Добро пожаловать на третью, и последнюю ночь в Хоккайдо.
Завтра после полудня пора будет садиться на самолёт из Аэропорта Хакодате, который доставит учеников домой. Если всё пройдёт по плану, уже вечером самолёт прилетит в Аэропорт Ханеда, и уже к ночи наши путешественники доберутся до Сакурасо, и Сората снова будет спать в своей, уже ставшей ему родной, 101 комнате.
Сората лежал на кровати и думал о подобных вещах.
Лёжа во тьме, Сората думал о чём-то, глядя в потолок.
Хоть и было довольно темно, но всё же в комнату пробивались тусклые лунные лучи, своим сиянием завораживающие дух.
Рядом довольно шумно спал Иори.
А на ещё одной кровати спал Рюноске.
— Акасака.
В такое время Рюноске уже обычно спит, но Сорате просто необходимо было с кем-то поговорить, так что он попытал удачу.
— Не спишь?
— Сплю.
— А как тогда отвечаешь? — Сората тихо рассмеялся.
— Ладно, поймал. Не могу уснуть, когда ты так противно дышишь.
— Прости.
— Серьёзно. Выйди и возвращайся только тогда, когда успокоишься.
— Ладно, ладно. Попробую, только не ворчи.
По совету Рюноске Сората начал подниматься.
— Мгмам-мгхам. — Иори издал странный звук, но вставать он явно не собирался.
— Скоро вернусь.
— Не скоро, а пока не успокоишься. Вернёшься только с чистой головой.
— Попытаюсь. — сказал Сората и сразу вышел.
На часах было начало второго ночи, да и это была последняя ночь в Хоккайдо, но из большинства комнат виднелся свет, мало кто спал.
За закрытыми дверьми слышались чьи-то голоса. Похоже, все хотели, чтобы последняя ночь продлилась как можно дольше. Учителя тоже это понимали, так что сегодня ночной патруль был менее назойливым, чем обычно.
В коридоре Сората даже не встретил ни одного учителя или патрульного.
Парень подошёл к лифту, нажал на кнопку вызова, и зашёл в него, как только тот приехал.
Сората решил прокатиться до смотровой площадки, находящейся на самом верхнем этаже.
Спустя некоторое время он услышал звук, сигнализирующий о прибытии на заданное место, и Сората вышел из лифта, как только двери открылись. Он поднялся на верхний этаж.
Помимо мужских и женских саун, на этаже была и сама смотровая площадка, откуда можно насладиться видом.
За окном открывался вид на Гору Хакодате. В нужное время здесь можно было увидеть вид не хуже, чем на вершине горы, но сейчас было слишком поздно, так что лучи, освещающие дорогу, погасли, и открывающийся вид не вызывал «вау-эффекта».
— Свободное время уже закончилось.
— ?!
Рядом послышался знакомый голос, заставший Сорату врасплох.
Сората огляделся и увидел сидящую в кресле Тихиро, попивающую пиво.
— Сэнсэй?
Затем Сората подошёл и сел на кресло рядом с ней.
— И чего ты сюда сел?
— Наконец-то я понял…
— Нашёл способ стать счастливым? Тогда ты просто обязан посвятить меня.
— Я понял, что значит «Непонимание», о котором вы говорили раньше.
— Вот как? Кстати, ты чего такой кислый?
— А каким мне ещё быть?
Сората выглядел так, как будто он только что выплакался.
Тихиро же стало скучно, и она зевнула.
— А… разве я не сказала тебе ответ ещё тогда?
— Ась?
Сората смотрел на неё непонимающим взглядом.
Тихиро же это совершенно не заботило, и она просто продолжила попивать пиво.
— Я сказала, что от трёх вариантов у тебя едет крыша, верно?
-…
— Свидание с Масиро, Аоямой, или отказ обеим.
После ночного разговора выбор стал ещё труднее.
— Если у Канды нет целей, то и не стоит даже думать об Аояме.
— Я…
— Сначала тебе следует извиниться. Но ты не настолько умён, чтобы догадаться об этом, будучи влюблённым.
