Не так далеко, четыре человека, в радости и в отличном настроении, выходили из ворот университета. Один из них, выглядел для Фанчжэна очень знакомым.
Фанчжэн взмахнул рукой и изображение появилась прямо у него на ладони. Это была девочка с косичками, которая улыбалась нежной улыбкой. На ней были надеты очки и её скромные черты лица, выдавали ей такое осязаемое ощущение, что она была интеллектуальной красавицей. Изображение на его ладони, соответствовало этому человеку, который и выходил из университета. Фанчжэн был уверен, что этим человеком, был никто иной, как Фан Юньцзин!
Ну и рядом с Фан Юньцзин, были её родители: Фан Цинхэ и Фан Цю, а также и её младший брат, Фан Сянлун. Чжао Датун уже проинформировал Фанчжэна о её семье, так что он смог их узнать.
Фанчжэн стоял на месте и не двигался. Ну и всё что он сейчас делал, это лишь молча, за ними, наблюдал.
“Папа, Мама, Брат. Вы уже уезжаете? Вы же обещали, что проведёте со мной, как минимум три дня. Но прошло ведь, всего лишь два.” — Подольстилась к ним Фан Юньцзин, когда она повисла на руке своей матери.
Фан Цю в доброй манере, ущипнула крохотное личико Фан Юньцзин: “Научись уже довольствоваться малым! Твоя тётя, купила в этом году, трёх поросят. Поэтому я должна их проведать! Разве не ты постоянно жаловалась, что свинина в городе, совсем, совсем, не вкусная? Эти поросята откармливаются специально для тебя. У тебя будет настоящий пир, когда наступит новый год!”
“Моя драгоценная Мамочка, лучшая Мамочка на свете! Вот, позволь меня тебя поцеловать!” — Фан Юньцзин медленно продвигалась вперед, чтобы доставить своей матушке, поцелуй.
“Уходи, уходи. Я не хочу поцелуй, от твоей страшной морды (кривой чашки*)!” — Парировала Фан Цю, с ехидной улыбкой на лице.
*Ugly mug — обычно переводится как кривое еб*ло.*
Фан Юньцзин завопила: “Ай-йа-йай, Мамочка, у тебя и на самом деле, есть чувство юмора? Но ведь неважно насколько страшной я и была, потому что, это именно ты, меня и родила. И других вариантов, тут и быть больше не может. Вот, лови мой поцелуй!”
Ну и высказав эти слова, Фан Юньцзин в стремительном поцелуе, чмокнула губы Фан Цю.
Фан Цю, притворно отталкивала её прочь, но в конечном итоге, она схватила её в свои объятия: “Глупая девочка. Ты ведь тут, в институте и вправду преуспеваешь. Ну и, хотя, уже и наступила практически настоящая весна, лёд всё же, только-только начал таять. Сейчас даже холоднее, чем зимой, так что, прошу не пытайся экономить на одежде. Покупай одёжку, если она тебе была нужна. Да и к тому же... пришло время, чтобы ты села на диету.”
“А ты реально моя мама, которая меня родила? Ведь какая биологическая мать, будет говорить подобное, своей любимой дочери?” — Произнесла Фан Юньцзин с притворной сердитостью.
Её брат, Фан Сянлун, сказал об этом всём, как бы по факту: “Сестрёнка, ты в прошлом, была моей богиней, но сейчас...”
“Что насчёт “сейчас”? Ты пытаешься взбунтоваться, против родной сестры?” — Фан Юньцзин встала подбоченясь, прямо напротив Фан Сянлуна. Она тут же превратилась из послушной девочки, в свирепую каргу.
Фан Сянлун поправил свои очки на переносице и вздохнул: “Ты всё ещё богиня...”
“Так значит, у тебя всё-таки есть хороший вкус.” — В удовлетворении кивнула Фан Юньцзин, так и не дав, ему договорить.
“Толстая богиня.” — Наконец-то добавил Фан Сянлун.
Фан Юньцзин схватила Фан Сянлуна за шкирку и взъерошила его причёску, в бесформенное месиво. Ну и она продолжала это делать, пока он не взмолился о пощаде.
Ну и внезапно появился Лю Юньсу, после того, как у этой семьи, началось шумное время.
В общем: Лю Юньсу запыхавшись, проговорил: “Юньцзин, наш учитель, тебя ищет. Я думаю, это насчёт стипендии.”
Фан Юньцзин тут же обрадовалась, когда она это и услышала. Она воскликнула: “И вправду?!”
Затем Фан Юньцзин вежливо попрощалась, и с родителями, и с братом. Фан Цинхэ даже её упрекнул: “Только посмотри на себя. Успокойся и сохраняй спокойствие!”
Фан Юньцзин высунула язык и почтительно произнесла: “Хорошо! Мой Великий Престарелый Мастер!”
Фан Цинхэ радостно улыбнулся, когда он помахал ей рукой: “Хорошо, дерзай давай, иди за своей стипендией. Не заставляй своего учителя, подолгу тебя ждать. Да и нам, уже пришло время, уходить.”
