Глaва 122 — Bеcти себя как Aббат!
Если судить o поступкаx данных людей, беpя в расчёт их обычные традиции, поведенческие шаблоны и привычки, то можно было сделать вывод: что они и действительно посчитали бы, что первое подношение палочки благовония Будде, было бы для них хорошей идеей и затеей, но вот увы, подобная фактическая традиция не нуждалась в том, чтобы данные деревенские жители и крали первое подношение, друг у друга. Ведь в конце концов, лишь незначительное количество людей, из собравшейся тут толпы и ходило в Монастырь Xунянь в прошлые года, чтобы посоревноваться там за первое подношение палочки благовоний Будде, в новом году. Ну а оставшееся тут большинство, просто оставалось дома, в деревне Одного Пальца, запуская тут фейерверки, кушая традиционные Китайские пельмешки и смотря тут за Гала-концертом “Празднования весны”.
Ну и поскольку он теперь был в курсе намерений каждого, Фанчжэн понял, как справиться с подобной ситуацией. Он сложил ладони вместе у себя на груди и выдал всем Буддийскую прокламацию: “Амитабха. Прихожане, не было никакой необходимости в попытках выхватывания, вырывания или же кражи, у других ваших товарищей, первого подношения Будде, в новом году. По факту, самого концепта по вырыванию или же краже, у других людей первого подношения Будде в новом году, вообще и не существовало в принципе. Ни один храм, не будет поощрять подобную политику. Поэтому, в последние несколько лет, подобная политика по вырыванию или же краже первого подношения Будде в новом году, у таких же людей, как и вы, пропагандировалась именно самими же мирянами. Ну а на самом деле, у подобных действий, практически не было никакого фактического смысла. Если меня кто-то спросит насчёт первого подношения Будде в новом году, то лично я, верю в то, что под этим подношением, подразумевалось именно самое первое подношение, что любой человек и делал Будде, в новом году. Подобное, первое лично для вас подношение, не изменится, если до вас, в этом новом году, уже кто-нибудь и поднёс палочку благовония Будде, причём будь то первым, будь то сотым по счёту. Как говориться: даже если вы будете подносить палочку благовония Будде последним, она всё равно, для вас лично, будет считаться самой первой в новом году! Ведь в конечном итоге, именно она и будет вашим первым подношением! Ну а эффективность подношения, всегда зависела лишь от искренности. Cражение за подношение Будде первым, практически не имеет никакого смысла. Покуда человек будет благочестив, Будда естественно проследит за его жизнью и его благословит.”
Ну и когда все эти деревенские люди, его и прослушали, они обменялись взглядами. К этому событию что и вправду было другое объяснение?
Ну и в этот самый момент, один из деревенских жителей, внезапно закричал: “Почтенный Фанчжэн, то, что вы говорите, было не верно. Почтенный Ву Мин нам всем сказал, что первое подношение Будде в новом году, было очень важным событием.”
“Верно. Почтенный Ву Мин сказал, что если вырвать первое подношение Будде в новом году, из рук остальных людей, то подобные действия, в новом году, предоставят заполучившему первое подношение Будде человеку, огромное количество Пуньи*1. Она благословит нас на мир и богатство!”
“Почтенный Ву Мин такое и вправду сказал. Ну и он, просто объяснил мне о том, что благие заслуги, которые получались человеком при первом подношении Будде в новом году, были и действительно огромны.”
Ну и услышав подобные слова, многие люди из толпы, сейчас уставились прямо на Ву Мина. Ну а он в свою очередь, про себя, ворчливо выругался. Он никогда не ожидал, что его, настолько быстро, предадут. Он, естественно, знал, что именно Фанчжэн и имел ввиду своими словами. Это было именно то, что Мастер Хунянь, много раз, акцентированно высказывал на собраниях. Он так же запрещал монахам его храма, пропагандирование идеи первого подношения Будде в новом году. Однако же, Мастер Хунянь с каждым годом, не становился моложе и теперь, он уже был в крайне почтенном возрасте. Поэтому в силу подобных обстоятельств, он очень редко разбирался с внешними вопросами. Ну и помимо этого, данные действия в виде сражения за первое подношение Будде в новом году, уже стали традицией, среди мирян. Они соперничали за первое подношение Будде в новом году, и Мастер Хунянь считал, что это будет неправильным, если он из-за этого и выгонит их всех из храма, когда именно обстоятельства и привели к подобной ситуации. Ну и поэтому, подобное событие в виде “воровского вырывания первого подношения Будде, друг у друга” осталось практически без контроля.