— Я ведь тоже могу быть хитрым…
Сказал Сората, но не опроверг слов Тихиро.
— У тебя просто нет выбора. В конце концов, ты можешь окончательно испортить отношения с Аоямой.
-…
Слова Тихиро были неприятны, но правдивы. Сората и сам не может совладать со своими чувствами.
— А всё из-за того, что ты слишком упёртый. Но Аояма ничуть не лучше.
— Это типо комплимент?
Тихиро не ответила, а лишь продолжила спрашивать.
— Хочешь сбежать от всего?
— Если бы я только мог…
— Ты слишком много об этом думаешь. Просто выкинь это из головы и сделай вид, что ничего не произошло.
-…
— Умные взрослые так и делают, когда сталкиваются с суровой реальностью. Они избегают всего, что может им навредить. Бери пример, просто сделай вид, что ничего не произошло, и боль уйдёт.
-…
Действительно, самый простой способ спрятаться от проблемы — не замечать её. А так как Сорату разрывали чувства, он попытался понять.
Итак, как и сказала Тихиро, Сората слишком сильно себя накручивает, с самого начала не было смысла так сильно загоняться по этому поводу, так что, возможно, Сорате станет легче, последуй он совету любительницы пива.
Но Сората не мог принять её совет, для него это было невозможно. Его чувства говорили ему не делать этого.
— Я… я не могу так поступить. — тихо сказал Сората, возражая словам Тихиро.
— И почему же?
— Всё из-за моих чувств! Они не позволяют мне так поступить!
Сората сказал это без малейших колебаний — его чувства дошли до предела.
— Это чувство возникло из-за того, что я провёл слишком много времени с Сииной и Аоямой! Отвергнуть это чувство из-за того, что я его не понимаю, или слишком много о нём думаю — это всё равно, что добровольно выбросить в мусор все воспоминания, полученные в Сакурасо! Это всё равно, что забыть всё то хорошее, что происходило с Сииной и Аоямой, это всё равно, что забыть все наши ссоры, драки, улыбки… я… я… я просто не могу отвергнуть это чувство! Отвергнуть его — значит не уважать собственные воспоминания!
Это чувство появилось у Сораты не день назад, и не два, оно связано со счастливыми деньками в Сакурасо. Оно постепенно нарастало, и вот, сегодня, оно вырвалось наружу, и Сората наконец осознал, насколько дороги ему дни, проведённые в Сакурасо.
Поэтому, он уже не мог забыть эти чувства. Он не мог забыть то, что произошло с ним вчера, позавчера, на прошлой неделе, в прошлом месяце, да даже в прошлом году.
Понимая эта, Сората решил принять «двух людей, которым он нравится». Ему было очень грустно, но он и не подумал убежать от страданий и забыть столь важные воспоминания.
В любом случае, это лучше, чем предать собственные воспоминания. И сейчас Сората должен оставить чувство стеснения и страдания… чтобы уверенно войти в завтрашний день.
Это то, что Сората выучил за всю жизнь в Сакурасо. Каждый день совместной жизни под крышей общежития для проблемных детей наполнял его жизнь смыслом и помогал принять столь важное решение.
— Решил выбрать самый трудный путь? Ты точно упрямец.
— Я знаю. Знаю, что я очень странный… я люблю и Сиину, и Аояму… должно быть, я болен…
— Не такой уж ты и странный.
— ?
— Да и не болен ты.
— Но!
— Может, ещё скажешь, что веришь в брехню по типу: «В этом мире можно любить только одного человека»?
-…
— Люди совсем не такие. Они не могут любить одного человека.
— Но…
— Мы не можем контролировать чувство любви к кому-то. Да и тяжело поверить, что такое вообще возможно.
-…
— Конечно, когда мы становимся взрослыми, мы можем легко врать окружающим, что любим одного единственного. Мы легко можем скрывать чувства от тех, с кем встречаемся, лишь бы не причинить себе и им боль. Выбрать что-то одно, порой, бывает очень непросто, так что, иногда бывает просто необходимо составить план действий. Но, для чего? Как ты и сказал, это всё равно, что добровольно выкинуть в мусор очень ценные воспоминания и предать всех, кто нас окружает. Думаю, Канда, даже ты это понимаешь.
