«Хотите чтобы я взяла у вас интервью?». Хотя Цзин Янь была смелой, она всё ещё несколько боялась преступника, который мог убить. Однако она не съёжилась от страха, а смело обратилась к нему.
Цзин очень хорошо знала что если бы она сейчас съёжилась, то Ван Даю бы понял что она его боится. Это бы очень сильно повлияло на впечатление Ван о ней. По крайней мере, он не стал бы ей доверять. Именно поэтому она так действовала.
И действительно, увидев что Цзин Янь его не боится, Ван с восхищением посмотрел на неё и сказал: «Цзин Янь, здравствуйте. Я… я хочу дать интервью. Мне нужно очистить своё имя. Я правда не хотел никого убивать. И я не грабитель. Я просто хочу получить свою зарплату…». Ван Даю излил всё что хотел сказать.
Цзин не нужно было задавать никаких вопросов, ведь Ван стал даже описывать свою семейную ситуацию и почему он на это пошёл, к чему всё привело.
Выслушав его, Цзин Янь наконец-то поняла в чём дело. Ей стало жалко стоявшего перед ней человека. Она глубоко вздохнула и изо всех сил попыталась улыбнуться. Она сказала ему: «Ван… Брат Ван, можно мне тебя так называть?».
Ван Даю тут же кивнул. Он чувствовал, что теперь сократилась пропасть между ним и Цзин.
«Брат Ван, я понимаю твою ситуацию. Я тут же позвоню на свою телестанцию, чтобы мне устроили прямую трансляцию. Может ты не знаешь, я ведь работаю всего лишь на местном городском телеканале. Его область вещания и охват аудитории не так уж велики. На самом деле, перед тем как я сюда приехала, где-то произошёл взрыв. Там собрались все репортёры с крупных телеканалов. Здесь либо те кто не получил новости из первых рук, либо команды которые просто случайно оказались поблизости. Да и снаружи есть только несколько владельцев крупных аккаунтов в социальных сетях. Наше влияние ограничено, поэтому я не могу гарантировать что прямая трансляция охватит весь регион или всю страну. Тем не менее, я сделаю всё возможное чтобы передать твои слова. Ну что, ты согласен?». Цзин Янь говорила спокойным и неторопливым тоном. Она говорила уверенно и очень чётко. Это ещё больше успокоило эмоции Ван Даю.
Ван потёр голову и сказал: «Я не очень в этом разбираюсь, но я вам доверяю. Я только хочу, чтобы вы помогли мне очистить моё имя. Я хочу вернуться домой… Я не хочу в тюрьму… Хнык…».
Фанчжэн похлопал Ван Даю по плечу и сказал: «Амитабха». Затем он сказал Цзин Янь: «А ты знаешь как там раненый покровитель?».
Цзин сказала: «Мой коллега помчался в больницу. Сейчас узнаю.».
Она позвонила по телефону. Через некоторое время она посерьёзнев ответила: «Он всё ещё в реанимации. Но по словам врачей, даже если его спасут от смерти, он будет довольно долго находиться в коме.».
«Значит его всё ещё можно спасти?». Обрадовался аббат.
Цзин Янь ответила: «Если его спасут и он будет готов помочь Ван Даю засвидетельствовать что всё было непреднамеренно, и если он готов простить его то всё будет гораздо проще. Если общественное мнение отнесётся к нему с пониманием, то ещё лучше. Возможно, его даже не посадят в тюрьму и даже не дадут условное наказание.».
У Фанчжэн и Ван Даю загорелись глаза.
Ван боялся оказаться в тюрьме. Услышав что есть шанс этого избежать, в его глазах загорелся огонёк надежды.
Ся Цзили тоже несколько обрадовался. Если с Ван всё будет в порядке, то и с ним всё будет в порядке. Ся Кэ посмотрела на Ся Цзили, а он погладил её по голове как бы говоря: ‘Всё будет хорошо’.