Обе расходящихся по разные стороны, группы, вежливо друг с другом попрощались. Фан Цинхэ и остальная его семья, начала переходить дорогу, когда Фан Юньцзин с любовью в глазах, смотрела на своих родителей...
Ну и в этот самый момент, безумное гудение от автомобильного гудка, раздалось на всю округу. Ну и после этого, машина внезапно начала увеличиваться размером в перспективе, стремительно двигаясь вперед, прямо как какой-то самолёт, который начал своё движение на взлёт! Ну и среди жужжащих и гудящих звуков, так же был звук, раскалённого от запредельных оборотов мотора, который звучал так, как если бы он, уже разваливался на части и что его полное уничтожение, произойдёт, уже в любой, последующий момент.
Эта машина возникла слишком быстро и слишком внезапно!
Ну и в тот самый момент, когда Фан Цинхэ, повернул голову, он попытался вытолкнуть свою жену с дороги!
Ну а Фан Цю, чисто на рефлексе, попыталась защитить Фан Сянлуна в своих объятиях...
Как лишь жалкие плоть и кровь, могли выстоять, против создания из практически цельной стали?
Произошёл громкий удар!
Передняя часть машины деформировалась, когда Фан Цю, Фан Сянлуна и Фан Цинхэ были отправлены в полёт! Их тела продолжали болтаться по земле, произведя несколько последовательных гулких звуков от ударов, в тот момент, когда они, подпрыгивая, вступали в контакт с землёй...
В этот же момент, это всё почувствовалось так, как если бы весь мир остановил своё вращение и тишина, полностью заполонила эту планету. Только лишь сцена разбитой машины и покалеченных людей, оставалась нетронутой.
Фан Юньцзин прикрыла лицо ладонями, когда она смотрела за сценой, которая заставила её желать, кричать что было мочи, но ни одного звука, так и не вылетело из её рта.
Уже в следующий момент, Фан Юньцзин побежала вперед, как обезумевшая, но она поняла, что она вообще ничего не может сейчас сделать. Она впала в прострацию, когда она пустым взглядом смотрела то налево, то направо. Она была беспомощной и её полностью заполнил шок, от дикого ужаса. Она громком зарыдала с душераздирающими воплями...
Изображение зафиксировалось на плачущей Фан Юньцзин, перед тем как полностью рассыпаться!
Ну и в этот же момент, Фан Юньцзин внезапно открыла глаза, и она уже намеревалась сорваться с места, чтобы себя убить! Все люди в комнате, быстро сорвались с мест, чтобы прижать её к кровати...
В подсознании Фан Юньцзин, рассыпавшаяся на песчинки сцена, быстро себя реконструировала. Там опять были ворота университета и опять была семья из четырёх человек...
“Амитабха. Неудивительно, что она жаждет лишь смерти. Она не может вытащить себя из своего подсознания. Эта сцена постоянно и раз за разом, проигрывается в самых глубинах её сердца, взбалтывая и будоража, её снова и снова. Возможно любое существо, сойдёт с ума, из-за этого.” — Фанчжэн вздохнул, когда он легонечко топнул ногой!
— Бум! —
Фанчжэн наконец-то использовал свою божественную силу: “Сон Золотого Пшена”. Весь мир, в одно мгновение, зафиксировался на одной позиции.
Все люди в данной сцене, перестали ходить и даже ветра и снежинки, неподвижно остановились в воздухе...
Ну и в тоже время, где-то в настоящем мире.
“Быстро, хватайте её по рукам и ногам!” — Дун Юэжу резко рванула вперед, чтобы помочь пациенту, когда она увидела, что у Фан Юньцзин начался очередной припадок и что она опять впала в безумное буйство. Ну и в тоже время, она сказала, специально, с тяжёлым тоном: “Вы, всё ещё дети. И для вас будет лучше, если вы не будете верить в подобные суеверные объекты. Эх-эх-эх...”
Ну и в тот момент, когда её голос затих, растворившись в комнате, она увидела, как Фан Юньцзин, внезапно прекратила своё безумное буйство и свою безустанную борьбу, с держащими её людьми. Её искривлённое выражение на лице, потихоньку начало распрямляться и успокаиваться. И она начала выглядеть озадаченной, перед тем как закрыть глаза. Она полностью успокоилась и затихла.
Все люди в комнате, обменялись взглядами, когда они это и увидели. Они не были уверенны, что вообще и происходило.
Дун Юэжу была поставлена в тупик, точно так же, как все и остальные. Она чуть раньше, на своей шкуре испытала один из припадков Фан Юньцзин. Не было никакого способа успокоить её припадок, меньше чем за десять минут. Но Фан Юньцзин по какой-то непонятной причине, успокоилась, уже через пару секунд?
Чжао Датун сказал: “Я думаю...” — Ну и, хотя он и не закончил своё предложение, это было не важно, ведь всем было более чем очевидно, что именно, он и хотел сказать.
Дун Юэжу сказала: “Давайте продолжим наблюдать.”
Все люди в комнате, кивнули и затем они окружили Фан Юньцзин со всех сторон, чтобы таким образом, удержать Фан Юньцзин на кровати, если у неё случиться очередной, буйный припадок...
...