— Да даже если и так, что я могу сделать?
— Масиро и Аояма привлекают тебя просто потому, что они хорошие девушки, а это значит, что время, что ты провёл с ними, очень ценно, а проведёнными с ними днями ты и вовсе можешь гордиться. И нет ничего удивительного в том, что между вами возникли чувства. Большинству вообще плевать, что там происходит в личной жизни какого-то там школьника из Сакурасо и его друзей. Тогда, каковы последствия твоего выбора? Ничего ужасного, верно?
— Верно…
Отношения с Масиро и Нанами сделали Сорату таким, какой он есть. И хотя, они не составляют всего его, но они занимают огромную часть в его сердце, и Сората это чувствовал.
Благодаря Масиро, он мог идти к своей мечте, а благодаря Нанами, он не сдавался в попытках прийти к этой мечте.
— Все просто притворяются, что любят только одного человека. Это всего лишь слова, которые не имеют за собой никакой поддержки. А люди, которые не чураются любить нескольких людей, никогда не будут одиноки. Вырастешь — поймёшь.
-…
— Слушай, Сората, ты не идеален, у тебя много недостатков, но и много хорошего. Да, ты не шибко умён, но ты всегда серьёзен; ты единственный человек, который не может пройти мимо выброшенного животного; ты добр с Камиигусой и Митакой; каким-то непонятным мне образом ладишь с Акасакой, и печёшься за новых учеников… Ты просто нормальный человек, который любит Масиро и Аояму.
Сората едва не заплакал.
— В этом мире никто не идеален, да это и не нужно.
— Не нужно?
— Человек, который никогда не ошибается, всегда и во всём успевает, априори не может быть интересным, разве нет? Такие люди очень скучные, и в них нет ничего интересного. Но ты, Канда, вовсе не скучный, да и пока ты в Сакурасо, я уж точно не заскучаю.
— Сэнсэй…
Поток чувств нахлынул на Сорату, и он едва сдерживался.
— Ты и я, Масиро, Аояма, Камиигуса, Митака и Акасака. Да даже Химемея и Хасе… у нас у всех много недостатков. Но, разве это плохо?
— Вовсе нет…
Сорате всегда нравились люди, живущие в Сакурасо. Может быть, они и проблемные дети, но это не играет роли, если они хорошие люди в душе.
— Канда.
— Да?
Сората уже почти заплакал.
— Будь уверен, ты не просто так нравишься Масиро и Аояме.
Сората не выдержал, и из его глаз одна за одной покатились слёзы.
— Ну вот, чего разревелся?
— Из-за сэнсэя…
— Чего? Я сказала что-то не то?
— Нет, нет…
Сората попытался вытереть слёзы, но тщетно, фонтан и не думал заканчиваться.
— Нет, просто Сэнсэй сказала такие тёплые слова, что я тронут…
— Тогда, скажу тебе одну вещь…
— Какую же? — спросил Сората, вытирая слёзы.
Он хотел прекратить плакать, но не мог.
— Главное, не сдавайся, не чувствуй себя подавленным и грустным.
-…
— Прими все свои чувства. Даже если ты бесполезный, плохой или уродливый, это не важно. Ты ведь решился столкнуться со своими чувствами, верно? Так что, можешь любить Масиро и Аояму одновременно, разрешаю.
— Ага…
— Молодец, что признал это. Итак, уже знаешь, что будешь делать?
— Да.
— И что же?
Сората сказал, сдерживая плач:
— Решу всё сам. — сказал он, глядя на Тихиро.
— И всё?
— После принятия решения, у меня не останется сомнений! — его голос наполовину охрип.
— Именно. Не важно, как больно или тяжело тебе будет, ты должен найти ответ.
— Да… — грустно ответил Сората, переходя на плач.
