полковника взошли!
— … Ростки картошки?
В горячих, туманных глубинах её сознания появилась масса семян картофеля. Ростки поднялись из семян одно за другим, и все вместе становились стеблями, столь же высокими как деревья. Желудок не будет наполнен ростками картофеля или стеблями, но, когда они вырастут настолько большими, это действительно будет походить на питательную еду.
— Картошка, которую посадил полковник! Она, кажется, растёт хорошо, и побеги взошли!
Услышав это, гигантские ростки картофеля в её воображении куда-то исчезли.
— Я сейчас же приду; подожди на огороде! — Шера спрыгнула с кровати, чтобы быстрее сказать, и громко ответила.
Останется ли картофель в безопасности, это было чрезвычайно важно. Она должна была осторожно проверить. Сейчас не время лежать.
— Ясно. Я сделаю всё возможное, чтобы вороны не опустошил их!
За дверью можно было услышать шаги солдат, которые с энтузиазмом уходили. Шера встала, открыла окно и посмотрела на небо — на синее небо, без единого облачка. Дуновение ветра раскачивало флаг королевства и знамя кавалерии Шеры.
Вокруг них кружили вороны. Может быть, потому, что у них не было еды, и они искали что-нибудь? Тем не менее, там не осталось хлебных крошек.
Шера закрыла окно. Вороны глядели на неё, словно требуя еды.
— … … … …
«После всего, я снова здесь. Интересно, пожалуй, мой последний дом — эта крепость. Было бы неплохо, если бы я могла съесть свою собственную картошку»
Дом Шеры, — форт Сайрус, уже готовился к битве. Командующий обороной Ларс пытался восполнить запасы до тех пор, пока не придёт время, а также стремился укрепить крепостные валы.
Он подготовился к вражеской траншейной войне, выложил много ловушек и углубил внешний ров. Ларс сделал всё, что мог.
После того как Армия освобождения получила полный контроль над Ханааном, они быстро вылетели и направились к Сайрусу и Сайеху. Возможно, битва начнётся очень скоро.
— Есть ещё много вещей, которые осталось сделать, поэтому мы должны продолжать делать всё возможное, лишь чуточку больше. Это ещё не конец… … Правильно, не так ли? Ещё немножко, давай сделаем всё возможное.
Лишь на мгновение Шера посмотрела за собственное плечо и улыбнулась, затем она развернулась и начала идти.
Но за ней никого не было.
