Глава 222 — Сбoр ритуальныx пожeртвований.
Фанчжэн улыбнулся, ведь он знал, что сейчас творилось, у Bан Югуя, в голове: “Покровитель, этот Нищий Mонах имеет чёткое представление, насчёт этих вопросов с пожертвованиями. Мне и действительно было приятно узнать, что деревня наконец-то получит новые дороги, ну а что до горной тропы... Обидно, но этому Нищему Монаху, придётся без неё обойтись.”
“Насчёт этого... не волнуйся. Я оплачу этот счёт, за тебя. Причина, почему наша область, с готовностью выдала деньги на прокладку новых дорог в нашей деревне, была по большей степени, из-за “Несравненной Kрасавицы”, съёмочная команда которой, недавно гостила в нашей деревне. Ну и когда съёмочная команда, отсюда и уезжала, они все, расхваливали гору Одного Пальца, с поводом и без. Ну и областные власти, вероятнее всего решили, что гора Одного Пальца станет популярным туристическим местом, как только “Несравненная Красавица” и будет отправлена в прокат. Когда придёт время для премьеры “Несравненной Красавицы”: гора Одного Пальца сможет воспользоваться подобной возможностью, чтобы подогреть к себе довольно-таки большой интерес. Она возможно и не станет большим туристическим назначением среди всех туристических агентств, но у неё не должно возникнуть проблем, чтобы стать небольшим туристическим местом, к которому будут стекаться, привлечённые фильмом люди. Ну и подобные действия, с нашей стороны, можно было рассматривать как “своевременные инвестиции”. Кстати, твоя горная тропа, так же должна находиться в планах областного правительства, по обновлению этого региона. Tак что, я просто вешал тебе лапшу на уши, когда я просил тебя, выделить на это дело, денег. Но кто знал, кто знал... эх-эх-эх...” — Ван Югуй мог сейчас улыбнуться лишь невесёлой улыбкой.
Фанчжэн из-за подобной информации, был удивлён. Он никогда не ожидал, что съёмки фильма — “Несравненная Красавица”, принесут ему такое благо. Впрочем, если подумать об этом деле, с более широкой точки зрения, то тут проживала большая съёмочная команда и она снимала блокбастер. Как только данный фильм выйдет в прокат, гора Одного Пальца точно станет знаменитой, если конечно же, фильм сможет вызвать большой ажиотаж и переполох. Ну и когда, подобное время, наконец-то наступил, количество подношений в его монастыре, обязательно увеличится. Ну и с большим количеством людей, которые будут преподносить тут палочки с благовониями, будет больше и возможностей, чтобы этим людям и помочь. Pазве он не будет зарабатывать очки кармической заслуги, в огромных количествах, когда это и произойдёт?
Ну и подумав о таком вот — радужном будущем, Фанчжэн заулыбался как распустившийся цветок.
Ван Югуй, еще в течение некоторого времени, продолжал общаться с Фанчжэном. Он практически не стал ничего говорить по поводу денег, после того как он понял, что этот — кажущийся бессердечным — молодой монах, вообще не парился насчёт потраченных им, пятисот тысяч юаней. Ну и после того, как он завершил разговор, он отправился к Тань Цзюйго и к Ян Пину, чтобы обсудить ремонт дороги.
Время быстро полетало вперёд. Ну и количество прихожан, наконец-то начало увеличиваться. Общее количество денег, которое получал Монастырь Одного Пальца, за подношения Будде, так же, наконец-то увеличилось. В общем: Фанчжэн каждый день сидел под деревом бодхи и приветствовал любых посетителей.
Но однажды, Фанчжэн проснулся в особенности ранним утром. Снаружи монастыря, всё еще, было черным-черно.
Ну и когда он открыл дверь своей комнаты, Одинокий Волк тут же выбежал из будки. Ну и как защитник монастыря — номер один, он и действительно хорошо выполнял свою работу, несмотря на то что он большую часть времени, был лишь ленивой собакой. Ну и поняв такой вот факт, что нарушителем спокойствия, был хозяин монастыря — Фанчжэн, Одинокий Волк покачал головой и наклонил её в сторону, чтобы затем, используя заднюю лапу, почесать себе за ушком.
Фанчжэн подмёл алтарный зал, точно так же, как он это делал, каждый день. Ну и когда Обезьяна увидела бодрствующего Фанчжэна, она не стала бездельничать, и она выбежала наружу, чтобы начать подметать двор. Дни потихоньку проходили вперед и в эти дни, Обезьяна подметала опавшие листья во дворе и слушала Буддийские священные писания. Ну и такая вот рутина, заставила её буйный нрав, кардинально измениться.
Белка, в свою очередь, усердно помогала очищать паутину и пыль, с арок, балок и стропил.