— Что тебе нравится в Масиро?
Голос Тихиро прозвучал довольно мягко.
— Она идёт к своей цели, не сдаваясь. — голос Сораты полностью изменился.
— И всё?
— Всегда смотрит вперёд…
— И?
— Всегда ест Баумкухен.
— Ну да.
— На неё можно положиться, но если ей что-то не нравится, то её лучше не трогать… а ещё она любит доставать меня.
Думая о Масиро, Сората по-настоящему улыбнулся… печальной улыбкой.
— Она быстро стала отличным мангакой и начала выпускаться в журнале, сделав огромный шаг и оторвавшись от меня, из-за чего я едва не возненавидел её. И хотя, местами, я просто ненавижу её, я стараюсь стать таким, как она…
После этих слов, Сората уже ничего не мог сказать.
— А что тебя привлекает в Аояме? — спросила Тихиро после небольшой паузы.
— Аояма всегда усердно старается… всегда ко всему подходит серьёзно…
Уже и не сосчитать, сколько раз Сората вытирал слёзы. А голос его уже сорвался.
— Соглашусь.
— А ещё она очень упрямая…
— Но именно из-за этого она такая милая, верно?
Сората несколько раз кивнул головой.
— С ней очень опасно шутить… А ещё она порой может усердно пытаться сделать в одиночку то, что одному сделать просто невозможно. Очень странно.
Сората рассмеялся, а из его глаз снова покатились слёзы.
Его лицо уже насквозь пропиталось влагой.
— Говорит на кансайском диалекте, если чем-то сильно смущена… А ещё, я пообещал ей всегда быть рядом, это очень помогает мне продолжать пытаться! Может, наши сердца связаны? Это было не пустое обещание, я действительно могу работать вместе с Аоямаой… а ещё, она очень беспокоится за свой вес… но, что странно, позавчера она просто не могла не съесть порцию мороженного по скидке, как будто, не сделай она это, мир бы рухнул. В любом случае, она производит впечатление девушки…
Чувства… когда они тебя переполняют, их тяжело выразить словами.
Настоящие чувства…
Судьбы двух человек должны быть решены сегодня.
Завтра только один человек останется с Соратой, и лишь один человек пойдёт с Соратой вперёд.
В этом мире не существует магии, способной осчастливить всех.
Сората тоже не обладал этой способностью.
Как и сказала Тихиро, Сората был обычным старшеклассником, которых можно найти буквально везде, да и сам он это понимал.
Он понимал, что уже не сможет вернуться к тем счастливым и беззаботным временам… Он понимал, что, чтобы перейти в светлое завтра, нужно сделать всё необходимое сегодня.
Поэтому, ему ничего не оставалось, кроме как сожалеть о том, что Масиро и Нанами решили двигаться вперёд.
— Сэнсэй…
— Что за грустная морда?
— Спасибо за ваши тёплые слова…
После того, как Сората разобрался со своими чувствами, ему оставалось только плакать.
Он всегда думал, что слёзы холодные, но они были тёплыми. По крайней мере, тогда они казались ему тёплыми.
— Канда.
— Что?
— Тебе нужно благодарить не меня, а тех двоих, что научили тебя этому.
— !..
Сората не смог ответить, он словно потерял дар речи, так что просто кивнул головой. В его голове всплыли образы Масиро и Нанами…
— Ну вот, теперь и мне стало грустно…
Сказав это, Тихиро отвернулась.
Глядя, как она трёт глаза, было не похоже, что Сората слишком много думает.
Сората вернулся в номер, когда часы показывали 3 утра.
Он лёг в кровать и медленно вздохнул.
— Эй, Акасака.
-…
Без ответа.
— Не спишь?
— Сплю.
— А как тогда отвечаешь?
— Отстань.
— Ладно…
Он медленно закрыл глаза, и в его воображении появилась тень девушки.
— Я сделал выбор.
-…
— Хотя, выбор уже был сделан. — его голос сокрушал ночную тишину.
— Вот как?
