Глaва 74 — Зeмля круглая.
Пcина Cун был реальнo удивлён, когда он почёсывал щеку и говорил: “Hу, храм отсюда не так далеко. Сама ходьба на такое расстояние, заняла бы у вас минут двадцать, но вам придётся подниматься туда по очень крутому подъёму, так что подъем займёт у вас как минимум час. Всё же, горы были сложны для подъёма, нежели обычная ходьба.”
Ну и когда Oуян Фэнхуа это и услышала, её лицо скривилось как будто она съела что-то горькое: “Папа, а разве... час ходьбы не говорил о том, что это было действительно далеко? Богиня всемогущая, я чувствую, что я просто умру при этом часовом подъёме на гору. Mогу я просто, туда не ходить?”
“Тем человеком, который очень сильно хотел посмотреть за моей дуэлью с монахом, была именно ты. Теперь, когда ты уже у подножья горы, ты внезапно расхотела подниматься. Нет, ты должна сегодня сходить со мной на гору.” — С стонущим вздохом проговорил Оуян Хуацзай.
Ну и жена Оуян Хуацзая, Цуй Цзинь смеясь произнесла: “Глупая девочка. Kак ты можешь пропустить сегодня битву в каллиграфии, твоего отца?”
“Т-ц, да что хорошего может быть в этой битве? С точки зрения симпатичности, этот монах не был таким же симпатичным, как папа. Ну а что касалось навыков в каллиграфии, то он точно был хуже папы. В связи с этим, конечный результат, уже был более чем очевиден. Поэтому и что с того, если я её пропущу?” — Не соглашаясь с матерью, произнесла Оуян Фэнхуа.
Ну и когда Псина Сун это и услышал, он решил закинуть удочку и проверить поклёв: “А вы собираетесь пойти на гору, чтобы состязаться с Фанчжэном в каллиграфии?”
Оуян Хуацзай и ответил: “Да всё верно, есть какая-то проблема?”
“Нет, так значит вы тут, чтобы преподать этому мелкому ублюдку урок. Тогда позвольте мне вам сообщить правильный маршрут до горы. Вам не нужно идти пешком, просто езжайте вот в этом направлении в течение часа, пока вы и не достигните подножия горы.” — Сказал Псина Сун, показывая своим указательным пальцем на запад.
“Ах?! Но разве ты только что не говорил, что гора Одного Пальца должна была располагаться на востоке?” — Воскликнула Оуян Фэнхуа.
Псина Сун усмехнулся и сказал, с улыбкой на лице: “Я думал, что вы ребята хотите подняться на гору, чтобы помолиться Будде. Это парень, Фанчжэн, он же нехороший человек. Я его терпеть не могу, поэтому я изначально и выдал вам неправильное направление. Я даже хотел заставить вас идти в гору в течение часа, надеясь, что таким образом вы плюнете на это дело и просто захотите уйти. Ну а поскольку вы тут, чтобы причинить ему неприятностей, то я естественно должен был вам выдать правильное направление пути.”
Эти слова как будто осенили Оуян Фэнхуа и она спросила: “Этот Фанчжэн что, настолько отвратительный человек? Он никому из вас не нравится?”
“Хе-хе, да он хуже, чем просто отвратительный человек! Он полностью ебанутый на всю голову! В его списке “великих дел и заслуг”, нет недостатка нелегальных делишек и разнообразных обманов. Он просто ебанутый чёрт с отвратительно-ужасной репутацией!” — Голос Псины Суна был громкий и чёткий. Он кричал каждое слово, которое он и выговаривал.
Деревенские жители, которые наблюдали за данной наигранной сценой, моментально поняли, что этот конвой из машин, был тут только для того, чтобы причинить неприятности Фанчжэну. Изначально, некоторые люди из деревенских жителей, хотели выйти вперед, когда они услышали, что Псина Сун нёс всякую чушь и хотел обмануть конвой. Тем не менее, в этот самый момент, никто из них не делал ничего, чтобы этому помешать. Ну и когда Цзян Сунюнь и остальная компания из Ассоциации свободных Каллиграфов спрашивали направления к храму, то им всем указывали на запад.
Eсли ложь будут достаточно часто повторять, то она в конечном итоге будет восприниматься как правда, так что Оуян Хуацзай и компания, им и поверили. Оуян Хуацзай нажал на педаль газа и поехал на запад.