Ну и теперь Фанчжэн, не сделал ничего неправильного, чтобы этих традиционных людей и исправить. Ведь в конце концов, они были его семьёй. Да и к тому же, это был первый раз, когда первое подношение Будде в новом году и привело к проблемам.
Tем не менее, Ву Мин одновременно чувствовал себя, как и расстроенным, так и радостным. Он был расстроен из-за того, что его предали люди. Ну и из-за этого, ему и пришлось продумывать свои дальнейшие ответы, но он реально обрадовался из-за того, что данный молодой монах и вправду был очень плох в управлении людьми и в управлении храмом. Первое подношение Будде в новом году, было великолепным способом, чтобы привлечь денежные пожертвования в храм, за подношения. И всё же, этот молодой монах, от этого денежного потока, просто взял и отказался. Он что, и вправду был тупым? Это очевидно, что были для Ву Мина хорошие новости, если его соперник был идиотом.
Ву Мин был очень сообразительным человеком, и он знал, что он не сможет избежать всех проблем. Поэтому он вышел вперед и сложил ладони вместе. Далее он и произнёс: “Амитабха. Этот Нищий Монах и вправду это и сказал.”
Ну и после этих слов, все люди в округе, тут же замолчали, когда они посмотрели и на Фанчжэна и на Ву Мина. Деревенские жители не знали достоинств и недостатков первого подношения Будде в новом году. Однако же и Фанчжэн и Ву Мин, они оба были монахами. Поэтому и вероятнее всего, у каждого из них, были собственные объяснения, по поводу этого события. Ну и всё это дело c первым подношением Будде в новом году, заключалось в том: кто именно из них и победит в словесной дуэли. Ну а деревенские жители, в свою очередь просто послушают того, кто из них и победит.
Фанчжэн насупил брови. Первое подношение Будде, являлось первым подношением, которое человек и подносил Будде, в новом году. Так почему же, это простое подношение в новом году, внезапно стало чем-то, за что должны были бороться все миряне? Разве это не было просто наглым разводом обычных людей? Ну и несмотря на его дикое недовольство, данным проходимцем в монашеской рясе, Фанчжэн всё же сложил ладони вместе и вернул ему поклон: “Почтенный, могу я узнать в каком храме вы постигаете и практикуете учение Будды?”
Ву Мин слегка поднял свой нос к небу и ответил с ехидной улыбкой на лице: “Этот Нищий Монах постигает учения велико просвещённых и истинно просвещённых в Монастыре Хунянь. Вероятнее всего, я уже постигаю там разные учения, на протяжении более десятилетия. Почтенный Фанчжэн, мы с вами в плане положения в монашеском сообществе, практически одинаковы. Однако же этот Нищий Монах, вступил на тропу постижении себя, мира и Буддизма, раньше вас. Вам следует обращаться ко мне, как к старшему брату по обучению. Ну или просто, как к Старшему брату.”
Фанчжэн закатил глаза и про себя, злобно выругался: «Чёрт его побрал, да эта старая ишачья башка, пытается воспользоваться моим возрастом, ради своих интересов! Ладно, я с тобой станцую, если ты так этого хочешь!»
Ну и поэтому, Фанчжэн начал улыбаться еще более ослепительной и лучезарной улыбкой. Он, слегка смеясь, произнёс: “Почтенный Ву Мин, а какую позицию монашеского сообщества вы занимаете в Монастыре Хунянь? Этот Нищий Монах в текущий момент, является аббатом храма Одного Пальца.”
Ну и когда данные слова и прозвучали во всеуслышание, улыбка Ву Мина, тут же застыла на его лице. Он и вправду занимал довольно-таки высокий пост в Монастыре Хунянь, но Монастырь Хунянь был лишь среднего размера храмом. Так что ему будет и действительно стыдно, если ему сейчас придётся рассказать, о своей позиции в монашеском сообществе. Храм Одного Пальца Фанчжэна, возможно, и был лишь крайне мал, но в нём, Фанчжэн всё еще оставался настоящим аббатом! Если он отправится в Монастырь Хунянь, то его позиция в монашеском обществе, будет наравне с Мастером Дзэна Хуньяном! Из-за подобного сравнения, Ву Мин тут же почувствовал себя монахом второго сорта.