Реакция Рюноске как всегда была максимально равнодушной, но Сората был счастлив этому, ведь он никогда не изменится, в отличие от всего остального…
— Я решил.
После этой фразы, Сората и Рюноске не разговаривали.
Часть 2
Сората проснулся довольно рано, он неплохо выспался.
Первым, что заметили глаза Сораты после пробуждения, был свет, пробивающийся в оконную щель.
Парень не чувствовал себя нервным или уставшим, он не паниковал. Наоборот, он был полон энергии.
— Иори, уже утро.
— Встану, если поцелуешь меня…
Иори всё ещё бредил во сне.
— Ясно, значит будешь спать всю жизнь.
Сказав это, Сората оставил Иори одного.
Рюноске же лежал на кровати, рядом с Соратой.
— Доброе утро, Акасака.
— Из-за тебя, Канда, я не отоспал положенные мне 8 часов.
Рюноске немного приподнялся. Он был такой растрёпанный, что из-за его длинных волос его можно было запросто спутать с девушкой.
— Так что не мешай спать.
Сората вышел из номера и пошёл завтракать, как только умылся и почистил зубы.
Он направился на 2 этаж отела, в столовую, где уже во всю трапезничали ученики Суйко.
Сората не поскупился на суп мисо*, и не зря: морепродукты в супе были что надо.
Закончив завтрак, Сората покинул столовую, поглядывая на учеников Суйко, которые наслаждались завтраком.
Он вернулся в комнату, переоделся, и начал собирать вещи для возвращения домой.
На часах было 9:40.
Оставив Иори и Рюноске спать, Сората покинул номер.
В вестибюле уже собралось несколько учеников Суйко.
— Очень поздно! — сказала какому-то парню ученица, но потом быстро улыбнулась и пошла с ним куда-то. Похоже, во время Прощальной Поездки зародились новые отношения.
Чуть позднее этих двоих, Сората вышел на улицу.
Свежий воздух приятно обдавал ветерком.
Шагая по ступенькам, парень начал осознавать, что каждый шаг даётся ему довольно тяжело. Он уже и забыл, какого это, ходить нормально.
Но даже так, Сората не остановился. Он уже принял решение, что не остановится.
Сората пытался быть максимально искренним. Даже если уже слишком поздно, он должен дать ответ, при чём, обдуманный. По крайней мере, Сората сам того хотел.
Прошло примерно 10 минут, как Сората покинул отель.
Он пришёл в обещанное вчера место.
Место, куда он пришёл — станция Хакодате.
На этой широкой станции, около доски с расписанием рейсов, стояла Нанами, слегка опустив голову.
Когда Сората подошёл, Нанами, должно быть, услышала шаги, и повернула голову.
Сперва она была удивлена.
Затем, словно что-то поняв, её глаза наполнили слёзы.
На расстоянии около двух метров, Сората остановился.
— Всё же, ты сделал выбор?..
На лице Нанами показалась милая улыбка.
Взглянув на неё, сердце Сораты начало сомневаться, но ему нельзя было отводить взгляд. Пока что, он ещё ничего не сказал.
— Я думаю…
Выдал Сората, словно его заставили.
— Я подумал, подумал… подумал, что приехал сюда только, чтобы удовлетворить себя.
-…
Нанами сомкнула губы и продолжила смотреть на Сорату.
— Ещё я понял, что сделаю тебе только больнее…
-…
— И хотя я это понимаю, я всё равно пришёл сюда.
— Зачем?
— Хочу отнестись серьёзно к чувствам, которые доверила мне Аояма.
-…
— Обычным «Прости» ничего не исправить… Хотя, может, это очень эгоистично с моей стороны.
Есть ещё много чувств, о которых Сората хотел бы рассказать Нанами. И плевать, что сейчас он выглядит глупо и нелепо, но это нынешний Сората. И он хочет, чтобы Нанами увидела его таким.
Нанами приложила все усилия, чтобы искренне выразить свои чувства, и Сората попытался поступить так же.
— Я долго думал, не зная, что делать. Да что там, я и сейчас ни в чём не уверен. Но, я кое-что знаю наверняка.