Ну и после того, как они закончили со своими рутинными обязанностями, небо потихоньку начало светлеть. Фанчжэн приготовил полный котелок риса и затем, три животины и Фанчжэн, позавтракали. После этого, Фанчжэн спустился с горы. На этот раз, он не взял с собой, ни Одинокого Волка, ни Белку. Ну и поскольку, монастырь, потихоньку зарабатывал всё больше и больше денег за платные подношения, то теперь возникла нужда в их защите и их не стоило, оставлять там, совсем, без присмотра. Боевая мощь Одинокого Волка, была в монастыре, самая большая после Фанчжэна, когда Белка была дотошной и осторожной. Они были лучшим выбором, когда дело касалось именно защиты монастыря.
Поэтому, Фанчжэн, взял с собой на прогулку, Обезьяну. По сравнению с Одиноким Волком и Белкой, понимание Буддийской Дхармы у Обезьяны, было намного более лучшим и более обширным. У этой Обезьяны, было всего лишь пара плохих черт: её активный характер, всё еще был не обуздан и ей явно не хватало приличий. Однако же, раз эта Обезьяна прошла пешком такое огромное расстояние, в своём поиске Будды, то это всё, указывало на то, что она своим сердцем склонялась к Буддизму и к Будде. Фанчжэн предпочитал говорить с Обезьяной о священных писаниях, в любой момент, когда для этого, было подходящее время, ну и так же, он говорил с ней о Буддийской Дхарме, когда для этого, появлялась такая возможность. Фанчжэн никогда не задумывался о том: как бы полностью избавить Обезьяну, от её животных привычек. Ну и всё, что он для неё и хотел, это чтобы она поняла: что можно было делать, а что было делать, явно нельзя.
Ну и по пути вниз с горы, Обезьяна находилась в озадаченном состоянии. Она спросила: “Аббат, а куда это мы направляемся? И что мы собираемся делать?”
“Завтра будет Цинмин*1, или же День Подметания Могил. Это был традиционный Китайский Праздник, во время которого люди выражают почтение своим предкам. Ведь все рождаются от отца и от матери. Без их заботы, как человек вообще может вырасти в нашем то мире? Люди должны уметь быть благодарными. Даже если родители этого человека, уже ушли в другой мир, их память, всё равно нужно было чтить. Сегодня мы спускаемся с горы, чтобы собрать особые пожертвования. Эти предметы что мы сегодня и получим, можно будет использовать, чтобы почтить память наших предков.” — Сказал Фанчжэн.
Подобные торжественные мероприятия, не были для Фанчжэна слишком трудными, или же хлопотными, так как он был монахом, и он уже был знаком с этой рутиной. Всё что ему нужно будет сделать, это лишь молиться за своих, или же за чьих-нибудь предков, всякий раз, когда он будет зачитывать священные писания, для того чтобы выразить почтение Будде. Тем не менее и в конце концов, Фанчжэн же вырос в деревне. Ну и более того, Мастер Дзэна Один Палец, так же уделял огромное внимание, всем традиционным обычаям. Поэтому данное дуо из мастера и ученика, всегда проживали свои дни, на подобный манер.*
*Тут имеется ввиду, что они во время их Буддийских ритуалов, постоянно молились и за их предков? Я вообще не понял общий смысл этого абзаца... Eсли кто хочет его отредактировать, милости прошу в коментарии.*
И хотя Мастер Дзэна Один Палец, больше не сопровождал Фанчжэна в мире живых. Всё же, Фанчжэн не планировал изменять подобную практику.
Обезьяна почесала затылок. Ну и, хотя, она и не смогла, сейчас, всё, полностью понять, это было не важно, ведь всё что ей нужно будет сделать, это лишь работать не покладая рук, чтобы запомнить всю эту информацию.
Ну и когда Фанчжэн достиг подножия горы, деревенские жители уже начали разжигать огонь в своих печках, чтобы приготовить себе завтраки. Некоторые из них, даже проснулись ранним утром, и они уже ушли из своих домов, в спешке, после завтраков.
Люди увидели Фанчжэна, в тот же момент, когда он и прибыл в деревню. Ну и кто-то из них, его сразу же, поприветствовал: “Почтенный Фанчжэн, вы пришли к нам сегодня, чтобы собрать ритуальные пожертвования?”
Фанчжэн сложил ладони вместе: “Амитабха, завтра День Подметания Гробниц. Этот Нищий Монах и вправду пришёл к вам, чтобы собрать ритуальные пожертвования.”
“Xе-хе, я знал, я знал. Подождите секундочку. Я вынесу бумажные деньги.” — Этим человеком был Сунь Цяньчэн. Его имя означало — блестящие перспективы, но всё же, он не жил очень хорошей жизнью. Несмотря на это, он всегда был очень дружелюбным и тёплым, по отношению к другим людям.
Фанчжэн поклонился: “Спасибо вам, Покровитель.”