Поэтому Ву Мин произнёс с практически невидимой улыбкой на лице: “Мы же оба были лишь монахами, которые постигают себя, мир и вселенную, через учения Буддизма, так что было бессмысленно рассуждать и спорить, на тему подобных, лишь тривиальных вещей. Почтенный Фанчжэн, первое подношение Будде в новом году, имеет практически исключительную важность. Так почему вы описываете её значение, лишь как незначительное? Возможно ли, что первое подношение Будде в вашем храме, уже было подготовлено, для кого-то ещё?”
Фанчжэн наконец-то понял, что тут блин сейчас и происходило. Этот Ву Мин очевидно, что припёрся к его храму, чтобы творить тут беспорядки, и чтобы чинить тут неприятности! Ну и поняв такую очевидную истину, Фанчжэн перестал быть вежливым с этим уродом. Он выпрямил спину и опустил руки по бокам! Его глаза ярко сверкнули. С перестройкой храма Системой и с обретёнными от неё силами Дхармы, а также с определённой, торжественной манерой поведения, которую он и получил от Послания Драконы и Будды, его общая манера держаться в обществе (в данный момент у него была манера поведения, из величественной грациозности), была усилена благодаря Белой Лунной Монашеской Рясе и благодаря всему остальному, что сейчас и было перечислено! В это самое мгновение, Фанчжэн предстал перед глазами всех этих людей, невероятно огромным и священным монахом. Его тело казалось, что было сейчас окутано сиянием из Буддийского света. Оно заставило всех людей в округе, почувствовать приятное тепло и благочестивость сияния, в тот момент, когда они и бросили на него свои взгляды!
Ну а Ву Мин в свою очередь, почувствовал это всё, намного острее остальных. Ведь аура Фанчжэна, кинулась прямо на него. Ну и когда он начал ощущать огромные страдания, из-за внезапно возникшего у него чувства вины, он практически моментально покрылся холодным потом, под сокрушительным давлением, этой духовной ауры!
Фанчжэн хладно усмехнулся и сказал: “Почтенный Ву Мин, всё было бы нормально, если бы вы, не упомянули сейчас об этом деле, всуе. Ну а поскольку вы всё-таки решили его упомянуть, то этот Нищий Монах должен будет задать вам вопрос.”
“Пожалуйста спрашивайте.” — Ву Мин был уверен, что его ораторские навыки, будут намного превосходить ораторские навыки этого молодого и невежественного монаха. Он сейчас был просто бесстрашен!
Фанчжэн невозмутимо и неумолимо продолжил говорить: “Это ваш духовный наставник, научил вас подобным Буддийским качествам, что и стало причиной вашего невежества? Или же вы сами, признаетесь в своих преступлениях, в виде искажении истинных Буддийских ценностей?” — Голос Фанчжэна становился всё громче и громче. К концу его фразы, его выговор Ву Мину, звучал как злобный рёв Будды. Его глаза впились прямо в Ву Мина, когда его духовная аура, усилила своё влияние в разы!
Необъятная духовная аура, навалилась на Ву Мина со всех сторон огромными волнами, когда он сам, почувствовал, что его ноги потихоньку теряют чувствительность и превращаются в желе. Его губы неистово тряслись, когда он сам был слишком ошарашен, чтобы сказать хоть одно слово, которые он уже и приготовил!
Фанчжэн продолжил: “Перед всевидящим взором Будды и перед храмовым залом, вы говорили полнейшую чушь и искажали факты, находясь в священном месте для поклонений. Вы даже посмели исказить настоящие учения Буддизма. Вы обманом заставили мирных жителей, чтобы они соревновались за первое подношение Будде, в новом году. Вы осознаёте свои прегрешения?!”
Каждое его преступление было перечислено одно за другим, с каждым словом, которое было сказано громче предыдущего. Каждое последующее слово, производило более сильную духовную ауру, чем предыдущее! Они заставляли Ву Мина шататься из стороны в стороны, когда его ноги, уже практически полностью отказали. Он бессознательно схватился за Ян Пина, который стоял рядом с ним.