-…
— Я… Я лишь причиню тебе боль, Аояма. И чтобы в этом убедиться, я пришёл сюда.
Сердца обоих забились, как ненормальные.
— Я, я…
-…
— Мне нравится Сиина.
-…
— Нет, я люблю Сиину. Люблю больше, чем кого бы то ни было.
Сорате тяжело, он страдает. Но страдает не он один, его слова сильно ранили Аояму. Сората не показывает свои чувства, ведь понимает, что эта боль, эта печаль, эти страдания… это всё страдания Нанами, а не его собственные.
— Канда-кун. — Нанами прикусила губу.
— Да?
— Повтори эти слова…
— Я люблю Сиину, люблю больше всего на свете…
Слово в слово повторил он.
— Ещё раз.
Попросила Нанами, и Сората сделал глубокий вдох.
— Я. Очень. Люблю. Сиину!
Чувства, что хранил в себе Сората, вырвались на волю и устремились прямиком в небо.
Нанами была готова заплакать, но не проронила ни капли, а только лишь улыбнулась.
— Ты говоришь это не тому человеку.
— Прости…
Только это смог ответить Сората.
— Ах…
-…
— Он выбрал не меня…
Хриплый голос Нанами устремился в небо.
— Этим утром Мисаки-сэмпай зашла ко мне в номер.
-…
— Пришли результаты прослушивания.
— И как?
Хотя, Сората итак знал ответ.
— Она сказала, что я прошла. — сказала Нанами, улыбнувшись, но всё ещё едва не плача.
— Поздравляю, Аояма.
— Спасибо, Канда-кун.
— Ты сама со всем справилась, я ничего не сделал.
Сората чувствовал, что его роль в прохождении Нанами прослушивания не составляла и одной сотой.
— Не за это спасибо, а за поддержку. Конечно, ты помогал мне с репетициями… но дело не только в этом…
-…
— Я…
-…
— Я… я…
-…
— Я смогла продолжать трудиться только потому, что люблю тебя, Канда-кун.
Нанами расплылась в мягкой улыбке. Сората прикусил губу, ведь в противном случае, его чувства опять вырвались бы на свободу.
— Спасибо тебе.
— Аояма…
— Спасибо, что придавал сил, чтобы продолжать пытаться.
-…
— Хотя, похоже, в будущем я буду одна.
Нанами попыталась посмеяться, но не смогла.
На секунду она опустила голову, возвращаясь к изначальной позиции, ведь иначе, она точно заплачет.
— Тебя ждёт Масиро. — тихо сказала Нанами.
— Оу…
— Поспеши же… — её голос дрожал, она едва не заплакала.
-…
— Пожалуйста… иди же!
— Аояма.
— Иначе я не смогу выплакаться. — улыбнувшись сказала Нанами.
— Хорошо… Я пошёл.
Сказал Сората и моментально оставил Нанами.
Какая-то неведомая сила тащила его тело.
Его ноги и тело были очень тяжёлыми, поэтому он медленно перебирал ногами, пока сзади не послышался голос.
— Беги же!
Эти слова ударили по Сорате, словно молния.
— Беги! Канда Сората!
Даже при таком крике, её слова максимально ясны.
Вот он, голос Нанами, который нравился Сорате. Её громкий чёткий голос.
Не оборачиваясь, Сората сосредоточился на пути…
Он словно забыл о боли и быстро побежал к Горе Хакодате, находящейся перед его глазами.
Там его ждёт Масиро.
По пути Сората встречался с множеством учеников, смотрящих на бегущего него, но Сорату это совершенно не волновало.
Он пробежал перед входом в отель, где повстречал Мисаки, Иори и Канну, выходящих из здания. Они что-то ему сказали, но тот не ответил.
Он решил, что не обернётся, а продолжит бежать к Масиро.
Сората начал плакать. Он хотел встретиться с ней. Очень хотел встретиться с Масиро, как можно скорее.
Потому что он любит её.
Любит больше всего на свете.