Сунь Цяньчэн засмеялся во весь рот: “Только посмотрите, насколько вежливым стал наш Фанчжэн. Подобная речь, заставляет мою спину, аж съёживаться от страха.” — Смеющийся Сунь Цяньчэн сходил в свой таунхаус и затем он вернулся с лотком фейерверков, с палочкой благовоний и с пачкой благоухающих денег, которые были завёрнуты в пластиковый пакет. Он передал их Фанчжэну и спросил с улыбкой на лице: “Я подготовил их, ещё позавчера. Почтенный Фанчжэн, этого достаточно?”
Фанчжэн поклонился: “Спасибо вам, Покровитель. Но нет никакой нужды в фейерверках. Простой палочки благовоний с благоухающими деньгами, было уже, вполне достаточно.” — Ну и, хотя в его монастыре и было бесконечное количество палочек с благовониями, которые он и мог использовать, это было не важно, ведь сам Фанчжэн хотел использовать лишь те палочки с благовониями, которые он получит во время сбора ритуальных пожертвований и подношений. Это был такой вот способ, чтобы выразить почтение Мастеру Дзэну Одному Пальцу.
Сунь Цяньчэн усмехнулся: “Я и забыл. Вы ведь никогда не запускали фейерверки на этот праздник. Ладно, давай, я тогда заберу их обратно.”
Ну и после того, как он убрал бумажные деньги и палочку с благовониями в карман, Фанчжэн еще немного побеседовал с Сунь Цяньчэном, перед тем как он отправился к следующему дому. Сунь Цяньчэн не дал ему многого. Ну и подобные, небольшие, ритуальные пожертвования, так же возникли в результате привычки Мастера Дзэна Одного Пальца, когда он и собирал пожертвования. Он никогда не брал у каждой семьи, слишком много предметов. Потому что жизнь в деревне, для каждой семьи, не была такой уж и лёгкой и если он возьмёт у них слишком много предметов за раз, то это для них, в последствии, будет лишь тяжкой ношей. Ведь подобные ритуальные предметы, для нищих деревенских жителей, стоили и вправду много.
Ну и в тот момент, когда Фанчжэн от него и ушёл, Сунь Цяньчэн заорал что было мочи: “Почтенный Фанчжэн, пришёл к нам сегодня, чтобы собрать ритуальные пожертвования!”
Псина Сун, что сейчас подметал улицы, тут же отбросил метлу прочь, когда он это и услышал. Он вернулся домой и вскоре после этого, он, неся большой мешок, побежал в сторону Фанчжэна.
Ян Хуа — а теперь уже Толстосум Ян, в текущий момент, варил куриный суп. Ну и в тот момент, когда он закинул немного дров в печку, он увидел возникшую у него за спиной, Ду Мэй. Она пнула его под зад: “Ты что, оглох? Фанчжэн пришёл в деревню, ради сбора ритуальных пожертвований. Теперь, когда у тебя полно денег, разве ты не должен отвечать людям взаимностью? Не забывай, что этот ребёнок у меня в животе, появился там, лишь благодаря монастырю Одного Пальца. Да, даже твой выигрыш в лотерею, произошёл из-за его пророческого совета.”
Ян Хуа произнёс с горькой улыбкой на лице: “Я, очевидно, что об этом знаю. Я просто не расслышал. Дорогая, не будь так груба. Что произойдёт, если ты навредишь нашей маленькой крохе?”
“Только посмотри на себя! Ты думаешь я настолько хрупкая? Я тебя уверяю, если бы ты, не стал бы меня останавливать и не стал бы мне запрещать, то ни одна рутинная работа по дому, не была бы оставлена на поруки, такому безалаберному человеку, как ты.” — Ду Мэй его отругала, но её глаза были заполнены благодарностью и в них, к тому же, был отблеск из любви и заботы. Уголки её губ, невольно поднялись и скривились в радостной улыбке. Теперь, когда у неё появились и деньги, и ребёнок, и когда её дни становились лишь только лучше и лучше и когда их отношения становились всё крепче и крепче: всё что она чувствовала, это блаженство.
Ян Хуа усмехнулся: “Понял, принял. Моя любимая и ненаглядная, является лучшей женщиной на свете. Я сейчас же отправлюсь к Фанчжэну. В общем, жди меня и не двигайся. Ну и если ты можешь лечь, то просто лежи. Не сиди...”
“Проваливай!”
*1 Цинми́н (кит. трад. 清明節, упр. 清明节, пиньинь: Qīngmíngjié, палл.: Цинминцзе), что означает «праздник чистого света», — традиционный китайский праздник поминовения усопших, который отмечается на 108-й день после зимнего солнцестояния (15-й день после весеннего равноденствия). Как правило, выпадает на 5 апреля. В этот день китайцы выезжают на природу, чтобы насладиться наступлением весны, и посещают могилы предков.
(Перевод с Английского) Во время этого дня, Китайские Семьи посещают могилы своих предков, они их чистят, молятся ради своих предков и делают ритуальные подношения. Подношения обычно включают в себя традиционные китайские блюда, зажжённые китайские благовония и благоухающую бумагу. Этот праздник традиционно признан днём почтения предков, в Китайской культуре.