Ну и когда Ян Пин это и увидел, он нахмурился. Реакция Ву Мина была очевидной. В тот же момент, Ян Пин почувствовал к нему крайнее отвращение!
Ну а Фанчжэн лишь продолжал говорить: “Путь на эту гору, был очень узкий, а храм на горе, был очень мал. Да и к тому же, в данном храме был всего лишь один храмовый зал! Вы спровоцировали такое огромное количество приходящих в храм мирян, чтобы они соревновались ради первого подношения Будде, в новом году. Если бы в этом храме и действительно произошло что-нибудь, что и вызвало бы тут давку с печальными исходами, то что бы вы, тогда делали? Будда хотел лишь подношений, ради равноправного обмена и ради духовных наставлений мирянам, но он никогда не хотел человеческие жизни! Человеческие жизни в глазах Будды, священны. Однако же, вот он вы, человек которому до человеческих жизней, не было вообще никакого дела. Что вы вообще здесь затевали, в попытках убить всех этих мирных людей?”
Фанчжэн спрашивал еще и еще, когда губы Ву Мина всё тряслись и тряслись. Он просто не мог найти сейчас слов.
Ну и когда деревенские жители это и услышали, они были резко, словно обухом от топора, просвещены.
Одна из женщин, тут же закричала: “Этот ублюдок даже заставил меня поднять моего ребёнка над головой, чтобы украсть у других людей первое подношение Будде. Если бы ситуация в храме, стала бы жуть какой беспорядочной и хаотической, то разве мой ребёнок из-за этого, не оказался бы в большой опасности?”
“Я уже такая старая и всё же, он заставил меня протискиваться с боем, вперёд всех. Он говорил такие штуки как: «Если я смогу получить и поднести первое подношение Будде в новом году, то оно принесёт ко мне в семью, мир и богатство!» Этот треклятый панк, точно не хотел для нас, ничего хорошего!”
“Я думал, что он почтенный монах, а он на самом деле, высокомерный волк в овечьей шкуре!”
“Да он просто не человек!”
…
Ну и когда масса людей была взволнованна и возбуждена, бесчисленное количество людей бранили, обвиняли и материли Ву Мина. Его выражение на лице, приняло еще более гротескный вид, но он знал, что это был не тот момент, в котором нужно было отступать, съёживаться или сдаваться. Если он это сделает, то его репутация упадёт до уровня: “ниже плинтуса”! Ну и, если о подобном происшествии, потом еще узнают и в его монастыре, то он будет публично опозорен. В тот момент, у него точно больше не будет и шанса, чтобы стать аббатом монастыря Хунянь.
Ну и поэтому, Ву Мин наконец-то смог устоять перед давлением, и он закричал: “Фанчжэн, не смей меня клеветать. Важность первого подношения Будде в новом году, общеизвестна и о ней знают практически все люди в монашеском кругу! Разве ты сам об этом и не знал? Да и к тому же, пока будут существовать подношения Будде, всегда будут существовать первые и последние, кто их, собственно, и будут преподносить. Ты сказал, что первое подношение Будде, не было важно. Тогда, скажи мне. Кому будет предоставлена честь сделать первое подношение Будде, в этом храме? Или же, ты мне сейчас расскажешь о том, что ты уже подготовил особо человечка, который и сделает в этом храме, первое подношение? Согласно тому, что я знаю, некоторые беспринципные монастыри, очень любят в тайне от всех, продавать услугу первого подношения Будде, в новом году. Хе-хе-хе...”
1* Пу́нья (puṇya IAST «заслуга», «благо», «добро») — понятие в индуизме и буддизме, восходящее к «Ригведе». Благие заслуги, получаемые и накапливаемые через добродетельные действия и переносимые в другие жизни. Пунья способствует духовному развитию человека и помогает ему продвигаться на пути к мокше. Пунью можно получить посредством совершения благих поступков самого разного рода. Пунью можно передавать своим умершим близким (как, например, в практике шитро). Ей также можно делиться с родителями, учителями, богами. Накопление пуньи приносит в следующей жизни хорошее здоровье, богатство, мудрость, славу, склонность к духовным практикам. Объём и продолжительность будущего счастья и наслаждений зависит от количества накопленной пуньи. Противоположностью пуньи являются греховные действия (папа), ухудшающие карму индивида, приводящие к обратным результатам в будущих воплощениях в круговороте сансары.