Он любил её за то, что ей плевать на чужое мнение, за то, что она никогда не сдаётся, а если и проиграет, то начнёт заново, идя к своей мечте. Хотя, это иногда ранило Сорату…
Ему нравилось много её сторон.
Но было много и таких сторон, которые не нравились Сорате.
Именно поэтому Сората и любит Масиро.
Он любит в ней всё.
Чувства к Масиро наполнили его грудь.
Ему уже не о чем волноваться.
Не знаю, заслуживает ли он Масиро.
Он не всегда идёт до конца.
А ещё он не достиг ни одной своей мечты, хотя уже начал к ним идти.
Может, настанет день, когда таланты Масиро просто сломают его? Или, может быть, настанет день, когда он возненавидит Масиро из-за её усердных попыток приблизиться к мечте?
Хотя, это больше не важно. Важно то, что он будет делать в будущем.
А в будущем ему необходимо продолжать попытки нагнать Масиро, продолжать идти вперёд.
Как бы тяжело ни было, надо продолжать наступать ей на пятки и двигать своё тяжёлое бренное тело вперёд…
Так он думал рядом с Масиро. И он будет пытаться стать ей ровней.
Конечно, будут дни, когда они будут ссориться, потому что не поняли друг друга; будут дни, когда они сделают друг другу больно, но Сората пройдёт все невзгоды вместе.
Вместе с Масиро.
Грусть, радость, злость… оно того стоит. При этом, Масиро всё больше и больше нравится Сорате.
Поэтому, он хочет с ней встретиться.
Что бы их не постигло в будущем, они выдержат.
Сората хочет продолжить своё будущее с Масиро.
Он хочет поговорить с ней. Поговорить при встрече.
Когда Сората уже приблизился к кабинке канатной дороги, которая отвезёт его наверх, его ноги жутко болели.
Длинные крутые подъёмы.
Чем выше он поднимается, тем медленнее и тяжелее ему идти.
— Чёрт!
Сората пытался идти даже несмотря на то, что ноги уже просто не хотели его слушаться.
Поднявшись на остановку, Сората купил билет и сел в кабинку, которая довезёт его до вершины.
Сората нетерпеливо уставился на закрытую дверь.
Канатная дорога едет очень медленно, так что Сорату накрыло чувство подавленности.
Его как будто заперли в клетке, словно животное в зоопарке.
Как только он достиг вершины, Сората моментально вылетел из кабинки.
Он наорал на сотрудников.
— Простите! Я спешу!
Сказал он и побежал.
На вчерашнем месте, около канатной дороги…
На часах было 10:25.
Миновав парковку, Сората побежал к условленному месту.
Сората остановился посреди поля, словно вентилятор, выключенный из розетки.
— Только не это…
Он огляделся, но не было видно даже тени Масиро.
Сората достал телефон и позвонил ей.
-…
Тишина… Сората снова побежал к канатной дороге.
Он подбежал к сотрудникам-гидам, на которых он недавно наорал, и сразу же спросил: «Простите! Вы не видели здесь школьницу в кабине канатной дороги? Такую, с белоснежной кожей!»
— М? А, ты возможно про девушку, которая только что села в кабинку?
Проводник смутился, но всё равно указал на дальнюю канатную дорогу.
Среди 4-5 человек пассажиров Сората легко находит нужного человека.
Та, кто стоит спиной к Сорате, несомненно, Масиро.
— Масиро!
Закричал Сората и вырвался вперёд.
— Минуточку, молодой человек!
Но его сразу же остановил один из сотрудников.
— Масиро!
Кабинка плавно спустилась с горы и достигла подножья.
Сората хотел броситься бежать, но ему сказали подождать 10 минут.
Пока он ждал, он не переставал звать Масиро, но безуспешно.
10 минут наконец-то прошли, и Сората быстро сел в новоприбывшую кабинку.
Спустившись к подножью, Сората спросил у билетёра, куда пошла Масиро, и, узнав направление, побежал.
Бежать было крайне неудобно: множество поворотов делали своё дело.