«Покровительница, этот нищий монах оставит всё на тебе. Пожалуйста, убедись что с ними всё будет в порядке.». Сказал аббат Цзин Янь.
Цзин знала что он имеет в виду. Ей во-первых нужно было гарантировать, что Ван Даю не причинит никому вреда, а во-вторых гарантировать что полиция вдруг не станет штурмовать дверь и не спровоцирует Ван на необдуманные действия. Но Цзин Янь сразу поняла, что что-то не так! Она спросила: «А ты что будешь делать?».
Фанчжэн улыбнулся: «Этот нищий монах пойдёт к раненому. Возможно, получится ему помочь.».
Сказав это, аббат прошептал на ухо Цзин Янь: «Теперь ты неуязвима.».
Затем он погладил Солёную Рыбу по голове. Карп почувствовал как к нему возвращаются его дхармические силы, он возмущённо изогнулся и извергнул в Цзин бесформенный пузырь, а затем окутал пузырями и остальных.
Убедившись что люди внутри в безопасности, монах ушёл.
Фанчжэн также подумывал чтобы просто задержать Ван Даю и передать его полиции, так разрешив этот вопрос. Но он очень хорошо знал, что в результате этого Ван определённо окажется в тюрьме! Даже если бы аббат вылечил его сына от лейкемии, его семья бы оказалась в трудном положении. Ведь если не будет кормильца, кто позаботится о ребёнке и матери?
Да и Фанчжэн не Будда. Он обладал божественной силой, но не мог влиять на мысли всех людей. Он мог бы используя божественную силу повлиять на решение судьи, чтобы Ван Даю оправдали по всем обвинениям, но и что тогда?
Во-первых Ван случайно кого-то ранил и из-за такой случайности чуть не погиб человек. Это карма и было бы неправильно, если бы он не понёс хотя бы какое-то наказание. Во-вторых мир вращался вокруг закона, и он не должен был в это вмешиваться при помощи божественных сил.
Аббат вышел из магазина. И действительно, как и сказала Цзин Янь, за полицией стояло много представителей средств массовой информации. Но они были не из крупных СМИ. Но зато он увидел множество людей, снимающих всё на свои мобильники. Все они с удовольствием болтали. Некоторые из них владельцы крупных аккаунтов в социальных сетях.
Монах покачал головой и проигнорировал их. Вдруг Фанчжэн услышал, как кто-то окликнул командира: «Мы получили информацию о человеке внутри. Его зовут Ван Даю!».
«Заткнись! Тихо!». Выругался командир.
Подчинённый тут же заткнулся, подбежал и прошептал рапорт.
Но многие это услышали и у них загорелись глаза! Некоторые начали что-то печатать на мобильнике и усмехнулись: «Всё больше подписчиков! Ха-ха, я так и знал. Здесь новости покруче. Там уже есть СМИ, так что правда быстро раскроется. Там нам нечего ловить.».
— Ага. Хе-хе, посмотри на комменты. Их просто дофига. — Усмехнулся толстяк в очках.
…
Фанчжэн слышал всё это, но у него не было времени с ними возиться. Он спешил к раненому.
Аббат побежал в укромный уголок и похлопал Солёную Рыбу: «Хватит притворяться мёртвым. Теперь нужно действовать. Сделай нас невидимыми и летим в больницу!».
«Пффф! Лететь с тобой? Если хочешь я могу летать сам, но с человеком я не могу!». Закричал карп.
Монах бросил его на землю и сел на него: «Тогда лети сам!».
«Я…». Карп тут же потерял дар речи. Затем он мысленно взревел: ‘О чём он вообще думает? Неужели он не умеет торговаться? Разве он не может хоть чуть-чуть пойти на компромисс? Я сказал что могу летать сам, но он сел на меня. Он намекает что я должен быть его лошадью? Я видел людей верхом на ослах, лошадях, львах, слонах, белых журавлях и павлинах… Но бля, кто летает на рыбе?’.
