Ну и десять минут спустя, Мяо Лун наконец-то закончил с очередными успешными родами. Он развернулся и сказал: “Я отказываюсь в это верить! Я хочу сжечь его...”
Ну и перед тем, как Мяо Лун, успел нажать на зажигалку, он увидел, как большая ступня, принесла ему стремительный пинок, прямо в тело. Ну и с гулким звуком, он аж выгнулся.
“Да Куй, какого рожна ты вообще делаешь?!” — Проревел Мяо Лун.
Да Куй так же был в жутком бешенстве: “И ты всё ещё блядь, хочешь спалить монастырь? Тебе, возможно, всё ещё было недостаточно беременностей, но с нас уже хватит! Мы больше не хотим участвовать в этом мистическом пиздеце! Я блядь хочу начать жизнь с чистого листа. Я больше никогда в жизни, не хочу видеть эти ебучие ножи. Я не хочу больше рожать эти долбанные ножи, не хочу, не хочу, не хочу...!”
Да Куй доковылял до монастыря и встал прямо напротив одной из его стен. Он убрал копны из сухой травы прочь и затем, он абсолютно без сил и дыхания, направился вниз с горы. Ну и когда он ковылял мимо собратьев, он зыркнул на Мяо Луна и сказал: “Разве ты сам, не можешь этого понять? Как только мы совершаем что-то плохое, нас тут же заставляют рожать ножи! Я хочу стать хорошим человеком.”
“Оставь подобные речи, для молокососов.” — Мяо Лун уже хотел нажать на зажигалку, когда Эр Куй стремительно пнул его под рёбра. Затем он выбросил те копны с сухой травой, которые он сам и собрал, ну а после, он последовал за Да Куем.
Ци Фэй и Лу Цзюнь из-за этого, обменялись взглядами, и они не были уверенны, что им сейчас и делать.
Мяо Лун начал бранно ругаться: “Да Куй, Эр Куй, вы два неблагодарных ублюдка!” — Затем Мяо Лун, в очередной раз, попытался нажать на зажигалку. Ну а Ци Фэй и Лу Цзюнь, не стали его останавливать.
Ну и когда Да Куй и Эр Куй ушли с вершины горы, они внезапно услышали трагические крики, которые раздались позади. Эти двое, чисто на рефлексе схватились за свои животы, чтобы встретить боль “лицом”.
Но уже вскоре, они поняли, что они не чувствовали, ничего!
“Брат, кажется, мы в порядке.” — Сказал Эр Куй.
Да Куй почесал затылок: “И вправду, это всё было результатом, злых поступков. Я думаю, что мы наконец-то покинули тьму ради света, и мы уже начали жить с чистого листа, поэтому нас теперь, больше и не наказывали. Давай побыстрее отсюда уйдём. Мы должны провести чёткую грань, между нами и этими, всё ещё злыми людьми. Ну и мы, больше никогда не должны вступать с ними, ни в какие контакты. Нет, даже таких мер, будет недостаточно! Я решил. Как только я спущусь с этой горы, я тут же сдамся полиции. Я признаюсь во всех прегрешениях и во всех злых поступках, что я за всю мою жизнь и совершил. Если я этого не сделаю, то я не буду чувствовать себя в безопасности. Брат, а что насчёт тебя?”
“Брат, естественно я последую твоим словам и буду слушаться твоих советов. Мы же совершали лишь незначительные преступления. Поэтому, всё должно быть в порядке.”
Ну и после того, как братья, провели еще один раунд дискуссий, они начали спускаться с горы.
Ну и во время их медленного спуска, они услышали, как позади них, кто-то злобно проклинал: “Мяо Лун, ты блядь небось, сейчас ловишь кайф, от всей этой боли и беременности, не так ли?! Мы больше не хотим участвовать в твоих, дебильных, авантюрах! Я так же хочу начать жизнь с чистого листа! Я не хочу продолжать рожать, снова и снова!”