Спустя 3 минуты бега, Сората занервничал ещё сильнее.
Он выбежал на улочку, полную зданий. Вид чем-то напоминал Иокогаму*.
Перед его взором предстало множество церквушек, и он пошёл сквозь них.
На мгновение Сората услышал разговор других студентов с Поездки…
— Хм, а та девушка довольно милая, не находишь?
— А она здесь?
— А что, хочешь попытать с ней счастья?
— Да не, у неё сто процентов есть парень.
— Да… она на нас даже не посмотрит.
Услышав этот разговор, Сората остановился.
Группа студентов двинулась в сторону станции Хакодате, обсуждая тему игр.
Сората отдышался и посмотрел на здание рядом с ними.
Старая церковь, у двери которой цветёт вишня.
Рисунок из скетч-бука Масиро промелькнул в его голове.
— Лишь бы ты была там!
Сората молился, входя в церковь.
От волнения его сердце на мгновенье остановилось, а затем неистово забилось, а к телу перестал поступать кислород.
Он разулся возле входа.
Деревянную дверь украшала золотая ручка.
Сората медленно открыл дверь и перешагнул через порог.
Потолки были до жути высокие, а в нос ударил запах старости.
По всей церкви было аккуратно расставлено 2 длинных ряда стульев.
Сората стоял посередине, а перед алтарём… виднелась тень девушки.
В церковь проникал мягкий солнечный свет, освещающий Масиро. Минуточку, она… молится? Но о чём же? Она не молилась даже, когда только планировала выпускать свою мангу в одном из журналов…
Она выглядела загадочно, словно была готова исчезнуть в любой момент.
— Масиро!
Позвав её, Сората сделал шаг, надеясь взять её за руку, обнять, до того, как она исчезнет.
Плечи Масиро задрожали, она не понимала, что происходит, а на её лице застало удивление.
— Сората…….?
Сората не смог выдержать и начал ускорять шаг.
— Масиро, я люблю тебя!
После этих слов, он сорвался на бег.
— Сората!
Масиро тоже побежала. Она продолжила бы бежать к Сорате даже со сломанной ногой. Она бежала, протягивая к нему свои руки.
— Сората!
Наконец, они попала в руки к Сорате.
Сората обнял Масиро, но его ноги подкосились, и они упали посреди церкви.
Руки Масиро, державшие Сорату за голову, дрожали, а сам Сората не мог произнести и слова.
Сората нежно обнял Масиро. Её тонкое, хрупкое тело, казалось, сломается, стоит лишь чуть надавить. Но чувство прекрасной Масиро, попавшей в объятия, победило, и Сората продолжил обнимать её.
— Я люблю тебя, Масиро.
Масиро услышала его слова.
— Угу. — она кивнула головой и потёрлась лбом о плечо Сораты.
— Люблю больше всего на свете.
— Угу. — её голос дрожал.
— Прости, что заставил так долго ждать и нервничать.
— Всё в порядке. — сказала она, но её голос всё ещё дрожал.
— Правда, прости.
— Главное, что ты пришёл.
Масиро заплакала.
— Прости.
Сората заставил её ждать всю ночь и весь день; заставил её нервничать; заставил её плакать — всё это отложилось в его сердце.
— Главное, что ты здесь, Сората.
— Я люблю тебя.
Ах, если бы только были слова, способные передать все его чувства…
— Угу….
Но Сората таких не знал.
— Я очень тебя люблю. — голос Сораты дрожал.
— Угу……
Некоторое время они просто молчали и обнимались, передавая друг другу своё тепло. Вот бы так продолжалось вечно.
— Сората. — спустя некоторое время, Масиро подняла голову.
— М?
-…
Но она ничего не сказала и посмотрела на потолок.
Руки Сораты продолжали гладить щёки Масиро, попутно вытирая её слёзы.
— И я буду тебя любить и в будущем.
— И я, Сората… и я…
После того, как они дали друг другу обещания, их губы соприкоснулись… Они поцеловались, игнорируя всё вокруг.