Псина Сун обнял свою метлу и опустил свою шапку, немного наклонным образом, прикрывая козырьком глаза. Он посмотрел исподлобья и увидел, как конвой покидает деревню. Ну и только тогда он зычно сплюнул на землю и сказал: “Что за чушь. Вы хотите причинить неприятности Фанчжэну? Тогда пиздуйте все вместе на запад, пока у вас бензин не кончится.”
“Старый Сун!” — Ну и в этот момент, он услышал крик Ду Мэй. Псина Сун тут же испугался, что у него аж ноги подкосились и он очень аккуратно, через дрожь в зубах и ногах, проговорил: “Ччтооо?”
Ду Мэй начала смеяться во всё горло, когда она говорила следующие: “Молодец. Я заставила Ян Хуа купить немного хорошего вина, на пути домой. Приходи к нам на ужин.”
“Хорошо. Это было бы просто великолепно. Подождите пока я закончу с подметанием улиц.” — Ну и высказав эти слова, Псина Сун опять начал мести. Ведь пришло время работы!
Остальные жители деревни на улицах, кивнули, когда они увидели новое отношение к жизни и к работе, Псины Суна. С того самого момента, когда он в последний раз сходил на гору Одного Пальца, он полностью изменился. Он теперь рано утром вставал, и он теперь всегда предлагал помощь другим людям, причём не зависимо от того, кто бы это и не был. Он теперь был как живой Самаритянин. В прошлом, люди предпочитали называть его Псиной Суном, но теперь все деревенские жители звали его Старым Суном, когда они о нём упоминали.
Псина Сун так же заметил все эти изменения. В прошлом, люди на него смотрели с небольшим презрением, но вот сейчас, все на него смотрели с искренней радостью. Практически все жители деревни приглашали его на покушать или чтобы выпить. Даже его жена, с того момента к нему очень сильно потеплела, и его дети даже написали для него сочинение: «Мой Идол, Папочка.»
Это всё заставило сердце Псины Суна просто переполняться от радости. Он понял, что после того, как он начал совершать хорошие поступки, он просто уже не мог остановиться и их не делать. Он как говориться — на них “подсел”.
Ну и за постоянное усердие, и за помощь другим людям, хорошие штуки и события, начали возвращаться ему сторицей. Когда он помогал другим людям, ему часто предлагали сигареты и алкоголь, в ответ на него хорошие действия. Качество его жизни, так же заметно подросло. Ну и поэтому, Псина Сун был благодарен Фанчжэну от всего своего сердца. Он не только избежал трагедии в виде посадки под стражу и возможного отбывания тюремного срока в тюрьме, но и даже, он смог перевернуть историю своей жизни, и он начал жить с чистого листа. Ну и как только он услышал, что Оуян Хуацзай и его компания, приехали сюда, чтобы чинить Фанчжэну лишь неприятности, ему стало по барабану, была ли в этой машине красотка или же нет, он просто отправил их всех, прямиком на запад.
В машине Оуян Хуацзая.
“Хуацзай, а настолько ты уверен в победе, в этом соревновании каллиграфов?” — Жена Оуян Хуацзая, Цуй Цзинь волнуясь задала этот вопрос.
Оуян Хуацзай сказал, гулко гогоча: “Это же просто невежественный мелкий монах. Победа у меня даже не в кармане, она у меня на груди болтается, но важным вопросом тут было то, как бы мне выиграть наиболее прекрасно, величественно и великолепно. Ладно, сегодня день для нашего общего отдыха. Так что относитесь к нему, как будто мы отправились в отпуск!”
“Да, да. Отпуск!” — Дочь Оуян Хуацзая, Оуян Фэнхуа произнесла, смеясь во всё горло.
Цуй Цзинь покачала головой от беспомощности, когда она проговаривала: “Вы двое... эх-эх-эх... Он же просто молодой монах из маленького храма. Разве тут была какая-нибудь резкая нужда, чтобы устраивать ему такие трудности?”