Ци Фэй и Лу Цзюнь, начали бежать со всех ног, чтобы догнать, чуть ранее ушедших братьев. Ци Фэй и Лу Цзюнь, явно не были идиотами. Им пришлось рожать, когда Да Куй и Эр Куй были в полном порядке. Это событие, сделало всё происходящее, довольно-таки очевидным делом.
Мяо Лун посмотрел на Да Куя, Эр Куя и компанию, перед тем, как в очередной раз, посмотреть на зажигалку. Он почувствовал, что всё происходящее, было немного жутковатым. И вправду, всё выглядело так, как если бы беременности, были результатом злых поступков.
Ну и в этот момент, дверь Монастыря Одного Пальца внезапно открылась. Фанчжэн одетый в белые монашеские рясы и окутанный Буддийским светом, вышел из дверей. Фанчжэн сложил ладони вместе и сказал: “Амитабха. Прихожанин, море горечи не знает границ, возвращайтесь к берегу, пока ещё не поздно.”
Мяо Лун посмотрел на Фанчжэна, а затем на зажигалку. Ну и затем, он в дикой злости, завопил: “Это всё, было сделано тобой, не так ли? Ты блядь, решил меня мучать? Я, сука, буду сражаться с тобой до самой смерти!”
“Ну раз вы такой, чрезвычайно твердолобый человек, то продолжайте рожать прямо тут. Позовите этого Нищего Монаха вновь, когда с вас будет достаточно и когда у вас не останется никакой любви, к вашим остролезвенным детям.” — Фанчжэн сделал шаг назад и закрыл перед собой дверь!
Мяо Лун, который уже спешил вперед, после того как он обнажил лезвие ножа и выставил его вперед, увидел Ваджру с злобными глазами, у двери. Она замахнулась своей ладонью и мощно выстрелила ей вперед и Мяо Лун, тут же был послан назад, как ракета. Ну и даже перед тем, как он успел встать, его живот, уже начал увеличиваться из-за объектов внутри...
Ах...
Ну и когда они увидели Мяо Луна в подобном, жалком состоянии, Да Куй, Эр Куй, Ци Фэй и Лу Цзюнь, затряслись от страха. Квартет упал ниц в направлении Монастыря Одного Пальца и когда они начали кланяться до земли, они проговаривали: “Живой Будда, мы осознали все наши прегрешения. Мы обязательно начнём жить с чистого листа. Мы станем хорошими и честными людьми. Пожалуйста, пощади нас!”
“Амитабха.” — Прозвучала Буддийская прокламация. Ну и монах в белой рясе, тут же появился, прямо перед ними. Он стоял на платформе в виде цветка лотоса, и он выглядел священно и грандиозно. Ну и так же, он распространял вокруг себя, Буддийский свет!
Ну и узрев подобную сцену, квартет был еще сильнее убеждён, что Фанчжэн был живым Буддой. Они так и не поняли, что всё происходящее, было лишь сном! Как они вообще, могли отличить сон от реальности, когда их погрузили в “Сон Золотого Пшена”?
“Четверо из вас, всё ещё имеют кающееся сердца. Поэтому данный Нищий Монах, не будет больше создавать для вас, никаких неприятностей. Но, если именно вы, в очередной раз, станете причиной, для любых неприятностей, то вы будете, как и Мяо Лун, продолжать рожать ножи, целый день и ночь, напролёт. Мы увидим, что с вами произведёт, после того, как сорок девять ножей, будут рождены.”
Тушки квартета просто размякли и поплыли, когда они это и услышали. Они поклонились и пообещали, что они никогда в своих жизнях, больше не будут совершать злые поступки и что они обязательно станут хорошими и достойными людьми.
Ну и только тогда, Фанчжэн и кивнул: “Ждите тут. Если он сможет покаяться, то вы все, вместе, сможете спуститься с горы.” — Ну и после этих слов, Фанчжэн испарился прямо в воздухе.