Оуян Фэнхуа загоготала, как и её отец и сказала: “Но ведь всё это дело, явно же не вина Папочки. Если в нём кого-нибудь и нужно было винить, то виновным был только Ву Чанси! Ну а что до этого молодого монаха, то он скорее всего, просто сошёл с ума в своих попытках сделать себе имя. Подумать только, что он подделал такие сокровенные вещи для нашей культуры, чтобы обмануть других людей! Да этот монах не похоже, что был старше меня. Даже если он начал учиться каллиграфии в утробе своей матери, всё равно, насколько он умелым вообще может быть? Я так же видела “его” текст на снегу. Это было просто невозможно, что он был написан именно этим монахом! Поэтому мы сегодня не отправляемся в его храм, чтобы соревноваться в каллиграфии, а вместо этого, мы как благочестивые воины идём туда, чтобы разорвать эти порочные и поддельные новости. Ведь на всех людях нашего мира лежала ответственность, чтобы уничтожать подделки и имитации.”
“Хорошо, хорошо. Я просто упомянула об этом для поддержания разговора, а твой маленький ротик, начал болтать об этом без конца. Хуацзай, веди помедленнее. Дороги в деревнях узенькие и на них нельзя гонять как в городах.” — С улыбкой произнесла Цуй Цзинь.
“Принято. Но часовая поезда на машине, м-да этот храм реально далеко.” — Печально пробубнил Оуян Хуацзай.
Цзян Сунюнь и компания, которые следовали прямо за ними, были немного ошарашены. Они начали сожалеть, что они не отправились к храму с людьми из Ассоциации Каллиграфов округа Суну.
Ну и в этот момент, оператор Цзин Янь наконец-то вернулся на вершину горы. Ну а Цзин Янь в свою очередь, наконец-то сменила свои порванные легинсы на новые штаны. Они были сделаны из перешнурованной кожи с распечатанными на ней леопардами, которые заставили её выглядеть довольно-таки дикой и свирепой.
Цзин Янь посмотрела вперед и просто отказывалась верить, что Фанчжэн и теперь остановит её от вхождения в храм.
Ну и Фанчжэн в свою очередь, естественно не стал её останавливать после того, как он всё это увидел, ну и, это всё, его как-то совсем и не волновало. Ведь уже было практически время для позднего завтрака, а Оуян Хуацзай и его компания, всё еще так и не прибыли к нему на гору. Он начал задаваться вопросом: стоит ли ему начать готовить поздний завтрак или пока еще нет.
Ну и прямо тогда, когда он начал размышлять о еде, Толстяк и Хоу Цзи ворвались на гору с полным ведром воды. Они задыхались и пыхтели, когда забегали на кухню и когда они выливали воду в чан, перед тем как отправиться обратно к источнику вниз.
Ну и видя, как данный дуэт безумно таскает воду, Цзин Янь реально была озадачена. Она про себя пробормотала: “Эти два человека что, внезапно сошли с ума?”
Чэнь Цзин молча выругался: “Я надеюсь, что это утомит этих двух данных долбанных внуков до смерти!”
Ну и в этот момент, Цай Фан подозвал всех товарищей к себе и сказал: “Цзин Янь, что-то не так, похоже что-то случилось. Оуян Хуацзай и вся остальная компания, к этому времени, уже должны были прибыть на гору Одного Пальца. Так почему они всё ещё, так и не пришли?”
“Я так же задавалась насчёт этого вопроса, но у меня нет на него ответа. Хм? Кто-то идет.” — Цзин Янь посмотрела куда-то вдаль. Там вдалеке была группа людей, которая со всех ног спешила наверх. Некоторые из этих людей были ей знакомы, когда некоторые нет.
“Это люди из Ассоциации Каллиграфов округа Суну. Ну а человек, который идёт впереди, Мистер Сунь Гуаньин!” — Цзин Янь моментально узнала старого человека, который шёл во главе данной группы. Она тут же отправилась вперед, чтобы поприветствовать старшего наставника.
Когда данные люди наконец-то добрались до вершины горы, они все начали обмениваться любезностями. Ну и когда Сунь Гуаньин услышал, что Оуян Хуацзай и остальная компания людей, всё еще так и не прибыли, он с диким удивлением проговорил: “Да это же невозможно! Цзян Сунюнь ещё утром мне позвонил. Они раньше нас отчалили из своей организации, и мы не видели их на пути. Они все что, потерялись что ли?”
